Сезонность.

Он просто сломался. Надоело. Усталость затопила его полностью, затмила свет, улыбки и сияющие глаза. Бледная кожа, темные круги под глазами и отсутствие жизни в глазах - вот что осталось. Внутри нет больше тепла на то, чтобы согреть себя, а на остальных - и подавно. Его глупость и эгоизм замучили его, и чувство вины поглотило с головой. Хотя собственно винить себя в эгоизме не за что, и вины его в случившемся нет. Полученное от Чихо, родного брата, сообщение со словами прощания и следующее за этим приглашение в морг на опознание его тела, выбили почву из-под ног и сломали внутри что-то очень важное, обычно называемое внутренним стержнем. Джу не верит. Покончить с собой для того, чтобы забыть любимого человека, просто оставить своего брата одного... Он не мог бы так поступить. Но он поступил. Глядя на белое лицо с синими пятнами под глазами и синяком от веревки на шее, БенДжу не верил. До последнего не мог поверить, что его единственный близкий человек, заменявший ему семью и лучшего друга в одном лице, мертв. Что он просто бросил Джу. Просто взял и ушел, ничего не объяснив. Ведь этот человек всегда был рядом. Был вдохновителем, музой, энергетиком и просто самым прекрасным человеком. Покончить с собой - было совсем не для него. Неужели его любовь была такой болезненной и страшной, что легче было уйти, чем отпустить? Кого он так сильно любил? Затапливает сначала ненависть на этого человека, потом страх перед жизнью, любовью и чувствами. И все это пропадает слишком быстро, оставляя внутри кромешную пустоту, в которой начинается медленный снегопад. Внутри наступила зима на долгих три месяца. БенДжу потерялся. Потерялся в себе, в снежных сугробах внутри, он замерз, но не хотел согреваться. Хочется замерзнуть насмерть, уйти ,чтобы не приносить проблем никому, чтобы его забыли, оставили одного, оставили умирать в одиночестве. Его танцевальная группа, собранная им же, медленно загибалась, как и ее создатель, персональное солнце и регулятор общего настроения в одном лице. Ребята не знали, что делать. Пытались работать без него, но настроение уже было не то - сказывалось волнение за создателя. БенДжу перестал появляться на тренировках, и среди 11 человек пошел разлад. Ребята пытались поднять настроение БенДжу, звали на тренировки, постоянно звонили, но первое время БенДжу просто молчал и не отвечал на звонки, не встречался с ними, предпочитая делать вид, что и сам умер. Два месяца он продолжал медленно умирать, борясь с желанием танцевать, убить в себе все танцами и продолжить жить. Ведь любовь к танцам слишком горячая, она может начать растапливать снег внутри. Когда замучила совесть так, что не отвечать на звонки было невыносимо, он все же появился на тренировке. Медленно зашел в зал под оглушительную тишину и встал у стенки ,прикусывая губу и призрачно улыбаясь. Парень был окружен заботой, волнующиеся ребята всеми силами пытались стать семьей для Джу, но тот не пускал их. Было страшно. Тоже уйдут. Тоже бросят. Легкая улыбка на губах, страх в глазах и негромкий голос: - Спасибо за волнение, все хорошо. Мне уже лучше, - все, что получали в ответ парни. И в итоге просто забросили это дело. Казалось, что и правда, ему становилось лучше, тренировки больше не пропускались, даже готовился новый номер на ближайший фестиваль. Но БенДжу больше не мог создавать те танцы, его сил и тепла не хватало на создание ритмичной, яркой и запоминающейся постановки. Его заменил Ходжун - один из лучших танцоров в группе, и по совместительству тот, кто был самым близким человеком для Джу в группе. БенДжу ему единственному позволял провожать его до дома, иногда угощал чаем, и понемногу делился своими переживаниями. В ответ каждый раз будучи идеальным слушателем для различных историй Ходжуна. Только этот человек знал, что