Сфинксы

У Края никого не спрашивают о желании заглянуть за грань, а после никто не обсуждает увиденное. Это дружеский совет, неоспоримое правило и нерушимый закон. То, что каждый углядел в Истоке, что смог подцепить усилием мысли и вынести в реальный мир, остается тайной. Пустая смеется почти правдоподобно. Закутанный в плед, так напоминающий саван, Сверкающий только опускает глаза, пряча взгляд в золотых ресницах. Он знает и все понимает. И Пустая знает, вот почему никогда не смотрит на него при других, пряча лицо в неряшливой паутине волос цвета воронова крыла. Но когда их взгляды пересекаются, когда одинаковые жемчужные глаза в рассеянном поиске чего-то важного натыкаются друг на друга, весь мир разлетается вдребезги, и в нем остаются только две исхудалые фигуры с тонкими пальцами. Только два человека, понимающие друг друга без слов. Пустая смеется, в душе разрушаясь от боли. Снаружи не видно, как Бездна обгладывает ее разум, как Тьма, однажды просочившаяся внутрь, до сих пор ее жжет. Сверкающий кутается в плед, изучает все вокруг проницательным взглядом, от которого почему-то всем становится жутко. Он не смеется, уже не получается. Он тоже изнутри пошел трещинами, он почти раскололся. Их зовут Сфинксами, они хранят чужие тайны, им не увидеть за гранью ни зги, не разглядеть даже самого ничтожного ответа. Их жемчужные глаза слепы у Края. Но они все знают. Что скрывает каждый, узрев Исток воочию, ведомо только им. И Бездна зовет их громче. Им не спросить совета, их всего двое во всем мире. Они смотрят на людей одинаковыми выцветшими, точно слепыми глазами. Видят насквозь каждого. Пустая смеется над чьей-то шуткой, хотя Сверкающий знает, что ей не смешно. - Неужели, ты все еще хочешь казаться нормальной? - безмолвно интересуется он, даже не пытаясь отыскать ее бледное лицо за завесью черных волос. - Хочу, - также беззвучно отвечает она. А ее смех продолжает напряженно звенеть, точно натянутая струна перед тем, как порваться. Ночью снова придут кошмары, она снова не будет спать, только тихо подвывать в такт усиливающейся боли. Тьма до сих пор не отпустила ее. Сверкающий не выдерживает своих мыслей и выходит из комнаты. Прямо в "саване". Вечер дышит прохладой и запахом скорой зимы. Вдалеке виднеются тени Бредущих с пугливыми шарами фонарей. Рыскают - ищут наощупь, точно слепые, новый проход. Не найдут до утра, а там уже подоспеет новый отряд. Может быть, им повезет больше. Сверкающий усмехается почти цинично и достает из кармана джинс помявшуюся пачку сигарет и зажигалку. Закуривает и продолжает наблюдать за мечущимися над болотом огоньками фонарей. Вскоре сырой холод пробирается под плед, а уже пятый окурок отправляется в пепельницу - жестяную банку. Ему нужно придумать, как спасти ее от Бездны: от жгущей Тьмы, от призраков Истока, от ночных кошмаров, пока еще не стало слишком поздно. Но решений нет, сколько не ищи. А времени остается все меньше: у Пустой уже каменеют пальцы, у Сверкающего - плечо отливает мрамором.