Missing

      Прошло полгода с его исчезновения. Шесть месяцев от него никаких вестей: где он, что с ним, жив ли он вообще? Двадцать шесть недель он не заявляет о себе. Сто восемьдесят один день подряд Сэхун все еще ждет его возвращения. О не верит, что он умер, что он просто бросил его, что он растворился в воздухе, что его больше нет, что он никогда не вернется.       Тао пропал в свой день рождения. За несколько дней он и Сэхун с предвкушением ждали этот день. Цзы был весь на радостях, мельтешил по дому, радовался, как маленький ребенок, и сетовал, словно курица-наседка. Сэхуну это нравилось. Ему нравилось наблюдать за неспокойным и взволнованным Тао. Они жили в квартире Хуана. Она была маленькой, однокомнатной, состоящей из маленькой кухни и ванной, коридора и одной большой комнаты, где умещалось почти все: двуспальная кровать, на которой всегда лежал ноутбук (Сэхун и Тао любили вечером удобно усесться на кровать, укрыться одним теплым пледом и просто наслаждаться теплом друг друга, просматривая очередной совсем не интересный фильм на ноутбуке. Так, ради атмосферы), рабочего места и небольшого шкафа. Всю стену занимало огромное окно, открывающее вид почти на весь Сеул. Может, квартира была жутко маленькой, неудобной, зато в центре города и, что немало важно, такой уютной и родной.       В день рождения ЦзыТао шел дождь, дул сильный ветер, небо заволокло тучами. Природа будто кричала, что случится что-то серьезное, страшное, злое, но… кого это волновало? Для всех это был лишь один из совершенно обычных дней, которые только и могут быть весной. Ничего удивительного. Сэхун бежал со всех ног домой. Он был похож на ненормального: волосы попугайского цвета были «зализаны» назад из-за дождя и того, что отросшая челка мешала и падала на глаза. Кожаная куртка была расстегнута, и ее края благополучно раздувал ветер, в руках парня мелькала коробочка, перетянутая темно-синим бархатом и завязанная ярко голубой лентой (Тао любит синий цвет). Кеды были полны воды и хлюпали при каждом соприкосновении с асфальтом. Сэхун опаздывал. Нет, не так, он боялся опоздать. На пороге его ждал Тао. Увидев насквозь промокшего парня, замершего и дрожащего, Хуан всплеснул руками. Быстро снимая с О всю мокрую одежду, он приказным тоном отправил того в ванную, согреваться. Се возмущался, говорил, что все хорошо, но Цзы оставался непреклонен. После того, как Хун немного согрелся и переоделся, парни устроились в кухне за небольшим столиком, зато заполненным до краев разной едой, Тао постарался. В полной темноте, освещенной лишь ароматизированными и те, что в торте, свечами, они долго сидели, смотря друг другу в глаза. Тао задул свечи, но не сказал, что именно загадал, лишь сузил кошачьи глаза и хитро, словно лиса, улыбнулся. Сэхун подсел ближе, приглашая Хуана пересесть к нему на колени. Тот лишь кивнул, перебираясь к О. - Это тебе, с днем рождения, малыш,- прошептал в самое ухо Сэхун, протягивая Цзы ту самую коробочку. Глаза последнего блеснули огоньками интереса, и тот открыл ее. На дне лежал серебряный браслет, тот самый, который так хотел ЦзыТао. Парень ласково улыбнулся и прильнул к губам младшего в невинном поцелуе. Но чем дольше они целовались, тем больше набирал обороты поцелуй. И вот они уже мнут губы друг друга, кусают их, посасывают, но… Тао почему-то первый отстранился от губ Сэхуна, тяжело дыша. - Сэхунни, мне нужно кое-куда сходить, ты ведь не против? Я быстро, туда и обратно, всего десять минут, м?- просяще и так нежно промолвил Хуан, что О растаял и кивнул. Ничего же не случится, если Тао куда-то отлучится на десять минут, но…. После ухода Цзы уже прошло и десять, и пятнадцать, и двадцать, и тридцать минут, прошел час и два, а Тао все еще нет! Сэхун начинает волноваться. Он звонит своему парню, но телефон оказался дома. О идет его искать, но куда же пошел Хуан? Его поиски со стороны Се окончились неудачей, и парень решает дождаться его дома. Тао не появляется под утро, а Сэхун не на шутку заволновался. О обращается в полиции, сообщает родителям Тао, что тот пропал, хотя и прекрасно знает, что они отказались принимать сына-гея и не связывались с ним все это время, пока Цзы был с Сэхуном. Но те, на удивления парня, волнуются и пытаются внести свою лепту в поиски сына, но… все терпит крах. Полиция прекращает искать Тао спустя два месяца и заявляет, что тот пропал без вести. Сэхун и родители Цзы не желают принимать это и продолжают его искать, но родители отчаиваются спустя еще два месяца, и Сэхун остается один. Один не только без поддержки, но и в душе. Сэхун продолжает искать Тао, но отчаивается следом.       