Ловушка для оборотня

      «Лидия! Ты нам срочно нужна наверху!»       Лидия с выражением явного, нескрываемого превосходства – какое бывает у хитрых, мстительных сирен, прекрасно знающих, что от ее чар никому не спастись, – улыбнулась смс-ке, высветившейся на экране, положила телефон на стол рядом со своей правой рукой и принялась неспешно допивать чай.       – Что там? – пододвинулась к ней встревоженная Кира.       – Стайлз бьет тревогу. Они со Скоттом наконец-то поняли, что поспешили, отказавшись от девчачьей помощи и сослав нас на кухню. Хотя не побрезговали моими услугами водителя, когда понадобилось перевезти Дерека с квартиры Скотта, где засел его не в меру любопытный папаша. Кира обеспокоенно подняла взгляд вверх.       – А если им действительно нужна помощь? Если они не справляются с... ним?       – Конечно, не справляются. Иначе с чего бы Стайлзу вмешиваться в наше чаепитие? Не волнуйся. Была бы там драка, мы бы услышали. Но даже в этом случае я бы не летела, сломя голову, дала бы им время спустить пар. Скотт у нас теперь альфа. Неужели он не совладает с растерянным, ничего не понимающим и взбесившимся от того, что ему бессовестно врали о самом важном для него, оборотнем-подростком с весьма скверным и вспыльчивым характером? О, ну может еще и с проблемами с самоконтролем. Кира виновато потупила взгляд.       – Ты же знаешь, Скотт не хотел тебя обидеть, когда ляпнул, что раз вы вдвоем с Дитоном не удержали Дерека в клинике, то и сейчас от тебя мало проку.       Лидия горделиво поджала губы и вернулась к недопитому чаю. Ее прощение не так уж легко заслужить. Одной жалобной смс-ки явно не достаточно. Или двух: телефон замигал новым сообщением.       – Лидия... – не выдержала Кира.       – Я банши. Считаешь, я бы не почувствовала, соберись они там поубивать друг друга? – довольно резко ответила она, не поскупившись на холодную надменность, но из-за стола все-таки встала: когда телефон дернулся от третей смс-ки. – Хорошо, посмотрим, что там стряслось.       Уже подходя к двери, за которой находилась комната Стайлза, они услышали разгневанный рык, принадлежавший явно Дереку. У его молодой версии голос был выше, но вот рычал он возмущенно-грозно и вполне по-хейловски.       Лидия распахнула дверь – и улыбнулась, тут же, с порога, оценив ситуацию.       Стайлз, откинувшись на спинку вращающегося кресла и обреченно закатив глаза, всем своим недовольным видом транслировал в пространство единственную мысль: «Господи, какой же он тупой!» Посреди комнаты замер голый по пояс Дерек: со скрещенными на груди руками, гордо вздернутым подбородком и дерзким упрямством, полыхавшим в его светящихся ярко-синим цветом глазах, смело противостоящих подавляющему, алому взгляду Скотта. И только по напряженным плечам Дерека, по его подобранной стойке – с виду задиристой и расслабленной, а на самом деле, только тронь его, и он выпрыгнет вперед, как черт из табакерки, как вмиг отпущенная, туго сжатая пружина, – можно было догадаться, чего ему стоило противостоять не просто старшему, а альфе, пусть и не его, но явно обладающему весомым авторитетом в оборотнической иерархии. А Скотт кипел и бесился – не зная, как уломать несговорчивого подростка.       – Дерек!..       – Я это не надену! – он мотнул подбородком в сторону кровати. – Не хочу, чтобы от меня на полгорода разило неудачником.       Под «это» Дерек подразумевал одну из маек Стайлза и джинсы Стайлза, валяющиеся сейчас на покрывале. Собственная майка Дерека была перекинута через дверцу шкафа, видимо он снял ее, когда вешал на шею принесенный от Дитона амулет – по заверениям бывшего советника стаи Хейлов эта невзрачная загогулина, вырезанная из темного, старого куска древесины с вдетой в нее ворсистой и явно покалывающей обнаженную кожу веревкой, должна защитить своего владельца от обнаружения другими оборотнями.       – Неудачником?.. – Стайлз возмущенно надул щеки. – Да ты и есть самый наикрутейший неудачник на весь Бейкон-Хиллс, чувак! И не зыркай на меня, Большой Плохой... Хотя нет... – Стайлз мстительно закивал пришедшей в его голову блестящей мысли. – Уже нет. Не Большой, а всего лишь Маленький Плохой Волчок.       Дерек резко подался вперед, но между ним и Стайлзом вклинился гневно рычащий через весьма внушительный оскал Скотт – еще немного, и шерсть во все стороны полетит.       – Эй! – прикрикнула Лидия, разводя грызущихся пока еще только на словах по разным углам комнаты. – Зачем вы вообще пристаете к нему с переодеванием?       – Да потому что нам надо спрятать его! – в сердцах воскликнул Скотт. Его красный взгляд потух, клыки исчезли – и он вновь стал прежним Скоттом МакКолом, не всегда и не во всем уверенным в себе, но старающимся поступать как можно правильнее. – Я уже объяснил Дереку, что с ним произошло. Как мог. Мы ведь и сами мало что понимаем. И Дитон говорит, что его... ну вот это вот его состояние может затянуться. Да я бы и не рассказывал!.. Но после того... – Скотт кашлянул и виновато глянул на помрачневшего Дерека. – После того, как мой отец, козыряя своим ФБР-вским значком, проговорился о пожаре, замалчивать остальное было бессмысленно. Питер пытается отыскать Кейт, Дитон – понять, что и как она сделала. А мы хотим сбить ее со следа. Потому что Питер прав, она явно неспроста все это затеяла, и Дерек ей зачем-то нужен, именно такой, как сейчас.       – И вы решили, что лучший способ спрятать Дерека – нарядить его под Стайлза? Но сейчас же не Хэллоуин.       – Вот спасибо, Лидия.       – Просто мне нужна его одежда, его запах, тот, который был на нем в Мексике, – Скотт даже не взглянул на показушно расстроившегося Стайлза. – Забрав его шмотки, я попробую отвлечь Кейт, сделать так, чтобы она подумала, будто Дерек находится там, где его на самом деле нет. А кроме вещей Стайлза нам не во что его переодеть. В лофт сейчас опасно возвращаться. А Дерек упрямится и воротит носом, хотя одежда Стайлза ему вполне сейчас подходит по размеру.       Лидия придирчиво осмотрела недовольного Дерека, не угрюмого и замкнутого, а откровенно, по-человечески взбешенного. Что ж, его можно понять. Светло-голубая футболка с ярким, красно-синим щитом Капитана Америки во всю грудь явно не в его стиле. То же и с насыщенно-синими, широковатыми в бедрах, да и по всей длине джинсами – абсолютно неподходящий для него фасон. В собственных, потертых и запыленных, а кое-где и подранных, Дерек-подросток смотрелся куда лучше.       – Хорошо, мальчики. Я поняла, в чем ваша проблема. И знаю, как вас спасти. Всех и сразу. – Она стянула с дверцы шкафа унылую серо-зеленую майку Дерека и кинула ему в руки. Тот машинально поймал ее и заинтересованно уставился на Лидию. – Через две минуты жду вас внизу. ***       О том, куда они едут – Дерек и Кира в машине Лидии, а Скотт вместе со Стайлзом на его стареньком джипе следом – выяснилось только через полчаса, когда Лидия припарковалась перед большим трехэтажным магазином, из-за стеклянных витрин которого безлико поглядывали манекены, разодетые в новинки последних коллекций.       – Разрядка шоппингом? – недовольно пробурчал Скотт, когда джип Стайлза остановился рядом с машиной Лидии. – У нас нет времени на эту ерунду! Дерека могут в любой момент найти, и нам надо...       – Заставить его переодеться. – Лидия пискнула брелоком сигнализации, закрывая машину. – Только уговорить его отдать вам его прежнюю одежду вы не смогли. А я нашла прекрасный способ. Двадцать минут сверхбыстрого, как ты правильно заметил, шоппинга, мы с Кирой его приоденем, и вы сможете забрать пакет с его старыми вещами. Сидите здесь. Я прекрасно помню, Стайлз, как ты увязался за мной, когда мне понадобилось выбрать простенькое коктейльное платье, ты ныл и топтался перед примерочными, причитая, что слишком долго приходится ждать.       – Да знаешь, сколько полезных дел можно было переделать за те два часа?.. Мир спасти! Как минимум пять раз. И один раз – всю Вселенную.       – Думаю, на сегодня я ограничусь спасением вашего блестящего плана по запутыванию следов. – Лидия подкрасила губы ярко-красной помадой, кинула зеркальце обратно в сумочку с логотипом какого-то модного брэнда, поправила выбившуюся из прически тонкую прядку рыжих волос и позвала: – Дерек, Кира, вы со мной.       Оставалось только гадать, что же такого она наговорила Дереку по пути в магазин, раз он, совершенно не противясь, хотя и без явного энтузиазма – понурив голову и поутихнув – поплелся следом.       – Черт, Скотт, я всегда знал, что наша Лидия даже самое страшное чудище укротит. – Стайлз пихнул друга в бок, провожая взглядом троицу, пока они не скрылись за разъезжающимися стеклянными дверьми магазина.       – Прямо, как на поводке за ней побежал. Чувак... Ну, вот скажи мне, что такого в этом Дереке Хейле, раз даже ему-малявке сама Лидия Мартин идет выбирать штаны? Надеюсь, в отдел нижнего белья они не потянутся. Хотя, я бы глянул, как Лидия навязывает ему покупку трусов. Дерек, примерь эти, а может быть вот эти с таким забавным узорчиком сзади...       – И знать ничего не желаю. Надеюсь, что они скоро.       Некоторое время они молча сидели и буравили сосредоточенными взглядами открывающиеся и закрывающиеся двери. Через пять минут тщетных ожиданий Стайлз не выдержал.       – Эй, ты их слышишь? Что там происходит? Они уже дошли до кассы? Или маленький Дерек артачится и отвергает все предложенные Лидией варианты?       – Почти. – Скотт действительно прислушался, напрягся и сумел вычленить из множества шумов и посторонних разговоров знакомые ему голоса. – Кажется, Дерек сразу же схватил то, что его устраивает, но Лидия не согласна, говорит, что эти джинсы чересчур простые, и ему надо присмотреться к другим моделям. Я слышу бряцанье вешалками и тяжелый вздох, как у настоящего Дерека. То есть, этот тоже настоящий, но... не наш. О, теперь она насобирала ему кучу маек и рубашек. И, черт, чувак, заволокла все это к нему в примерочную, когда он без штанов стоял!       – Ты что, прокачал суперменское зрение и теперь видишь сквозь стены?       – Ну, возмущенное шипение Дерека «Лидия, я в трусах!» на многое открывает глаза.       – О-о... О!.. Хотел бы я это видеть!.. Не Дерека в трусах, разумеется, кому нужен полуголый Дерек в трусах, а его покрасневше-возмущенную физиономию. Уверен, просто убежден на все сто, что он топчется там весь пунцовый!.. А Лидия что?       – Тебе дословно? «Нечего стесняться светить такой шикарной задницей перед красивой девушкой». – Скотт явно смущался, пересказывая услышанное. Вон даже румянец по щекам пополз. Но Стайлз был неумолим, его голодный до сенсаций, вопрошающий взгляд так и подхлестывал к дальнейшим откровениям: ну же, не томи, чувак, сдавай их дальше. И Скотт не стал разочаровывать лучшего друга: – Она не уходит. Уже третьи джинсы заставляет его примерить прямо перед ней. Говорит, что ему надо хоть немного сменить имидж, и что она сделает из него настоящую конфетку.       – Тогда это будет очень кислая конфетка... Эй, а он ее там не прибьет за такое? – в голосе Стайлза слышалось явное беспокойство.       – Спорит тихонько, но слушается, не прогоняет. Возможно, Лидия ему просто нравится.       – Чувак, не разбивай мне сердце!       – Уф. Вроде джинсы выбрали. Две пары.       – Вот на фига столько?.. У него, что, четыре ноги? Лапы?       – А с предложенным Кирой поясом он сразу же согласился.       Скотт был горд за Киру – за ее умение подобрать что-то подходящее, что-то, что действительно понравилось человеку с первого же взгляда. Стайлз не стал развенчивать его убежденность, хотя, прекрасно зная, каково это – ходить с Лидией за покупками, решил, что Дерек измотался уже настолько, что согласился бы и на пояс из блестящей крокодиловой кожи с огромной пряжкой под золото, лишь бы от него отстали. А потом бы просто выкинул втихаря сомнительную обновку.       – Теперь перебирают майки. Эта слишком свободная, у этой не подходящий к его глазам цвет, вот Дерек шипит, что следующая майка его душит и он похож в ней на стриптизера, Лидия еще одну забраковала... И Кира что-то еще тащит. Чувак, мне его реально жалко, я тут сам уже с ума схожу, это ж пытка настоящая.       – Это не пытка, это Лидия Мартин. Я лишь уповаю на то, что сейчас первая лунная четверть, и наш Маленький Плохой Волчок себя действительно контролирует между полнолуниями, как и обещал.       – А вот теперь я начинаю бояться. Лидия толкает его в отдел нижнего белья, мол, не известно, сколько ему еще торчать в таком виде, и раз к себе домой он пока попасть не может...       – Это офигительно!.. – Стайлз уже в открытую хохотал и стучал ладонью по рулю. – Наверняка, у него сейчас коленки трясутся, а вдруг Лидия и там загонит его в примерочную и возьмется командовать! Нет, вместо Киры там должен был быть я. Такое представление пропускаю!       – А вот и нет. Дерек выставил девчонок из отдела и управился за две минуты, ядовито выдав, что хотя бы носки и трусы купит себе сам, без советчиков.       – А он молодец, отстоял свои права. Да, вот так их, поделом. Настоящий мужик имеет полное право самостоятельно купить себе трусы и носки. Одобряю. Дай пять.       – Теперь им понадобилась зубная щетка и бритва.       – Зачем ему бритва? В его-то едва за пятнадцать? Ну, хорошо, сейчас ему вроде как шестнадцать. Но без разницы! Разве он уже бреется? Вот ты когда начал бриться? Я год назад. По-настоящему, чтобы через день, а не раз в полторы недели. А мне, между прочим, через два месяца восемнадцать. Да и сколько ж денег на него Лидия угрохала?.. Ну, они уже выходят, или еще по мороженке в кафетерии решили перехватить?       Скотт, не тратя лишних слов, кивнул на вновь разъехавшиеся в стороны прозрачные двери, выпустившие на улицу явно довольную проделанной работой Лидию, несколько ошарашенную таким напором одноклассницы Киру и мрачного, предвещающего одни лишь разрушения, как раскручивающаяся воронка торнадо, Дерека – с двумя увесистыми пакетами в каждой руке. На нем были новые темно-серые джинсы, наверняка этот цвет имел какое-то мудрено-модное название, вроде «мягкий графит» или «сухой асфальт», и трикотажный свитер, тонкий и легкий, достаточно свободный, приятного приглушенно-оливкового цвета. А на голове – полнейший бардак, все волосы торчком и растрепаны – столько раз он стягивал через голову и натягивал майки и свитера, предлагаемые ему Лидией.       – Держи, – Дерек скинул на колени Скотту один из фирменных пакетов и, заметив его растерянный взгляд, закатил глаза и добавил: – Моя старая одежда. И, Стайлз, – его вкрадчивый тон заставил поежиться.       – Я прекрасно слышал твои комментарии про трусы и примерочную.       – О, я рад за твой супер слух, приятель.       – А теперь, мальчики, прощаемся. Я забираю Дерека с собой, – не признавая возражений, сообщила Лидия. – Бабушкин домик у озера пустует, о нем мало кто знает, и день-два мы там спокойно пересидим. Если эта деревяшка от Дитона действительно работает, нас там не найдут. А вы уезжайте. – Она кивнула Кире, отпуская ее с ребятами. – Я присмотрю за ним.       – Но... А если Кейт найдет вас?..       – Значит, вы хорошенько постараетесь и сделаете так, Скотт, чтобы она повелась на вашу очень хитрую уловку. Надеюсь, твой план не рассыплется от первого же дуновения ветерка. ***       Дерек повалился на сиденье рядом с Лидией, поворошил топорщащиеся в беспорядке волосы и тяжко вздохнул:       – Ты хуже Лоры. Я проиграл ей в споре, и в наказание пришлось тащиться с ней по магазинам за покупками, я думал, пытки ужаснее просто быть не может. Но и двух недель не прошло, как ты с успехом доказала обратное.       И вдруг он помрачнел и как-то в раз осунулся.       – Это ведь только для меня две недели... Скажи, они действительно... все?..       Он не смог заставить себя договорить, его голос дрогнул и осип, стал тихим и подавленным, а взгляд забегал по сторонам, Дерек словно боялся посмотреть в глаза Лидии, увидеть на ее лице жалость, сочувствие – да все, что угодно, что могло бы стать очередным подтверждением обрушившихся на него ужасных новостей.       Она крутанула руль влево.       – Их больше нет, Дерек. – Лидия очень надеялась, что ее тихий голос прозвучал твердо и спокойно. – Ты, Питер и Кора. Больше никого не осталось.       Он долго смотрел только вперед, и лишь после третьего светофора, на котором они остановились, ударил кулаком по приборной панели и тихонько рыкнул.       – Зачем?.. Мы же ничего не нарушали! Мы просто жили. Занимались своими делами, ходили в школу, я стал капитаном команды по баскетболу, а Кора подтянула химию и литературу, и с новым парнем Лоры мы перестали собачиться. И Питер прекратил чудить и лезть в мои дела. Зачем они все разрушили? Кому из охотников могло такое понадобиться?       И тут Лидия поняла, что про Кейт ему рассказали далеко не все. Хоть в чем-то догадались пощадить. Дерек и без того терялся, не понимал, как себя вести. То ли плакать, то ли рычать. То ли отрицать все. Только вот он знал, что его не обманывали.       – Ты перекусить не хочешь? – попыталась она отвлечь его. – Я вот хочу, только сейчас вспомнила, что с утра почти ничего не ела. Совсем закрутилась.       – Я не могу тебя угостить, у меня нет денег. – Дерек насупился. – И мне не нравится, что ты заплатила за все эти новые вещи. Зачем мне столько?       – Брось, Дерек. Я поступила продуманно и расчетливо. Когда ты повзрослеешь, я утяну тебя в еще один поход по магазинам, и ты по-рыцарски оплатишь все мои капризы. Я знаю, ты не обеднеешь. Но на самом деле мне хочется тебе помочь. – Правильнее было бы сказать, что ей нравится с ним возиться, маленький Дерек оказался не только привлекательным, а еще и забавным, и интересным, но слова о помощи звучали лучше, правильнее. – Не знаю, что ты любишь, но мы как раз подъезжаем к отличной пиццерии, у них вкусные салаты и всегда только свежевыжатые соки.       – Я люблю пиццу, – буркнул в ответ Дерек.       Он действительно не отказался бы поужинать. Хотя после позднего обеда в компании одного дерганого придурка (он все еще считал Стайлза придурком) и отца слишком молодого и слишком неопытного, по мнению Дерека, местного альфы (пф-ф, да у него и стаи нет, он не чувствует за ним ни силы, ни поддержки), он не должен был так скоро проголодаться. Но в его нынешнем состоянии и без того хватало ненормальностей, чтобы заморачиваться еще и проблемами повышенного аппетита. Значит, его организму зачем-то требуется энергия. Много энергии. Как бы то ни было, есть он хотел.       Усевшись за один из свободных столиков у большого круглого окна, они сделали заказ. Дерек выбрал пепперони на толстом корже и большой молочный коктейль, а Лидия набрала салатов, и Дерек должен был признать, когда их принесли, выглядели они очень ярко и сочно, но зеленью, оливками и помидорами черри с белым сыром его голод не заткнешь, да и кофе он не любит, а вот Лидия очень уж любовно посматривала на свою чашку с капучино, где поверх взбитой, пушистой пенки покачивались аккуратные звездочки из корицы.       – Прости за клинику, – Дерек уничтожил уже пол пиццы и останавливаться не собирался. – Я очнулся в незнакомом месте, не понимал, что со мной, где я, перед глазами все плыло, со слухом что-то творилось, вы казались мне настоящими чудовищами, да и вообще я тогда плохо соображал. Я бы никогда не напал без причины. Я лишь защищался.       – Ни я, ни Дитон не злимся на тебя. Лучше грызи свою пиццу, а не себя изнутри.       – Угу, – кивнул Дерек, но по нему было видно, что он все еще недоволен собой и тем, как сорвался.       Вокруг гудели голоса, в позднее вечернее время в довольно популярной пиццерии толклось много народу, поэтому на парня, возникшего рядом с их столиком, Дерек обратил внимание только после того, как тот заговорил с Лидией:       – Лидия Мартин! Давненько тебя не встречал.       – Привет, Майк.       В другое время ей бы польстило внимание высокого, широкоплечего блондина, настоящего красавчика, но не сейчас. Эта незапланированная встреча была как раз из тех, что не приносят радости. Да, она провела с Майком два вечера и две ночи, и он был не плох, но, кажется, она ясно дала понять, что продолжать их отношения не намерена. Хотя он еще с месяц названивал ей, надоедая, предлагал встретиться, «как-нибудь повторить, ну не ломайся, тебе же понравилось, я знаю». Очередной самовлюбленный болван, возомнивший себя суперменом в постели. И надо же им было столкнуться именно сегодня.       – Так вот почему ты не отвечала на мои звонки? Взялась за обкатку малолеток? – Майк с презрением, подпитываемым злостью и обидой на Лидию, отвергнувшую его, окинул взглядом Дерека, невозмутимо дожевывающего свою пиццу. – Да у него же молоко на губах еще не обсохло. В прямом смысле.       – Майк, ты кретин.       – В молоке полно кальция, – Дерек пододвинул к себе высокий стакан и затянулся долгим глотком через полосатую, красно-белую соломинку. При этом его глаза цепко пробежались по возможному противнику, оценивая его. – Полезен для крепости зубов и костей. И на свертываемость крови хорошо влияет. Мама всегда говорила, что если я буду правильно питаться, то вырасту сильным, здоровым, умным и красивым. Как думаешь, Лидия, мне стоит взять еще один коктейль? Лидия сдержанно улыбнулась: такой дерзкий и говорливый Дерек ей определенно нравился.       – Уж поверь мне, твоя мама ни в чем не ошибалась на твой счет.       – Эй, пацан, не нарывайся. – Майк горой навис над их столиком. – Не хотелось бы калечить шестнадцатилетку, но если не заткнешься, схлопочешь по полной. Лучше сербай и дальше свое молочко. И не лезь во взрослые дела. Кстати, как там тебя зовут? Надо же рассказать парням, с кем сейчас Мартин зависает.       – Мигель. А ты, вроде, Майк? – только знавшая прежнего Дерека Хейла Лидия разобрала в его уверенном, излишне предупредительном, даже сладковатом и елейно-ласковом тоне (вот теперь она верит, что они с Питером родственники) застывшую и едва прикрытую угрозу. – Так вот, Майк, ты портишь мне отличное свидание, и если ты сейчас не уберешься и не оставишь мою девушку в покое, я заставлю тебя землю из-под ее...       – тут он перевел взгляд на Лидию. – Как правильно называются эти матерчатые штуки с бантиками у тебя на ногах?       – Балетки.       – Точно. Будешь землю из-под ее балеток грызть.       – Да я тебя...       Майк собирался вдавить ладонь в затылок заносчивого мальчишки и ткнуть его носом в последний недоеденный кусок пиццы, но не успел – Дерек ловко перехватил его руку, дернул на себя и выкрутил до противного хруста запястье, накрепко прижав его пальцы к столу. Хотя со стороны все происходящее выглядело вполне невинно: будто Майк просто нагнулся пониже, чтобы посекретничать с друзьями.       – Я не стану бить тебя в пиццерии, – свободной рукой Дерек снова пододвинул к себе стакан с коктейлем и потянул через соломинку. – Не горю желанием закончить вечер на жесткой скамье в полицейском участке. У них там скукота и пахнет дурно. Через полчаса мы с Лидией освободимся, мне тут еще молоко допить надо, и если ты подождешь нас на улице, то сможешь попытаться, как и обещал, покалечить шестнадцатилетку.       Майк слился сразу же, едва он отпустил его. Буркнул что-то на счет «Сочтемся, мелочь» и «Ты еще пожалеешь» – и покинул пиццерию.       – Если у него есть мозги, он не станет нас ждать, – Дерек попытался развеять обеспокоенность Лидии.       – Как раз наличием мозгов он и не может похвастаться, – Лидия обрадовалась, когда поняла, что Дерек не жаждет лезть в драку, и понадеялась, что Майк не доставит им неприятностей. – Почему Мигель?       – Меня так не затыкающийся дружок вашего альфы обозвал. Не знаю, откуда и по какому поводу он выкопал это имя. Спроси потом у Стайлза. Он меня дико раздражает. Так всегда было?       – Предположу, что с первой вашей встречи. Он раздражает тебя, ты раздражаешь его. Но ты много кого раздражаешь, Дерек.       – Хм, и что со мной не так? Ладно, не говори, – отмахнулся он, когда заметил, что Лидия замешкалась, ее сердце пропустило удар, словно она мысленно подбирала подходящие слова для красивой и убедительной лжи. – Хоть пару дней проведу в неведении, а потом все вернется. Но ты можешь сказать, что меня все любят, а я сделаю вид, что поверил.       Он даже улыбнулся на последней фразе. И вовсе не нагло, а довольно искренне и – как-то просяще, что ли. Словно тянулся за поддержкой.       – Конечно, Дерек, тебя все любят, – поспешно соврала Лидия, надеясь, что ее милая улыбка, которой она снабдила признание, хотя бы на долю секунды притупила его бдительность.       Дерек с плохо скрытой, совершенно несвойственной подростку, коим он сейчас являлся, грустью осклабился, словно пытался выстроить между собой и расстраивающими его мыслями прочную стену, и наконец-то допил свой злосчастный коктейль.       Когда они вышли на улицу, Лидия признала, что он оказался прав – самоуверенный и злобный тон, которым Дерек давил на Майка в разговоре, вкупе с леденящим, расчетливым взглядом и вывернутой кистью, вынудили того принять единственно правильное решение и слинять как можно скорее, не дожидаясь разборок. Уж что-что, а навыки виртуозного запугивания Дерек освоил рано. ***       Когда они выехали за город, уже совсем стемнело, но Лидия уверенно вела машину. Она столько раз навещала семейный коттедж на озере, что и с закрытыми глазами без проблем проехала бы по всем узким, запутанным дорожкам, усыпанным мелким гравием, и вписалась бы в каждый крутой поворот по пути от трассы до высоких ворот. Пискнул электронный ключ, и тяжелая решетка отъехала в сторону. Лидия не стала загонять машину в гараж, оставила перед домом – мало ли, вдруг им понадобиться быстро уехать. И только внутри она обратила внимание на поведение Дерека. Он выглядел излишне нервным, не находящим себе места, беспокойным. Лидия его не просила, но он сам разжег камин, сделав это быстро и умело. Нашел на кухне чайник и наполнил его водой, явно собираясь приготовить чай. Взял с полки какую-то книгу и принялся листать ее, но сосредоточиться на тексте у него не получалось. Ему явно надо было чем-то себя занять. И Лидия не понимала, что с ним происходит.       – Дерек, что с тобой? Ты из угла в угол мечешься. Он замер и с какой-то обреченностью во взгляде посмотрел на нее.       – Я только здесь, в тишине и без городской суеты понял, что больше не чувствую их, – нехотя выдавил он. Ему даже самому себе было страшно признаться – не то, что вслух подобные мысли и ощущения озвучить.       – Твоя семья? – участливо догадалась Лидия.       – Да. Моя стая. Зачем Кейт сделала это со мной?.. Я ведь и не знаю ее толком. Познакомились месяц назад, прямо на дороге, у нее машина сломалась, а я остановился, чтобы помочь. Ерунда, в два счета справился, а она так обрадовалась, что позвала в кафе. Потом мы еще несколько раз встречались. Целовались на парковке. Она мне нравится, и я знаю, что тоже нравлюсь ей, а еще, что из-за разницы в возрасте, Кейт ведь старше меня, Лора потом будет потешаться, если у нас что-то получится... Сколько мне было, когда случился пожар?       Он уселся перед камином и со злобой и ненавистью уставился на пляшущие языки пламени.       – Чуть за шестнадцать. Думаю, по твоим часам это случится довольно скоро. Месяца через три-четыре.       Он спрятал лицо в ладонях, а потом запустил пальцы во взъерошенные волосы.       – Знаешь, все-таки это не та тема, которую я хочу развивать. Это... Тяжело. Очень.       Лидия собиралась предложить ему чай, она услышала, как закипел на кухне и отключился чайник, но Дерек поднялся и, нацепив на лицо непроницаемое выражение – только-только начав к нему примериваться, как к защитному панцирю, сомневаясь, пробуя, стоит ли в него добровольно втискиваться и как долго придется его носить, дни, месяцы, годы, а может и всю жизнь, – спросил:       – Где я могу поспать?       Она отвела его в одну из гостевых спален, а сама спустилась обратно и все-таки заварила себе чай. Хорошо, что у нее нет обостренного слуха оборотня – она бы не хотела услышать, как за закрытыми дверьми, уткнувшись в подушку, плачет только что лишившийся всего мальчишка. И не важно, был ли он обычным человеком или же опасным сверхъестественным существом, но только что он расстался с беззаботным детством, и его выкинуло во взрослую жизнь – и он не знал, как быть дальше. Как справляться с обрушившимся на него одиночеством и отчаянием.       Лидия завернулась в шерстяной плед, достала из сумочки телефон и, прихлебывая чай и греясь у камина, написала Стайлзу, поинтересовавшись, как у них продвигаются дела. Ответ пришел спустя десять минут, хотя ей Стайлз всегда старался отвечать моментально, не зависимо от того, где он и чем занят. Лидия открыла сообщение: Скотт гений, все оборотни Бейкон-Хиллс уверены, что Дерек прячется на старой заброшенной лесопилке на окраине города, и они ждут, когда к ним явится Кейт, чтобы схватить «эту стерву недобитую».       «А Питер где?»       «Скотт как раз зависает с ним на второй линии, просит приехать сюда и помочь нам. Может во второй раз ему с Кейт больше свезет. Тогда это была репетиция, а сейчас – премьера. Шваркнет еще контрольным в голову. Или сердце выдерет. Сказали ему, что его драгоценный и любимый племянник под надежным присмотром. А то Питер извелся, беспокоится за родственника. Хотя, я думаю, он просто не хочет брать на себя ответственность в виде необходимости воспитывать буйного подростка-оборотня. Снова. Он же тебя там не обижает?»       «Дерек хороший, спокойный мальчик, я его спать отправила. Разберитесь уже поскорее со всем. Я не хочу ему и дальше врать про Кейт».       «Ага, мы ему не сказали, что это его девчонка спалила всю его семью. И что Питер убил Лору. А он – убил Питера. А ты оживила Питера. Испугались, что может совсем умом тронуться. У него и так психика нестабильная, чуть что, так сразу в стену впечатывает».       «Только тебя впечатывает. А Кейт еще не его девчонка, он только познакомился с ней. Вернее, это она подстроила их знакомство. Не беспокойся, Стайлз, Дерек больше не сорвется. Я вижу, что он отдает себе отчет в своих действиях и виновато опускает глаза, когда вспоминает про свой побег из клиники. Но все равно, не затягивайте».       «Лучше бы он виновато опускал глаза, вспоминая, как за меня хватался. И угрожал мне. О, Скотт машет, побегу».       Лидия допила чай и поднялась с кресла, чтобы поставить чашку в раковину. И задержалась перед большим окном, наблюдая за тем, как Дерек неслышно выскользнул из дома (не подойди она к окну, не заметила бы его ухода) и направился к лодочному домику на берегу озера. На его месте Лидия бы тоже не смогла уснуть. Столько всего свалилось – и разом. Она проследила, как Дерек скрылся внутри, а через некоторое время его фигура, уже полностью обнаженная, появилась на причале. Он разбежался и с красивым прыжком, вытянув над головой руки, гладко вошел в воду. Почти не подняв брызг. Вынырнул метров через десять и поплыл к центру озера, то выставляя голову над водой, то вновь полностью скрываясь. Плавал он где-то с полчаса, Лидия то и дело поглядывала на меняющиеся цифры на дисплее телефона. Потом, посчитав, что уже достаточно вымотал собственное тело, перевернулся на спину, развел руки в стороны и замер, покачиваясь на спокойной водной глади. Лидия вспомнила, что сама она так и не научилась лежать в воде на спине, все боялась, что утонет, если перестанет двигаться. И вода в уши постоянно заливалась. Мерзко и неприятно.       Дерек с легким всплеском перевернулся на живот и размеренным кролем поплыл обратно.       Лидия не стала отводить взгляд, когда он выбирался из воды. С расстояния в сорок метров и при свете фонаря, болтающегося над причалом, она достаточно хорошо рассмотрела, как он подплыл, ухватился руками за доски над головой, подтянулся и ловко взобрался наверх, проигнорировав маленькую лесенку, сделанную специально для удобства купающихся. Выпрямившись, Дерек отряхнулся, с его мокрых волос во все стороны полетели брызги, его голое тело блестело, и то, что Лидия уже успела увидеть в примерочной кабинке, только подтвердилось: Дерека и в юном возрасте можно было смело назвать достаточно мужественным и привлекательным. Широкие плечи, плоский живот, сильные, натренированные ноги. Мышечная масса меньше, чем у взрослого, но и сейчас уже есть, на что полюбоваться. Например, на черные завитки волос в паху и на его аккуратный член, жаль, что с такого расстояния толком не рассмотреть деталей.       Лидия покачала головой и смущенно улыбнулась – с ума сойти, она подглядывает за мальчишкой, который на два года младше ее, и решает, насколько же он привлекателен, как мужчина. Она ведь после Джексона даже со своими ровесниками зареклась встречаться. А тут – шестнадцать лет. И – Дерек Хейл. Стайлз бы первым начал вопить, что она сошла с ума, поделись она своими отнюдь не невинными мыслями.       Она проводила взглядом скрывшегося в лодочном домике Дерека, полюбовавшись на его подтянутую задницу, подождала минут пятнадцать, а он все не показывался. Лидия забеспокоилась, в нерешительности покусала нижнюю губу и, закутавшись поплотнее в мягкий плед, все-таки отправилась проверить, как он там.       