Майские ночи

Вы знаете эти майские теплые ночи в маленьких тихих городках, когда тебя пробивает бессонница и жажда безудержной любви, а в воздухе так и пахнет во всю цветущей под окном сиренью? И плевать на то, что ты законченный циник и вообще не веришь в любовь. Главное, что это романтическое настроение вдохновляет и угнетает одновременно. Потрясающее чувство. Все должны попробовать. Лежать в полной тишине и почитывать прекрасные истории о любви, которые далеко не всегда заканчиваются хорошо. Егор просто обожал эти так называемые даркфики. И не потому, что нравилось смотреть на страдания людей, нет, ему просто нравилось ощущать это невероятнейшее чувство безысходности, которое они ему дарили. Да, наверное, в какой-то мере он был мазохистом, но ему чертовски нравилось изводить свою душу чужой болью, может, еще и оттого, что своей у него не было. Единственной его болью сейчас был мерзкий, жирный кот Эвил, который вальяжно развалился на спине парня, чье тело уже давно затекло, но он не мог пошевелиться, боясь разбудить мохнатую сволочь. Вот так и получалось: холодный, неприступный красавец - а Егор без сомнения был красавцем - пал под гнетом трепетной любви к шерстяному засранцу, к слову, полностью оправдывающему свое имя и являющемся истинным "злом". Но Егор все равно мужественно терпел и продолжал идиотски улыбаться, хотя картинка, разворачивающаяся перед глазами - а точнее, на страницах - была отнюдь не радужная. Даже он сам не мог решить, что ему чувствовать. О, несомненно, он жалел бедного парнишку, но, несмотря на все передряги, что случались с ним, все равно ему завидовал. Завидовал его откровенности. Сам он себе такую позволить не мог. Только не в этой стране, не в этом городе, не в это время. Он просто не рассматривал возможность этого допустить, даже в мечтах. Более того - боялся. Нет, конечно, он не был трусом, но это не мешало ему вздрагивать каждый раз, когда его лучший друг Миша упоминал о том, как по дороге в школу видел "мерзкого педика". Хотя, бесспорно, дальше разговоров Миша бы никогда не пошел. Миша был сильным и умным, но, что куда важнее, он был адекватным. И к парню, которого называл "мерзким педиком", не придирался. Говорил, что тот может делать все, что захочет, но не понимал, зачем тот так афиширует свою принадлежность к меньшинствам. И да, именно этими словами он и говорил. Но, даже несмотря на это, Егор полагал, что друг не поймет его. Боялся, что Миша может его оставить. Он, Егор, никогда бы этого не пережил. Егор покачал головой, пытаясь оторваться от невеселых мыслей. Почему он вообще об этом задумался? Он ведь даже не педик! У него есть девушка, и он ее любит. Неважно, что иногда он засматривается на других парней, ведь и на девушек смотрит тоже! Причем с гораздо большим вожделением, нежели на парней. Подумаешь, пару раз смотрел необычное порно! БДСМ тоже смотрел, но это не значит, что ему хотелось бы попробовать! Ну хотелось бы коне... Нет! Подсознание парня услужливо подкинуло образы, отзываясь приятной истомой в паху. Образы совершенно не гетеросексуального плана. В мыслях промелькнула картинка, на которой он шлепает плеткой возбужденного парня. Возможно, хрупкого и голубоглазого блондина. Возможно, его руки связаны, возможно, он стонет, умоляет Егора взять его, но тот не станет этого делать... Господин никогда не берет раба. Егор почувствовал, как налился член, но не спешил снимать возбуждение. Ему нравилось это состояние. Иногда он вообще не трогал себя, а только с мазохистским удовольствием фантазировал. Например, он едет в автобусе, а напротив него сидит девушка. Больше никого. Она выглядит строго, по-деловому. Пуговки белой блузки застегнуты до конца, черная юбка карандаш, до колен; темные волосы стянуты в целомудренную дульку на затылке. Очки в тонкой оправе скрывают ее карие глаза. Неожиданно автобус резко тормозит, и она, не удержав равновесия, падает на пол. Почти между ног Егора. Милое личико, с губами малолетней шлюшки, оказывается прямо у его члена, который, ко всему прочему, уже довольно возбужден и создает дискомфорт в брюках. Девушка ахает, но не отстраняется. Красивые, аккуратные пальчики медленно расстегивают ширинку, и спустя мгновение напряженный член получает свободу. Девушка проводит язычком по своей ладошке и, уже влажной ею, накрывает чувствительный орган парня. Когда она смотрит ему в глаза и со знанием дела принимается целовать багровую головку, Егор одним движением распускает ее прическу, отчего волосы мягкими, темными волнами рассыпаются по ее плечам и его бедрам. Он легонько надавливает на ее плечи, прося о большем, но она продолжает только дразнить его, то поигрывая язычком с его головкой, то проводя им по всей его длине... Егор, тот, что наяву, шумно выдыхает и пытается развеять эти мысли. Что ему вообще приспичило-то? Ну нафиг! Он попытался не обращать внимания на причиняющий дискомфорт стояк, но черта с два! Конечно, у него это не вышло. Более того, он не мог отделаться от фантазий, хлынувших в его голову и сменяющихся одна за другой бесконтрольно. - Черт! - прошипел парень и, спихнув кота со спины, направился в ванную. Она в его доме, к слову, была совмещена с туалетом. Егор надеялся, что не наткнется в таком виде на родителей и -,хотя был почти уверен, что они спят - все равно неловко прикрывал пах планшетом, с которым почти не расставался. Дойдя до пункта назначения без приключений, закрыл дверь на щеколду, включил воду и музыку, после чего уже, стоя под тугими горячими струями, дал волю рукам. Он медленно провел ладонью по всей длине, а затем, нежно обхватив себя рукой, начал надрачивать, хрипло подвывая ни то в такт движениям, ни то музыке. Он и сам, впрочем, этого не понимал. В его голове уже не мелькали образы. Юноша зацепился за один из них и ласкал себя, представляя, как перед ним на коленях стоит все тот же блондин, только уже не раб. Теперь можно. - Черт! - сдавленно застонал парень, кончая. Когда Егор закончил с душем и мокрый завалился на постель он взглянул на часы - паршивое устройство показывало 03:47. - Черт... - пробухтел Егор сонно. Прошло всего несколько секунд прежде чем он уснул. Перед тем как он отрубился, шерстяной террорист, мурлыкая, развалился на его широкой груди. Егор уснул проклиная мохнатую тварь.