За кадром

      Пять дней спустя.       Полина стояла возле окна в номере гостиницы. На ней была мужская футболка, доходившая до колен, в руке – бокал с вином. Разглядывала фонарный столб, который, как бельмо на глазу, маячил за окном своим тусклым жёлтым светом на другой стороне улицы. Остальные тонули во мраке. В гостинице, как и в половине квартала этого маленького городишки, где она сейчас находилась, не было электричества – авария на местной подстанции. А этот почему-то не погас. Подключён к другой линии питания?       Она села боком на подоконник, прижавшись головой к стеклу, и отпила немного вина. Фонарь всё светил. Артём, заскучав без телевизора, полчаса назад уснул на кровати в соседней комнате, забравшись прямо в одежде под одеяло. Когда погас свет, Полина спустилась вниз и попросила у консьержа свечи. «Как быстро устранят поломку?» Увы, никто не знал ответа на этот вопрос. Аварийная служба не отвечала на звонки.       Вместо того чтобы стоять здесь, в чужом городе, в его футболке, которую случайно сунула в сумку, когда собирала вещи (а случайно ли?), в темноте и полном одиночестве, с бокалом дешёвого вина (другого здесь нет), она могла бы…. Стоп. Она даёт ему время подумать. Спокойно, в тишине, когда их нет рядом. В последние несколько дней она кожей чувствовала, что он уже готов уйти. Что устал от всего, от них – в первую очередь, потому что они не дают ему свободы выбора. Всякий раз, чувствуя на себе его взгляд, ей казалось, будто сотни маленьких иголочек впиваются в каждый сантиметр её тела. В его глазах она читала, словно приговор себе, всё то, что он не сказал ей тогда, во время их разговора, сразу после её истерики, причиной которой стала ни в чём не повинная летучая мышь. Полина боялась лишний раз что-то сказать, о чём-то спросить. Более-менее нормально они общались лишь в присутствии сына. Она всё больше укреплялась в своих подозрениях, что он до сих пор не ушёл лишь по одной причине. И сейчас эта причина спала, посапывая под одеялом, в соседней комнате.       Полина допила вино. Фонарь по-прежнему светил. Оставив пустой бокал на подоконнике, она слезла на пол. Говорят, что алкоголь успокаивает нервную систему, снимает напряжение. То ли вино было действительно плохое, то ли это придумали мужики себе в оправдание. От выпитого уже по счёту третьего (!) бокала у неё лишь разболелась голова. В идеале, ей, конечно, хотелось красивого конца, какой обычно бывает в сказках – принц приезжает на белом коне (ладно, пусть на спортивной машине) и освобождает её из плена… чего? собственной дурости и глупости? Убивает дракона, который держит в заточении прекрасную принцессу, имя которому – упрямство? Прихватив со столика свечу, она направилась в ванную, совсем крохотную, но обладавшую одним немаловажным достоинством – в ней было зеркало. Узкое, учитывая размеры санузла, покрытое мелкими трещинами, но в нём можно было разглядеть себя в полный рост. Поднеся свечу почти вплотную к зеркалу, Полина окинула себя критическим взглядом. Ну, какая из неё принцесса, это только он её так называл. Иногда. В прошлом. Ей вдруг так сильно захотелось, чтобы он сейчас оказался рядом, вот прямо сию минуту, возник из тьмы, которая окутала половину этого провинциального городка. Она вернулась в комнату, взяла со стола телефон и набрала его номер. Секунд двадцать слушала длинные гудки, потом сбросила вызов. Разговаривать с ней не пожелали, а что она сама скажет ему, когда вернётся?!       Вновь подойдя к окну, Полина наткнулась на темноту, будто слепой на преграду – фонарь погас. Она усмехнулась – как-то это уж слишком символично, что ли. Устроилась на диванчике, прижав колени к груди и смотрела, как догорает свеча. Они здесь уже четыре дня, осталось ещё три. Нашла в телефоне папку с фотографиями, водила пальцем по экрану, перелистывая изображения. Кусочки их жизни. Цифровые, но такие тёплые, живые. Вздохнув, она выключила экран телефона и задула огарок свечи.       В это же время…. - Принимаешь?       Уваров кивнул.       Он, Раевский и ещё двое мужчин играли в карты на втором этаже одного закрытого клуба. Он не был азартен, в картах его привлекал сам процесс игры.       Они встретились случайно, в баре на первом этаже. Раевский сам подошёл к нему – Вадим сидел за стойкой, спиной к залу. - Не ожидал тебя здесь увидеть.       