Игра

Эту гостиницу в Киото Тое Коё посоветовал Кувабара. Со странной усмешкой, которую Коё тогда не понял. Она оказалась у самого туристического центра, в одном из переулков Гиона, рядом с темным синтоистским храмом — Коё не разобрал, кому был посвящен храм, лишь увидел статую похожего на лисицу льва. Выглядела гостиница очень опрятно и очень традиционно. Уже темнело, и перед входом горели лампы. Настоящие, не электрические. — Надо же, — сказал Акира. Коё кивнул. Если и внутри так же… Внутри оказалось, пожалуй, еще лучше. Ничего лишнего, традиционный дом, обставленный с большим вкусом. Встретила их улыбчивая женщина неопределенного возраста, чуть помоложе самого Коё. Коё и Акира сняли обувь, обулись в поданные тапочки и последовали за ней. Дом оказался много больше, чем выглядел снаружи. Во внутреннем саду тихо журчала вода. В сумерках угадывались камни, декоративные сосны и клены — их опавшие листья плавали в маленьком пруду. В свете ламп вода казалась черной. Поутру наверняка очень красиво. Они поднялись на второй этаж. В комнате — опять же ничего лишнего, — не было даже телевизора. А вот гобан — был. Коё начинал понимать, почему Кувабаре здесь понравилось. — Ваш ужин будет подан в номер немедленно, — сказала женщина. И, проследив за взглядом Коё, добавила: — К сожалению, он не из каи. — Не сомневаюсь, что он прекрасного качества, — сказал Коё, скрыв удивление. — Вы играете? — Вся наша семья играет в го, Тоя Мэйдзин. — Женщина поклонилась. — Конечно же, как любители. Ужин принесли спустя четверть часа, и Коё остался им потрясен. Полностью сезонная осенняя трапеза, семь закусок, прекрасная рыба — повару следовало открыть ресторан, с ценами за ужин равными цене их трех ночей в гостинице. Отбою бы не было. — Странно, что здесь так мало постояльцев, — сказал Акира, отставляя чашку супа. Коё кивнул. Особенно при таких ценах. Перед сном они сыграли партию — разумеется, всерьез. Назавтра Акиру ожидал решающий матч для лиги Хонимбо, а Коё — первый из семи за титул Кисея. Акира играл как обычно прекрасно, но это «как обычно» не давало Коё покоя и мешало уснуть. Сын делал все правильно, его ждала великолепная карьера — вот только Коё казалось, что в случае Акиры он не видит всю доску, или же не понимает узора. Сны Коё обычно не снились — разве что партии, — и потому он очень удивился, поняв, что проснулся во сне, встал с постели, что рядом с ним встал Акира. Они надели юката и спустились вниз. Казалось, он слышит негромкий скрип лестницы, шуршание тапочек, ощущает холодный ветерок из сада — и запах чая, и выпечки. Его рука отодвинула дверь — теплое дерево под пальцами, — и они с Акирой вошли в комнату, которую Коё никогда не видел. Большую, на двадцать татами. Посреди комнаты стояли два гобана, за ними сидел мальчик возраста Акиры в традиционной одежде — взрослой одежде. А вокруг… Коё сглотнул. Если не приглядываться, то казалось, что рассевшиеся вокруг гобанов люди — действительно люди. В традиционных одеждах. Вот только на стенах их тени то хлопали крыльями, то шевелили хвостами. У одной из женщин человеческими были только лицо и руки, тело же лежало змеиными кольцами. У одного мужчины был третий глаз. У второго — волчья голова. У одного юноши не было глаз на лице, но он держал перед собой ладони, на которых глаза были. Женщина, встречавшая их, повернулась к ним и церемонно поклонилась. Показала рукой на гобаны. — Прошу. У нее была совершенно белая кожа, черные волосы спускались до пола, а на татами веером лежали девять лисьих хвостов. Странный сон. Коё попытался проснуться. Кажется, для этого нужно причинить себе боль… Он незаметно ущипнул руку, но проснуться не получилось. — Мы не спим, — выдохнул Акира. — Конечно, — улыбнулась женщина. Зубы у нее были черными, как положено традиционной красавице, и острыми. Как положено — кому? Ёкаю? — Что здесь происходит? — спросил Коё, не двигаясь с места. — Мы предлагаем вам