***
В эту часть лаборатории ему доступ был закрыт, но сейчас сикеру было все равно. Эмоции плескались через край, он сейчас был готов абсолютно на все. Кодовый замок он выворотил, а двери разжал когтями и... замер, смотря на изувеченные, разобранные корпуса. С невнятным звуком пал на колени между платформ, где были разложены дезактивы. Одна, вторая пульсация Искры, и он ощутил на самой грани – это. Разорванная связь ожила, ударив болью. Старскрим взвился на серво и своротил защитную панель, а за ней оказались контейнеры с белым шумом. Их он почувствовал и узнал сразу; когти потянулись вырвать, унести, скрыть, но он одернул себя. Нужно осторожно отсоединить Искры от системы и подключить внешнее, не стационарное питание. Быстрые, четкие движения, процессор настроен на одну задачу. Ни страха, ни сожаления – ничего, только четкий алгоритм действий. Он заблокировал двери через уцелевшую панель и, не обращая внимания на выстрелы в нее, стал отключать контейнеры. В подпространство не поместить, но места вполне хватит под кокпитом. – Я клялся и клятву исполню, – сикер выстрелил в стену, пробивая ее, потом в оставшиеся контейнеры с Искрами, упокой их Праймас. Мегатрон рычал вслед и приказал нагнать и уничтожить, да все тщетно: сикер, спасающий свой актив, напомнил, что не зря носит свое прозвище – он лучший в небе, и никто не может одолеть его в нем. «И что бы ни случилось, триада – это основа, в ней сила и утешение. Триединство Искр, и если один будет падать, двое поймают. Ты, ведущий, несешь за них ответственность, они пойдут за тобой в Плавильни, они поддержат тебя, ты же обязан сберечь их. Все вы разные, но крыло к крылу – единый механизм. Да угаснут сомнения в первом слиянии ваших Искр, да не останется скрытого! Первая Триада Воса, теперь небо ваше...» Короткий видеофайл, снова непрошенный – но он согрел Искру. Старскрим огладил кокпит: он придумает, как вернуть им корпуса, он обещал их сберечь, и теперь у него есть шанс. План действий он себе уже наметил, он не может снова их потерять! Старскрим свернулся на холодных камнях в пещере, обнимая себя поперек кокпита и, засыпая, снова начинал походить на себя прежнего: с фейсплейта сходила ставшая привычной злобная ухмылка, один за другим расслаблялись мимические приводы, меняя выражение на спокойное. Таким Старскрим не был уже много ворн: покой пришел после страшной бури эмоций, а привычная боль в Искре разжимала стальной захват.***
Ему нужны были технологии, энергия – без нее он не сможет долго питать контейнеры с белым шумом, да и сам ослабнет. И он сделал то, что должен был: пошел на союз с белковой тварью. Сайлас, отвратительное, мерзкое создание… опасное создание; хоть Старскрим и мог его раздавить одним движением ступни, но увы – пришлось считаться с его хитростью и умением адаптироваться. Это было предательство собственной расы, но для сикера это уже не имело значения – он получал драгоценное электричество и необработанный энергон. Он отдал им Бамблби – пусть делают что хотят, ему лить на этот алозначный шлак. Сикер вернулся в свое убежище в горах и сидел, поглаживая кокпит, чувствуя, как накапливают энергию Искры триадников. Так медленно – нужно было огромное количество энергии, а то, что он получал, были лишь жалкие крохи, но они были, и была надежда. Старскрим устроился поудобнее, поправил провода, идущие под кокпит к контейнерам, и погладил кокпит. Он жил ненавистью, терпел все ради мести – сколько перезарядок он грезил, что уничтожит Мегатрона, займет заветное место лидера, и пустота заполнится. Теперь он понял, что обманывал себя – жестоко обманывал; ничто не способно заменить их, месть лишь отвлекала, но дала дожить до этого момента. Старскрим обхватил себя за плечи – так кажется, что они на самом деле рядом. Он искал возможность раздобыть протоформы, хотя бы дроновские, а там он сможет довести их до нужных форм. Значит, снова Немезис. Его крылья прошила дрожь – он помнил, как его ломали и как он сам подставлялся под удары, и не только удары.... Он отдавался во власть этих могучих манипуляторов и алой оптики как безумный; он уже пережил горе, и искал иные способы закрепиться в активе, и не знал о жестоком предательстве обезумевшего Лорда. Он не был с ним един – он забывался в жестоком коннекте, почти умирая, а потом возрождаясь, но уже иным. Он позволял творить с собой все, что угодно, но не подпустил к Искре, надежно закрытой – даже выломав броню, невозможно было его заставить раскрыть лепестки камеры, проще было вырвать ее. Но Мегатрон только грозился: его вполне устраивало то, во что превратился Старскрим, лишенный триадников. Когда он узнал… о, это был день атаки на форпост автоботов – выживших и пленных не было. Он лично выдрал не одну Искру и так и предстал перед Мегатроном – весь в энергоне. Он не кидался обвинениями, лишь скалился и в пепел жег взглядом, прекрасный и смертоносный. Вождь десептиконов рассмеялся ему в фейс и поманил. – Будешь служить? – он указал на место возле себя. – Служу десептиконам, – Старскрим встал у его плеча; в Искре было пусто и холодно, весь пожар ушел в атаку. Один голый расчет и всепоглощающая боль. – Я обещаю, все будет хорошо… Старскрим ушел в перезарядку, ощущая, как постепенно оживают поля Искр. Ему грезились минувшие орны, где он беззаботно штурмует высоту вместе со своей тройкой, крыло к крылу.***
