Утешение

На особняк Кидо опустилась ночь. Пока фонд Грауд собирал необходимую информацию, юные Святые могли немного расслабиться и передохнуть после битвы в ущелье, где они потеряли Икки. Острее всего эту потерю переживал Шун, а ребята не знали, как ему помочь. Конечно, Андромеда старался ничем не показывать своих переживаний, но глаза всё равно выдавали внутреннюю боль. Пожелав друзьям спокойной ночи, Шун отправился в свою комнату. Ему хотелось побыть одному. Несмотря на то, что все и так привыкли к его слезам по поводу и без, сейчас Шун не хотел плакать при них, это было совсем личное переживание. — Шун совсем сник после смерти Икки, — заметил Сейя. — Я его таким ещё не видел, даже когда они расставались перед тренировками. — Тогда он верил, что Икки вернётся, — заметил Хёга. — А теперь ему не во что верить. Его старший брат погиб у него на глазах. — Это же не повод опускать руки, правда же? — не унимался Сейя. — Да что ты вообще можешь понимать в этом? — возмутился Хёга. — Ты когда-нибудь видел смерть самого родного тебе человека? Вот то-то же. — Между прочим, у меня сестра пропала, — насупился Сейя. — Ключевое слово здесь — пропала. Она вполне может быть жива, — продолжал Хёга. — Случай с Шуном совсем другой. Лебедь встал, давая понять, что разговор окончен. Сейя только пожал плечами, собираясь что-то сказать. Но Ширю пихнул его в бок, чтоб тот даже не думал об этом. — Нам с тобой не понять, — шепнул он Сейе. — А Хёга лучше всего сейчас понимает Шуна. Лебедь вышел из гостиной, направляясь в комнату Шуна. Каким бы сильным Андромеда ни хотел выглядеть, сейчас ему нужна была поддержка и лучше всего от того, кто сам прошёл через подобную ситуацию. Хёга постучал в дверь, прислушиваясь к тихим всхлипам за ней. Шун снова плакал, но Лебедь совершенно не осуждал его сейчас. Он и сам часто плакал по ночам, вспоминая маму. — Шун, я вхожу, — объявил Хёга, не дождавшись ответа. Шун лежал на кровати, уткнувшись в подушку и тихо всхлипывая. Он безуспешно пытался успокоиться, но это никак не удавалось, слёзы продолжали катиться по щекам. Хёга сел рядом с другом на кровать и погладил Шуна по волосам. Тот вздрогнул и поднял заплаканные глаза. — Да всё нормально, — улыбнулся ему Лебедь, продолжая гладить. — Если хочется плакать — плачь. Иногда это полезно. Шун лишь всхлипнул и, сев на кровати, уткнулся Хёге в плечо. Тот обнял друга за талию, притянув к себе. Они оба потеряли тех, кто им был безумно дорог. Это сближало их сильнее, чем могли представить остальные. И сейчас Хёга старался хоть немного утешить Шуна. Андромеда вцепился в Лебедя, уже не сдерживая рыданий, а тот продолжал гладить его по волосам и спине, прижимая к себе. В конце концов, Шун был младшим из них и более эмоциональным, чем тот же Сейя. И чтобы успокоиться, времени ему нужно было больше. Хёга и сам не заметил, как с утешающих поглаживаний перешёл на отвлекающие поцелуи, слизывая слёзы со щёк Шуна. Тот не сопротивлялся, подставляя лицо, и лишь смущённо покраснел, когда их губы случайно соприкоснулись. Хёга не отстранился, углубляя поцелуй и сильнее прижимая к себе Шуна. Он и сам не понимал, зачем всё это делает, просто хотелось утешить его, хоть немного отвлечь от грустных мыслей. К тому же Шун не сопротивлялся, не отталкивал его, а, наоборот, ответил на поцелуй, обняв Хёгу за шею. Восприняв это как согласие, Лебедь продолжил целовать Шуна, плавно забираясь рукой под его рубашку и проводя прохладными пальцами по коже вдоль позвоночника. Шун вздрогнул, так невинно краснея, и посмотрел на Хёгу. Тот лишь улыбнулся, избавляя друга от рубашки. — Хёга… — нерешительно пробормотал Шун, не совсем понимая, что же задумал Лебедь. — Тшшш, доверься мне, — ответил Хёга, вновь накрывая губы Шуна поцелуем и плавно укладывая его на кровать. Андромеда решил, что так даже лучше, пусть Хёга отвлечёт его, заполнит образовавшуюся в душе пустоту. Икки бы не хотел, чтоб младший брат извёл себя страданиями. Хёга избавил Шуна от остатков одежды, плавно проводя руками по его обнажённому телу. Шун тихо застонал от приятных ощущений, выгибаясь навстречу ласке. Лебедь улыбнулся: кто бы мог подумать, что застенчивый Шун способен издавать такие приятные звуки. Хёга наклонился, покрывая поцелуями шею и грудь Шуна, приятно щекоча его своими волосам. Шун зарылся в его волосы руками, зажмурившись и стараясь не стонать. — Не сдерживай голос, — прошептал Хёга, спускаясь поцелуями ниже на живот, руками проводя по внутренней стороне бёдер Шуна. Андромеда покраснел, раскрываясь перед другом. Контраст между жаркими поцелуями Лебедя и прохладными руками откровенно возбуждал Шуна, заставляя стонать всё громче. Хёга лишь улыбнулся, глядя на то, как всего за пару минут у Шуна встал член. Недолго думая, Лебедь провёл по напряжённому стволу рукой вверх, потом вниз, погладил головку, наблюдая за реакцией Шуна. Как же мило Андромеда сейчас выгибался, зажав рот руками, вздрагивая от каждого прикосновения. Хёгу так и подмывало немного поиграть с Шуном, но он мысленно осадил себя. Лебедь был здесь не затем, чтоб мучить Шуна, его цель была — отвлечь и утешить Андромеду. Хёга улыбнулся, устроившись между ног Шуна, продолжая ласкать его член рукой. А потом, к полной его неожиданности, провёл по возбуждённой плоти языком и взял в рот. Шун хотел что-то сказать, но слова потонули в страстном стоне. Он выгибался навстречу ласкам Хёги, раскрываясь перед ним и позволяя тому делать всё, что он считает нужным. Страстные ласки Лебедя, то, как он проводил по его члену языком, как брал в рот, сжимая губами — всё это сводило Шуна с ума, заставляя извиваться на кровати, слегка двигая бёдрами навстречу. Хёга то ускорял движения, то замедлял, чтобы потом снова вернуться к быстрому ритму. Он наслаждался стонами Шуна, его голосом и такой искренней реакцией на любое прикосновение. Хёга чувствовал, как Андромеда дрожит в его руках от удовольствия, и ни на секунду не останавливался, доводя его до финала. Шун выгнулся, замерев на несколько секунд и, неожиданно для самого себя, громко вскрикнул, кончая. Хёга улыбнулся, отстраняясь и вытирая с губ сперму друга. Шун покраснел, смущённо закрыв лицо руками. — Прости… — прошептал он. — Тебе не за что извиняться, Шун, — ответил Хёга, устроившись на кровати рядом с ним, обнимая и прижимая к себе. — Всё хорошо. Ты не один… Шун уткнулся в грудь Хёги, чувствуя его тепло и заботу. Да, он не один. Даже если с ним нет Икки, он не один…