поиграть в го, — сказала женщина. — Вот и все. Вы выиграете и оставите наш дом. Ну идите же вперед. — Я хочу объяснений. Женщина вздохнула. Юноша с глазами на ладонях пожал плечами и поманил Коё. И ноги Коё сделали шаг без его на то желания. — Да вы не сопротивляйтесь, — очень устало сказал мальчик у гобанов. — Вы ели их еду, вы в их власти. В нашей власти, в смысле. Вы не можете ни убежать, ни на помощь позвать — пока ночь не кончится. — Ну что ж… — Следующий шаг Коё сделал сам, уж слишком противным было чувствовать себя марионеткой. — И что же будет, когда ночь кончится? — Вы обо всем забудете — ну, почти, — ответил мальчик. — Го не забудете. И потеряете по пять лет жизни. Если проиграете оба матча. Мы только два успеем, вы же Мейдзин все-таки, будем играть как следует. — Если не закончите игру до рассвета, — сказал ёкай с глазами на ладонях, — вы проиграли. Коё медленно кивнул. Осознавалась ситуация медленно, он все еще в нее не верил. В глубине души. — Как — пять лет? — ошарашенно спросил Акира. — В качестве альтернативы, — насмешливо произнес уродливый старик справа от него, — мы можем вас съесть. Его рот раскрылся огромным зевом, клацнули острые зубы длиной в палец. — Благодарю, но мы, пожалуй, откажемся от вашего предложения, — проговорил Коё, внутренне содрогнувшись. Старик захихикал, как Кувабара. Коё прошел мимо него, опустился за один из гобанов, перед мальчиком. — Вы собираетесь играть с нами одновременно? — Завтра я получу седьмой дан, — сказал Акира, садясь рядом. — Это ты предупреждаешь или хвалишься? — Мальчик хмыкнул. Женщина-лиса подошла к ним, поставила рядом чайник и чашки. И хлопнула мальчика веером по растрепанной голове. — Извините, у него никаких манер. Я виню телевизор и эти ужасные передачи. — Ничего страшного, — ответил Коё. От простой, такой обычной её фразы ему наконец-то стало страшно. Он до конца поверил, что не спит. — Телевизор — шикарная вещь! — заявил мальчик. — Ну ладно, ладно… Мое имя Хикару. Фамилий у нас нет. В смысле, настоящих, а выдуманную я вам говорить не буду. Я — кицунэ, и у меня только один хвост. Моего призрака зовут Фудзивара-но Сай. С вами будет играть он, а я — с вашим сыном. Его призрака? Коё всмотрелся — но никакого призрака рядом с Хикару не увидел. — Он от меня справа, — вздохнул Хикару. — Его вижу только я. И слышу только я. Так получилось. Ну что — начнем? А то они голодные. И они начали. Коё ожидал сильного противника. Он ожидал — огромный опыт, изворотливую жестокость злобного духа. Встретил же… Фудзивара-но Сай был морем. Приливной волной. Ошеломительно красивой, чудовищно опасной, сметающей все — ему было бесполезно противопоставлять силу. И, пожалуй, Коё должен был чувствовать ужас. Но ощущал он только и исключительно восторг. Смотри, говорила доска. Смотри — это возможно. И вот это. Ты думал — там пустыня, там пустой колодец, там выбрано все до дна, а ты загляни, там бесконечность, там звезды. Нет закрытых дверей. Нет невозможного. Ты думал — ты достиг потолка. Ты думал, что знаешь свое го, ты думал — вот оно, вот таким оно будет пять лет спустя, вот каким ты будешь к концу пути, вот — ты возьмешь все титулы, ты удержишь их, и ты умрешь в почтенном возрасте, и газеты напишут пару слов, и ты останешься — кифу, записью в истории, Акирой — больше ничем. Глупости, говорила доска. Ты молод. Ты не знаешь своего го, вы совсем еще незнакомы, оно такое юное — как ты мог решить, что вырос, Тоя Коё? Как ты мог решить, что чудес не бывает? Почему ты решил, что один? …Он признал поражение с горечью. От того, что партия завершилась. От того, что он не мог начать новую немедленно: требовалось выпить чаю, размять ноги, подышать. Гудела голова. Но… О, ками, за такое не жаль ничего. Ничего не жаль. — Я проиграл, — выдохнул рядом Акира. Коё повернул к нему голову. Сын ошеломленно смотрел на доску. На доске… Пожалуй, больше это походило на взрыв, землетрясение и последствия