Он не уловил момент, когда ситуация изменилась не в его пользу: алозначные решились пойти против людей. Старскрим слишком расслабился, позволил людям понять, что он зависим от них, и попал в ловушку. Загнанный в угол сикер опасен, но он не мог драться в полную силу, а трансформироваться было негде. Он прикрывал кокпит и старался уничтожить как можно больше белковой дряни. И Сайлас, этот выродок Юникрона – Старскрим был повален и, поняв неизбежность, отдал весь контроль на замки кокпита. Бесполезные когти драли что попадалось, он бился и кричал на родном языке. Люди смогли достать его ти-ког, но чуть ослабили контроль, и он вырвался, устроив бойню – но ценную деталь вернуть не смог. – Ненавижу! – он шел, цепляясь за деревья, роняя капли энергона, уже редкие; ему удалось далеко забраться в лес. – Праймас, за что?! – сикер хрипел и брел наугад, процессор давал сбои, вызывая галлюцинации – или же это реально? Металл, явно неземной; клик – и Старскрим практически провалился в приемный шлюз корабля. Сикер почти полз, он чуял энергию и заставлял себя двигаться. В большую канистру энергона он жадно вцепился и, прокусив, стал пить. Он клял и благодарил всех богов, от стен отражались тяжелые звуки сикерского наречия. Нужно было излить Искру и вцепиться в новый шанс уже мертвой хваткой. Корабль оказался автоботским, полуживой компьютер, несмотря на битые кластеры, содержал много интересной информации. Боевая часть корабля пострадала, а вот генераторы и лаборатория остались целы; удивительно, но даже запасы энергона сохранились, не детонировав при крушении. Добытая у Шоквейва информация плюс хоть и устаревшее, но действенное оборудование могли помочь создать точные копии корпусов при наличии нужного ТНК. Единственное ТНК, которое бы подходило – это его собственное; они были одномолдовыми, но это абсолютное вранье, что сикеры одинаковые, как клоны, и разнятся только расцветкой. На деле каждый обладал индивидуальными чертами характера и корпуса. Тандеркрэкер был и крупнее триадников, и несколько тяжелее; Скайварп был до безобразия гибким, даже в боевой броне умудрялся телепортироваться в неприметную щель и напасть на противника. Старскрим надеялся, что сможет довести их корпуса до прежних параметров уже после того, как Искры приживутся, а ведомые осознают себя и закрепятся в этом мире. Старскрим посматривал на контейнеры: Искры набирали яркость, поля уплотнялись. Он почти чувствовал, как они растеряны, лишенные всех ощущений и одновременно чувствующие обрывки их связи. Спарк-бондинг придется восстанавливать, но не с нуля – ведь никого не подпустил командующий к своей Искре, даже алчных до экспериментов медиков. Увы, первый клон вышел из оффлайна раньше, чем он успел обнулить ему процессор и вытащить суррогатную Искру, которой оснащали эрадиконов. Пришлось пристрелить и разобрать на запчасти, зато ему удалось вернуть себе ти-ког и запастись материалами для будущих апгрейдов. Когти предательски дрожали, но он снова запустил процесс, используя уже две капсулы: нужно не упустить момент, время поджимало – Искра Скайварпа была полностью активирована, и если не дать ей корпус, могут быть опасные для памяти процессы. Он должен исправить свою ошибку! Дрожь ушла, он обнулил процессор и извлек суррогатную Искру. Но мало просто поместить Искру Скайварпа в новую камеру, нужно заставить ее там удержаться. Старскрим обнажил свою камеру и стал подключаться к портам вокруг камеры Искры, где едва тлела, на грани затухания, Искра Скайварпа. Он до сих пор помнил их энергетические карты; он запустил тестовые импульсы и едва не заорал от отката ощущений Варпа. Ведь последнее, что он чувствовал – боль разрушаемого корпуса, а теперь вдруг пустота и путаные сигналы чужих датчиков. Старскрим держался, сжав денты и шипя статикой, разогревая Искру и заставляя себя вспоминать Скайварпа, завязывая его на себя, активируя кластеры памяти. Аппаратура заверещала, показывая полную активацию корпуса и начавшуюся запись информации с Искры на блоки процессора. Старскрим отстыковался и сполз на пол, зарычав, заставил себя встать. Энергон, инъекция активатора – и снова то же самое. Всколыхнулась вина, но он должен заглушить это сейчас; потом он примет все от их манипуляторов. Он отключился на полу с воткнутым в магистраль катетером установки для очистки энергона. Два корпуса, опутанные аппаратурой, медленно набирали цвет, пока еще безликий, стальной, серый, но