Проблема табурета

«Желание твое совсем как у ребенка». Но это ведь нормально же, да? Они ведь дети. И желания других, тех ребят, что хотят казаться взрослыми, а потому желают денег, знаний, успеха, совсем ненастоящие – в отличие от желаний Ацуси и Кусацу. Они хотя бы искренние, и пусть Кусацу пытается при этом – все же – казаться взрослым, все это… Неважно. Ведь в первую очередь они дети. – Я сейчас принесу йод, – улыбнулся Ацуси, беря табурет, и потащил его на кухню. Его рост пока не позволял дотянуться до домашней аптечки – уж больно высоко она стояла, – но эта проблема легко решалась. С помощью этого самого табурета. Кусацу упал на лестнице и разбил коленку. Это тоже так по-детски – быть настолько невнимательным и неуклюжим, но ведь Кусацу и не такой!.. Ацуси был уверен, что его кто-то задел или… Еще что… Кусацу не мог упасть на лестнице просто так. Но ему было больно, и потому Ацуси довел его до своего дома – он был куда ближе дома Кинширо, – и полез за лекарствами и всем таким, что еще нужно было. Он смочил ватную палочку йодом, осторожно приседая около друга, и мягко взял его ножку. – Подуть? – Не надо, – вздернул нос Кусацу, краснея. Ацуси осторожно приложил кончик ватной палочки к нежной коже друга и подул слабо, совсем его не слушаясь. В самом деле, зачем нужно это… Это позерство? Он все равно знает Кусацу таким, какой он есть. А еще Ацуси хотелось бы, чтобы сам Кусацу чаще показывал настоящего себя. – Больно? – Конечно, нет! – покраснел еще больше Кусацу, всхлипывая, и Ацуси аккуратно заклеил пластырем небольшую ранку на коленке, широко улыбаясь. – Вот и все. Заживет за пару дней, ты же знаешь, – поправил он свои очки, садясь на диван рядом с Кусацу, и тот обнял свои ножки, носом в коленки утыкаясь. – Как я мог так глупо… – Как и все. Моя мама недавно поскользнулась в ванной, но с ней все хорошо; тем не менее, это же все равно тоже… Неловко, – осторожно взял его за руку Кинугава. – А мне стыдно, – пробормотал Кусацу. – А мне за тебя – нет, – мотнул головой Ацуси, к нему приближаясь, и щекой мягкой о щеку друга потерся. – Все же хорошо. И об этом никто не узнает. Кусацу зажмурился, стесняясь, и вздохнул рвано. – Я никому не скажу, конечно, – пробормотал Кинугава. – Не кисни, хочешь чай? – Н-нет, – сбивчиво ответил ему Кусацу, тоже плечом к плечу прижимаясь. А потом резко приблизился, крепко-крепко ладонь Кинугавы в своей сжимая, и коснулся мягко его губ своими, отчаянно краснея. – Спасибо… За заботу, – вновь уткнулся он в коленки. А Ацуси просто покраснел в ответ, еле слышно бормоча «Не за что».