No Promises

Так темно и тихо вокруг… Будто замедленные кадры в фильме… Подо мной пропасть, черная, бездонная. Маленькие огоньки сверкают, будто звезды, я ничего не вижу, кроме них. Темнота сгущается, и мне становится страшно. Я чувствую стук своего сердца, бьющегося с утроенной силой. Нет… мне не должно быть страшно… Я не хочу этот сон, я хочу проснуться. И я просыпаюсь. Сердце бешено колотится, и приходится сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить волнение. Глупости. Мне совершенно не о чем волноваться. Плохие сны случаются, но сейчас мне совершенно не до этого. Я даже не помню уже, что было в этом сне. Не важно. Я поворачиваюсь на бок, подперев голову рукой, и улыбка невольно появляется на моем лице. Ты еще спишь. Лежишь на животе, обняв обеими руками подушку. Опять ночью перетянула всё одеяло на себя, раскутав меня…, а сейчас и сама почти раскуталась. Ни себе, ни людям, это называется. Таня, Таня… Не могу на тебя насмотреться. И невозможно удержаться, чтобы не прикоснуться. Я медленно провожу пальцами по твоему плечу, легкими, почти невесомыми касаниями. Я знаю, что это не разбудит тебя, и знаю, что тебе приятно. На твоем лице появляется легкая улыбка, губы слегка шевелятся, ты так забавно шевелишь носом… Ты мой ангел, милый и такой прекрасный. Хочу прикрыть тебя одеялом. Я тянусь за ним, но резкий звук будильника разрывает тишину. Ну сколько раз я тебя просила поставить другую мелодию! Или хотя бы сделать звук телефона потише. Твой будильник так сильно орет, что наверное и все соседи на этаже просыпаются. Удивительно, что никто еще не приходил жаловаться. Вчера мы поссорились, а ночью помирились. Не люблю с тобой ссориться, но иногда ты просто невыносима. — Тань, выключи будильник! — говорю я протяжно, ложась на спину. Ты выключаешь его и садишься на кровати. Не могу не улыбнуться — ты такая милая сейчас, сонная, растрепанная. Замечаешь внушительный синяк на руке. — Ну прости, случайно получилось. Ты же сама просила пожестче… Я немного не рассчитала, извини. — говорю я. Протягиваю руку, чтобы прикоснуться к тебе, но в этот момент твой будильник снова оглушительно орет, и ты вскакиваешь с кровати, как ошпаренная. Ты что, всё еще злишься из-за ссоры? То есть мы не помирились, по-твоему… Ну ладно, дуйся дальше. Твой кот начинает ходить вокруг тебя. Знаешь, я тебя немного ревную к этому мелкому засранцу. Иногда мне кажется, что ему ты уделяешь больше внимания, чем мне. — Может еще немного поваляемся… — говорю я ласково. — Иди ко мне. — Надо на работу собираться, — говоришь ты, погладив Ларри по голове, и босиком идешь в ванную. — Ну ладно. Через пару минут я поднимаюсь с кровати и иду в ванную. Дверь приоткрыта, и я слышу звук включающегося душа. Я захожу в ванную, но ты тут же задергиваешь шторку, закрывая мне всю картину. Будто я что-то там не видела… — Я тебе тапочки принесла, — говорю я тихо, и ставлю на пол перед ванной твои любимые белые тапочки с зайчиками. Но ты меня не слышишь. Ладно. Я иду в комнату и заправляю постель, медленно, аккуратно. Сажусь на кровать и расслабляюсь. Мне так хорошо здесь. Мне хорошо с тобой. Отчасти даже люблю наши ссоры — из-за моментов примирения, конечно. Ларри забирается на кровать и ложится рядом со мной. Вначале он меня недолюбливал, но теперь мы подружились. Удивительный у тебя кот, даже моя аллергия на шерсть со временем прошла. Я глажу