Адский Ад, или жизнь в Тибидохсе

Пипа, Таня и Гробыня сидели в комнате и от нечего делать судачили о мелочах. Таня в основном молчала, только слушала. Говорить ей особо было нечего. Пипа и Гробыня, напротив, тараторили вовсю, и каждая о своем. - Девчонки, знаете что? – внезапно сказала Гробыня,- У меня с Гунявием проблема! Пипа недоверчиво фыркнула. - Это какая такая? Пива ему не делаешь, а он обижается? Гробыня отрицательно покачала головой. - Нет! Посерьезней…- Гробыня напустила как можно больше интриги и выдохнула,- По-моему, он меня не любит… Далее она замолчала, ожидая какой-нибудь реакции. Сводные сестры переглянулись. Зная, что Гробыня назло может тянуть с рассказом, девчонки решили не проявлять интереса. Таня демонстративно зевнула. Пипа как ни в чем не бывало дальше продолжила листать журнал. Гробыня посмотрела на них с видом самого обиженного и оскорбленного в мире человека. Но потом не выдержала. - Короче, слухайте сюды, противные тети…Вчера Грызиана Припятская в вечерней программе своей сказала, что главный признак истинной любви – это ревность. Таня закатила глаза. Но комментировать она ничего не стала. Прицепятся еще… - И? – равнодушно спросила Пипенция. Тут-то Гробыня и перешла к сути. - Дело в том, что я подумала немножко и пришла к выводу, что Гуня меня ни к кому не ревнует!!! Понимаете?- тут она даже взвизгнула, что означало высшую степень ее негодования. Таня даже рот раскрыла. - Как это не ревнует? Он же ради тебя любого загрызет! Гробыня смерила ее холодным взглядом. - Я раньше тоже так думала. Но это раньше! Сейчас ему, вообще, по-моему, плевать… Таня и Пипа разом посмотрели на Гробыню. - Аргументы? Гробыня фыркнула. - Запросто! Загибайте пальцы! – сказала она с воодушевлением,- Значит так. Неделю назад мы с Гуней сидели на диване в Зале Двух Стихий. Ко мне подошел Семь-Пень-Дыр и начал требовать долг! Я, ясный перец, не отдала, и специально сказала громко: «Сёма, я тебя обожаю!». После такой фразы я думала, Гуня не устоит и врежет Дыру…Ведь раньше у него такая была реакция… А тогда – нет! Не врезал и даже слова не сказал! Спокойно наблюдал! Таня и Пипа переглянулись. - Действительно, на него не похоже…- протянула Пипенция задумчиво. - А еще случаи были? – спросила Таня. Гробыня быстро закивала головой. - Дней пять назад мне один младшекурсник записочку отправил. Позвал на свидание. А я как раз с Гуней была. Ну, я у него тут в шутку спрашиваю: «Как думаешь, Гуня, идти на свиданку с этим шмыгликом?» А он… Таня внимательно прислушалась. Пипа даже дышать перестала. Гробыня затянула паузу… - А ОН ПЛЕЧАМИ ПОЖАЛ! – выкрикнула Гробыня с таким негодованием, что у Пажа даже челюсть защелкала. Таня присвистнула. - Вот это уже серьезно… - проговорила Пипа,- А ты ему скандал не закатила? Гробыня помотала головой. - Я вообще в это время в шоке была! На скандал эмоционального диапазона не хватило… Тут она вздохнула и от растерянности начала рассматривать ногти. Желтый, синий, красный, зеленый, фиолетовый… И все очень яркие. А может, ну его, маникюр? Перегрызть все ногти! - Может, это из-за Бейбарсова? – неожиданно предположила Таня,- После той остановки сердца… Повлияло, наверное, на психику. Склепова покачала головой. - Не-а, я так уже думала. Да только после Убейгепардова он уже однажды врезал Горьянову, когда тот ко мне подкатывал… Да и вообще остановка сердца давно была, а мой Гунявий не злопамятный! – Гробыня вздохнула,- Это с ним на днях вот стало происходить… Таня подумала, что Гуня мог просто стать рассеянным, но