Жги огонь, поджидай гостей

      Доки учились неохотно. Очаг чакры у них всё же был, как и у многих призывных животных, но вот стихийная окраска чакры не придавалась от слова «совсем». То есть вообще никак. Мне оставалось только раздражённо вздыхать и выгребать из разных источников — свиток Орочимару, собственная память, друзья — техники на основе обычной чакры. Ну и медицинские, конечно.       У меня даже были намётки мыслей, почему ни у одного из трёх Доки не было даже зачатка стихии. А ведь они куда более человекоподобны, чем те же жабы — так почему земноводные могут, а Доки — нет?       Потому что у них своеобразный «упор» на физическую составляющую. Какими бы ни были сильными жабы, в основном они помогают с чакрой. Ну, не считая Гамабунты, тот, помнится, и клинком неплохо размахивает, но он же жабий босс! Ему позволено. Может, когда у меня будет достаточно сил, я тоже смогу призвать какого-нибудь Доки, но рангом повыше. Пока что мне оставалось только учить их, и занятие это было не особо увлекательное.       Дело двигалось, но очень, очень медленно. Не то чтобы я жаловалась, но призыв определённо был немного… глуповат. Приказы они выполняли легко, но вот со всем остальным у них было не очень. В том числе и с количеством чакры, как подсказал мне один мимо пробегающий — насильно притащенный — сенсор. И явный перекос в ян-составляющую, что полезно для стихийных и просто боевых техник, но не полезно для гендзюцу и ирьёниндзюцу. Подтянуть инь-составляющую можно было только нагрузкой на мозг, и вот с этим произошёл небольшой казус.       Читать ребята не умели, писать — тоже. Да они ничего практически не умели, учить же их желания у меня никакого не было. Тогда в мою буйную голову пришла гениальная идея — шоги! Правда, пришлось заказывать специальную доску и фигурки для моих великанов, но я не сильно расстроилась. Чего только не делает добрая улыбка и ласково скалящийся Кидомару за спиной.       Через несколько месяцев я наконец была удовлетворена всем тем, что мы уже наработали, и начала тренировки именно с чакрой. Ну… неплохо так получалось. Приказы Доки выполняли безукоризненно, техники получались не очень сильными, но на уровне генина. Это неплохо. Я понадеялась, что со временем прогресс пойдёт, и теперь, тренируясь с Саске и остальными членами Пятёрки, не смущалась пользоваться своим призывом. А что? Дополнительная тренировка. Я втолковывала Доки, чтобы в своём мире практиковались, но кто знает, насколько тщательно они следуют моему совету.       Саске попытался было сбежать, но его оперативно притащили Сакон с Кимимаро. Учиха рос над собой — победить его у меня почти не получалось, Сакон тоже сдал позиции (в конце концов, с моими «обновлёнными» Доки я, наверное, встала вровень с ним по силе). А вот Кагуя ещё держался, причём вполне себе непринуждённо. Ну да, нас-то до сих пор, как котят уделать может…       Он присмирел, кстати. Кажется, больше внимания стал уделять чему-то своему, а не подозрительным взглядам в мою сторону — по крайней мере, теперь подчёркнуто не замечал. Я пожимала плечами. Мне это и не нужно. То есть, конечно, досада иногда накатывала: его внимание было очень и очень лестно, но в остальном… В остальном на его безразличие мне было почти что плевать.       Я теперь всё чаще выбиралась из убежища. Не только отдыхать — тренироваться на свежем воздухе было приятнее, чем в подземельях. Сейчас всё было куда как лучше, чем до окончательного отсева всех команд детей-подопытных. Вот тогда, помнится, выйти из-под земли было чуть ли не блаженством. Свежий воздух, ветерок, солнце… под которым мгновенно сгораешь, но в первые дни я радовалась и этому. Потом перестала.       Не так давно Орочимару сказал мне с Кимимаро, что переводит нас в другое убежище. Когда я задала справедливый вопрос — а почему именно мы и, собственно, куда? — то ответ был краткий: «К Джуго». Кагуя, как мне показалось, всё понял, а вот я хлопала глазами. Джуго мне припоминался весьма смутно. Рыжие волосы? Друг Кимимаро? Из его клеток делалась Проклятая печать? Задумчивую меня Кагуя быстренько утащил под локоток и кратко, до невозможности сухо поведал, что это вообще за Джуго такой. Я покивала.       — Это получается, мы все его родственники, так, что ли? — тут же задала первый пришедший на ум вопрос я. — Джуин же меняла всё наше тело, нэ?       После рассказа Кимимаро Джуго вспомнился получше.       — Возможно, и так, — сдержанно кивнул Кагуя.       Я вздохнула. Картинка в манге, пусть иногда даже и цветная, и смутное представление о характере — это мало. О будущем «подопытном», на котором Орочимару приказал испытывать мои гендзюцу, хотелось узнать побольше. Может, удастся подружиться. Более или менее. Если окажется не слишком раздражающим или отвратительным.       — Слушай, ты же вроде как с ним в хороших отношениях находишься, да? — Кимимаро тут же передёрнул плечами, сложил руки на груди и как-то весь отгородился. Ва-а-а, вот это да. Кто бы знал, что больная тема у этого парня прощупывается так легко. — Вижу, что угадала. Может, расскажешь мне о нём поподробнее? А то получилось как-то… сухо. И откуда мне знать, на какое место давить, накладывая гендзюцу?.. Шутка-шутка, не беспокойся!       Я обезоруживающе — как мне казалось — улыбнулась и упёрла руки в бока. Вот так. Не отстану от него, пока не получу важную мне информацию. Слава ками, Кимимаро умел понимать намёки не хуже, чем я — их давать, а потому отнекиваться и уходить и не подумал, только посмотрел так, что мне, не будь я такой непробиваемой, обязательно стало бы совестно. Но нет, не стало.       — Я бы предпочёл об этом не говорить, — с нажимом произнёс он, предпринимая последнюю попытку дезертирства. — Особенно с тобой, Таюя.       — Да я же сама добросердечность! Чего это ты, Кагуя? — неподдельно удивилась я. — Я же тебя не о своих к нему чувствах прошу поведать. Хотя бы ещё несколько предложений. Интересно, знаешь ли, как кто-то вообще умудрился с тобой сойтись.       — Тоже хочется?       — Безусловно, — я даже плечами пожала. А чего бы и нет? Воспользуемся, так сказать, опытом предыдущих поколений.       Если так подумать, то Кимимаро ничем не хуже остальной нашей Пятёрки. Все мы друг друга стоим. Да и моё отношение к этому парню можно было однозначно причислить к тёплому. Да, бесил временами; да, я бесила его. Но это всё — безобидные укусы. Стоит мне захотеть по-настоящему ему нахамить, это будет куда как больнее. Хотя бы потому, что знаю я больше, чем мне следует.       — Не интересует, — сказал как отрезал.       — Обидно, — и правда, укололо. — Так всё же… Джуго?       Тогда он мне так ничего и не рассказал, но на следующий день раскололся. Я неизмеримо довольно улыбалась, когда всё-таки добилась своего. В душе. А то с этого парня ещё свалить станется. Не потому что задели — а потому что всерьёз не воспринимают. Ну и… да, может, у Кагуи действительно побольше эмоций, чем он показывает.       Чувство гордости точно имеется. Иначе с чего бы он порой так нос задирал.       Тем временем моих Доки оценил даже Орочимару. Ну, как оценил — заявился на тренировку, похмыкал, облизнулся, повелел устроить спарринг. Я чуть не села там же, где стояла. Из Пятёрки с Орочимару дрался только Кимимаро. Даже Сакону с Уконом такой чести не оказали, хотя несколько раз тренировки близнецов саннин посещал. А тут — целый спарринг! Удивительно, как я флейту нужным концом взяла.       Сначала Орочимару дал мне время размяться. Да, он нападал, пока я замедляла его своими мелодиями, призывала Доки, но видно было, что вяло. Впрочем, когда Доки были призваны, дрался он тоже не в полную силу. Я не обижалась, хотя завидно было. Бесклановый, — соответственно, без специально подобранных упражнений, методик и техник, — но такой чёртов гений. Утешало то, что мне, в сущности, особо атаковать и не нужно. Я — не боец, но и не медик, хотя один из моих гигантов уже почти всегда мог активировать Шонсен но дзюцу. И эта штука даже лечила! Орочимару глубокомысленно покивал, когда я это ему показала.       