его по голове, потом за ушком, и он даже начинает мурчать. — Завтрак! — слышу голос из кухни. Кот моментально рванул на звук насыпающегося корма в его миску. Мать родную продаст за еду. Я иду за ним на кухню, сажусь за стол. — Тань, давай поговорим. — вздыхаю я. Ты вздрагиваешь от звука звонящего телефона, доносящегося из комнаты, и, бросив на меня мимолетный взгляд, проходишь мимо. Я слышу, как ты отвечаешь на звонок. Судя по разговору понимаю, что звонит кто-то из твоих клиентов. Ладно. Пока жду тебя, делаю себе кофе. Никак не могу привыкнуть к твоим крошечным чашкам на два глотка. Ты возвращаешься на кухню, и я тебя не узнаю. Ты выглядишь странно… то ли испуганной, то ли взволнованной. — Всё в порядке? — спрашиваю я. Ты берешь мою пустую чашку со стола, встаешь у окна спиной ко мне. — Ладно. Не хочешь со мной разговаривать, не надо. Я тоже больше ничего не скажу. — говорю я. — Ты, конечно, невероятно милая, когда дуешься, но это уже переходит все границы. Я уже начинаю злиться. Больше не скажу ни слова. Ты резко оборачиваешься и чашка выпадает из твоих рук, разбивается. Я понимаю, что сейчас тебя лучше не трогать, и иду в спальню. Ложусь на кровать. Вскоре ты приходишь, начинаешь переодеваться. Замечательная картина предстает перед моими глазами. Ну как можно на тебя злиться… Ты выходишь в коридор и надеваешь пальто и сапоги. Мы с Ларри всё-таки выходим тебя проводить. Хочу сказать тебе что-то, но ты, похоже, торопишься. Ладно, позже. — До вечера, — говоришь ты и быстро выходишь из квартиры. Что я теперь буду делать тут одна? Ну конечно, тебе же надо в свой Центр. Ладно, я давно смирилась с твоим Ковеном, с твоими отъездами на свои шоу. Не хочу тебя ни в чем ограничивать, и свое мнение обо всем этом тоже оставлю при себе. Всё только ради тебя. Я ведь знаю, что ты можешь быть другой, не такой, как сегодня утром. День тянется невероятно долго без тебя. Но тем не менее, тебе должно быть приятно, что я прибралась в твоей квартире, устранила хаос на письменном столе, и даже помыла посуду. Я лежу на кровати и смотрю телевизор, попутно листаю какую-то твою книгу. Я не замечаю, как погружаюсь в сон. Я просыпаюсь от звука открывающейся входной двери. Уже вечер. Да, похоже я спала долго. Ты заходишь в спальню и останавливаешься. У тебя очень недовольный вид. — Что такое? Что-то случилось? — спрашиваю я. Ты только грязно выругнулась в ответ. Не знала, что ты так можешь… Ты выключаешь телевизор, практически вырываешь книгу у меня из рук, кладешь ее на полку. — Таня, что с тобой? Только сейчас я замечаю твою сумку, с которой ты приходила на некоторые испытания. Ты что, собралась ритуалы свои делать? Звонок в дверь. Ты быстрым шагом идешь открывать. Ну кто там еще? Я свешиваюсь с кровати, чтобы посмотреть, кто пришел. Но ничего не вижу, дверь почти закрыта. — Ты принесла, что я просила? — слышу Танин голос. — Да, вот. Что ты собралась делать с этим? — грубый голос в ответ. Это может быть только Бантеева. — Она здесь. — говорит Таня. — Кто? — Ванг. — Что? Как это понимать? Ну ничего себе! Она до сих пор не сказала своей лучшей подруге, что мы теперь живем вместе. Поверить не могу! А мне ведь сказала, что Бантеева всё знает. Я совсем перестала тебя понимать. Зачем ты мне врешь? А хотя… сейчас я бы с удовольствием посмотрела на то, какое у Бантеевой выражение лица. Я встаю с кровати. Не люблю, когда про меня