О переезжает к Чонину, но квартиру никому не продает. Кай пытается утешить своего друга, предлагает алкоголь, но Сэхун остается непреклонен. Он лишь задыхается слезами на плече своего друга, который не говорит ни слова, а лишь поглаживает по спине, пытаясь его успокоить. У Чонина все хорошо, у него есть парень, милый большиглазик Кенсу, так что он не может ничем помочь Сэхуну, лишь только приютить его, иногда наливать алкоголь и выслушивать своего друга. Се напивается на следующий день, пытаясь заглушить боль, так, что Каю пришлось забирать его из какого-то бара, ибо сам О не в силах не то, что передвигаться самостоятельно, он и слова связать не может. Сэхун вновь рыдает, алкоголь лишь сильнее раскрыл нанесенную рану, и парень жалеет, что вообще задумал заглушить боль спиртными напитками. Сэхун засыпает с мыслями о Тао, и так продолжалось каждый день, только вот без алкоголя. На шестой месяц О вновь приходит к его и Цзы старому дому, с каменным лицом поднимется на двадцать пятый этаж, открывает дверь, слабо и измученно улыбается соседке, которая качает головой, и входит во внутрь. Все осталось без изменений: также висит верхняя одежда Тао, так же стоит его обувь. В квартире немного пыльно.       Сэхун проходит сначала на кухню. Там он делает себе крепкий кофе и садится за стол, вспоминая, как Хуан всегда что-то готовил на скорую руку и кормил Се. О вспоминает, как Цзы учился готовить специально для Сэхуна, как у него вечно что-то подгорало, и какое у него было грустное и сожалеющее выражение лица, когда ничего не получалось и им приходилось заказывать еду. Сэхун горько усмехается, допивает кофе и кладет кружку в раковину, направляясь в комнату, которая служила и спальней и рабочей зоной. Сэхун забирается на кровать и утыкается лицом в подушку. Она все еще пахнет Тао, одеяло и покрывало тоже источают запах Цзы, и О томно и жалобно стонет. Он запускает руку в штаны и обхватывает возбужденную плоть рукой. Се снова стонет в подушку, вспоминая, как занимался любовью с Тао, как медленно входил и выходил из податливого тела, или наоборот, двигался как сумасшедший, будто пытаясь выбить жизнь из Цзы. Он вспоминает стоны и вздохи Тао, как блуждали руки Хуана по телу младшего, как он целовал и кусал шею Сэхуна. Тао почему-то всегда хотел быть снизу и никогда не просил быть активом даже на одну ночь. Сэхун надрачивает себе, представляя Тао, и кончает со слезами на глазах. Воспоминания бурным потоком врезаются в его голову, и О ничего не может с этим сделать. Все в этом доме напоминает о Хуане и об их интимной жизни. Сэхун помнит, как он повалил Цзы на стол в кухне и остервенело в него вбивался, ибо Тао выглядел чертовски сексуально с измазанным в шоколаде и тесте одежде и лицом. Сэхун помнит, как Тао повалил его на пол, призывая к активным действиям. Сэхун помнит, как вбивался в Тао, прижимая того к оконному стеклу. Сэхун помнит и возбуждается вновь. Выходя из квартиры, О знает, что опять придет сюда на следующей неделе, и что все повторится сначала. Се не верит в чудеса и уже отчаялся снова увидеть Тао. Сэхун сдался, но все равно продолжает ждать. Он все равно будет приходить сюда каждую неделю, не рассчитывая вновь увидеть Хуана, но….       На следующей неделе, когда О вновь приходит в квартиру, он замечает, что дверь открыта. Сердце парня забилось в разы быстрее, и он дрожащей от волнения рукой открывает дверь. Пройдя в коридор, Сэхун замирает. Обувь и верхняя одежда Тао, в которой он ушел шесть месяцев назад, вновь здесь. Сэхун проходит в глубь квартиры и видит зажавшегося Цзы на кровати. Его трясет, он рыдает, всхлипывает, а Се лишь стоит в дверном проходе, не веря своим глазам. Он, словно с цепи, срывается к Тао и обнимет его так трепетно и нежно, но в тоже время крепко и боязливо, будто Тао – это сон, мираж, будто Сэхун уже сошел с ума и перед ним сидит не Тао, а галлюцинация. Но Цзы не исчезает, а лишь сильнее начинает рыдать, прижимаясь к Сэхуну. О не верит своему счастью и начинает сцеловывать слезы старшего, успокаивая его, говоря, что все хорошо. Се решает не спрашивать, что с его парнем, пока что….       Но Тао не говорит и решается отмалчиваться, не желая отвечать на все вопросы Сэхуна, а через какое-то время вообще просит уехать из страны, утверждая, что заграницей их никто больше не разлучит и они смогут жить спокойно…. И Сэхун соглашается.