И свалил сквозь стену. Странный способ уйти по-английски, но не мне осуждать одного из величайших шиноби мира. Мог бы и «пока-пока» сказать, но для меня это было не критично.       Ничего сверх того, что уже произошло, я и не ожидала, так что была на седьмом небе от счастья.       — Как-то слабенько для одной из «элитного отряда», — протянул какой-то скрипучий голос. Я застыла. Очень обманчиво, конечно же: рука с зажатой в ней флейтой была в любой момент готова дёрнуться ко рту, а Доки я и не отзывала.       От мгновенной атаки меня удержало только то, что полигон был в подземельях Орочимару и сам он ушёл буквально только что. Значит, о гостях знал. А голоса я этого не помнила — значит, точно гости. Плюс тон говорит о его превосходстве надо мной, простой генин так бахвалиться не будет, только если он не конченый придурок.       — А мне понравилось. Весёлые такие уроды, — радостным тоном заметил второй. Я обернулась. И чуть не заорала. Слава богу, хоть лицо удержать сумела.       Какого чёрта тут делают Хидан с Какузу, я сказать не могла. Уж не на чай ли они пришли к бывшему приятелю? Хотя, помнится, Хидан пришёл в Акацуки позже, а значит, никакого Орочимару и не знает. Слышать, конечно, слышал, я думаю, каждый генин знает самые громкие имена; но вот знать — не-а. Вот Какузу… Интересно, он бы победил Орочимару? Потому что, насколько я помнила, эти его сердца выглядели довольно внушительно.       — Прежде чем критиковать — сам попробуй, — брякнула я. — Я тут не боевик, чтобы сметать чужих джонинов движением правого мизинца левой пятки. У меня немного другая специализация.       — Я заметил, — неуловимо насмешливо бросил мне Какузу. Судя по тому, что в остальном тон его оставался скучающим, интересовать я его резко перестала — если вообще заинтересовала. — Знаю твой клан. Особое строение мозгов, ваш кеккей геккай никак не забрать. Жаль, выродились.       — Как печально, — пробормотала я, но меня заглушил голос Хидана:       — Эй, ты! Что думаешь о Джашине-сама?       Я подавила желание захихикать. Знаменитое «что вы думаете о боге?», но в исполнении кровожадного фанатика. Будь я чуть понаивней, подумала бы, что он меня в собственную веру посвятить хочет. Долгая жизнь в этом мире заставила подумать о том, что он хочет от меня добровольного согласия стать жертвой его ритуала. Ну, а что? Вроде бы добровольность — она всегда больше плюшек приносит… или с Джашином это не так работает?       — Я думаю, что мне пора покинуть вашу приятную компанию, — очень неизящно сказала я, улыбаясь. Что-что, а контролировать выражение лица у меня получалось неплохо. Только вот шиноби перегораживали выход с полигона и отходить явно не собирались. Пришлось выдохнуть. Видимо, они чего-то ждут и не прочь отвлечь себя разговором. Или приманкой новой жертвы. Или прикидкой, сколько будет стоить на чёрном рынке моя голова.       Вряд ли очень много.       — С кем имею честь говорить? — я всё так же улыбалась. Но расстояние не сокращала. Ну их. И так всё хорошо слышно. Меньше шансов, что Хидан косой достанет. — Я — Хокумон но Таюя.       — Хидан, — белозубо улыбнулся мне фанатик. Я только сейчас заметила, что он альбинос: волосы какие-то белые, а глаза — отсюда не видно, но подозрительно похожие то ли на карие, то ли на красные. Ставлю на второе.       — Какая глупая попытка. Я же знаю твой клан. Симизу, — фыркнул второй на мой псевдоним. — Моё имя Какузу.       Я сама с трудом могла вспомнить, какая же моя настоящая фамилия, а потому лишь пожала плечами. Хочет так думать — прекрасно. Наверное, лучше не сообщать ему, что я наполовину Узумаки. А то мало ли. Разозлю или ещё что. А может, за Узумаки дают много денег. Я постаралась не паниковать.       