говорят за моей спиной. — Наташ, я потом объясню, ладно? А сейчас уйди, пожалуйста. — слышу я, подходя к прихожей, и вижу, как ты буквально выталкиваешь свою подругу в подъезд. Ты проходишь в спальню. — И как это понимать? — спрашиваю я. Ты говоришь мне что-то на иврите. — Скажи по-русски! — требую я, уже начиная злиться. Ты снова отвечаешь мне то, что я не понимаю. — Почему ты так себя ведешь? Только вчера всё было хорошо! Ты была собой, а сегодня как подменили. Что я сделала не так? Если не хочешь быть со мной, так и скажи, только будь добра объясни почему. — во мне вскипает ярость. Я подхожу к окну и открываю одну створку, впуская в комнату свежий ночной воздух. Я выглядываю в окно. Двенадцатый этаж. Видно шоссе с бесчисленным количеством машин. И небо такое черное, мрачное. И появляется странное ощущение… я не могу понять и объяснить. Просто странное… Я оборачиваюсь к тебе, и мое сердце сжимается. Ты стоишь посреди комнаты и смотришь куда-то вдаль, в открытое окно. Тебе холодно, ты вся дрожишь. Прости, прости, что накричала на тебя… Я закрываю окно и подхожу к тебе. Ты стоишь с закрытыми глазами, а все лицо мокрое от слез. Я не знаю, что сказать. Ты открываешь глаза, берешь с кровати свою сумку и сверток, который тебе принесла Наталья. Садишься на колени на пол, раскладываешь перед собой зеркало, пучок полыни, несколько свечей, спички, несколько каких-то бумажек и свой ритуальный нож. Ритуал собралась делать? Мне всё это не нравится. Я сажусь рядом и подозрительно рассматриваю всё, что лежит передо мной. Ты берешь тонкую свечку, поджигаешь ее спичкой. Секунду смотришь на огонь, но он потухает. Снова поджигаешь ее. Но она снова гаснет. И еще раз. После четвертой попытки ты роняешь всё, что было у тебя в руках и опускаешь голову вниз, оперевшись руками об пол. Твои волосы закрывают всё лицо, и я слышу тихий всхлип. Я хочу подойти к тебе, успокоить, обнять, поцеловать. Но не могу. Я смотрю на тебя и не могу пошевелиться. Я будто парализована. Ты берешь полынь и поджигаешь ее, угольки падают на зеркало. Ты встаешь на ноги, берешь стакан воды со стола и снова садишься на пол. Разбрызгиваешь несколько капель воды вокруг себя. Брешь свой нож и всматриваешься в блестящее лезвие, говоря при этом заклинание на иврите. Со мной такие шутки не пройдут, Таня. Мне сейчас совсем не до твоих ведьминских штучек. Мне совсем не смешно… Я всё еще не могу пошевелиться. Я поднимаю взгляд и понимаю, что ты смотришь мне в глаза. Ты оживляешь меня этим взглядом. Мне становится так тепло и хорошо, когда ты смотришь на меня… Но почему ты плачешь? — Джулия… — ты говоришь так тихо, еле слышно. Я не могу ответить тебе, как ни стараюсь. У меня нет голоса, я просто не могу. Что происходит? Ты закрываешь глаза, и я вижу новые дорожки слез на твоем лице. Мой взгляд медленно скользит вниз, туда, где находится сейчас твоя рука. Твоя ладонь лежит на фотографии, закрывая ее полностью. Мне становится совсем не по себе. — Почему ты пришла ко мне? — говоришь ты дрожащим голосом. Что это значит? — Ты хочешь что-то мне сказать? — продолжаешь ты. Мой взгляд продолжает следить за твоей рукой. Ты убираешь ладонь с листка бумаги, и я вижу свою фотографию. Нет, невозможно… Внутри меня что-то взрывается. Дыхание будто останавливается, я не могу дышать. Голова гудит и кружится. — Зачем ты это сделала? — слышу я твой тихий голос. — Почему