Frustration

Аясэ было чуждо то бодрое, сияющее скоплением надежд восприятие мира, которое было присуще Цугуми. Она смотрела на тяжелое, чернеющее небо и всякий раз, когда казалось, словно то начинает падать, Шиномия закрывала глаза и представляла, что парит в невесомости. А еще ей казалось, что ноги слушаются ее. В этом необычном симбиозе было нечто, заставлявшее трепетать еще такую невинную подростковую душу - Цугуми было грустно осознавать это. Но с каждым новым днем, проведенным в кругу гробовщиков, такое понятие, как "семья", принимало все более особенное значение. Они не успели уловить тот момент, когда Аясэ, хоть и с небольшим недоверием, но позволяла девчонке вывозить ее на прогулку. Девушке нравилось то, что во взгляде подруги не читалась жалость, которую испытывали все при виде парализованной Шиномии. Цугуми понимала все слишком хорошо для своих четырнадцати лет и тоже находила своеобразное спасение в человеке, не считавшем ее нахальным, грубым ребенком. Они были на равных, словно две птицы с подбитыми крыльями, старавшимися лететь так же высоко, как и другие. - Будто и впрямь котенок... - однажды сказала Аясэ, наблюдая за Цугуми, инфантильно перебирающей старые компьютерные чипы. Та лишь сердито пробурчала что-то, кажется, потеряв очень важную комплектующую, и тогда Шиномия улыбнулась. В глубине души пилот была рада тому, что прогулки теперь не были в гордом одиночестве, а о коляске можно было не беспокоиться. Ранней весной было еще довольно холодно, так что Аясэ не возражала, когда подруга укрывала ее ноги шерстяным пледом. Наблюдая за пробуждением природы в сердцах каждой появлялось свое - кроткое с оттенком голубизны трепыхание и мешающее ровно дышать оживление всего сущего. Весна настигла Японию слишком быстро. - Аечка, все ведь будет в порядке? - Цугуми старалась не смотреть на то, как Шиномия устраивалась в кабине меха-машины. Наверное, никогда ранее она не позволяла себе задавать подобного рода вопросы. - Конечно, - Аясэ уже возилась с механизмами запуска, начиная подозревать, что кто-то из механиков уже побывал здесь до нее. Возможно, в тот миг стоило сказать что-то еще. Что-то, что бы стало точкой невозврата и терзало бы их обеих еще долгое время. Но пилот нажала кнопку закрытия кабины, улыбаясь так, словно томное пугающее взгляд небо на мгновение стало, будто воздушный шарик, невероятно легким. Сонорный март приближался к концу, оставляя за собой миллиарды давно позабытых человеческих трагедий. В садике, неподалеку от штаба гробовщиков, зацвела молодая сакура, не считая нужным предупредить кого-либо об этом. Весна пришла в Японию слишком не вовремя.