Она с радостью сжала в руках новый блестящий блокнот с изображением Биг-Бена и счастливо рассмеялась. "Спасибо огромное, роднуль! Ты всегда знаешь, что мне нужно", - прошептала мне на ухо, крепко обняв. А через секунду (я и глазом моргнуть не успела!) эта неуловимая девушка оказалась в другом углу комнаты, рядом со столом, полностью занятым множеством блокнотиков и блокнотищ разных форм.
Люди, которые не были особо близко знакомы с Соней, всегда удивлялись, зачем ей такое огромное количество карандашей, блокнотов и бумаги, однако мне-то было известно: подруга умела потрясающе рисовать и проводила за этим занятием половину своего времени. Она могла творить в любом положении, в любом месте и в любое время дня и ночи. Бывало так, что на уроке Соня сидела с отсутствующим видом, начисто забыв, где находится; но к началу перемены из её тетради смотрел на мир волшебный зверь с доверчивыми глазами или чей-нибудь портрет. Она самозабвенно рушила каменную стену между тем, что чувствовала, и тем, что умела, рисовала так, будто в последний раз ей дано отобразить мечты на бумаге, буквально оставляла себя на белизне бумаги каждым штрихом, каждым касанием острого карандаша.
Тем не менее, лишь немногие люди знали о таланте Сони (или Даны - это её псевдоним): только родные, пару учителей и я, ибо она была очень скромной и стеснительной. Однако тихой, почти незаметной девушкой, Дана была лишь в обществе. Рядом со мной подруга преображалась: могла быть и откровенно сумасшедшей в хорошем смысле, и по-детски жизнерадостной, и язвительно-мрачной, но никак не серой мышкой.
Честно говоря, я обожала Соню. Восхищалась её творениями, удивлялась таким превращениям, выслушивала все мысли, поражающие глубиной, старалась всегда поддерживать... На фоне Даны я была даже не знаю кем. Рисовала так себе, пыталась писать какие-то сказки, но потом забросила. Когда Соня открыла в себе дар, в моей жизни даже понятия "творчество" не было. Однако я никогда не завидовала, верите ли? Наоборот. Знаете, каково это: быть человеком со снятой кожей? В переносном смысле, разумеется. Ведь она была очень чувствительной и ранимой, моя Дана-Соня. Поэтому в любой момент я была готова подхватить подругу, если та оступится, обнять, укрыть от этого яростного мира, если её ранили, успокоить и напомнить, что ещё вся жизнь впереди... И зачем я так часто повторяла эту фразу?! Рок, видимо, решил во что бы то ни стало доказать обратное.
Всё началось с того утра, когда Соня не пришла в школу. Вроде бы, ничего страшного, всякое случается. Однако день прошел словно в каком-то неприятном мутном сне: что-то было не так. Как оказалось, подруга заболела, причем серьезно и надолго. Её полмесяца не было в школе. Конечно, я звонила, пыталась даже навестить Соню, но мои попытки были тщетны. Вскоре закончилась четверть, начались каникулы, и непоколебимое решение наконец-то увидеть свою Дану пришло само собой. Я позвонила к ней домой, и услышала в ответ на просьбу долгожданное: "Хорошо, приходи".
Когда Соня вышла навстречу, сердце пропустило один удар. Она так изменилась! Стала ещё тоньше, слабее, лицо утратило краску, координация была нарушена. Поразили даже не последствия болезни, так как я готовилась увидеть что-то подобное. Нет, изменились её глаза: и прежде темно-карие, теперь зрачки потемнели и излучали какой-то странный свет. В них появилось пугающее и в то же время манящее выражение. Пока я стояла не в силах что-нибудь выдавить из себя, Дана заговорила. Несмотря ни на что, её голос остался почти прежним, только сейчас он звучал взволнованно и словно бы шёл из глубины сердца, как мне показалось. «Знаешь… Я чувствую, что стою на распутье. Лишь шаг не в ту сторону, и моя жизнь изменится навсегда. Странное беспокойство волнами распространяется по мне, кипит в крови. Ощущаю себя пружиной, которую медленно сжимают до предела. Ещё чуть-чуть и я «выстрелю»… Готова вот-вот сорваться с места, чтобы бежать, бежать только вперёд. Но не понимаю, куда и зачем? Меня как будто что-то тянет, кто-то зовёт», - сказала она. Я подошла к Соне вплотную и положила руку на плечо.
- Всё в порядке?