тайфуна. Хикару выпустил на Акиру ручной хаос, и сын не был к этому готов. Немудрено — так не играл никто. Будто посреди пьесы Но на сцену вышла подростковая звезда и исполнила то, что у них называется музыкой. Акира потряс головой. А Хикару улыбнулся им и потянулся. — Давайте следующую чуть погодя, а? У нас еще есть немного времени… Мне бы размяться — терпеть не могу на пятках сидеть. Мальчик встал, подошел к стене зала, — ёкаи подвинулись, пропуская, зашумели, заговорили вполголоса, — отодвинул стенку и спрыгнул в темный сад. Коё поднялся тоже и прошел следом. Акира за ним. В саду было тихо и совсем темно. На небе уже выступили звезды. Тихо журчала вода. В зале за спиной начали разносить чай. Хикару стоял у клена, еле видный в темноте. Смотрел в пруд. Акира обогнул Коё, шагнул к нему. — Сколько тебе на самом деле лет? — спросил требовательно. — Шестнадцать, — ответил Хикару. — Но ты же кицунэ! — Слушай, даже лисы-оборотни не рождаются столетними! — Хикару фыркнул. — Вот тетке моей — ей за две сотни. — Я принял ее за вашу мать, — сказал Коё — Не, — мальчик, помрачнев, качнул головой. — Моих они убили. Это была наша гостиница, раньше. Но очень уж охота здесь хорошая, Гион же, так что… Мои были слишком люди. Я тоже вот, — он хмыкнул, — слишком. — Мне очень жаль. Мальчик пожал плечами. — Но кто учил тебя играть? — спросил Акира. Сын был необычно взволнован, еле держал себя в руках, на грани невежливости. — Так Сай же! Сай очень хороший. — Хикару улыбнулся. — Тетка его доску купила как антиквариат, а я раз — и увидел на ней капли крови. И ответил ему — сказал, что слышу его и что вижу. Ну и вот — теперь он мой призрак. Мальчик тепло посмотрел на пустое место справа от себя, и Коё пронизала жалость к нему. — Он был великим игроком? — спросил Коё, держа голос. Никак нельзя показать сочувствие. Оно унизит этого мальчика, а Коё того совсем не хотел. — О! — Глаза Хикару вспыхнули. — Еще как! Он был тем Хонимбо Шусаку, которого вы знаете, был его го! Я вам сейчас расскажу!.. …Недаром Коё почувствовал знакомое в го своего великолепного соперника. Шусаку? Неужели?.. — Хватит! — Возглас хозяйки ударил Коё, как хлыстом. Она стояла в проеме в полный рост, черный девятихвостый силуэт на золотистом фоне.— Нагулялись! Они здесь не в гостях. Они здесь не за чудесами. Они здесь — пища. — Можно ли чтобы Акиру не трогали? — спросил Коё негромко. Они пошли к дому, не торопясь. Женщина раздраженно дернула хвостами и скрылась внутри. — Только если я проиграю, — сказал Хикару, — но я не могу поддаваться. — Он посмотрел отчаянно. — Не потому что не хочу, я просто не могу, мне запрещено. Я бы хотел, честно! — Да они нас и так сожрут, — сказал Акира хмуро. — Даже если мы выиграем. Мы для них всего лишь развлечение. Хикару потряс головой. — Не-не, так не по правилам. У людей должна быть возможность спастись, иначе нас тут всех Омма-сама в порошок. И плюнет сверху. — Даже если этой возможности на самом деле нет, — сказал Коё. — Угу, — вздохнул Хикару и вспрыгнул на деревянный настил. — Но вы все равно попытайтесь выиграть, а? Пожалуйста. Коё опустился перед гобаном. Глотнул чая — великолепного, прекрасно заваренного, — и задумался. Стоило признать очевидное: победить Шусаку он не сможет. Попытается, разумеется, но рассчитывать на то не стоит. Значит — он потеряет пять лет жизни. Возможно — последних. Возможно, это его последняя игра. Совсем последняя. И пусть ее никто не увидит, никто не запомнит, кроме ёкаев и призрака, но… Лучшей последней игры и пожелать нельзя. Коё улыбнулся. Ну что же, раз игра — последняя, то стоит думать лишь о го. О звездах в бездонном колодце. Если ему придется уйти сейчас, то он уйдет не в страхе, не в смятении. В радости. Пусть на недолгое время, но он встретил идеального противника, которого искал всю жизнь. Стоит ему это показать. Стоит поделиться радостью. Как одиноко должно быть призраку великого мастера