мысль не озвучила. Для Гробыни это не аргумент. Отличную идею предложила Пипа. - Все-таки проверь свои догадки! – сказала она, - Может, тебе вообще показалось? Попробуй совсем уж что-то такое сделать… Чтобы он точно взревновал! Гробыне мысль понравилась. - А что бы такое сделать? – подумала она,- Гроттерша, идеи есть? Таня пожала плечами. - Поцелуй Жикина,- сказала она равнодушно. Склепова вытаращила на нее глаза. - Нет, это перебор! – сказала она,- Лучше хотя бы просто его обнять. Надо же ревность вызвать, а не подвигнуть человека на преступление… - Вот-вот,- согласилась Пипенция,- А то прибьет твой Гунявий Жикина, над кем мы тогда издеваться-то будем? На том и порешили. *** Не у одной Гробыни в комнате обсуждались в этот час любовные дела… Вообще, в Тибидохсе всякие любовные заморочки являлись главной темой для обсуждений. Вопрос «Как на личном фронте?» встречался у тибидохских учеников даже чаще, чем у англичан – вопрос о погоде. Однако, останавливаться на всех учениках Тибидохса мы не будем. Перенесемся в комнату Жанны Аббатиковой и Лены Свеколт. Как бы это ни звучало странно, но и для некромагов любовная тема была не на последнем месте. Нет, ну а что вы хотели? Если ты некромаг, это не значит, что в мыслях у тебя только трупаки… Аббатикова, скрестив руки и ноги, сидела на своей кровати и мотала головой. - Нет, нет и еще раз нет! – твердила она, видимо, уже не в первый раз,- Для меня это слишком! Я же гордая! Лена фыркнула. - Гордая, ага, конечно! Бабушке своей рассказывай эти сказки! – сказала она,- Я тебе говорю, от этого ничего не будет. Садись и пиши! Лена Свеколт уже полтора часа с лишним уговаривала Жанну Аббатикову писать записку одному человеку. - А вдруг он не придет? Что тогда? – спросила она с волнением. Лена посмотрела на нее как на дурочку. - Он? Не придет? Да я тебя умоляю! Он же идиот! Да к тому же, любит такие темы. Конечно, он придет. Аббатикова надулась. - Никакой он не идиот! Просто недооцененный. Свеколт лишь усмехнулась. - Не смеши мои… косички. Этот скорее переоцененный! Да еще и как! Жанна опустила голову. Закрыла глаза. Досчитала до десяти и снова открыла. - Ладно… - сказала она тихо,- В конце концов, чего я боюсь? Не его же самого! - Да-да, конечно… Не его… - … И ведь не убьет же он меня! Не съест! – продолжала воодушевлять себя Жанна,- А даже если и попытается, то хрен ему с маслом! - Вот это правильно! – одобрила Лена. Аббатикова продолжала мотивировать себя разными способами. И в конце концов, к вечеру, записка для таинственного человека была готова. *** Гуня Гломов в этот вечер был не в духе. Выражалось это, собственно, в том, что он битых три часа долбил тетю Грушу, временами делая перерывы и отжимаясь. - Я…не злюсь…- повторял он все время, пока колотил грушу руками и ногами,- Не ревную…- говорил он, отжимаясь уже пятый подход,- Я…себя…контролирую! – после этой фразы он сокрушил ударом грушу так, что из нее посыпался песок. У Гуни из головы не выходила фраза Гробыни «Как думаешь, стоит идти на свиданку с этим шмыгликом?», хотя произнесена она была четыре дня назад. А кто-то говорил, что он не злопамятный, а? Гуня уже в который раз проклинал себя за тот спор с поручиком Ржевским. Гломов должен продержаться месяц, ни на кого не поднимая руку, и за это поручик презентует ему ящик пива. Если же Гломов слова не сдержит, то Гуня должен будет сделать предложение Недолеченной Даме. Такое уж пари. От месяца прошло только три недели… Еще целая неделя ада! Гуня отжался еще семьдесят раз. *** Жикин