Орочимару — зло изученное, родное и, в общем и целом, уже давным-давно не зло. Эти же двое — тёмные лошадки, и мне было очень, очень не по себе. Не до истерики, но страшно и нервозно. Чего эти двое ко мне прицепились? Им, конечно, весело, а вот мне — как-то не очень.       — Спасибо, очень о многом говорит, — не удержалась от сарказма я. Хидан заржал.       — А ты неплохая для еретика, — протянул он.       — Так Джашин — бог, что ли? — «удивилась» я, стараясь потянуть время. Ну же, они явно к Орочимару пришли. Тут не только в Джашина поверишь, тут всё что угодно за веру возьмёшь.       Видимо, Шинигами с ками меня услышали и не захотели перебежчика в чужую веру, а потому раздались шаги. Пока ещё далёкие, но кто-то довольно быстро шёл в нашу сторону. У меня чуть колени не подкосились от облегчения. Ужасно хотелось в свою комнату — и спать, потому что послезавтра нам с Кимимаро уже нужно было идти в убежище к Джуго. Заодно мы должны будем заменить там тюремщиков. Мне перспектива не нравилась, Кимимаро же, кажется, был равнодушен. Видимо, Джуго перевешивал недовольство от того, что его задвинули подальше от Орочимару-сама, если таковое вообще было.       Пришедшему Кабуто я готова была броситься на шею. Он же мне, кажется, готов был эту же шею свернуть. Я даже растерялась от таких почти неприкрытых чувств. Я-то что? Эти двое сами меня нашли! И сами разговор завели!       — Орочимару-сама ждёт вас. И он не намерен терять своё время, — с уважением, но в то же время с изрядной долей нажима отчеканил медик. Какузу промолчал, но вот Хидан, по всей видимости, молчать не мог:       — Как бы не… — начал он, но покашливание Какузу остановило его на полуслове. Хидан фыркнул, закинул руки за голову, подмигнул мне и ленивым шагом отправился следом за Кабуто. Я сдержала нервную улыбочку. Ой-ей, надеюсь, они уйдут как можно быстрее. Но сидеть в своей комнате до конца дня я была намерена в любом случае.       Собрать вещи, попрощаться с ребятами, просто потренироваться в гендзюцу — для этого полигон мне необязателен. Может, побиться над проблемой осуществления стихийных — или хотя бы негендзюцу — техник с помощью флейты? Судя по тому, сколько я уже над этим думаю, задача неосуществимая, но… никто не запрещает мне пытаться. Четвёртый вон так свой расенган и не доделал. А ведь техника покруче моих выкрутасов с флейтой.       К вечеру я поняла, что мой план терпит поражение. Во-первых, ребят, чтобы устроить слезоразливный вечер прощаний, нужно позвать. Во-вторых — мне хотелось есть. В комнате этой еды не оказалось от слова «совсем». Я посопела, подумала и малодушно решила, что Хидан с Какузу наверняка уже ушли. Что им делать тут несколько часов кряду?       Да и вообще: что им тут делать? Орочимару из Акацуки вроде как сбежал. Вряд ли члены этой организации его любят. Они даже, кажется, убить его должны — за дезертирство. Или это я уже надумываю, и такого в каноне не было? В любом случае, что-то странное творится.       По пути я наткнулась на жирную крысу и проводила её задумчивым взглядом. Бояться я её, конечно, не боялась. И отвращения особого не испытывала. Ну крыса и крыса, чего такого? В подземельях Орочимару они были нечастыми гостями, но с завидной периодичностью всё же заводились. Когда я была помладше, то веселилась, отстреливая их сенбонами с Кидомару на пару. Побеждал чаще всего Кидомару — и немудрено, учитывая его преимущество.       Мучить бедное животное сейчас мне не хотелось. Пусть бежит себе. Наверняка его пригвоздит к месту кунай от Кабуто — вот уж кто крыс и любое проявление бардака действительно ненавидел. Судить его не имело смысла. Мало ли из-за чего этот бзик образовался. К тому же он медик. Никогда лишним не будет.       Я набила живот первым попавшимся и пошла к ребятам. На самом деле, расставание я воспринимала куда как серьёзнее, чем хотела показать. Мы слишком долго были вместе, так срослись и сработались, что разлучаться было просто страшно. А вдруг, пока меня не будет, судьба-смерть всё-таки их настигнет? Этого я себе простить не смогла бы. Даже заразу Кидомару. Он тот ещё говнюк, но свой, родной. Я с нажимом потёрла глаза. Улыбнулась.       