взаперти в этой тюрьме… Ему впервые показалось, что камни на доске похожи на звезды. Фудзивара-но Сай больше не был сокрушающей все водой, не был огнем, не был сбивающим с ног ветром — он был осторожен и мягок, и Коё казалось — они не ударами обмениваются, они строят мир. Вдвоем, на этой малой доске, они строят прекрасное и живое, и… И подняв от доски глаза он увидел перед собой вневозрастное лицо придворного двора Хэйан. Придворный сидел за спиной Хикару, положив тому руку на плечо. На его лице восторг мешался со скорбью. Потом он поймал взгляд Коё и глаза его расширились. — Вы… видите меня? Хикару вздрогнул, вскинул голову. Посмотрел на Коё, на придворного. — Это как? Сай? Коё кинул взгляд на Акиру — но тот смотрел на доску, замерев. Полностью замерев. Даже, казалось, не дыша… И ёкай справа от Акиры, тот самый уродливый старик, застыл в середине движения. — Я вижу вас, — сказал Коё Фудзиваре-но Саю. — И я слышу вас. Тот выронил веер, прижал руку к груди. На глазах его показались слезы. — О! Я так рад, так рад вас слышать! — Что вообще происходит? — спросил Хикару. — Эй? Вы заметили, что все замерли, кроме нас? Это как вообще? — Посмотри на доску, — улыбаясь, сказал Сай. Коё тоже взглянул на доску. Последний поставленный им камень менял партию полностью — право, Коё, делая ход, не помнил, что просчитывал так далеко, но сейчас… — Ты проиграл, — прошептал Хикару. — Я проиграл. — Сай сиял, по его щекам текли слезы, прямо на богатый шелк его одежд. — Но неужели ты не видишь большего? Этот ход — настоящий божественный ход, он изменил — всё. — Но… — Коё сглотнул и не смог произнести: «это же игра». — Мы в радости творили мир, — сказал Сай. — И вам дали чудо, мастер Тоя. Вам дали право божественного хода. Настоящего божественного хода. — Я… — Коё оглянулся вокруг. Ёкаи застыли гротескными фигурами. Снаружи серело небо. До рассвета оставалось совсем немного. Он победил. Акира же… Коё посмотрел на партию Акиры и мысленно кивнул. Акира проиграл. Акира лишится пяти лет жизни… — Вы можете изменить мир так, чтобы никогда сюда не попасть, — произнес Сай. — И пусть мы не встретимся никогда, зато ваш сын не пострадает. Это самое главное. Хикару закусил губу, положил ладонь на руку призрака на своем плече. Он казался совсем юным. Они оба на самом деле казались совсем юными — и чудовищно усталыми. Должен же быть выход? Должен быть способ выиграть эту партию. Обязан быть. Коё налил себе чаю, выпил медленными глотками. Поставил чашку на татами. — Ну вы даёте, — сказал Хикару. — У вас даже руки не трясутся. — Хикару! — Призрак нахмурился. — Не мешай мастеру думать. Это так невежливо. Коё улыбнулся. На самом деле ход оказался совсем простым. — Пусть, — сказал он, — все, кто не является сейчас живыми людьми в этом доме, станут живыми обычными людьми того возраста на какой выглядят. И время началось заново.

***

Из гостиницы им пришлось бежать через сад, варварски топча мох и ломая ветви. Ёкаям совершенно не понравилось превращение в людей, а дюжина очень злых, пусть и совсем обычных людей, — это все же многовато на четверых. Когда они выбежали из гостиницы на улицу, то сзади раздались скрежет и треск ломающегося дерева, рвущейся бумаги. Пробежав еще шагов пять, Коё обернулся. Позади рушилась гостиница, складывалась сама в себя, на глазах превращаясь в пыль и труху. Хикару рассмеялся прерывисто, задыхаясь от бега. — А я-то и не знал, что там настолько не хватало ремонта! Эй, Сай, ты чего? Это столб, не обнимай его! — О, Хикару, — Сай стоял рядом со столбом освещения и с благоговением на лице водил по бетону ладонями, — я его чувствую! Он шершавый! Шершавый! — Все равно не обнимай! Ну Са-ай! И меня не надо обнимать! Ну не на улице же! — И что будет дальше? — негромко спросил Акира. Коё улыбнулся, смотря как два несомненно великих мастера го — нынешний и будущий — бегают вокруг столба. — Я думаю, — сказал он, — что теперь все будет хорошо.