выражение лицевых уже становилось иным – мимические серво как самые пластичные перестраивались первыми под новые коды. …Перед оптикой плыло, казалось, что болит каждый атом корпуса, почему-то не обнаружился блок, отвечающий за телепортацию. «Опять в стену влетел, перебил соединение», – сгенерировало затуманенное сознание разумную мысль и успокоилось. Скайварп не делал попыток осознавать, где он – не сильно болит, и ладно, можно перезаряжаться дальше. Приборы доложили об онлайн-активности процессора, но Старскрим не смог подняться, все еще вися на аппаратуре сам; впрочем, показатели быстро вернулись на прежние, но скорость перезаписи банков памяти увеличилась. Ведущего пугало то, что Искра Тандеркрэкера замерла в непонятном состоянии, личность не торопилась пробуждаться, а память заполняла кластеры по капле. Будто сикер сопротивлялся процессу и не желал адаптироваться в новом корпусе; но раз Варп даже очнулся, значит, процесс идет правильно, а дальше – лишь воля Праймаса. Старскрим молился как никогда, едва слышно, хрипя сбоящим вокалайзером, но упрямо произносил древние слова на полузабытом еще в золотой век общем языке, на котором, по легендам, говорил сам Праймас. Когда-то молодой сикер верил только в себя и триаду, но самоуверенность сгубила их, и теперь он вспомнил о Том, кто выше и в чьей власти вернуть ему самое дорогое. Через два груна аппаратура засветилась, сменив цвет с красного на желтый, Искра разгорелась, полностью утверждаясь в этом мире. Старскрим снова отключился: ему еще потребуются силы, впереди самое желанное и пугающее.***
Старскрим стоял над Скайварпом – тот должен был скоро прийти в первый осознанный онлайн; за трое местных суток он дважды пытался включиться и даже смог активировать один серво и согнуть ногу в коленном шарнире, но через несколько кликов снова выпадал в отключение: процессор не выдерживал напряжения. Но сейчас перезапись завершена, логи содержали отчет о пройденном тестировании на ошибки, запустился блок обработки данных с датчиков и гироскопов. Фейсплейт полностью изменился согласно личности нового хозяина. Не стало тонких, сжатых губ, Скайварп вентилировал, чуть приоткрыв рот, иногда выражение сменялось на усмешку. Тандер же лежал ровно, и всплески его процессорной деятельности были еще более рваными. Старскрим боялся, что второй ведомый почему-то не борется за актив. Это пугало до спазма в Искре, но он не отходил от них, сдвинув платформы как можно ближе. Старскрим касался их, гладил по фейсплейтам и крыльям, звал. Он как никогда был близок к полному срыву. – Скример, отстань, и так все болит, – Варп поморщился, причмокнул губами и зажег оптику. – А чё эт с тобой? – Варп попытался сесть, но Старскрим его удержал и прижался. – Теперь все хорошо, я расскажу, ты только не нервничай, а то опять вылетишь оффлайн от перегрузки. Скайварп поморщился, мимика его слушалась будто с запозданием. Ведущий какой-то странный, ТиСи и вовсе дрыхнет, весь серый как дезактив. Варп, морщась, поднял манипулятор и осмотрел его. Конкретно их обтрепало – в кислоту, что ли, навернулся? Последнее, что он помнил, это вылет для разведки над разрушенным Иаконом. А потом... потом ничего, хотя нет, была боль, много. Он содрогнулся, но не смог вспомнить ничего определенного, в хроно творился полный шлак. Он попытался откалиброваться и со стоном снова отключился – Старскрим только успел осторожно его уложить, ругнувшись. Он сейчас просто разрывался: нужно раскачать Тандера и не дать Варпу снова полезть в кластеры. Ведущий обхватил шлем и чуть не взвыл: что же делать? Время уходит…***
Варп захрипел и вогнал когти в броню Старскрима, но тот не отстранился, продолжая обнимать триадника. – Тише-тише, не дергайся и не лезь в отладочные файлы. Варп рыкнул, но вышло неубедительно – вокалайзер соскочил на шипение. Старскрим лежал, прижавшись грудными пластинами, Искры чувствовали друг друга, и Скайварп постепенно утих, не пытаясь сесть или оттолкнуть ведущего. – Этот корпус новый, точнее – копия моего; вам досталось, а я выжил, – Старскрим закрывал оптику триаднику ладонью, не давая новой информации во избежание перегрузки процессора. – Шлак, – емко выразился ведомый и уткнулся в броню Скрима, – перекрашиваться теперь, и чё, я совсем без телепорта? – Скайварп перестал мучить процессор поисками непонятно куда девшихся данных и задумался о насущном. Отсутствие возможности телепортации стремительно вгоняло его в истерику. – Восстановится – не сразу, но восстановится, материалы есть, нужно время и твое терпение. И не шипи мне в шарнир, конденсат образуется, – Старскрим хмыкнул, когда на него закинули ногу и заурчали турбиной. Скайварп успокоился: ну и квинт с ним, полечится; видать, бои закончились, тихо-то как… Варп прижался к ведущему теснее. Прикольно они, наверное, смотрятся – два, нет, три одинаковых... – ТиСи? – Скайварп позвал третьего триадника, но не