Уваров разглядывал кубики льда в стакане с виски. Почему в сутках двадцать четыре часа? Это ж чёртова уйма времени, которое тянется медленно, так медленно…. - Сыграем? – Раевский облокотился на барную стойку. – Как раньше? - А почему бы и нет? – ответил тот скорее самому себе, чем ему. Допил виски и поднялся.       Партия подходила к концу, оставалось ещё два тура. Играли двое против двух. Незнакомцы оказались какими-то приятелями Раевского, которые в этом городе проездом. Вадим особо не вникал. Он и Раевский были членами этого закрытого клуба, поэтому им пошли навстречу. Мысли Уварова были далеки от игры, а раньше карты помогали отвлечься. Итог – они проиграли. Начали новую партию – Раевский хотел отыграться, а Вадиму было некуда торопиться. Он сосредоточился на игре, и эту партию они выиграли. Потом всей компанией переместились на первый этаж, за столик. За разговором и выпивкой время летело незаметно. Раз десять звонил его мобильный. Уваров лишь однажды взглянул на дисплей и, криво усмехнувшись, выключил звук. Боковым зрением видел, как мерцает экран при очередном вызове.       Он вышел на улицу около трёх утра. Раевский с приятелями остались. Сначала хотел вызвать такси, а потом подумал – до дома недалеко, поедет не спеша, ничего страшного не случится. От выпитого его немного вело, и прежде, чем тронуться с места, он открыл окно и закурил, глотая вместе с дымом ночной прохладный воздух. В голове понемногу прояснялось. Зачем-то достал телефон и начал пролистывать историю входящих звонков. За последний час – десять вызовов с ЕЁ номера с интервалом в пять-шесть минут. А самый первый – в час ночи. Включил звук и тут раздался новый звонок. Лариса. Это уже даже не смешно. Эх, девушки-красавицы, ну почему вы начинаете вмешивать подружек в свои семейные проблемы? В то, что касается только двоих? Вадим сбросил и этот вызов. Повернул ключ в замке зажигания и осторожно тронулся с места. Начался дождь. Года два не садился в таком состоянии за руль. И не возвращался домой так поздно. И… чего ещё не делал? Полностью отказался от своих прежних привычек, после того, как Полина с сыном приехали сюда. И пообещал ЕМУ, что начнёт другую жизнь. В памяти всплыл их разговор, сразу после того, как он побывал в квартире Виктора Полякова и нашёл чип….       Чуть больше двух лет назад….       Они встретились на следующий день, в том же самом баре что и в первый раз, недалеко от её дома. На этот раз Воронов пришёл раньше. - Принёс?       Уваров протянул ему флэшку. Воронов достал из сумки ноутбук и вставил её. Там был только один файл - проект «GEMINI».       Прошло минут десять. Уваров молча смотрел, как Воронов перечитывает файл, наверное, уже раз в пятый. - И что, ничего нельзя сделать? – он до последнего не хотел верить, что это правда. Всё ещё на что-то надеялся. - Нет. - Ты поэтому хотел..., - Воронов снял очки и сжал переносицу. - Я был уверен, что ты мёртв, - равнодушно ответил Уваров. - Как это происходит? – он поёжился от его тона. - Ты поймёшь. - Но в «INGRID» должны были быть препараты….       Уваров отрицательно покачал головой. Неужели он не понимает, что, если бы был хоть какой-то шанс, не было бы ни этого разговора, ни предыдущего, вообще ничего бы не было.       Молчали. Такие разные, но думали об одном – что будет дальше. - Знаешь, я хочу увидеть, как родится мой ребёнок, - первым заговорил Воронов. – Иначе всё, что мы сделали, не имеет смысла. - А я хочу увидеть, как мой сын пойдёт в школу, - ответил он ему тогда.       Всё было сказано предельно ясно. Через минуту они вышли из бара и разошлись в разные стороны.       То, что было между ними когда-то – не простить и не забыть. То, что есть сейчас – останется навсегда. … Дождь усиливался, превращаясь в ливень. Когда свернул на дорогу, ведущую к дому, снова зазвонил мобильный. Номер был незнакомым. Кому не спится в такой час? Поколебавшись, нажал на вызов. - Mr. Uvarov, you have a call from St. Helena hospital. We have received your wife, she's in critical condition. You have the opportunity to come? - Она не смогла до тебя дозвониться, - услышал он следом тихий женский голос, который не сразу узнал. - Ты слышишь меня? Почему ты молчишь?       Струи воды хлестали по стеклу машины, которая одиноко стояла на обочине, мигая аварийными огнями.