вечерами и ночами БенДжу сидел в танцевальном зале, тщетно пытаясь придумать хоть что-нибудь, а потом убивался в что-то свое, невообразимо болезненное и тянущее назад. Резкие движения, наполненные болью и чем-то, предвещающим взрыв, заменялись медленными, напоминающими умирающего человека. Смотреть на это было почти невозможно, страшно. Казалось, что парень находится в предсмертной агонии. Наверное, это единственное описание состояния БенДжу. Просто в нем все сломалось. От человека не осталось ничего. Попытки вернуть все к жизни не давали никакого результата. Страх всего, в том числе и любых чувств, поселился внутри, оставляя только холод и морозную зиму. Он не хотел продолжать жить и отчаянно хотел выжить одновременно. Его зимнее состояние медленно перешло в весеннее таяние льдов на реке. Медленно сходит снежный покров, оголяя прозрачный лед. Он плавно, постепенно, не всегда равномерно тает, пока последний, тонкий слой льда не сносит бурным течением, уничтожая последние осколки защиты от холода. Душащий мороз заполняет все внутренности, выбивает воздух из легких, заполняя все внутренности ледяной водой. Парень захлебывается в ней, пытается выплеснуть из себя, сбивая в кровь колени и руки в танцевальном зале ночами, отчаянно пытаясь выжить. Заканчивается это в больнице, когда БенДжу теряет сознание. Дружелюбно улыбающийся психиатр навещает ежедневно, приторно улыбается и старается расшевелить, но БенДжу словно не видит его. Он чувствует внутри эту начинающую леденеть воду, ведь март так и не пришел, и солнце так и не выглянуло из-за облаков. Это страшно - ощущать, что скоро внутри не останется места для воздуха. Еще немного, и вода затвердеет окончательно. БенДжу кажется, что это будет моментом его смерти. Становится и страшно и смешно одновременно - умереть от сковывающего внутренности льда. Его выписывают, когда состояние приходит в норму, и парень, вопреки запрету на физические упражнения, идет в танцевальный зал, включая музыку на полную, закрывая дверь в зал, и встанет по центру, пытаясь ее почувствовать. Хоть немного. Но даже оглушительные биты не дают даже миниатюрной трещины на льду. Истерический смешок врывается с губ, а вместе с ним и первое, резкое и грубоватое движение, дает начало новому, непонятному и завораживающему танцу. Парень дрожит, всхлипывает, чувствуя теплые капли на щеках. Может, это тает лед внутри? Тело не хочет останавливаться: резкое падение на колени, переворот, подъем и бросок вперед, странная связка руками, волна и снова падение на колени. Слышится хруст, и БенДжу отчаянно хочется поверить, что это лед внутри. Хруст повторяется, потом еще раз, и еще. И до БенДжу с трудом доходит, что это не хруст, а хлопки. Темная фигура стоит у стены и хлопает в ладоши. Джу стирает слезы с лица и смотрит еще раз на силуэт, но не видит ничего - на улице давно ночь, и в зале выключен свет. Сквозь окно луна освещает лишь участок, занятый БенДжу, и вокруг все лишь имеет легкие очертания. Фигура медленно движется в сторону парня, и танцору становится страшно. Лед внутри дает большую трещину. БенДжу слышит его треск, когда незнакомый силуэт делает первые шаги в сторону танцора, и во с свете луны можно разглядеть носы белых найков, потом черные джинсы, худую талию, затянутую в обтягивающую майку, хлопающие в ладоши худые руки, блестящую черную кожанку, бледную кожу, легкую улыбку узких губ, аккуратный нос и хитрые лисьи глаза. Танцор уже вышел из освещенного круга, вжимаясь в стену, чувствуя себя обнаженным перед этим человеком, видевшим его душу, вложенную в этот танец. Незнакомец лишь улыбается и поправляет челку, подходя ближе, чтобы протянуть руку и довольно мелодичным голосом произнести: - Хансоль. Внутренности БенДжу накрывает огромной волной ледяной воды, потому что ладонь парня очень холодная