услышал ни голоса, ни толком его не чувствовал. Старскрим осторожно его поцеловал и пригладил крылья, убрав ладонь с оптики. – Он никак не очнется – думает, не ждут. Помоги мне дозваться его, – Скрим не переставал успокаивающе гладить триадника и партнера. – Прошло немало ворн, я искал и только теперь вас вызволил… – от кончиков к основанию крыльев, по напряженному бедру и обратно к спине. – Без вас нет жизни, – мягкий поцелуй в острый шеврон. – Триада – основа всего, любовь, – голос Старскрима дрожал, но Скайварп улыбался и пытался погладить в ответ не очень послушными манипуляторами. Варп успокоился, совсем; для него это было не совсем нормально, зато не грозило новым отключением, и истерикой не пахло. Сикеру было странно снова быть живым, сменить корпус, но он особо не заморачивался – это не для него, он жил сиюминутными эмоциями и желаниями, редко ставя цель надолго, но уж если ставил, то шел напролом. Энергичная и неуемная натура Скайварпа часто заставляла его творить самые невероятные вещи... из любопытства. Старкрима пробил страх: неужели Варп не вспомнил тот орн и ловушку? Если нет, то это благословение Праймаса. Но, судя по укусу в наплечник и глупое хихиканье, все остальное при Варпе, и думает он сейчас совсем не о плохом. – Хочу к Тандеркрэкеру, – Варп выпутался, но сам сесть не смог, Старскрим на манипуляторах перетащил его ко второму ведомому; Скайварп сразу прижался сбоку. Ведущий устроился с другой стороны и положил ладонь на броню над камерой Искры, Варп повторил это движение. – Я первый его сконнекчу, он мне с того раза должен, – Варп лизнул кончиком глоссы неподвижную лицевую Тандера. Старскрим фыркнул: истерия его отпускала, взамен пришла уверенность, что уж вдвоем-то они вытащат и упрямого Тандеркрэкера. Он покосился на приборы: так и есть, Искра отреагировала на двойное воздействие всполохами, но увы, процессор не выходил онлайн. Варп завозился, и Старскрим не успел вскрикнуть, как тот открыл нагрудную броню, помогая себе когтями. – Не дури, Скример, он ждет нас, – Варп склонился над Тандером, и, к удивлению ведущего, у того также пришла в движение броня. Вшитые в самую Искру протоколы действовали даже в таком состоянии. Старскрим поддержал Скайварпа плечом и раскрыл свою броню. Слияние вышло странным, неравным, Скайварп и Тандеркрэкер снова отбирали у него энергию, но взамен одарили своими эмоциями, даже Тандер – и Старскрим закричал. Он успел оградить Варпа, оттолкнув его и отправив в перезагрузку резким разрывом контакта, прежде чем погрузиться в чужую агонию. ... манипуляторы скручены, Мотормастер подло скалился, сжимая погнутое, почти оторванное крыло, похоже, намереваясь его вырвать. Боль такая, что хочется орать, но вокалайзер сломан, одна линза окуляра треснула – мир был отражен в сотнях граней, как и нарастающая боль, рядом корчится Скайварп, насаженный на боевой гарпун и пригвожденный к мостовой. – Искры не трогать, просто спустить почти весь энергон и доставить Шоквейву! – рявкнул Мотормастер… Старскрим путал, где он, а где Тандеркрэкер и отзеркаленные ощущения Скайварпа. Это ему по одной вскрывали магистрали, драли фейсплейт, выкручивали крылья и ломали кокпит. Это он проклинал сам себя и кричал, как обезумевший. Высокий крик гулял по пустым коридорам Предвестника; Старскрим очнулся от слияния, но все еще кричал, обдирая металл медицинской платформы. Тандеркрэкер лежал под ним, губы сжаты, линзы пылали ненавистью – но все-таки он не смог продлить первый онлайн больше чем на три клика. Линзы угасли, лицевая расслабилась, но губы остались сжатыми, фейсплейт стал казаться более заостренным и жестким, пальцы были чуть согнуты. Он вернулся – и был в бешенстве, он помнил все... Варп ткнул ведущего когтем в бедро. – Погладь, – Скайварп как плюхнулся на живот в перезагрузке, так и лежал, встопорщив крылья. Старскрим приказал себе не думать, а принялся наглаживать плоскости. Это только первый онлайн, логи еще пусты, возможно, у него, как и у Варпа, не будет доступа к тем файлам. Но в памяти Тандеркрэкера жила мысль, промелькнувшая перед самой гибелью: «Праймас, упокой мою Искру навсегда, я не хочу возвращаться, пока актив предавший свои крылья ведущий...» Скайварп не видел, каким ведущий был после слияния, но подозревал, что случился квинтец, при этом не подавая вида. Так как блок телепортации пока отсутствовал, оказалась целая куча свободных процессорных мощностей, обычно занятых математическими расчетами. Очень кстати, потому что ситуация напрягала, и сильно. Он поудобнее улегся между Тандером и Скримом: ведущий перетащил их в соседний отсек, где собрал здоровенную платформу. Единственное из медоборудования, что он переместил туда – это был сканер-монитор, показывающий состояние Скайварпа и Тандеркрэкера. Варп сейчас был занят переопределением мощностей, отдавая все на восстановление блока телепортации: болт с трансформацией