Дерек, весь взмокший и по-прежнему голый, совершенно неестественно скрутился на жестком дощатом полу. Свет, четким прямоугольником падающий внутрь сквозь распахнутые, выходящие на причал ворота, где покачивался на ветру фонарь, делил его тело надвое, оставляя голову и плечи в тени. По его спине волнами прокатывалась крупная дрожь, он схватился руками за волосы, едва не выдергивая их, пальцы побелели от напряжения, поджал колени к груди, сложившись почти пополам, а когда Лидия кинулась к нему и наклонилась, боясь притронуться, отчетливо услышала, как он скрипит плотно стиснутыми зубами.       Но когда Дерек застонал – даже не от боли, а от намного более сильного и глубокого страдания, она не выдержала и схватила его за плечи, разворачивая к себе и тормоша. Его тело от макушки до пальцев ног пронзила новая судорога. Но глаза он все-таки открыл – и Лидия отпрянула, не выдержав встречи с затопленной едкими слезами синевой, с немым ужасом и отчаянием, рвущимися из него наружу.       – Дерек... Дерек! – она обхватила его лицо ладонями. – Приди в себя!.. Это я, Лидия. Все хорошо, ты в безопасности, ты здесь, со мной. Дерек! Ну же, вспомни меня!..       Он схватился за ее запястья, его верхняя губа приподнялась, обнажая заострившиеся зубы, но Лидия даже испугаться не успела – потому что вместо устрашающего, безумного рыка сорвавшегося дикого зверя, он, давясь слезами и задыхаясь от нехватки воздуха, прохрипел:       – Меня накрыло... их смертями... я все чувствую... и огонь, и боль... я горю вместе с ними... со всеми и с каждым... Я не знал, Лидия, я не знал!..       Он отпустил ее, откинулся на спину, выгнулся, прочертив когтями глубокие борозды в мягкой древесине, содрав аккуратными колечками стружку, и наконец-то громко зарычал – как раненный, насаженный на пики охотников зверь.       Его грудь заходила ходуном, кадык часто-часто задергался, каждая мышца в теле налилась стальным напряжением, он весь взмок – не от воды, из которой только что вылез, а от льющегося градом пота. Он снова попытался скрутиться, спрятаться, обхватил себя руками, не замечая, что дерет собственные плечи когтями, заливая доски кровью. И с трудом втискивал слова между рваными, задыхающимися стонами. Лидия далеко не сразу разобрала, что он зовет родителей, шепчет «мама» и «отец», называет еще с полдесятка незнакомых ей имен. Разделяет мучительную смерть с каждым родственником. Двоюродные братья и сестры, их родители, его тети и дяди... Он поочередно влезал в шкуру каждого из них и умирал. Корчился в огне, лохмотьями сдирал отваливающуюся с костей плоть, вдыхал ужасный сладкий запах, в бессилье ломал когти, надеясь удержать жестоко выдираемые из его груди куски любви и привязанности, которые прямо на его глазах превращались из живых людей в нечто мертвое и истлевшее. Снова и снова. Все одиннадцать долгих, мучительных раз.       Лидия не знала, как помочь ему, как прекратить весь ужас, что с ним сейчас творился. Она могла только прильнуть к нему, прижать его спиной к себе, обнять и укачивать, поглаживать по шее и взмокшим волосам, шепча на ухо банальное, но возможно вытягивающее его из нескончаемого, как ему – и ей – тогда казалось, кошмара: «Ты сильный, Дерек. Ты справишься, ты не один. Держись за меня. Ты не сломаешься, ты будешь жить».       Она раз за разом повторяла его имя – Дерек, Дерек – чтобы ему было, за что цепляться. Чтобы он не забывал, кто он. Неожиданно он отпихнул ее, задергался, изогнулся, страшно хрустнул костями, клыки и когти удлинились, черная шерсть полезла не только на лице, но и на спине и боках – и Дерек обернулся настоящим волком. Черным, большим и мохнатым. Лидия сдавленно вскрикнула, испугалась, сбитая с толку, – но волк дико взвыл, раскатисто рыкнул, крутанулся на подкашивающихся лапах, и к ее ногам повалился человек. Все еще шестнадцатилетний Дерек Хейл. Он лежал на боку, шумно дышал, но судороги его больше не били, когти и клыки спрятались, и, кажется, сил, чтобы встать или даже пошевелиться, у него совсем не осталось. Лидия осторожно притронулась к его голому плечу. Борозды от глубоких царапин, которые он сам же и нанес себе, быстро затягивались.       – Дерек?..       – Мама умерла последней, – пугающе-выхолощенным, без единой эмоции голосом произнес он. – Все закончилось. Теперь я в порядке. Его сердце превратилось в горстку остывающих, бесполезных угольков.       – Да какое, к черту, в порядке!.. – она дернула его на себя, заставила перевернуться на спину и вытерла слезы, бегущие по его щекам. Из глаз, в которых ничего, кроме пустоты, не осталось. – Дерек! Лидия не сдержалась и ударила его по щеке ладонью. А он даже не поморщился, никак не отреагировал. Продолжил смотреть куда-то в сторону – сквозь Лидию, сквозь все, что его сейчас окружало.       – Только попробуй сдаться. Ты не дашь Кейт победить. Ты только что умер целых одиннадцать раз, и теперь ты просто обязан жить! Слышишь меня? Отпусти их, отпусти себя... Соберись! Ты не был тогда один, и я не позволю тебе остаться со всем этим наедине. Позволь хотя бы сейчас помочь, не отталкивай меня, поверь, ты еще успеешь наиграться в бесчувственного, заносчивого ублюдка, которого все мы знаем.       И вдруг он откликнулся, подался вперед, порывисто обнял Лидию и прижался к ней, пряча лицо в ее волосах. Она слышала лишь его дыхание у себя над ухом, и чувствовала, как учащенно бьется, снова оживая, его сердце. Она обняла его и принялась тихонько гладить по спине. Она действительно испугалась – что не сможет удержать его, что Дерек сорвется, закроется в себе, сойдет с ума. Умрет, в конце концов. Она бы точно от такого умерла. Тут и сомнительным талантом банши не надо обладать.       – Ты на несколько секунд превратился в настоящего волка, – прошептала она.       – Мама обращалась черной волчицей, – ответил он, и Лидия кивнула, разобрав в его намеренно спокойном тоне мягкие, теплые нотки.       – А ты?       – Может когда-нибудь. Я не знаю. Мне сейчас действительно только шестнадцать, что бы вы мне не рассказывали.       Он потерся носом о ее шею – сдержанно, но одновременно естественно. Возможно, он просто искал поддержки. Как если бы рядом был кто-то, кому он мог доверять.       – Я услышал тебя. Спасибо.       – Нам обоим надо отдохнуть.       – Лора... Ее там не было. Как она... умерла? – он спрашивал едва слышно, словно заранее боялся ответа.       – Она погибла шесть лет спустя. Ты ничего не мог для нее сделать, Дерек.       Он кивнул, и Лидия постаралась сдержать вздох облегчения – когда он не стал выпытывать подробности. Она дождалась, пока Дерек поднимется, накинула на его плечи плед. Он так и не оделся, просто поднял свою одежду с пола и запахнулся в плед, как в плащ (не заметив, что амулет-коряжка вывалился из скрученной майки и остался лежать на полу), а Лидия посчитала, что глупо стесняться его наготы – все, что можно было увидеть, она уже видела, и они направились к дому. Тому, что камин потух, она только обрадовалась – потому что не знала, как после перенесенного Дерек отреагирует на открытый, живой огонь. В отведенной ему комнате он скинул свои вещи в кресло и, как и был в пледе, повалился на кровать. Он выглядел измотанным, опустошенным, и его мысли витали где-то далеко. Маленький волчонок, оказавшийся один посреди холодного леса.       – С тобой остаться? – участливо спросила Лидия.       – Такого больше не повторится, – заверил он. – Я, правда, в порядке, теперь. Просто... пустота стала иной. Они ушли, но я знаю, что мы будем связаны до конца моей жизни. Мне надо побыть в одиночестве.       Лидия понимающе кивнула и ушла к себе, не веря, что ей удастся хотя бы глаза сомкнуть, но едва голова коснулась подушки, как она тут же провалилась в сон. ***       Разбудило ее осторожное, но настойчивое касание. Дерек сидел рядом и просто сжимал ее плечо, не тормоша, не нарушая ее сон словами. Просто ждал, когда она проснется.       – Одевайся, – едва слышно прошептал он. – Нас нашли.       Вся сонливость мигом слетела. Она окинула его взглядом. Дерек был в джинсах и скучной бордовой майке, в той, что он выбрал сам и почти отвоевал, заставил Лидию купить ее, а она в отместку вынудила его согласиться на плотный вязаный свитер с высоким горлом. Дерек подошел к окну и осторожно, двумя пальцами отодвинул штору, выглянув на улицу.       – Как? – таким же шепотом ответила она, поспешно, пока Дерек на нее не смотрит, надевая спортивные штаны, зашнуровывая кеды и натягивая джемпер. Радуясь, что в домике осталась ее спортивная одежда для пробежек. Короткое платье и мягкие туфли в ситуации, в которой они оказались, были бы неуместны.       – Я виноват. Слишком громко рычал в вашем сарае для лодок.       Ни тени смущения или неловкости – а ведь несколько часов назад он, голый и беспомощный, словно младенец, заливался слезами и трясся у нее на руках. Одно из двух: либо он ловко скрывает свои истинные чувства и переживания, а зная взрослого Дерека, она готова была безоговорочно поверить в это, либо не считает произошедшее чем-то постыдным, умаляющим его мужественность и достоинство. Или грозящая им опасность достаточно велика, чтобы отмести все прочие мысли.       Лидия вытрясла из сумочки ключи от машины, но Дерек снова дотронулся до нее – накрыв ее руку своей ладонью.       – Не понадобятся. Я слышал, как выходил воздух из колес, все четыре шины пробиты. От того и проснулся. Надо незаметно выбраться из дома.       – Из подвала есть выход на задний двор.       При слове «подвал» Дерека болезненно передернуло, и Лидия тут же прикусила не в меру болтливый язык – конечно же, теперь он доподлинно знает, где заперли его семью во время пожара, видения, или что там с ним случилось, позаботились и щедро подкинули ему красочных подробностей.       – Нельзя. Там нас будут ждать в первую очередь.       Дерек подошел к двери, замер на пороге комнаты и втянул носом воздух.       – Кто они?.. – Лидия старалась не бояться. – Кейт?..       – Охотники. Думаю, что из Мексики. Я не знаю их запаха, но он мне знаком. По-дурацки звучит. Наверняка тот я, который старше, уже встречался с ними. Давай за мной.       Они беспрепятственно спустились на первый этаж. Весь дом был погружен в темень и тишину, тяжелую и настораживающую. У большого окна на кухне Дерек замер – похожий на подобравшегося перед прыжком звереныша, кивком указал Лидии на черный, плотный лес справа от лодочного домика: «Там дыра в заборе, я догоню, просто беги и не останавливайся», и с грохотом и звоном, прозвучавшими по-настоящему оглушительно в мертвой, сгустившейся тишине, высадил стекло, врезавшись в него плечом, а затем и всем телом. Он кубарем покатился по аккуратно подстриженному газону, осколки и переломанные рейки рамы россыпью легли вокруг, а Лидия выскочила наружу и стремглав понеслась к лесу. Сзади раздавались крики, странно-знакомый, вызывающий неприятную дрожь, свист – такие же звуки издавали выпускаемые Эллисон стрелы, яркие вспышки, а в довершении – и это пугало еще больше – настоящие выстрелы. И никто не рычал, и шума драки не было слышно. Лидия добежала до первых деревьев, притормозила, собираясь обернуться, но ее тут же подхватили под локоть и поволокли дальше.       – Придурки, сами же себя и ослепили, – презрительно бросил Дерек.       – Я кинулся к ним, и они начали палить своими зажигающими стрелами.       – А ты?       – Закрыл глаза. У меня есть уши и нос.       Он тащил ее через лес, бежал бок о бок, не вырываясь вперед и не оставляя ее, хотя Лидия прекрасно знала, как быстро могут носиться по густому подлеску оборотни. Где-то в стороне заурчали двигатели мотоциклов и раздались спорящие голоса. Дерек оказался прав, охотники явно прибыли по его душу из Мексики: они переговаривались на испанском, с каким-то жутчайшим акцентом, не такому языку учат в школе на уроках иностранного.       Дерек вел ее от одного дерева к другому, делая все, чтобы их не заметили, и старался не пересекать пронизывающие весь лес тропинки, на которых они могли столкнуться с охотниками. И вдруг, когда рев мотоцикла начал стремительно нарастать, он дернул Лидию на себя, прижал к груди, упав вместе с ней на спину, придерживая ее, не давая ушибиться, а потом так же ловко и слитно перекатился, накрыл ее своим телом и, едва не коснувшись губами ее щеки, жарко обдал шепотом:       – Тс-с.       Они залегли в маленьком овраге, снизу холодил влажный мох и неприятно впивались в поясницу иголки, а сверху, почти касаясь спины и макушки Дерека, нависал шершавый ствол поваленной ели, дерево упиралось мощными ветками в землю, и оставшегося места как раз хватило, чтобы скрыть их. Откуда-то со стороны раздался треск рации, сиплый голос прокричал, если она правильно разобрала, что-то про «мохназадого ублюдка» и «не мог малец так запросто уйти, ищите лучше», а Лидия лежала под Дереком и чувствовала, как он приминает ее мягкую грудь, как сбивчиво дышит, почти уткнувшись носом ей в шею, и – как в ее бедро упирается его вставший член. Голоса преследователей и рев двигателя стихли, и Дерек поспешно скатился с нее. Его взгляд, когда он перехватил снисходительную, полную понимания улыбку Лидии, просто умолял – «Молчи, пожалуйста». Он явно был смущен собственной неподконтрольной эрекцией, или тем, что ее заметили. И Лидия решила пощадить его, не стала поддразнивать и комментировать, все-таки сейчас Дерек был обыкновенным подростком и целых три минуты прижимался к соблазнительному (Лидия вовсе не тщеславна, нет, она лишь действительно знает, как выглядит и какое сногсшибательное впечатление оказывает на противоположный пол) женскому телу, чувствовал ее под собой, а возможно и пофантазировать успел.       – Сиди тут и не высовывайся. Я скоро вернусь.       Дерек выскользнул из-под поваленного дерева. Ему показалось, что во взгляде Лидии мелькнуло недоверие, и он ощутил легкий укол обиды, но быстро запрятал неприятное чувство куда подальше и с нажимом добавил:       – Правда, вернусь.       Лидия только кивнула, показывая, что она в порядке и верит ему. Но едва Дерек растворился в темноте, ей по-настоящему стало страшно. Пришлые мексиканские охотники казались ей опасными, Лидии вообще все мексиканцы казались опасными и не внушающими доверия, бандит на бандите, не наркоторговцы, так убийцы, и ей совершенно не хотелось проверять, соблюдают ли конкретно эти охотники самопровозглашенный кодекс и как они относятся к людям, укрывающим в своем доме оборотня, которого им так не терпится заполучить. И неизвестно еще, каким – живым или мертвым. Может, им любой Дерек сойдет. А ее за компанию пристрелят.       А Дерек, уже не обремененный медлительной спутницей, почти стелясь, пригибаясь к разросшемуся вдоль тропы кустарнику, неслышной и невидимой тенью устремился за отставшим охотником. Тем, кто пропахивал мягкую землю колесом мотоцикла. Мужик был мощным, широкоплечим, головы на две выше Дерека, и он не спешил нагонять своих, раскинувших сеть поиска подальше от дороги и коттеджа, считая, что их беглец, как и положено обыкновенному зверю, постарается забиться в самую чащу.       Дерек вытянул руку и с хрустом переломил ветку. Охотник замер и тут же повернулся в сторону, откуда донесся подозрительный звук. Опустил на глаза прибор ночного виденья и принялся обшаривать взглядом лес перед собой. Но Дерек уже крался к нему с другой стороны, зайдя за спину и двигаясь теперь совершенно бесшумно. Медленно, не сводя глаз с жилистых рук, удерживающих заряженный арбалет.       Догадка о том, что происходящее попахивает явным подвохом, совпала с прыжком Дерека. Охотник быстро развернулся, увидел метнувшуюся к нему гибкую тень, вскинул арбалет и выстрелил. Узнать, попала ли стрела в цель или нет, охотник не успел – его сшибло с мотоцикла мощным ударом, горло обхватила когтистая рука, а над ухом клацнули опасные клыки. Самым непривычным – и пугающим – во всей этой потасовке было то, что оборотень не рычал, действовал молча, зная, что другие охотники где-то поблизости, и не стоит привлекать их внимание излишним шумом и возней. Дерек сдавил горло, прислушиваясь к замедлившемуся сердцебиению, а когда охотник потерял сознание, отпустил его. Быстро соорудил из его же майки кляп, затолкал ему в рот, обвязал длинным лоскутом вокруг головы, размотал кожаную оплетку руля, может, где-то была припрятана и настоящая веревка, но времени, чтобы искать ее, не осталось, и крепко связал руки и ноги своему пленнику. Какое-то время он точно никого не побеспокоит.       Закидав бесчувственное тело листьями, Дерек поднял мотоцикл, уселся на него и поехал в ту сторону, где оставил Лидию, надеясь, что охотники, услышав удаляющийся рокот двигателя, посчитают, что это все еще один из них наяривает по округе, выискивая сбежавшую добычу.       – Я здесь. Садись скорее, – тихонько позвал он, и двойного приглашения не потребовалось.       Лидия устроилась позади Дерека и обхватила его руками, плотнее прижимаясь к его спине, чтобы не упасть. И подумала, что хоть он и старался выглядеть серьезным, по выражению его лица можно было с уверенностью сказать, что он неимоверно горд собой. Мотоцикл отлично подошел, чтобы поскорее убраться из леса, переполненного охотящимися на них мексиканцами. Дерек ехал быстро, уверенно, ни разу не заплутал, не запутался в кустарнике и не навернулся с обрыва (и раза три успел мысленно поблагодарить Питера, учившего его водить старый отцовский харлей), вырулил на дорогу и погнал прочь от коттеджа, ставшего теперь небезопасным.       – Всегда хотел ездить на чем-нибудь быстром! – он обернулся к ней, когда свернул на трассу. – Думаю, я бы купил себе гоночный мотоцикл. Эй, Лидия, у меня взрослого есть гоночный мотоцикл?       – Мотоцикла нет, но скорость ты любишь! – крикнула она в ответ и улыбнулась, вспоминая черное камаро.       Двигатель взревел, и они понеслись, обгоняя даже ветер. По пути каждый думал, куда им теперь податься. Обратно нельзя, на городские квартиры тоже. До утра колесить на угнанном у охотников мотоцикле или отсиживаться под елкой в лесу еще глупее.       – Мотель?       – Трейлерный парк?       Выдали они одновременно.       – Неподалеку есть второе озеро, оно крупнее, и на левом берегу стоит трейлерный лагерь, можно взять вагончик в аренду, как комнату в мотеле, – продолжила свою мысль Лидия. – На сам мотель у меня не хватит наличности, а карточкой я пока рассчитываться не хочу. В бегах, так в бегах.       – Эй, мы теперь богаты, – Дерек помахал тремя сотенными бумажками, которые вытащил из кармана охотника, когда обыскивал его. – И на мотель, и на пару бургеров хватит.       – Да тут не только на пару бургеров...       Лидия все еще сомневалась – вариант с трейлером казался ей безопаснее, не так привлекает внимание, но следующая же фраза подтолкнула ее сделать единственно правильный выбор:       – И я еще не встречал трейлеров со встроенным горячим душем.       Ее руки были в грязи, в волосах застряли веточки и иголки, да и замерзла она, валяясь на холодной земле.       – В мотель. Только в мотель. ***       Они взяли один номер, но с двумя раздельными кроватями. Мотоцикл Дерек отогнал за домик, поставил под окном и прикрыл брезентовым чехлом, который сдернул с чьей-то хонды – не только они оказались любителями путешествовать на двух колесах.       Пока он припрятывал их транспорт, Лидия успела принять душ, высушила маленьким и ужасно неудобным феном волосы, снова влезла в свой костюм и вернулась в комнату. Дерек с удобством устроился на ближайшей к двери кровати, вытянул длинные ноги, подоткнул под плечи подушку – и смотрел телевизор. Сначала Лидия решила, что он следит глазами только за картинкой – ну конечно, спортивный матч, бейсбол, бегающие по полю игроки, но подойдя ближе, разобрала едва слышное бормотание – все-таки звук он оставил, но выкрутил на самый минимум. Даже сейчас старался не шуметь.       – Баскетбол не нашел, но и бейсбол сойдет. А теннис мне не нравится.       Он сел и подтолкнул к ней рассыпанные по покрывалу запакованные в пластик сэндвичи из уличного автомата и две банки содовой.       – Вроде с сыром ничего так должны быть. Остальное я бы не стал есть. Особенно те, что с ветчиной.       – Ты по запаху определил, что с сырными все в порядке?       Дерек на мгновенье завис, обдумывая, шутит она или же спрашивает всерьез.       – На срок годности посмотрел, – медленно, с расстановкой сообщил он и для убедительности приподнял бровь. И уже после, когда Лидия кивнула и миролюбиво заулыбалась («Прости-прости, я и не думала смеяться над тобой»), отвернулся и сдержанно бросил куда-то в сторону: – Ну и по запаху тоже.       И вот теперь он точно засмущался. Даже кончики ушей покраснели. Оказывается, смущающийся Дерек выглядел умилительно.       Он выключил телевизор, а Лидия открыла банку, сделала глоток, ее действительно мучала жажда, и достала телефон. Во время всей их беготни пришла только одна достаточно лаконичная (для отправителя) смс-ка с незнакомого номера: «Хей, это Стайлз, вещаю с супер-мега-навороченного айфона Питера. Он тот еще выпендрежник. Но мой телефон в дребезги и реанимации не подлежит. Давай продадим весь гардероб Дерека и купим мне новый? Смайлик не ставлю, ты их не любишь. Кейт мы упустили, но, кажется, поняли, где ее логово. Завтра попробуем провести второй раунд и выкурить ее. Ей тут еще какие-то мексиканские охотники помогают. Из тех, что готовы всех за деньги перебить. По сему, повелеваю вам оставаться в системе защиты свидетелей еще на сутки».       Лидия нахмурилась. Судя по всему, блестящий план Скотта где-то дал осечку. Она еще подумывала, отвечать ли, потянулась за сэндвичем – и увидела, что майка на спине Дерека порвана: длинный, сантиметров в десять неаккуратный разрез под правой лопаткой.       – Тебя ранили?       – Где?       Он тут же выгнулся, пытаясь заглянуть себе за спину, но мало в этом преуспел.       – Охотник выстрелил в меня из арбалета, они часто смазывают стрелы аконитом, если меня задело...       