Да ладно, всё же хорошо. Будет. Когда-нибудь.       Ребята явно замечали моё настроение, но подбодрить не пытались. И хорошо. Я бы наверняка вспылила, потому что и так была морально на взводе. Чувствовать себя настолько беспомощной было непривычно. Приказы Орочимару не обсуждались. К тому же не верю я, что он не замечал наших отношений. Он хороший психолог. А значит, решение действительно было продуманно.       Например, ему нужны более-менее не зависящие друг от друга бойцы. Все парни куда как больше привязаны ко мне, чем друг к другу, это я понимала. Так что, возможно, нам лучше действительно поотвыкнуть — поработать в разных командах, к примеру. Шиноби мы перспективные. И, как я подозреваю, если потом ещё раз встретимся, то сработаемся быстро.       Из неспешных разговоров (которые иногда становились ужасно быстрыми благодаря моей нервной болтовне) я узнала, что вскоре Орочимару планирует подчистить и покинуть и это убежище. Немудрено — Акацуки наверняка наведаются сюда полным составом. Или хотя бы Пейн прибежит. Удивительно, как это они сразу все вместе не заявились и не поставили Орочимару в неловкую ситуацию.       По пути обратно в комнату встретился Саске. Помятый, натренировавшийся, он посмотрел словно сквозь меня и потопал к себе. Я вздохнула. Вот уж по кому точно скучать не буду — сколько-нибудь хороших отношений у нас так и не вышло. Да, неплохо общались, но даже приятелем я его назвать не могла.       Утром дня икс я глубоко дышала и нервно теребила подол собственной туники. Конечно, я не плакала всю ночь — это было бы слишком по-детски, но спала действительно мало. Слёзы были. Но больше было мучающих моё сознание мыслей. Я слишком сплелась с ребятами, и пусть их давно уже не надо было особо контролировать, как в детстве, уходить было тяжело. Я мрачно посмотрелась в зеркало. Глаза — красные, чуть опухшие, но всё это терпимо. Плевать даже.       Но как всё-таки не хочется уходить!       Я подхватила рюкзак и вылетела из комнаты. Хорошо, что по пути мне никто не встретился — я наверняка бы сорвала на этом человеке свою злость. И хорошо, что парни не пошли меня провожать — я бы наверняка разрыдалась у того же Джиробо на плече. Кто будет поддерживать меня в моих ночных вылазках за едой?       Кимимаро казался на диво раздражающим (ещё больше, чем всегда), но злость успела немного выветриться, пока я неслась по коридорам. Так что срываться на нём я не стала, передёрнула плечами и, наверное, грубее, чем надо, спросила:       — И в какой там стране нас дожидается Джуго?       Кимимаро моему настроению внял и ответил очень коротко, даже позволил взять быстрый темп. И всё это в блаженном молчании. Я уж было начала думать, что Кагуя — святой человек (потому что, будучи на эмоциях, я склонна преувеличивать), как он решил заявить о себе. И все мои хвалебные мысли тут же обратились в прах.       — Теперь ты понимаешь, почему я не хотел говорить о Джуго?       — Клянусь, если ты скажешь ещё хотя бы слово, я так тебя отделаю, что Хидан с его ритуалами диву будет даваться, — предельно спокойно отчеканила я. Кимимаро нахмурился. Я уставилась вперёд. Было плевать, знает он Хидана или нет. Но настроена я была серьёзно.       — Откуда ты его знаешь? Я провожал двоих шиноби из Акацуки от границы страны Рисовых полей, — глупо пробормотал он. Я молчала. Не дождавшись от меня реакции, он немного вопросительно протянул: — Они что-то искали…       Я молчала.       Ещё вчера я бы точно забросала его вопросами по самый нос. Сейчас было слишком хреново, чтобы изображать интерес. Я как можно незаметнее шмыгнула носом, но, кажется, Кимимаро это всё же услышал, потому что заткнулся и до привала так со мной и не заговорил. Раньше я бы порадовалась такой активности с его стороны — как же, сам пытается вывести на разговор! Но… не время.