захотела умереть? Умереть? Но я жива, я здесь, сейчас, с тобой, я вижу и слышу тебя! Что это значит? В голове лихорадочно проносятся картинки сегодняшнего дня. Ты не разговаривала со мной, не отвечала на вопросы. Но мы же поссорились… Или нет? Я снова могу двигаться. Что-то произошло, и теперь во мне столько энергии и силы, что я готова разрушить весь этот чертов мир, который слишком жесток и непонятен. Быстрыми шагами я подхожу к зеркальной двери шкафа. Вплотную. Совсем близко. И ничего не вижу. Абсолютно ничего. Я двигаюсь, машу руками, но опять ничего. Пустота. Так темно и тихо вокруг… Будто замедленные кадры в фильме… Подо мной пропасть, черная, бездонная. Маленькие огоньки сверкают, будто звезды, я ничего не вижу, кроме них. Темнота сгущается, и мне становится страшно. Я чувствую стук своего сердца, бьющегося с утроенной силой. Нет… мне не должно быть страшно… Я не хочу этот сон, я хочу проснуться. Нет, это невозможно… Я снова смотрю на тебя. Ты так и сидишь на полу, почти не двигаясь. Теперь я знаю, что ты не видишь и не слышишь меня. Но чувствуешь. Я точно знаю, что чувствуешь. Я подхожу к тебе и опускаюсь рядом. Протягиваю руку и осторожно прикасаюсь к твоему лицу. И ты вздрагиваешь… Не бойся меня, пожалуйста, я не причиню тебе вреда. Я аккуратно беру твою руку в свои ладони и глажу ее. Я чувствую, как ты успокаиваешься, понимаешь, что я не сделаю ничего плохого. — Почему, Джулия? Скажи… — в твоем голосе снова слезы. Потому что я люблю тебя. А ты меня нет. Потому что не смогла сказать. А если бы и сказала, что изменилось бы? Потому что не могла жить так, без тебя, зная, что ты не моя и никогда не будешь моей. Мое подсознание нарисовало прекрасные картины моей жизни с тобой. Я поверила в это, потому что очень хотела. Пусть всё это и неправда, но я чувствую это настолько реальным, что мне и не нужно большего. Моя ладонь снова на твоей щеке. Я осторожно вытираю твои слезы, и теперь я точно знаю — ты чувствуешь мои прикосновения. Не плачь. И пожалуйста, не бойся меня… — Я люблю тебя, — говорю я шепотом, приближаясь к твоему лицу. Я не могла уйти, пока не сказала то, что не смогла сказать при жизни. Теперь ты знаешь. — Прости… — говоришь ты еле слышно, одними губами. Тебе не за что извиняться. Ты тяжело выдыхаешь. Я знаю, тебе тяжело. Но ты ни в чем не виновата. Это было только мое решение. Я совсем близко. Твои глаза закрыты. Я всегда хотела поцеловать тебя. И теперь у меня есть последняя возможность сделать это. Я осторожно кладу руки на твои плечи и прикасаюсь губами к твоим губам. Ты отвечаешь на поцелуй, и я знаю, что тебе приятно. Мой язык проникает глубже в рот, и ты снова отвечаешь. Твой запах, твои мягкие губы, твое горячее дыхание — я чувствую всё это. Это и есть моя реальность, та, которую я всегда хотела. Я медленно отстраняюсь и смотрю на тебя. Ты больше не плачешь, но сидишь по-прежнему с закрытыми глазами. Я осторожно провожу рукой по твоим волосам и отодвигаю прядку от лица. Ты прерывисто вздыхаешь. Я не могу не улыбнуться, видя, что теперь ты спокойна. Будь счастлива, Таня, и прости меня за всё. Я не хочу уходить, но знаю, что должна. Я больше не побеспокою тебя. Я не знаю, где окажусь — в раю, в аду, в преисподней или в бездне. Хочу, чтобы ты прожила долгую и счастливую человеческую жизнь, пусть и без меня. Я всегда буду охранять тебя. И только сейчас могу сказать тебе «Прощай».