Он оборвал себя на полуслове и быстро стянул майку через голову. Лидия заставила его встать под лампу и внимательно осмотрела его спину, провела рукой, поглаживая чистую, без единого повреждения кожу. Даже подсохшей крови не было.       – Ни царапинки. Наконечник, наверное, только ткань продрал, или ты за ветку зацепился.       Дерек выдохнул с облегчением.       – Знаешь, я испугался. Если бы в кровь попал аконит, я бы таким бодреньким тут не прыгал.       – Но не попал ведь.       В комнате воцарилось молчание.       Лидия и сама не ответила бы, почему продолжает держать руку на его спине, невесомо поглаживая – кожа мягкая, теплая, а под ней угадываются сильные мышцы, и если Дерек их напряжет, они станут твердыми, словно камень, – а он, застыв, чуть подрагивает под ее прикосновениями. Они оба находились сейчас под действием адреналина, были возбуждены устроенной на них облавой и скоростной гонкой на мотоцикле в ночи. И, определенно, между ними что-то происходило.       Дерек бросил на кровать майку, которую все еще комкал в руке, и медленно развернулся к Лидии. Он точно хотел ее. Она видела, как расширились его зрачки, почувствовала, как он притронулся к ее запястью, как погладил ее кожу горячими пальцами, мягко скользнул по ладони, пробуя заигрывать, переключая внимание Лидии с беспокойства о его несостоявшемся ранении на его возросшее, прямо вспыхнувшее от близости к ней желание.       Вот сейчас ей бы не помешала крупица здравомыслия. Секс с шестнадцатилетним она уже проходила – но тогда и ей было шестнадцать. А сейчас ей восемнадцать. И на нее с вожделением смотрит вовсе не обычный подросток, а Дерек Хейл, которому на самом деле двадцать пять, и который в своем взрослом виде ее ничуть не волновал. До сих пор. А теперь она тянется к нему, к его открытости, искренности, ей нравятся его улыбки и задорная хитрость, пляшущая в уголках его светлых глаз. Он нравится ей сейчас. И то, каким он станет, ей тоже начинает нравиться. Потому что теперь она знает, каким он был, и где-то под всеми его взрослыми, нечитаемыми масками он все еще хранит осколки от себя прежнего. Пришлось признать, что он ей интересен – они оба. И когда Дерек коснулся ее рта поцелуем – сдержанным, прощупывающим – и замер, ожидая ее реакции, Лидия подалась навстречу, раскрыла губы и ответила ему. Потому что вспомнила, как он лежал на столе у Дитона, и она держала его за руку. Как он прижимался к ней в лесу, а она обхватывала его руками, когда на трассе он гнал на пределе скорости. И то, что происходило сейчас. Ее это тоже завело. Его губы оказались горячими и не такими уж сухими, как ей представлялось, пока она не опробовала их. Он не притворялся, не пытался произвести впечатление, он был самим собой, и она не видела ничего дурного в том, чтобы на одну ночь закрутить роман с мальчишкой, который на самом деле старше ее лет на семь.       С настырным и наглым мальчишкой.       Потому что – едва почувствовав, что Лидия не против – Дерек углубил поцелуй, толкнулся языком меж ее мягких губ и за плечи притянул ее к своей обнаженной груди. Он снова был возбужден – она явственно чувствовала его эрекцию через его джинсы и через свои легкие спортивные штаны. Его ладони легли на ее спину, опустились к талии, хватаясь за бока, сжимая, и Лидия сквозь поцелуй, который ей нравился, и который не хотелось разрывать, отметила, что, хоть она сейчас и старшая в их странной паре, она явно поддается Дереку.       Взыгравший дух соперничества подтолкнул ее руки вниз, заставил заскользить ладонями по его животу, по только начавшей обозначаться тонкой дорожке волос, уходящей от пупка вниз, и она с победным удовлетворением ощутила, как под ее пальцами напрягся его пресс. Не желая слишком долго медлить, она дернула за пряжку его ремня, расстегнула, освободила из петельки пуговицу и потянула молнию. Дерек что-то простонал, приглушенно, не отрываясь от ее губ, и полез ей под джемпер. Задрал легкую трикотажную ткань на спине, прижался горячими ладонями к ее коже, повел вверх, цепляясь за застежку лифчика. Лидия накрыла рукой его расстегнутую ширинку, дразняще погладила через трусы, и сердце Дерека заколотилось, даже она это услышала, он прижался к ней бедрами, нетерпеливо дернул за одну из бретелек, приспуская лифчик, поспешно переместил ладонь и смял ее грудь, цепляясь ногтями за прозрачное кружево.       Если бы Лидии пришло в голову поделиться своим виденьем происходящего с одной из подруг, она бы, секретничая, прошептала, что ее мальчик был жарким, настойчивым, он толкался пахом в ее ладонь и пытался стянуть с нее джемпер. И наверняка разорвал бы – не поспеши она ему на помощь – потому что расстегнуть три маленькие пуговки на левом плече он, конечно же, не догадался. Да он и не заметил их. Пока она раздевалась, Дерек гладил ее бока, стараясь быть терпеливым и ласковым, но едва Лидия приподняла руки над головой, тут же склонил голову и жадно провел языком по ложбинке между ее грудей. Почти задохнувшись от желания. А потом опустился на колени и принялся покрывать поцелуями ее живот, и от его влажных, жадных прикосновений, на удивление, не было щекотно. Губы Дерека скользнули еще ниже, он повел языком вдоль резинки ее штанов, обхватил руками за ягодицы, еще ближе притянул к себе, а Лидия запустила пальцы в его короткие, растрепанные волосы, гладила его шею и плечи. И понимала, что хочет его – сейчас, здесь, всего и без остатка.       – Я сниму их?       Он выжидающе смотрел на нее снизу вверх, а его пальцы уже подцепили резинку. Лидия только успела кивнуть, и он одним движением сдернул с нее штаны, подождал, пока она переступит через них, и отбросил в сторону. Прикоснулся ладонями к ее оголенным ногам, неотрывным, слитным движением погладил, ведя от щиколоток к коленям, и Лидия с присущей ей практичностью порадовалась, что с последнего сеанса эпиляции прошло всего полнедели. Вслед за пальцами Дерек повел по ее коже носом, от коленей и выше, по бедрам – к серым кружевным трусикам. И уткнулся в них лицом, шумно вдохнул, продолжая оглаживать ее ноги, теперь уже трогая ее бедра сзади, прикрыв глаза, млея от прикосновений к ее мягкому, прохладному телу.       Лидия потянула время, позволяя ему вдоволь искупаться в наслаждении, а когда посчитала, что хватит, резко дернула его за волосы и потянула вверх, он быстро, даже как-то послушно поднялся, и она сама расстегнула лифчик, позволяя тому упасть на пол. Прильнула к Дереку, дразняще-неспешно повела сосками по его груди, выгибая спину, потерлась о его горячую кожу – и выбила из него еще один захлебнувшийся в новой волне возбуждения приглушенный стон. Он принялся поспешно стягивать джинсы, помогая себе только одной рукой, потому что второй продолжал гладить, нет, скорее лапать ее за задницу, и, оставшись в одних белых трусах, повлек Лидию за собой, пятясь к кровати, упал на покрывало и утянул ее следом.       Лидия улеглась рядышком, заставляя Дерека тоже перекатиться набок и повернуться к ней лицом. Погладила его по шее, по гладкой щеке (так странно видеть его без ставшей уже привычной щетины), вовлекла в новый поцелуй, или это он принялся ее целовать, а она отвечала – в любом случае, они целовались жадно, требовательно, хватая друг друга губами, толкаясь языками. Дерек уже откровенно, без всякого стеснения терся членом о ее ногу, гладил ее грудь, обводил большими пальцами мягкие алые соски, сжимал их. Лидия наконец-то добралась до его задницы, на которую уже успела полюбоваться и в примерочной, и на озере, стиснула ее, твердую, упругую, а потом вернула руку на его живот, с нажимом повела вниз, забралась пальчиками ему в трусы, обхватила твердый, изнывающий член и легонько сжала. Дерек шумно задышал, разорвал поцелуй и прижался губами к ее шее, замер, вздрагивая всем телом, а когда ее чуткие пальцы начали медленно скользить вверх по его напряженному стволу, выгнул спину и зажмурился – сдерживаясь, чтобы не кончить сейчас же.       – Лидия... Лидия, подожди... – попросил он, перекатываясь на спину и часто дыша.       Лидия сама едва уняла страстный возглас, так ее завела его надрывная мольба – и то, что она видела, понимала, как сильно он ее хочет. До сих пор Дерек вел себя достаточно уверенно, кто-то у него уже явно был, но то, что он не пытался казаться опытным, все знающим и во всем разбирающимся, превращало их жаркую прелюдию, в которой они то и дело перебивали друг друга, в нечто особенное, наполненное не просто близостью, а самой настоящей искренностью. Дерек был честен и открыт, ему не терпелось, он хотел брать – но еще больше он хотел отдавать. Лидия склонилась над ним, с нажимом провела ногтями по его груди и шее, вызвав судорожный отклик, прошивший все его тело новой волной дрожи, поцеловала его в один сосок, потом во второй – и неожиданно больно куснула, отвлекая от почти подступившего оргазма. Дерек подавился вздохом, резко дернулся, перевернулся, навис над ней, удерживая свое тело на вытянутых руках, опираясь ладонями о кровать по обе стороны от Лидии, сжав коленями ее ноги, не падая на нее, и, глядя ей в глазах, топя себя в их изумрудной глубине, хрипло произнес:       – Раздень меня.       Лидия медленно повела руками по его спине, бокам, наслаждаясь тем, как он выгнулся, замер над ней в предвкушении, даже зажмурился, взялась за резинку его трусов и потянула их вниз, спуская по бедрам. Дальше Дерек справился сам и, оставшись голым, быстро, ни о чем больше не спрашивая и ничего не прося, освободил Лидию от остатков одежды.       – Ты красивая... Очень...       Он не мог отвести глаз от ее обнаженного тела, ее светлой кожи, ярких губ и рыжих волос, непослушными сполохами разметавшимися по примятой подушке. Будто зачарованный, он сполз вниз и приник поцелуем к светлым волоскам между ее ног. Погладил ее бедра с внутренней стороны, упрашивая раздвинуть ноги, и широко лизнул.       Лидию никогда не заводили оральные ласки, обычно она их просто терпела и старалась поскорее намекнуть, что все, хватит, достаточно, она готова и можно переходить к более действенным прикосновениям. Но то, что сейчас делал Дерек – прихватывал губами, вводил твердый и одновременно гибкий язык внутрь, просто целовал, поглаживал пальцами ее разведенные ноги – доставляло ей удовольствие. Не возбуждало, не распаляло, заставляя страстно стонать и выгибаться от наслаждения и похоти, а погружало в теплую, спокойную негу, создавало удивительную близость и пробуждало доверие. Словно все, что между ними – это так естественно, правильно и навсегда. Возможно, продолжи он, ей бы и такие ласки надоели, но Дерек не вытерпел первым, снова вернулся к ее груди, принялся вылизывать ее соски, касался языком ее ключиц, сжимал губами ее шею, надежно спрятав зубы. И совсем не рычал. Хотя Лидия считала, что все оборотни в постели рычат и норовят укусить, оставить яркие, заметные следы страсти на своем партнере. А Дерек вел себя обыкновенно, чересчур по-человечески. Как возбужденный, жаждущий секса подросток. Лидия снова дотронулась до его твердого, потяжелевшего члена, подвела ладонь под его мошонку и чуть сжала, наслаждаясь произведенным эффектом. Дерек снова просяще застонал, сомкнул пальцы на ее запястьях, ткнулся головкой в ее бедро, мазанул по коже, чуть подвинулся, меняя позу, устроился над ней и провел стоящим членом по мягким волоскам на ее лобке. Коснулся губами ее плеча, снова начал расцеловывать ее шею.       – Дерек... – вынырнула из дурмана Лидия. – У нас же ничего нет.       – Я смогу... остановиться вовремя...       Он говорил сбивчиво, между поцелуями. И она чувствовала, как он дрожит от нетерпения. «Я так хочу тебя... – отчаянно молил его затуманившийся взгляд. – Хочу... Позволь мне...» Да она и сама сейчас готова была позабыть обо всем. Махнуть рукой – и впустить его в себя. Ее тело горело, жаждало его. Он словно бы заразил ее своим нетерпением, подчинил своим простым, откровенным желаниям.       – А если нет?..       – Тогда ты оторвешь мне яйца.       И он улегся сверху.       Лидия сдалась перед его простыми, незатейливыми уговорами, обняла его, поближе притягивая к себе, раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее, открываясь перед ним – и тихонько охнула, когда ощутила, как Дерек скользнул в нее. Он вошел медленно, наслаждаясь каждым полученным ощущением – впитывая их, упиваясь ими. Когда член полностью оказался внутри, он крепко прижался к Лидии, на секунду-другую сливаясь с ней воедино, а потом приподнялся на локтях и начал двигаться. Он не смотрел на нее, его глаза были закрыты, а лицо он спрятал в ее мягких, солнечных волосах, но он ловил ее запах, прислушивался к малейшим изменениям в ее дыхании и сердцебиении, чувствовал кожей ее кожу, как их тела соприкасались, сталкивались с легкими шлепками. Если бы он мог говорить и ясно мыслить, он бы с уверенностью заявил, что в конкретный, данный момент времени он испытывает полнейшее, абсолютное счастье. Все плохое ушло, колючее напряжение спало – остались только он и Лидия. И удовольствие, которое они доставляли друг другу.       Лидия развела ноги пошире, ухватила его за ягодицы, даже шлепнула разок, подгоняя, притягивая его к себе, и приподняла бедра навстречу его набирающим темп движениям. Их дыхание слилось, она уже не могла сказать, кто же из них постанывает, а кто громко стонет в голос, возможно, они оба, потому что Дерек вряд ли в порыве страсти станет выкрикивать собственное имя. И плевать на раздраженный стук в стену – видимо, кому-то в соседнем номере они мешали спать.       Дерек снова уложил ладонь ей на грудь, не сжимал, не мял, просто прикасался, желая чувствовать затвердевший сосок, который он задевал пальцами всякий раз, когда толкался в нее членом – глубоко, размашисто, ускоряя темп. Вторую руку он просунул ей под ягодицы, придерживая и вынуждая выгнуться в пояснице, еще больше приподняться, оторвать бедра от кровати.       Лидия неосознанно потянулась за поцелуем, но теплая волна, зародившаяся внизу живота, охватила ее тело, затопила жаром, отсекла все мысли и желания, она впилась ногтями в его плечи, притягивая к себе, заставляя упасть на нее, придавить всем весом, вжать в кровать – и громко вскрикнула, вздрогнула под ним от сильного, яркого оргазма, почти утягивая Дерека вслед за собой. Он задышал еще чаще, закусил губу с такой силой, что по подбородку покатилась капелька крови, смешиваясь с крупными бисеринками пота, но не остановился, не замедлил движений, удержался на грани, дождался, пока тело Лидии не перестанет дрожать, биться под ним, и только потом рвано толкнулся в нее несколько раз и отпрянул, вытащив почти уже болезненно пульсирующий, влажный член. Схватился за него рукой, быстро провел по стволу два раза, сжал головку – и тоже кончил, с глухим, протяжным стоном, выплескивая сперму на ее блестящий от пота живот. И почти что рухнул рядом. Тяжело дыша, прикрыв глаза и ошалело, счастливо улыбаясь.       Лидия повела ладонью по его растрепанным волосам, успокаиваясь и приходя в себя от такого простого касания. Рука уже не дрожала, а вот тело до сих пор окутывало теплотой и вязкой истомой. Удивительно, что Дерек так славно справился. Или она чересчур сильно хотела его, от того и кончила так скоро и легко. И как же хорошо, что они сейчас не в тесном вагончике трейлера, где даже душевой кабинки нет – он весь живот ей спермой залил. Не то, чтобы она была против, но душ ей точно понадобится.       – Уф, кажется я спас свои яйца...       Она далеко не сразу поняла, о чем он говорит, но разобравшись, едва не задушила Дерека подушкой – когда он лениво продолжил:       – Никогда так не делал. Всегда с презервативом, те несколько раз, что у меня уже были.       Лидия разозлилась.       – Экспериментировал, значит? А если бы не успел?.. – как она могла забыть, сколько ему лет, что в его возрасте подростки думают только об удовольствии и никогда – об ответственности! – Спихнул бы разгребание последствий на себя двадцатипятилетнего? Привет, Дерек, твоя юная версия заделала мне ребенка, поздравляю, ты скоро станешь папочкой. Кого ты хочешь, мальчика или девочку? И у тебя ведь было целых семь лет, чтобы придумать шикарное имя!       Дерек сразу же посерьезнел, придвинулся к ней и заглянул в ее зеленые глаза.       – Уверен, я бы обрадовался, – тихо сказал он и погладил Лидию по сжатым в кулак пальцам, лаской уговаривая ее унять злость. – Нет, сначала раскрыл бы рот от удивления, а потом подобрал бы челюсть и обязательно обрадовался.       И она расслабилась, и даже укор стыда ощутила: за то, что усомнилась – и в нем, какой он есть сейчас, и в том Дереке, каким он будет. Возможно, уже завтра. Или через день. А может через два. Или неделя пройдет. И тогда они расстанутся, вернуться к прежним отношениям, вернее, к их отсутствию. Потому что Дитон сказал, что, скорее всего, Дерек не вспомнит о том, что с ним происходило, пока он снова был мальчишкой.       Он притянул ее к себе, не обращая внимания, что сам же пачкается в своей сперме, начавшей уже подсыхать, и снова, как уже делал раньше, потерся носом о ее шею. А Лидия подумала, что слово «расстаться» к ним не подходит – они ведь даже не вместе. Просто оказались в одной постели, поддавшись взаимному влечению.       О чем сейчас думал Дерек, Лидия не стала расспрашивать.       Он еще пообнимался с ней, а потом они вдвоем стояли за клеенчатой занавеской в тесной душевой, под теплыми струями, передавая друг другу маленькое, пахнущее апельсиновой отдушкой мыло, и удовлетворенно, не пряча улыбок, когда их взгляды встречались, помалкивали. А вернувшись в комнату, наконец-то расстелили постель. Только одну. И хоть кровать и не была широкой, они вполне комфортно уместились на ней, Дерек лишь вторую подушку перетащил. Укрываться одеялом пока тоже не хотелось – все еще было жарко.       – Конечно, секс – это круто...       Он подкатился к Лидии и беззаботно взял в рот ее раскрасневшийся сосок, нежно сжал губами, пососал и облизнул, отпуская.       – Но я хочу отношений. Потому что секс с отношениями – еще круче. Свидания, глупые поцелуи в кинотеатре, а на обратном пути можно в парке пообниматься, мне нравится обниматься, потом знакомство с родителями... А еще хорошо, когда девчонке не надо признаваться в том, что ты оборотень, и самое стремное она о тебе уже знает. Я в курсе, что в моем будущем между нами ничего нет. Я бы почувствовал, – он повел носом по ее животу, спустившись к волосам на лобке, шумно принюхиваясь и показывая, как именно смог бы это ощутить. – Я настолько плох? Потому что ты и красивая, и умная. Смелая. В лесу не запаниковала. Ты не можешь не нравиться.       – Может, ты просто думал, что я слишком юна для тебя?       «А я в твою сторону даже не смотрела. Видела лишь то необходимое, что ты дозированно выдавал, показывая окружающим и попутно отпугивая всех от себя. То есть – практически ничего».       – Значит, я идиот. – Дерек зевнул. – Я бы поспал хотя бы с полчаса. И надо бы одеться...       Но вместо того, чтобы встать, он повернулся на бок и закрыл глаза. ***       Второе пробуждение за ночь оказалось еще неожиданней, чем первое. Дверь просто сорвало с петель, и Лидия не сразу поняла, почему она, опутанная простыней, оказалась на полу между кроватями – что это Дерек оттолкнул ее, пытаясь уберечь от огромного чудовища, вломившегося в комнату. Обвешанного бренчащими костями, словно каннибал из дурной, малобюджетной сказки, со звериным черепом вместо лица, в узких кожаных штанах – мечте фетишиста. Берсеркер, который преследовал их еще в Мексике. И нашедший их здесь. А если он и друзей привел... Возможно, игрушка Дитона и не была такой уж бесполезной, и пока Дерек носил ее – и на самом деле защищала? Лидия вспомнила, что после побега из коттеджа амулет с его шеи пропал. Значит, Дерек снял его или потерял. И где же Скотт с его прекрасным планом?!..       Дерек, так и не успевший ничего надеть – они оба заснули сразу же, как только поуютней улеглись, прижавшись друг к другу, – выпрыгнул вперед: с боевым оскалом и с полным набором острейших когтей. Огромная лапища поднялась – и его отбросило, крутанув в воздухе, словно пушинку, спиной на деревянную тумбу, тут же раскрошившуюся под ним в острые щепки. Берсеркер шагнул вперед, снова замахнулся, но для проворного, юркого мальчишки он оказался чересчур неповоротливым и грузным, Дерек проскользнул между его расставленных ног, запрыгнул ему на спину, впившись в костяной панцирь когтями и стремясь подобраться к его шее. Берсеркер закрутился, пытаясь содрать с себя рычащего оборотня, размазать об стену, и Лидия видела, как от каждого нового удара, приходившегося то по плечам, то по голове Дерека, тот на мгновенье менялся, выпуская наружу свои взрослые черты, будто силился вырваться из скорлупы шестнадцатилетнего подростка и начать драться в полную силу.       Берсеркер вспорол ему руку, задел бок, пересчитав длинными когтями ребра, проткнул плечо, рванул с силой – и с треском ломающихся костей, кинул себе под ноги, отшвырнул грубым пинком, попав точно в живот, и двинулся на Лидию.       И вот тут ей захотелось закричать – собственное имя.       Потому что чудище намеривалось разодрать ее – как хищник кролика.       Зачем она ему понадобилась? Он же за Дереком явился...       Будто сквозь марево, замедлившее время, она наблюдала, как избитый Дерек приподнялся, упираясь подрагивающими руками в пол, как встряхнулся, заставляя себя собраться, как из последних сил кинулся вперед... Уши заложило от яростного, взбешенного рыка, от него даже воздух в комнате завибрировал, – и на берсеркера навалился огромный черный волк, покрытый вздыбленной шерстью, с алым языком, виднеющимся за острыми клыками, с голубыми, полыхающими холодным гневом глазами. Раздался глухой щелчок, и мощные челюсти сомкнулись на шее берсеркера. Голова-череп дернулась, как у тряпичной куклы, – и рассыпалась, лопнула от переполнявшей ее трухи, а тело мертвым бревном рухнуло на сбитый в гармошку ковер.       – Лидия?..       На месте волка стоял Дерек – взрослый, двадцатипятилетний Дерек. Немного помятый, но с быстро затягивающимися ранами – и недоуменно озирающийся по сторонам.       – Что это за тварь? – в первую очередь он выделил самое главное. – И почему мы голые?       А Лидия только и смогла, что нервно рассмеяться. ***       Дерек вернулся в свой привычный возраст – и Кейт, ее берсеркеры и охотники, которые ей помогали, исчезли. Возможно, только на время. Но об этом они подумают позже, пока и без них забот хватало. Разгром мотеля – не без помощи шерифа и заумных заключений доктора Дитона – списали на очередное нападение неуловимого дикого животного, вот уже долгое время терроризирующего их некогда спокойный городок. Следы когтей на выломанной двери, полу и стенах комнаты, а так же жуткое рычание, о котором наперебой рассказывали все пять опрошенных жильцов мотеля и его перепуганные хозяева, лишь подкрепляли выводы единственного – и признанного – на весь Бейкон-Хиллз эксперта по крупным хищникам. Тело безголового чудища Дерек до приезда полиции успел припрятать, действуя, как умелый серийный убийца, знающий толк в заметании грозящих разоблачением следов. И подозрительный мотоцикл куда-то отогнал, не желая светить краденым, после того, как Лидия наспех объяснила ему, на чем они приехали. Потом он отобрал у нее телефон и позвонил любимому дядюшке – прорычав в трубку, что их дерьмовый план, в чем бы он ни заключался, провалился, чего и следовало ожидать, раз за дело взялся Скотт, да еще и Питера привлек в консультанты, и что им стоит поторопиться и забрать их из этого жалкого мотеля, пока он не разнес и его вторую половину. К приезду всех заинтересованных, Дерек и Лидия, полностью одетые и вполне спокойные, скучали на улице и смотрели, как над лесом занимается рассвет. И старались не отвечать на вопросы патрульных, довольно быстро явившихся на необычный вызов.       В очередной раз все каким-то образом обошлось. Никого не посадили, никому не предъявили обвинений и не досаждали, зачитывая права. Дереку заново пересказали историю его неожиданного омоложения: о появлении воскресшей Кейт («Спасибо, Питер, ты не только сам помереть не можешь, но и толком никого убить не в состоянии»), о вынужденных мексиканских каникулах, о том, как его нашли в пыльной ацтекской гробнице, как привезли обратно в Бейкон-Хиллс и пытались спрятать от охотящейся за ним Кейт. Для чего он ей понадобился, никто так и не понял. Так же, как не разобрались, откуда Кейт привела берсеркеров и почему ей помогает один из кланов мексиканских охотников.       О том, что случилось в домике на озере и после, рассказала уже Лидия. Но рассказала далеко не все. Например, она не стала вдаваться в подробности, описывая ночь в мотеле. Приехали, заселились, легли спать, проснулись, разбуженные берсеркером, которого Дерек каким-то чудом сумел скрутить. Хотя до сих пор эти твари считались непобедимыми. Достаточно информации, чтобы картинка выглядела завершенной и в меру загадочной. Как и вся их жизнь в последнее время. А некоторые, хоть и самые пикантные подробности, лучше опустить. К тому же, она видела, что и сам Дерек, хоть и не помнит ничего, но явно же о чем-то догадывается – и не горит желанием пускаться в обсуждение произошедшего между ними. Или хотя бы выяснить, что же в точности произошло, и правдивы ли его догадки.       Вторым моментом, о котором она умолчала, стал черный волк. Почему она не рассказала о новой способности Дерека – даже ему – Лидия пока и сама не поняла. Может, почувствовала, что еще не время. Да и не ее это тайна. Дерек должен сам с ней разобраться.       Она уже три дня себе об этом твердила. Даже сейчас, выходя из такси, не могла отделаться от надежно прописавшихся в ее голове мыслей. Лидия захлопнула дверцу машины и вздохнула. Вечерний город мельтешил огнями. Она не знала, почему ей захотелось приехать именно в ту пиццерию, где она не так давно кормила Дерека-подростка. Она села за столик, тот самый, он оказался свободен, и она решила, что не станет воспринимать это, как какой-то особенный знак, и заказала молочный коктейль. Ванильно-клубничный. Она лет шесть не пила молочные коктейли. И подзабыла, какими вкусными они бывают.       Погоняла соломинкой маленькие пузырьки, пеной сбившиеся к краю стакана. Ей надо подумать. Понять, что на самом деле произошло между ними. Была ли это просто похоть, сиюминутное желание? Стоит ли Дерек того, чтобы обратить на него внимание – как на мужчину, который мог быть рядом?       Интересно, он до сих пор считает, что отношения – это «круто»?       Она вспомнила его улыбку – и тоже улыбнулась.       Позволит ли он снова увидеть его искренность? Или же он разучился доверять и больше никого к себе не подпустит? Побоится снова ошибиться? Обжечься – потому что однажды самый настоящий пожар уничтожил все, что он любил?       – Гляньте, парни, да это же снова Лидия Мартин!       И как она могла забыть о Майке?.. Десять из десяти – что он каждый вечер околачивается где-то здесь. И его друзья-придурки. Боже, о чем она думала, затаскивая Майка в свою постель? Но они познакомились на отвязной вечеринке, он выглядел шикарно, ей хотелось поскорее выкинуть из головы сбежавшего от нее Джексона – да, определенно во всем виноват Джексон – и воспользовалась так кстати подвернувшейся интрижкой. И теперь сдерживается, чтобы не плеснуть ему в рожу остатками коктейля.       – Так твой пацаненок слинял? Нашел девочку помоложе, а ты для него слишком стара? Да, Лидия, годы берут свое. Знаете, – он повернулся к двум своим дружкам. – Я ведь на днях застукал ее тут в компании малолетки, он молочко пил! И преданным песиком в рот ей заглядывал. А теперь ты снова одинока, брошена и ностальгируешь? Что, без Диего тоскливо?       – Без Мигеля.       Лидия, не веря увиденному, перевела взгляд за плечо Майка, где возвышался очень хмурый и очень недовольный Дерек, не понятно, как и откуда материализовавшийся в пиццерии. В одно и то же время с ней.       – Я Мигель. И я предупреждал тебя, что случится, если ты не отвалишь от Лидии.       Он схватил опешившего Майка за шиворот и поволок на улицу. Его приятели опомнились только через несколько секунд – и кинулись следом. Так же, как и Лидия. Вот только драки во имя ее чести ей не хватало.       Но драки не случилось. Дерек просто припечатал побелевшего Майка к кирпичной стене, схватив широкой ладонью за горло и, наклонившись, прорычал ему в лицо:       – Забудь о ней. И перебегай на другую сторону улицы, едва ее заметив. И даже воздухом одним с ней не дыши. Ты меня понял?       – Но... Ты же не Мигель... Не можешь быть им... – Майк хрипел и цеплялся пальцами за каменную руку Дерека. Он помнил Мигеля, и да, этот парень был чем-то похож на него. Только крупнее, старше, злее и заросший густой щетиной. – Как?..       Дерек самодовольно ухмыльнулся – и от этого его оскал, обыкновенный, человеческий, стал еще более устрашающим. По крайней мере, Майк не сомневался, что этот «Мигель» способен перегрызть ему глотку.       – Я же говорил, что молоко полезно. Хорошо питался, быстро вырос.       Он обернулся к двум приятелям Майка:       – Вас тоже касается. Увижу рядом с Лидией – все кости пересчитаю.       Те и не думали огрызаться, они даже с места не сдвинулись. Дерек отпустил свою добычу, и Майк осел, безвольно сполз спиной по стене, пачкая модную куртку о крошащийся, красный кирпич.       Дерек удовлетворенно хмыкнул и подошел к растерявшейся Лидии.       – Я тебе поход по магазинам задолжал, так ведь? Или, – он кивнул в сторону парковки, где стояла его заметная машина. – Можем погонять по трассе за городом.       Лидия только покачала головой – как есть, мальчишка.       – Значит, ты вспомнил про Мигеля? – подбодрила она его улыбкой.       – Почти сразу же. И не только Мигеля. Просто не знал, как теперь вести себя с тобой.       – Но раз ты здесь, наверняка, уже что-то решил для себя?       Он слегка наклонил голову и заглянул Лидии в глаза.       – Хотел спросить, согласишься ли ты на другого меня, такого, каков я сейчас?       Лидия ощутила окутавшую ее успокаивающую теплоту. Дерек явился – и в несколько слов озвучил то, над чем она дни напролет думает и никак не может прийти к соглашению между своими желаниями и опасениями. Она улыбнулась: может, сейчас настал тот момент, когда надо сделать шаг навстречу и впустить в свою жизнь что-то абсолютно новое? Ведь страшно из-за сомнений не только ей. Дерек тоже волнуется – хоть и выглядит со стороны предельно собранным и сосредоточенным, человеком, у которого все эмоции под жестким контролем, закатаны в крепкий панцирь из напускного равнодушия. Но в его глазах, оттеняя заданный вопрос, отчетливо проступает неловкая надежда и еще более нелепое – потому что для него теперешнего это очень эгоистично, опасно и почти неправильно – желание рискнуть ради самого себя, довериться еще раз, и может что-нибудь получится. Что-нибудь хорошее. А следом загорается упрямая наглость того прежнего, юного и искреннего Дерека, твердая готовность идти до конца и брать свое, не отказываясь от желаемого, борясь за него. Готовность схватить зубами и не отпускать.       – Да, – поспешно согласилась Лидия. Все просто, она тоже рискнет, теперь она знает, каким на самом деле может быть Дерек. Открытый, умеющий улыбаться мальчишка никуда не делся, он здесь, все еще перед ней, просто зарос не только щетиной. – Если наденешь на наше первое настоящее свидание тот чудесный вязаный свитер. Ты в нем выглядишь очень милым и пушистым, Дерек.       – Но только свитер, – он сдался как-то слишком уж поспешно, но с явным облегчением от того, что не услышал отказа. – И больше ничего из того, что ты пыталась мне навязывать.       Наверняка в его мыслях сейчас проносилось: «Я перегрызу себе горло, если мне придется появиться на людях в том светло-бежевом пиджаке. И жилетке. И синей джинсовой куртке с несуразными застежками-молниями». Про галстук он, наверное, и вспоминать боялся. Хотя, по мнению Лидии, костюм и галстук отлично подошли бы к его густой щетине и острым, хищным чертам лица. Но она сжалилась:       – Думаю, это честная сделка, – и взяла его под руку, уводя от пиццерии.       Уже сидя в машине, вырулив со стоянки, он тихо поблагодарил:       – Спасибо. Что про волка не рассказала. Мне самому надо привыкнуть и разобраться. Не хочу пока никому говорить.       Лидия улыбнулась. Бесспорно, тайны объединяют людей – и скрепляют отношения.       – Но ты же мне его еще покажешь? Он у тебя красивый.       Машина остановилась на светофоре. Если повернуть направо – они выедут в центр: с магазинами, ресторанами и кинотеатром. Если налево – прочь из города, как раз в той стороне находится домик на озере, а перед домом до сих пор стоит машина Лидии с пробитыми колесами.       – Сегодня хороший вечер для пробежки по лесу, – нарочито равнодушным тоном сообщил он, глядя на дорогу и мигающие вокруг огни.       Дерек не задал вопроса.       Но Лидия поняла и кивнула.       Черное камаро тут же лихо перестроилось в крайний ряд, в наглую подрезав синюю тойоту, и с первым проблеском зеленого на светофоре, взревев мощным двигателем, рвануло влево.