- Как тебе сказать… Вроде бы да. И в то же время всё не так, как было раньше. Я и сама не могу понять, в чем дело.
- Пойдем, сядем, и ты расскажешь, что произошло с тобой за эти недели.
***
А затем меня увезли на неделю за границу. И как назло, я забыла телефон. В общем, остались мы без связи. Море – это прекрасно, особенно если учесть, что в стране, где ты живешь, снег даже не думает таять. Но сильное беспокойство за подругу не давало полностью расслабиться ни на минуту. И как только наша семья вернулась с моря, я отправилась навестить свою Соню, по которой невероятно соскучилась. Но когда дверь открыла её мама, измученная, с осунувшимся лицом, я заподозрила что-то неладное. В голове мелькнула мысль: «За неделю ведь вся жизнь может перевернуться».
- Ты к Соне, да?
- Да, конечно. С ней что-то случилось?
Лучше бы не задавала этот вопрос. Увидев, как вздрогнула Данина мама, я пробормотала что-то вроде: «Извините, для меня очень важно знать…», - и проскользнула в квартиру.
Едва я зашла в Сонину комнату, как заметила её. Подруга почти не изменилась с того момента, когда мы виделись последний раз, однако с первого взгляда стало понятно: либо болезнь начала прогрессировать, либо с Даной случилось кое-что похуже. Она лежала на кровати с открытыми глазами, уставившись в одну точку, её тело словно окаменело, руки были холодными. Я присела на кровать и попыталась «разбудить» подругу, однако всё было бесполезно. На самом деле, это безумно тяжело: видеть близкого тебе человека в таком состоянии. Поверьте, тут уж не место драме, и хоть с нервами у меня всё в порядке, я чуть ли не выла от отчаяния. И почему я не осталась здесь, рядом с ней? Будь мы вместе, такого никогда не случилось бы!!! В комнату бесшумно зашла Сонина мама, увидела мои бесплодные попытки и, тяжело вздохнув, всё-таки решила объяснить, что здесь произошло. «Она уже почти вылечилась, когда совершенно неожиданно случилось это», - с этими словами мать присела на кровать к дочери. – «Соня впала в глубокую депрессию. И врачи до сих пор не могут сказать, из-за чего это случилось и как её лечить». Глаза женщины заблестели. Всё, что было дальше, я смутно помню. Точнее, память цепко выхватила лишь один момент: уже собираясь уходить домой, я заметила под кроватью раскрытый блокнот. Но ведь Соня всегда их закрывала, окончив работу! Пару секунд раздумий, странное ощущение, будто меня кто-то подтолкнул в спину, и руки сами потянулись к маленькому, вроде ничего не значащему предмету… Вытащив на свет это сокровище, наполненное мечтами, обретшими жизнь в рисунках, я почему-то бросила взгляд на обложку. Биг-Бен. Мой подарок. Сердце сжалось. «Мне же надо было посмотреть на открытую страницу», - вспомнила я. И перед глазами, словно сквозь туман, проплыли строчки, написанные Даной, видимо, за несколько дней до моего приезда:
Наша жизнь – безумие.
Наши чувства – безумие.
Наше вдохновение – безумие.
Наше творчество – безумие.
Наш внутренний голос – безумие.
А мир вокруг нас не есть чье-то безумие?
Пришла в себя я уже дома. И с тех пор мне часто снятся эти строчки. Знаете, я всё еще пытаюсь найти способ, с помощью которого моя Соня очнулась бы. Я отчаянно верю в то, что она вернется в этот мир. Хотя порой мне кажется, что она, как Алиса в Стране Чудес, душой сейчас находится в другой, неведомой нам (и оттого в тысячу раз прекраснее, чем наша) реальности. И кто же скажет, что есть безумие? Может быть, безумие – это как раз наша серая повседневная жизнь? И как вернуть Алису из Страны Чудес, кто-нибудь знает?! Нет, её нужно обязательно вернуть, потому что она была волшебницей с чистым сердцем, одной из тех, кто видит Сказку рядом с собой. Иногда мне кажется, что только она знала Великий секрет Жизни. И вот теперь… Нет, я буду искать. Пока не найду. У неё здесь осталось еще много дел, столько не созданных творений, у неё осталась та самая жизнь, которая «вся впереди».
Возможно, мой безыскусный рассказ не особо затронул ваши чувства. Что ж, я лишь хотела, чтобы кто-нибудь продолжил мысли Сони. Может быть, тогда этот мир всё же станет лучше. Я убеждена в этом. А вы?
