Раны

Эта битва просто не сможет уйти из моей головы. Я слишком много потеряла в ней. Я слишком много о ней думаю, она отняла часть души и заняла это теплое местечко, жадно забирая абсолютно все тепло из сердца. А ведь оно там было. Это тепло... Армин хлопочет на кухне, пытаясь приготовить что-то похожее на съедобное. У него уже лучше получается, и он радуется этому, как маленький мальчик радуется ровному куличику из песка. А я снова слышу боевой клич, истошный, отчаянный. Я снова его слышу, и он меня уже не пугает, как бы ни пытался. "Никто не сможет меня спасти. И ты не спасай. Спаси себя... Я тебе приказываю." Я не могла ослушаться, понимаете? Его невозможно ослушаться. Армин зовет на кухню, ужин готов, но я не сдвигаюсь с места, потому что очередное оцепенение завладевает мной, я пропитываюсь им, как губка, и начинаю снова говорить с теми, кто умер. Понимаете? С Эреном, с Сашей - я предлагаю ей присоединиться к нашей скромной трапезе, а она вежливо отказывается, хотя видно же, что хочет - слюнки так и текут. Я тихо обращаюсь к остальным - чтобы не напугать Армина. Он боится за мою психику, но это смешно. Я всегда была как кремень. Я, черт подери, знаю, что все они просто в моей голове, я специально воссоздаю их образы, просто потому, что хочу поговорить с ними, увидеть их глаза, будто бы они живы... Почему нет? Но одного человека я не могу воссоздать так же легко, как остальных. Я боюсь даже представить его в мыслях. "Слушай меня! Ты слышишь? Микаса, отпусти меня! Успокойся, я не позволю тебе идти в бой! Ты и так серьезно ранена..." Я закрываю глаза. Это воспоминание согревает меня, хоть и не должно. Забота... Это была забота, первое и последнее проявление чувства, которое я, может быть, себе только придумала. А дальше вспоминать не хочется, но разве мысли и воспоминания спрашивают нас, желаем ли мы их прихода? "Вряд ли я выживу" "Армин, позаботься о ней" Короткие фразы, от которых щемит сердце. А от другого выкрика оно просто разрывается. "Капрал мертв" Я даже не помню, кто это крикнул, но я три тысячи раз прокляла его. Я встаю и иду на кухню. Пахнет вроде приятно, но я готова к любой стряпне Армина, лишь бы от нее не стало плохо. - Ты опять с ними разговаривала? - Армин обеспокоенно заглядывает в глаза. Забота. Опять проявление чувства, но на этот раз не надуманного. - Да. - Ты же знаешь... - Я не свихнусь, - я смотрю на него таким твердым взглядом, на какой только способна, и он шмыгает носом и поджимает нижнюю губу. - Микаса... Ты... Столько времени прошло. Раны должны затянуться, понимаешь? - Понимаю. Я только одного не понимаю. Ты всегда меня понимал. А сейчас что? Твой любимый человек не умер, он сидит перед тобой, - я молчу секунд пять, осознавая, что, возможно, говорю лишнее, что глупый эгоизм выходит наружу, но деваться уже некуда, - и поэтому ты даже не пытаешься поставить себя на мое место? - Я пытался, - он чуть обиженно сдвигает брови. - И знаешь, у меня, как мне кажется, даже получилось. - И что же? Армин смотрит на меня и говорит тихо, почти шепотом: - Позволь ранам затянуться. Попытайся, прошу, - он чуть медлит. - Приятного аппетита, - и быстро выходит из кухни, оставляя меня наедине с ужином и мутью в голове. В голове у меня только одна мысль, сверкает, словно маяк в ночи, долбит череп изнутри, а в груди становится тесно и неприятно горячо. Что бы сказал Леви, если бы все это видел? "Армин, позаботься о ней" "Береги ее, Армин. Ты сможешь, я тебе доверяю" Я позволяю себе непозволительную роскошь, наглость во всем ее проявлении. Я опираюсь головой о стол, мое тело расслабляется и тяжелеет. Черты его лица постепенно заостряются, усталые прикрытые глаза смотрят на меня в упор, просверливая дырку. Я все время запрещала себе представить его так четко, так явственно, потому что боялась сорваться. Но сейчас... наверное, просто время пришло, и я словно впадаю в забытье, страшное и долгожданное. Он словно наяву. Хочется его коснуться, но остатки разума кричат: "Коснешься, и он исчезнет!" Сон любит осторожность. Я слышу до боли знакомый голос. "Зачем ты себя терзаешь?" - Чтобы... Я... я не знаю, как себя не терзать, - отвечаю неожиданно тоненьким голоском. "Сколько времени прошло?" - Много. "Как думаешь, ты сошла с ума?" - Нет. "До этого не далеко" - До этого не далеко, - как завороженная, повторяю я. "Если так продолжится, ты перестанешь быть той Микасой, которая мне дорога" - Перестану... "Ты сильна, помни это" - Я сильна. "Давно пора было это понять. А сейчас ничего не отвечай. Никто не мог меня спасти, и не спас. Ты немедленно заживишь свои раны, словно ты гребанный титан. Ты начнешь жить настоящим. Армин позаботится о тебе. Я больше не буду это повторять" Я чувствую эту строгую интонацию и хочу что-то ответить, оправдаться, пообещать, но Армин легонько касается моего плеча. - Ты заснула. Что-то приснилось? Ты бормотала во сне. Забота. Это - забота. Леви, ты, наверное, прав. Он позаботится обо мне. Как бы мне не было тяжело, как бы мне тебя не хватало, он будет поблизости, готовый подставить плечо. В конце концов, я не смогу тебя ослушаться. - Ерунда приснилась, Армин. Все нормально. Ты же рядом.