пока, все равно еще пока контроль над сервоприводами был для нее низок. Однако приводы были не нулевые, и сила тяги, особенно в манипуляторах, была велика, так что, если потребуется, он сможет удержаться и удержать… А то, что держать придется, он не сомневался. Связь-то у них восстановилась полностью, он чувствовал вину Страскрима и ярость Тандеркрэкера. Он искренне считал их придурками в области чувств – вечно ищут что-то там, где надо сказать «люблю», в охапку – и на платформу. Не-е-ет, им надо объяснений, логики, ищут и ждут подоплеки и каждую фразу проверяют на двойственность. Или люби, или ну на квинт эти терзания, твердо был уверен был Варп – поэтому с самого начала занял место стабилизатора триады. Он любил этих оплавков, и всегда это энергично выказывал, и обижался, если его не допускали до святого. – Гр-р-р, – очнувшийся Тандер попытался с места атаковать, но удивленно расширил оптику, когда к губам прижались губы Варпа, а сам триадник улегся сверху. – Не «гр-р», а ты мне должен интерфейс, – обнаглевший Скайварп усмехался, склонившись над ним. – Скрим, убью! – Варпа попытались скинуть, но тот пресек эту попытку. – Утихни, прошло оконнектеть сколько ворн, а он все винит себя в нашей потере. Мы триада, глупая твоя Искра, он нас вернул, он! – Скайварп прижался нагрудной. – Есть вещи, которые не прощают, неужели ты не помнишь? – рот Тандеру заткнули ладонью. – Не хочу помнить и знать, я вас хочу! –радостно заявил Скайварп. Старскрим очнулся, услышав возню и удивленно уставился на Скайварпа, который, заломив манипуляторы сотриадника, целовал его, несмотря на сопротивление. В итоге Тандер сдался, нежно отвечая на поцелуй. – Не подходи! – Тандер почувствовал ведущего и снова заартачился. – Ты предал нас! – Старскрима окатило волной гнева, прямо по Искре. Пальцы ведущего замерли, так и не дотронувшись до крыла – они заметно дрожали. – Тандер… – Старскрим не знал, что сказать; тут не обойтись «прости». Как рассказать, что он пережил, как искал, как его ломало в перезарядке? Вина, заглушенная ворнами боев, снова вгрызлась в Искру. А Тандеркрэкер эту вину чувствовал и считал гнев свой правым – значит, предал он их! Отдал на растерзание ради спасения собственной брони, а теперь решил снова их вернуть, нарушив все законы Праймаса, лишив возможности переродиться. Решил стать «благородным», дрянь – видать, невмоготу стало одному. Варп ему верит… если бы Тандер мог, он бы пристрелил ведущего и сам бы вскрыл себе камеру Искры; а Скайварп хотел жить, очень – и это путало все ощущения и желания. Процессор вынесло оффлайн, он не смог выбрать, чего хочет. Старскрим сидел, сжав кулаки, и дернулся, когда Варп коснулся его лицевой. Только связь с ним держала в адекватном состоянии, Тандер же свою упрямо пытался заглушить, но лишь обжигал гневом. Получился незамкнутый треугольник: ведущим в связи вышел Скайварп, который в нынешнем состоянии не был к этому готов и не знал, как исправить ситуацию. – Дурак он, – Варп обнял ведущего, – ты не виноват. Скрим молчал, притушив оптику: слова триадника не помогали, он и Тандеркрэкер замкнули друг друга на обвинение и вину. В процессоре ведущего прокручивался тот день – он должен был их спасти тогда! А сейчас… он был готов принять кару из манипуляторов того, кого любил: заслужил – за самоуверенность, за амбиции, за неверие. Скайварп внутренне рычал на них и думал, долго и обстоятельно; в конце концов, он тоже клялся!***
Старскрим обрисовал им всю ситуацию, долго подбирая слова; в итоге просто перезаписал часть памяти на носитель с одним большим «но»: голая информация и хронометраж, никаких его эмоций или мыслей. Тандеркрэкер к носителю не прикоснулся – ему хватило того, что рассказал Старскрим; сейчас в его Искре кипел гнев, для него прошло не так много времени, чтобы все понять. Он не мог так просто простить или забыть! Трое местных суток ситуация была накалена до предела: Тандер упорно тренировал корпус и рычал на пытающегося помочь Старскрима, в итоге ведущий обплевался паром и пожелал потом удачно собирать себя с нуля. Варп лез к обоим – пообниматься, потискать крылья, и пытался их помирить, в итоге Тандер чуть не сорвался на него, когда тот повис на болящих крыльях. – Дурак, – Скайварп стал оглаживать крылья, заземляя их на себя; неприятно затрещала статика. – Он нас любит, и он не виноват. Ему же плохо было... – Как всегда: ему плохо – значит, мы нужны; тогда ему было очень хорошо, и он отдал нас на растерзание этим тварям! Варп, он нарушил закон Праймаса, мы не должны были возвращаться, я молю Его вернуть нам покой и подарить новую жизнь. Мы не просили нас возвращать... Скайварп заткнул ему рот тряпкой для полироли. – За себя говори, я жить хочу, и очень. И летать хочу, и телепортироваться – кстати, я через пару декациклов смогу это делать, если ничего юзом не пойдет. Тандер с тоской посмотрел на триадника, а потом нахмурился: его «громовой удар» даже близко не восстанавливался, и если Варп менялся, и активная краска слезала кусками, открывая сначала белое покрытие, которое постепенно наливалось фиолетовым и черным, то Тандеркрэкер до сих пор не чувствовал себя хозяином корпуса, да и хотел ли? Он запутался, он хотел наказать Старскрима и хотел снова вернуть покой – и... хотел жить как раньше, но ведь так не получится. Скайварп исчез. Тандеркрэкер обернулся и оптика в оптику столкнулся со Старскримом. Тот смотрел спокойно и молчал, и не отшатнулся, когда Тандеркрэкер нанес удар, не встал в защиту. «Виноват», – он безропотно принимал удары и сыплющиеся обвинения. Тандеркрэкер ударил в последний раз и навис над сбитым с ног Старскримом. Он спустил пар, обида засела глубоко, разве что ярость схлынула, и осталось чувство потерянности и неопределенности. Старскрим встал и расправил крылья, во взгляде появилась усталость. Они разошлись по разным отсекам, каждый остался при своем, хотя что-то надломилось в Тандере: он наконец понял – ведущий изменился, но пока не желал иметь дела даже с таким Старскримом. Пока... он схватился за нагрудную броню, боль резанула по Искре. Монитор в общем отсеке заверещал, показывая нарушение стабильности Искры, но быстро стих, возвращаясь на пограничные для нормы показатели. Старскрим стоял возле монитора, уперев кулак в стену и уткнувшись в него шевроном. Варп понесся к Тандеркрэкеру – неужели он потерял его навсегда? Неужели сможет так просто смотреть, как триадник убивает себя? Ошибки, кругом одни ошибки, и искупить он их не может! А допустить еще одну он не имеет права. «Ты в ответе за них, их жизни в твоих манипуляторах...» Он снова посмотрел на экран – нужно что-то менять, или они все так и останутся в шатком состоянии, а главное – доведут Варпа жуткими всплесками эмоций и полей. Для Скайварпа это действительно был кошмар – с одной стороны выжженная Искра Старскрима, с другой – пылающая гневом и нестабильная Искра Тандера. У них между собой связь была едва ощутима, но они умудрялись через него чувствовать и давить друг на друга. Мало приятного – все время чувствовать давление, а разрыв их связи Варпом ощущался как оторванное крыло – не хватало очень важной для функционирования части. Он решился на одну кощунственную по отношению к Тандеркрэкеру вещь, надеясь, что это помирит его с ведущим. Скайварп хотел неба – летать, играть, стрелять. Он, как и триадники, чувствовал давление стен корабля. Его натура требовала разнести стену и ощутить чистую атмосферу, попытаться трансформироваться, просто влезть повыше. Он очень хотел жить и брать от актива все, что он предложит, и шарк бы побрал этих триадников с их заглюками, он хотел делить это с ними! Резать атмосферу крыло к крылу, снова летать так, что ни одна дрянь не подстрелит, чувствовать в небе и на плоскости единство. У каждого в архивах будут такие моменты, которые так приятно поднимать в слиянии, раскрывая память... Память и эмоции, вот оно! Сикер зарычал, вспомнив, что не может телепортироваться, и почти бегом двинулся к ведущему. – Дай полную запись памяти, всю, – Варп уселся рядом с ведущим, который рылся в терминале, – просто дай, хотя бы декацикл. Старскрим колебался – это, конечно, не слияние, но не менее интимно, очень тяжело потом отойти от чужих эмоций, которые переживаешь как свои. Но что-то во взгляде Варпа заставило ведущего кивнуть и отправиться на поиски нужного оборудования. Старскрим чувствовал сейчас только усталость от бесполезных попыток помириться с Тандером. Он не дозаряжался и не мог спокойно находиться рядом с ним – тянуло к триаднику со страшной силой, а тот отвечал такими эманациями полей, что это было подобно оплеухе. Тандеркрэкер не щадил ни себя, ни его, ни Варпа; Старскрим не узнавал его и боялся сделать еще хуже, снова сцепившись с ним сначала из-за мелочи, а потом подняв все, что можно, из прошлого, доведя Тандера до отключения, а самого себя глубже загнав в депрессию. Скайварп как неприкаянный болтался по кораблю. Увы, наружу нельзя, программы самосохранения заставляли беречься. Он пошел искать Тандеркрэкера – тот обнаружился почти у самого выхода, сикер смотрел в брешь на небо. – Нам дали шанс, – Варп не стал подходить близко, – может, Праймас хотел именно этого. Скайварп очень много хотел сказать триаднику и партнеру, напомнить: если жизнь дана, ей нужно воспользоваться, а не пытаться уйти в спасительную пустоту. Бороться, как умеют только сикеры! Но он смолчал: сейчас триадник глух к простым словам, он вообще, похоже, не осознал, что творится вокруг него, закопавшись в постулаты веры, лишь бы снова не чувствовать боль, не оказаться жертвой. Жизнь меняет все, и прошлое надо оставлять в прошлом. У них уникальный шанс, почему бы им не воспользоваться. Тандер обернулся, но триадник уже исчез в переплетениях коридоров. Он снова вернулся к молитве, ища там успокоение и