I know you will

Леонард Горацио Маккой давно осознал, что жизнь — крайне несправедливая дама. Окончательно убедиться в этом ему помог развод с женой и потеря любимой крошки Джо. После этого он решил для себя, что не будет больше ждать от жизни ничего хорошего, вечного, светлого, а слово любовь занёс в свой собственный список «сказок для дураков». Прямиком на второе место, следом за верой в справедливость. Не было в этой чёртовой вселенной никакой справедливости. Но людям свойственно привыкать. И Леонард привык к тому, что у него ничего нет. Привык к тому, что люди обходят его стороной из-за постоянного ворчания и нелюдимого характера. Как и привык потом к постоянному существованию в своей жизни Джима Кирка. С появлением Джима пришлось привыкать ко многому: к желанию улыбнуться над дурацкой шуткой, к беспокойству о загулявшем соседе, к заботе о нём же после пьянок и драк с однокурсниками, к вниманию со стороны девушек. А затем привыкать к тому, что все девушки, с которыми Леонард пытался построить отношения за время учёбы, в конечном счете, оказывались в постели Джима. А потом, в какой-то момент, уже привыкнув к космосу, к зеленокровому компьютеру подле капитана, к тому, что в любой момент его расщеплённое на атомы тело может отправиться в путешествие по бесконечной вселенной… привыкнув ко всему этому, Леонард вдруг подумал, что может быть счастлив. Что жизнь, наконец, сжалилась над ним и подарила ему каплю спокойствия и тепла. Это и стало его роковой ошибкой. Давно уже стоило понять, что у этой чёртовой жизни было хобби – издеваться над Леонардом, отнимать у него то, что было ему так дорого. И отдавать тому, кто совсем это не ценит. Самое паршивое, что Леонард не мог винить в происходящем Джима. Тот притягивал людей, привязывал их к себе, не замечая этого, для него это было так же естественно, как дышать. Что уж там, Леонард и сам попался на этот свет, точно мотылёк. Но видеть, с какой нежностью смотрит на Джима Спок, его Спок, Спок, который говорил ему о любви, которому он отдал всего себя, было невыносимо больно. Леонард малодушно прятался в медотсеке, заполняя отчеты, разбирая документы и пугая медсестёр. Всё чаще и чаще компанию ему составлял Спок, который тоже был не в восторге от того обожания, с которым капитан смотрел на его старшую копию. Леонард, в свою очередь, был не в восторге от компании этого вулканца, но взаимные пикировки успокаивали их обоих. Хотя ни тот, ни другой, в жизни бы в этом не признались. Леонард знал, что он не тот Маккой, с которым был связан посол в своей вселенной. И Спок мог сколько угодно говорить о том, что они один и тот же человек, но у них даже цвет глаз отличался. Наверное, не только сам Джим напоминал Споку потерянного друга, но и его глаза напоминали об оставшемся в другом мире любимом человеке. К самому себе ревновать было всё-таки глупо, но не ревновать к Джиму Леонард не мог. — Что с тобой происходит, Леонард? — спрашивал посол вечерами, когда они ложились спать. — Всё хорошо, Спок, — Леонард лишь обнимал своего вулканца и концентрировался на ощущении бьющегося сердца под ладонью. — Всё хорошо. Этот Спок был куда тактичнее своей молодой копии и не задавал лишних вопросов, лишь совсем по-человечески вздыхал и обнимал в ответ. Леонард и самому себе не мог объяснить, почему он боялся поговорить со Споком об этом. Наверное, он просто не готов был узнать, что он в очередной раз ошибся. Не готов был окончательно потерять то, что с таким трудом обрёл. После очередной смены Леонард решил прогуляться по палубе и подумать обо всём, глядя на звездное небо. Возвращаться в каюту не хотелось. С одной стороны, в последнее время между ним и Споком слишком часто стало появляться неуютное молчание. А с другой стороны, он боялся, что просто не обнаружит Спока в их каюте. Со своим Джимом он часто играл в шахматы, а Леонард знал, что его Джим тоже любит эту игру. Спока действительно не могло быть в их каюте, потому что Леонард увидел его на обзорной палубе, в одиночестве. Первым желанием было уйти, но вулканец уже заметил его присутствие. Леонард подошёл и поднял сложенные для вулканского поцелуя пальцы, но Спок проигнорировал их, притянул Леонарда к себе и поцеловал в губы. — Что с тобой, Леонард? Почему ты избегаешь меня? — Я не избегаю тебя, просто много работы и я устаю, — тихо сказал Леонард, отводя взгляд в сторону. — Ты совсем не умеешь врать. — Куда уж мне… Нет, стой, подожди, я не это имел в виду. — Я знаю. Скажи мне, что тебя беспокоит? Если ты хочешь завершить наши отношения, то мне хотелось бы, чтобы ты сказал об этом прямо, — со стороны могло показаться, что Спок сказал это равнодушно, но Леонард видел, какая боль плескалась в его глазах. — Нет! Конечно нет, я… Просто посмотри сам, я не могу это объяснить. Спок коротко поцеловал Леонарда в губы, успокаивая, а затем коснулся его лица и инициировал слияние разумов. Перед вулканцем пронеслась череда образов, его переполнил целый ураган эмоций. Любовь, ревность, тоска, боязнь потери, смирение, неуверенность, злость, безысходность — вот что чувствовал Леонард, когда видел своего Спока вместе с Джимом. Спок разорвал контакт и пристально посмотрел на Леонарда. — Ты действительно ревновал меня к Джиму? — Это не смешно, — буркнул Леонард и отвернулся. — Я не смеюсь. Я просто не думал, что такое возможно. — Ты так смотришь на него. И он напоминает тебе твоего Джима и твоего Леонарда. — Ты мой Леонард. Спок переплёл их пальцы, и Леонард вцепился в эту руку, как утопающий в спасательный круг. У посла была сухая, точно бумага, кожа, но его прикосновения были тёплыми и всегда нежными. — Да, я всегда буду помнить тех, кто остался в моей вселенной. Но я счастлив здесь, каким бы нелогичным ни было это чувство. Это ты сделал меня счастливым, Леонард. Вулканцы не бессмертны, хоть и живут дольше людей. Когда твой путь подойдет к концу, я уйду вслед за тобой. А может, это тебе придется провожать меня. Но в любом случае я хочу пройти этот путь вместе с тобой, держа тебя за руку, как сейчас. Не потому что там я любил тебя, а потому что здесь ты — это ты. Леонард ещё сильнее сжал руку, не в силах выразить переполняющие его эмоции. — Спок, я… — Не нужно. Я всё понимаю. Понял сейчас. И в свою очередь я приношу свои извинения, что проводил с тобой так мало времени. Мне казалось, что ты не очень-то рад присутствию посторонних в твоей святая святых, потому и тратил свое свободное время на общение с Джимом, когда у тебя были смены. — Ты не посторонний, — прошептал Леонард. — Я могу считать это приглашением? — Леонард кивнул, не доверяя больше своему голосу. — Тогда я с удовольствием его принимаю. Но сейчас мне бы хотелось вернуться в нашу каюту, если ты не возражаешь. Леонард ничего не ответил, лишь протянул свободную руку и коснулся щеки Спока вулканским поцелуем, а затем очертил линию подбородка. Спок в ответ чуть подался вперёд и снова поцеловал его в губы. — Пойдём.