и идеально дополняет царящее внутри парня морозное царство. Хансоль приходит очень часто, но теперь БенДжу чувствует его приходы, и танцевать перед ним не получается еще несколько недель. БенДжу, покрасивший волосы из привычного блондина в светло-русый, довольно долго привыкает к присутствию нового человека, а потом слишком резко окунается в мир, общий на двоих. Его это пугает, но выбраться сложно. Танцор пропускает тот момент, когда в ночном зале в освещенном луной пространстве он оказывается не один. Когда медленно, шаг за шагом, он учит Хансоля простейшим движениям. Он пропускает момент, когда у них появляется дуэт с несколькими танцами, созданными Джу, напоминающие больше борьбу добра и зла, чем синхронный и динамичный танец. Джу ни разу не рассказывал Хансолю о себе. Да и не нужно было - друг того не требовал. Он просто улыбался и рассказывал что-то свое. Они редко выбирались куда-либо дальше забегаловки рядом с танцевальной студией, но им, кажется этого хватало, чтобы сменить обстановку, придти в себя, перекусить. Хансоль что-нибудь рассказывает, Джу смотрит в окно, слушая парня, иногда кивая и односложно отвечая. Странная парочка вполне нормально уживается вместе. Им комфортно: БенДжу чувствует, как вода внутри теплеет и, кажется, даже немного уменьшается в количестве. Хансоль доволен тем, что у него есть собеседник, и ему хочется вытянуть друга из этого странного состояния. БенДжу иногда следит за Солем и замечает то, что, возможно, не видит никто. Не всегда сияние улыбки и смешинок в глазах - настоящее. У него тоже есть своя непонятная тайна. Только какая - БенДжу не хочет узнавать. Ему и своей хватает. Только однажды Хансоль говорит ему в шутку: - Знаешь, иногда я очень хочу прекратить свою жизнь, и одновременно я отчаянно хочу жить. Странное ощущение. И БенДжу становится не по себе от похожести их состояний. Они вместе готовятся к фестивалю, до которого остаются считанные дни. Кажется, уже надо закругляться, так как на часах четыре утра, а завтра - первый день рабочей недели. Хансоль учится в университете, БенДжу работает. И Хансоль, разгоряченный, стирает мокрые капли со лба и смотрит на Джу: - Мой дом близко. Пошли ко мне - выспишься на час больше, чем будешь к себе на окраину тащиться. БенДжу кивает и медленно собирает вещи. Добираются они до квартиры парня за 10 минут. Танцор открывает дверь своим ключом и впускает гостя внутрь, включая свет в прихожей. - Осматривайся, осваивайся. Кровать одна, но думаю, проблем не будет. А я пока в душ. Хансоль проходит через гостиную, но БенДжу не смотрит на него, слыша только стук чего-то о стекло и тихий выдох. Танцор проходит в гостиную и оглядывает окружающее простое, заваленное журналами, дисками, помещение - видно, здесь живет активный человек. Парень подходит к стеклянному шкафу и открывает створки, поглаживая корешки старых, потрепанных книг. Пальцы натыкаются на деревянную рамку, лежащую на полке фотографией вниз. Что-то внутри БенДжу требует не трогать ее, но парень почему-то дрожащими пальцами поднимает ее, чтобы через секунду тихо и осторожно, медленно положить ее на место, закрыть ладонью лицо, чтобы сдержать крик и тихо выйти из комнаты, все же задевая раму ладонью, в попытке дрожащими руками закрыть дверцы шкафа. Джу забывает обо всем, бегом направляясь в темноте в неизвестном ему направлении, стараясь забыть увиденное. Просто сбежать, как можно дальше. Вода внутри устраивает подобие цунами, бушует, заливает легкие - и Джу давится кашлем; она льется через глаза, заливая щеки, и медленно и мучительно застывает ледяными глыбами внутри, кажется, протыкая внутренние органы острыми окончаниями замерзших волн. ...С упавшей в мягкий ковер фотографией кверху рамки смотрит счастливо улыбающийся Хансоль, обнимающей за шею не менее счастливого Чихо.