Моя милая Хлоя

Колен, как и в день свадьбы, топтался против распятья и внимательно всматривался в черты лица Иисуса, который старательно прятал от посетителя глаза в рядах сидений, обитых свиной кожей, словно боялся чего-то. Для себя молодой человек уже знал, что совсем скоро Хлои, его хрупкой прелестницы Хлои не станет. Запах кориандра всё так же бил по ноздрям и создавал вокруг Колена облако воспоминаний, в которое тот смог на секунду пустить руку и ощутить всю прелесть былого. Наконец, осиротевшее и потемневшее помещение дало герою пустить в ход заготовленные по дороге сюда слова. - Почему она? – тихо, но с неизменным надрывом в голосе вопросил он, сдерживая под ресницами солёные капли. Руки его дрожали, и под ногами растекалось едко-красное пятно всех несчастий, собравшихся в душе одного только Колена. - А почему кто-то другой? – с хрипотцой сорвалось с губ Иисуса, когда тот немного подался вперёд, чтобы лучше видеть лицо пришедшего и слышать его связную, отточенную речь. - Вы же знаете: она ничем не заслужила такого конца. Трудно найти человека, настолько чистого и доброго, как Хлоя. Она должна жить, – молодой человек упал на колени и несколько раз ощутимо ударил себя в грудь, вытряхнув из старого замаранного пиджака клубы домашней пыли. - Когда-то ею был избран этот путь, сейчас она следует ему. А ты пытаешься убедить меня в том, что смерть пришла слишком рано, – от Иисуса исходила усталость, набежавшая на него после осознания затянутости диалога с притащившим с собой пятна черноты и сырость молодым человеком. - Можно же сменить этот путь? Спасти? – где-то глубоко в душе Колена горел огонёк надежды и веры в собственные слова, ведь даже распластавшиеся по полу бесформенной лужей несчастья внезапно собрались в углу помещения и притаились, ожидая окончания разговора распятого и их непосредственного владельца. - Внутри твоей жены растёт эта проклятая нимфея, что ежесекундно убивает её, а в тебе теперь лишь пустота. Кого ты хочешь спасти? – Иисус пустил на посетителя отсутствующий взгляд и чуть шаркнул верхней челюстью о нижнюю от пронзившей ладони боли. – Поздно, – распятый укоризненно покачал головой. Колен сник ещё больше и, решив просто промолчать, вернулся в расцветающий город. Облако воспоминаний, поспешившее утешить героя, еле протиснулось в щель не захлопнутой двери и ринулось за Коленом по пустой дороге. Оно едва преодолевало столбы и силуэты людей, возникающие на его пути из ниоткуда. Перемахнув через залаявшую на витрину собачонку, облако оттолкнулось от утопающей в каменной стене створки окна и очутилось прямо перед Коленом. Молодой человек с отвращением взглянул на появившуюся субстанцию и хотел уже уходить, но оно, будучи самым настырным в своём роде, без слов позволило опечаленному герою вернуться в недалёкое прошлое, что было пропитано ароматом лилий и блюд, приготовленных по кулинарной книге Гуффе. Перед глазами Колена проносились разные слайды его жизни, подписанные корявым почерком и содержащие самые важные события. Но задержался молодой человек лишь на одном – на первой встрече с Хлоей. - В моей душе всегда играет любимая «Chloe» в аранжировке Дюка Эллингтона. И я всегда буду помнить и любить мою единственную Хлою, которая подарила мне жизнь, – губ Колена коснулась грустная улыбка. – А сейчас я должен быть с ней, – молодой человек осторожно потрепал облако по мягкой макушке и двинулся вверх по улице вдоль витрин. В последний момент облачко сообразило и вдогонку кинуло герою маленький букетик мимозы для Хлои. Его милой и нежной Хлои.