Никакого риска

Он отправился в Мэнор в одиночку, потому что знал, что в этом нет ни малейшего реального риска, - что бы ни шептали ему все его страхи, и сколько бы поводов к этому у него ни имелось. Ничто не угрожало ни его жизни, ни здоровью, ни свободе. Ничему из перечисленного. Малфой, разумеется, принял его с улыбкой. Гарри с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть, не поверить, что угроза – не воображаемая. Война была окончена; Малфой не посмел бы его тронуть. «Но он все же на свободе», - взвыл разгневанный внутренний голос. Тот самый голос, что звенел в его голове каждый день с того дня, как суд вынес вердикт по делу Малфоя. "Гарри", - имя было сказано ласково. - "Как мило с твоей стороны навестить меня. Что-нибудь выпьешь?", - спросил он так запросто, словно они были давними приятелями. "Настойку болиголова, при условии, что вы пьете первым", - выпалил он, отказываясь принимать участие в этой игре. Малфой слегка покачал головой, но улыбку с лица не убрал. "Сколько эмоций. Это мне всегда больше всего нравилось в тебе, питомец". Он никак не акцентировал последнее слово. В этом не было нужды. Все равно оно произвело на Гарри точно такой же эффект, как и в предыдущий раз, когда Малфой так назвал его. Полгода назад. Всего одно слово, но Гарри словно заново ощутил холод камней, на которых стоял коленями, увидел тени на полу, за которыми следил опущенными вниз глазами, и услышал шепот и дыхание Малфоя над своими обнаженными плечами. Он поежился, хотя и понимал, что Малфой увидит это. Внутренний голос прищелкнул языком и выдал предсказуемое «А я тебе говорил». Малфой не сделал ни движения – в противном случае Гарри отшатнулся бы. Вместо этого он сел, предоставив Гарри самому выбрать, где расположиться. "Ты пришел, чтобы встретиться со мной лицом к лицу, верно?», - сказал он таким знакомым шелковым голосом. «Не угрожать, не бросаться клятвами отомстить. Ты пришел просто продемонстрировать, что ты не сломлен". Руки Малфоя лежали свободно и расслабленно – одна на подлокотнике кресла, а другая на бедре. – «Какой достойный шаг». Он уводил победу у Гарри из-под носа. Все храбрые фразы, которые Гарри собирался бросить в лицо ублюдку – «Я свободен», «Ты ничего не смог со мной сделать», «Я живу прежней жизнью» - обратились в пепел. В пустые слова из детских сказок. "Полагаю, ты мечтал увидеть меня в Азкабане, а не в Мэноре. Навестить – нет, не для того, чтобы злорадствовать, конечно, а ради себя, чтобы получить исцеление. Позволь, я открою тебе секрет". - Он говорил, не меняя этой своей терпеливой интонации. - "Даже если бы я и вправду оказался в Азкабане, ты все равно чувствовал бы себя примерно так же, как сейчас". "Неужели". Ладони Гарри сжались в кулаки. Он ухватился за гнев как за спасение. "Справедливость не такова, как ее описывают в сказках, где все мировые истины якобы выражены одной емкой строкой. Справедливость не может, как бы ты в это ни верил, сделать твой мир прежним". – Он подался вперед. – "Думаешь, справедливость помогла бы тебе стереть твои воспоминания?" "Пошел ты к черту". "Ты понимаешь, что это правда, не так ли. Сколько людей знает, Гарри?" – он не шелохнулся, но юноша внезапно почувствовал себя пригвожденным к месту. "Кому из друзей ты рассказал об этих нескольких месяцах плена? Ну, чтобы избавиться от своих демонов, конечно». – Его глаза одновременно и обещали, и лгали, и знали, что Гарри наплевать, где ложь, а где нет. "Они жалели тебя?" – Уголки губ Малфоя приподнялись. – "Твои истории их взбудоражили?" «Заткнись», - прохрипел Гарри. "Ты думаешь о них, когда вспоминаешь Мэнор? Фантазируешь, каково было бы испытать это с их участием? Ты задаешься вопросом, по какую сторону цепи они бы предпочли оказаться?" Что-то уперлось в горло Гарри, как будто к нему приставили волшебную палочку. "Скажи мне, Гарри: когда ты кончаешь, разве ты не вспоминаешь меня каждый раз?" Гарри отшатнулся; позади была дверь, он ощутил спиной ее тяжесть, схватившись за ручку. Ручка легко повернулась в руке; конечно, ведь было открыто. Никакой реальной угрозы. Никакой. Он не открыл дверь. Ему просто нужно было убедиться, что это возможно. Малфой наблюдал за ним. А потом встал. Гарри все еще не позволял себе открыть дверь. "Думаю, лучше всего тебе сейчас уйти, - сказал Малфой, резким тоном, но все еще улыбаясь. – Ты не готов к тому приему, который я бы хотел тебе оказать». Прежде, чем Гарри потребовал ответить, что именно Малфой, к черту, имел в виду, - хотя прекрасно понял, но не верил, что тот действительно произнес это – Малфой продолжил: «Как бы то ни было, милости прошу, заходи ко мне еще. Позлорадствовать – если тебе хочется. Исцелиться – если полагаешь, что это возможно». – Он в упор взглянул на Гарри. – "А возможно, окажется, что тебе нужно от меня что-то еще". На секунду Гарри показалось, что Малфой сейчас сотворит цепи без палочки. Как будто это нечто естественное. Еще через секунду Гарри уже думал, что это и есть естественно. Прочь отсюда. Немедленно. Гарри повернул дверную ручку и вылетел из гостиной Малфоя, пытаясь не бежать, чтобы не показать Малфою, что в его словах была хоть капля правоты. А ее ведь не было, нисколько. Он был почти в этом уверен.