ответы, но Космос молчал – ответы были совсем в другом месте. Старскрим не удивился, когда Варп запросил слияния; отложив носитель с записью, он открылся – никогда, ни прежде, ни сейчас он не откажет в слиянии. Тем более сейчас, когда их единство шатко. Соприкосновение Искр выбило двойной стон, ощущение поддержки и заботы затопило измученную Искру Старскрима. Скайварп поцеловал его в шею и пригладил затылок шлема... Тандеркрэкер все это чувствовал, хотелось набить фейсплейты обоим, использовать громовой удар и разнести все в округе, но теперь он лишен его – слаб и беспомощен. Даже летать не сможет – он не контролирует ни один блок, кроме движения, и так болит Искра… Праймас зовет его обратно в покой пустоты. Он всегда был против лишнего насилия, верил, что Искра есть в каждом, и уважал противника, хотя в бою был коварен, как и всякий десептикон. Он был религиозен и часто шел наперекор приказам высшего командования – он вообще всегда шел поперек, такая была у него судьба. Верил, что Праймас его не оставит, но в тот день он проклял все. Что сейчас у него от самого себя осталось? Он не видел будущего в таком состоянии, довериться Скриму он не мог – тот сам спонтанен и наверняка снова их заведет к Юникрону на рога. Удара он никак не ожидал, как и щелчка нейрокабеля, подключившего носитель. Мир вокруг имел оттенки пламени, все пылало, только Искра, казалось, была облита хладагентом. Нет, это не он, это Старскрим! Дальше Тандер не мог разумно мыслить, барахтаясь в чужой памяти и эмоциях, убийственно сильных. Он на себе прочувствовал, как менялась сущность ведущего. Самоненависть, перешедшая в вину и боль – Старскрим нес ее в себе, пытаясь скрыть, отвлечься, но помня о них. Перегрев процессора вынес его в экстренный оффлайн. Следующий запуск процессора был чистым; он оказался прижат к Старскриму, который только очнулся. Слишком близко, слишком – две растревоженные Искры тянулись друг к другу, требуя восстановить связь. Они оба были слишком упрямы, чтобы сказать, что были не правы. Варп рыкнул и прижал их лицевая к лицевой, дальше триадники целовались уже сами. Скайварп устроился рядом, довольно урча. Тройное соединение, равное, замкнутое. Как прежде, уже не будет – им предстоит выживать на чужой планете, преодолеть недостаток технологий и враждебность обеих фракций. Но они вернулись, все трое: ведомый, ведущий, ведомый. Три Искры запульсировали в едином ритме, ощущения рассыпались сотнями граней, изгоняя недоверие, гнев, боль. Они еще будут ссориться и драться, выстраивая новые отношения, потом виниться – и снова и снова сливаться в единое целое, захватывая миг блаженства. Тройной крик знаменовал перезагрузку, долгую, с основательной калибровкой систем – и теперь им никуда друг от друга не деться.***
Потянулись заполненные работой дни – сикеры восстанавливали Искровое равновесие. Варп, освобожденный от обязанности поддерживать связь, занялся собой, несколько суток не появляясь на оптике триадников, благо размеры корабля позволяли. Ему нужно было откалиброваться после слияния и обозначить границы собственного Я. Тандер этих проблем не имел, зато не знал, как запустить процесс форматирования корпуса – время, когда процессы были еще пластичны, было упущено, даже активная краска медленно меняла свой цвет. Но винить в этом он мог лишь собственную глупость. Оставалось только довериться научным знаниям ведущего и сделать выкладку собственных систем для отладки вручную. Он собрал волю и терпение в кулак, погружаясь в медицинские данные и подгребая поближе кристаллы энергона: сырец содержал некоторое количество ионов металлов, которые постепенно встроятся в корпус. Энергон сейчас был основным залогом того, что они смогут подняться в небо, разогнав процессор на полную мощность и привыкнув заново к трансформации. Старскрим снова стал собой, к нему вернулась былая уверенность и язвительность, но триадники реагировали как обычно. Тандеркрэкер был слишком занят своими делами, чтобы обращать внимание на посторонние всплески эмоций не по теме проблемы. Скайварп же сначала обижался, а потом, все забыв, снова крутился рядом с триадниками, то требовал от обоих внимания, то просто расслаблялся – когда не выдерживающие Скрим и ТиСи пытались наподдать ему. Сам Варп умно оправдывал это необходимостью тренироваться, посему кара откладывалась до перезарядки – а там его жестко обламывали, заваливаясь сверху и мгновенно уходя в режим подзарядки. Долго скрывать свое присутствие они не могли: Мегатрон наверняка искал мятежного заместителя. Автоботы также не простят того, что он сделал с Бамблби, и вообще его связи с МЕХ. К тому же где-то рядом ошивалась Арахнида, а вступить в бой до трансформации ведомые не могли – даже с мечом и ракетницей справиться с паучихой или эрадиконами сложно при задержке реакции. – Нужно убираться отсюда, – Тандер был настроен решительно, – в любую колонию, на любой заброшенный форпост, где есть запасы энергона. Старскрим фыркнул и развернул карту. – Ты предлагаешь трусливо удрать и оставить Мегатрона громить автоботов? Сам посмотри, планета огромна, мы сможем долго скрываться и наблюдать, у нас будет шанс отомстить Мегатрону и Шоквейву! А если действовать хитростью, то мы имеем шанс заполучить Немезис. – Опять мы в качестве главного козыря? – Тандеркрэкер изогнул оптогрань. Старскрим заколебался, но кивнул. – Но не как ударная сила, постараемся обойтись без драк. Куда проще столкнуть автоботов и десептиконов, подкинув алозначным одну реликвию. – А я в деле! – Варп, почти ушедший в перезарядку, вывалился из телепорта прямо на стол, что, похоже, было неожиданностью и для него. На фейсе расцвела привычная улыбка, а оптика смотрела слегка рассеяно, но задорно. Старскрим тихо вознес хвалу Праймасу, что хотя бы один триадник пришел в норму; хотя думающий Скайварп ему нравился не меньше, зато счастливый Скайварп способен очень на многое... Они справились, сумев оттянуть свое обнаружение до того момента, когда они все трое смогли взлететь. Первый полет стал бегством и испытанием на маневренность, но ведомые не подвели и справились с земными альтмодами: единожды слетавшиеся никогда не забудут, как держать боевой порядок, действуя подобно гештальту. Три росчерка крыльев – черно-фиолетовые, голубые с белым и бело-красные. Каждый – индивидуальность, но в небе – единый механизм, способный отбиться втроем от целой эскадрильи. Они исчезли со всех радаров, доводя до бешенства Мегатрона, который расстреливал джет-дронов за невыполненный приказ; за верность смертью он отплатил и Дредвингу. О, на что способна триада сикеров, спасающая свои Искры и затаившая месть! Они исчезали и появлялись буквально из ниоткуда, даже не используя способности Скайварпа. Они не принимали участия в схватке, если на них не нападали – триада выжидала, вызывая у противников подозрение и недоумение, чего же ждут сикеры? А ждали они конца... Способности Тандеркрэкера так и не восстановились, но он с честью сражался на плато Гидракс против возрожденных тварей. Теперь он шел за своим командиром не задумываясь, чувствуя его как себя, и левый бок он не закрывал, зная, что его прикроет Скайварп, радостно голосящий рядом. Они снова познали боевой угар, страстность единого порыва. Скоро они вернутся в вечный город и вернут ему былое величие! Их мир поднялся из тьмы, они встречали новый рассвет, стоя на парапете Даркмаунта – нужно было воздать память и оставить прах прошлого за спиной, загнать в архивы и помнить о страшном опыте. – Хей, Скрим, сядь на трон! – Варп забрался на шпиль одного из зданий. Старскрим, довольный и благодушный, опустился на трон. Он был слишком увлечен придуманной речью, чтобы заметить угрозу. Предакинг и его предаконы летали не медленнее сикеров и опустились перед троном, атаковав ненавистного врага. У Тандеркрэкера оборвалась Искра; Скайварп прыгнул и выдернул ведущего из когтей противника, а после прокатился громоподобный звук, и предаконов отшвырнуло! Голубой сикер медленно наступал, набирая новые силы для удара. Восстановившуюся способность он принял как само собой разумеющееся, процесс прошел незаметно в пылу боев и игр в прятки – но теперь он покажет этим ящерам, кто хозяин неба, или он не Громовержец! Он изящно увернулся от струи пламени трансформировавшегося Предакинга и, скривив губы в усмешке, ударил снова – древние стены затрещали под действием звукового удара. Скайлинкс, как самый благоразумный, припал к плитам брюхом, остальных же смело с лап, крыло короля предаконов неестественно вывернулось... – Хватит, – плеча коснулся Старскрим, – они всего лишь звери, не унижайся. Они улетели; родной город встретил их разрухой, пустыми улицами и проваленным куполом Дворца. Страшная тишина наполняла некогда величественную обитель летунов. Триада шагнула под своды храма Праймаса, но прежде прекрасные стены были изувечены снарядами. Казалось, они были готовы рухнуть на головы от малейшего движения. Чувствовался укор за то, что они так надолго оставили дом. – Живые есть? – из-за стены неуверенно выглянул конусошлемный сикер, подозрительно смотря на них. Скайварп шокированно вскрикнул, когда из ниоткуда появилась Искра и заметалась, кружась рядом со штурмовиком. – Живые есть, – уверено ответил Тандеркрэкер, – надежда есть. Старскрим кивнул: он знал, есть еще протоформы; раз жив Рамджет – значит, остались и еще другие сикеры. Он чувствовал Искры, освобожденные и готовые обрести корпуса, и чувствовал ответственность. Власть имела две стороны; сейчас у него нет ничего, кроме триады, знаний и огромного пустого города – они должны положить все силы, чтобы вернуть былую красоту и построить новое общество, без ошибок прошлого. На крылья с двух сторон легли ладони. – Мы с тобой, хоть в Плавильни. Новый мир начинался с единства и доверия – иначе никак.