вернулся со свидания в три. Свидание было ночным, потому как Жорочке попалась какая-то «маленько сдвинутая» девушка, у которой батарейки были всегда полностью заряжены. Она вообще предлагала Жикину не спать всю ночь и смотреть на звезды, но тот откланялся, сказав, что ему нужно грызть гранит науки. Девушка искренне им восхитилась и даже проводила до комнаты, хотя, в идеале представляла себе все по-другому… Проснулся Жикин в три часа дня. Так как были каникулы, он мог спать хоть весь день, и уже это радовало. Отоспавшись всласть, он первым делом открыл, конечно же, свой дневник, чтобы посмотреть расписание свиданий. Как бы странно это не было, но на сегодня у Жикина свиданий не намечалось. Он даже сам этому удивился. Проверил, не напутал ли чего… Но нет. Жора хотел сначала исправить положение, быстренько созвонившись с какой-нибудь из своих поклонниц, но потом вдруг передумал. - Сама судьба решила дать мне выходной! – заявил он громко,- Не буду ей перечить. На этом он и решил. И чтобы скрасить как-то скуку, решил походить по коридорам Тибидохса, в поисках новых романтических мест. Только он собрался выйти из комнаты, как зазвонил зудильник. Жора Жикин закатил глаза, думая, что это очередная его поклонница. На экране показалась Гробыня Склепова. - Кого я вижу…- произнес Жикин натянуто, одновременно с опаской поглядев, нет ли со Склеповой Гуни,- Чего тебе? Гробыня притворно надулась, изображая обиду. - Так ты, значит, с девушками здороваешься? – спросила она,- Ты давай тут не выпендривайся! – Склепова пригрозила Жоре пальцем. - Ой боюсь-боюсь-боюсь,- задрожал Жикин, при том очень натурально,- Или говори, чего тебе, или я отключаюсь. Гробыня сразу сделалась максимально вежливой и доброй. - Ты не мог бы сейчас подойти в гостиную? – спросила она, хлопая ресницами,- Мне тебе нужно кое-что сказать! Жикин посмотрел на нее с прищуром. - Денег занимай у Дыра! – коротко сказал он,- А конспекты лучше брать у Шурасика. Жорик решил, что если Гробыня и звонит ему, то только с какой-то просьбой. У этой Склеповой ничего не делается просто так! Гробыня цокнула язычком. - Нехороший ты, Жика, и мысли у тебя неинтересные! – сказала она,- Почему сразу денег занять? Может, я поговорить хотела? Жикин заподозрил что-то неладное. - То есть без какой-либо просьбы? – спросил он недоверчиво,- А по зудильнику нельзя? Гробыня Склепова одарила его далеко не восторженным взглядом. - Если бы было льзя, я бы не тянула! – сказала она серьезно,- Значит так, через пять минут в гостиной, или я за себя не ручаюсь! Все, конец связи. Зудильник погас. Жора Жикин сглотнул. Видеть Гробыню злой – это далеко не так приятно как кажется. Правда, тибидохский романтик быстро пришел в себя и выкинул из головы все мысли. Однако в гостиную он все-таки пошел. Неохотно, но поплелся-таки! *** Гробыня была уже готова к своей операции. - Значит так, девчули мои, вы помните исход операции, так? – спросила она командным голосом. Пипа и Таня в который раз кивнули. - Значит так. Я сейчас иду в гостиную. Вы отправите ко мне Гуню, ясно? - Ясно,- равнодушно бросила Пипенция. Откровенно говоря ей сейчас было не до Склеповой. Пипа сидела в интернете на форуме пуппероманок и с кем-то ссорилась. Ей даже хотели «забить стрелку», на что Пипа в секунду настрочила: «Я тебя саму сейчас стрелами забью, тварь интернетская!». Склепова посмотрела на Дурневу и покачала головой. - Маразм крепчает. Скоро все будем ходить с зудильниками на шее, а вместо мозгов поставим твердые диски! Пипа смерила ее убийственным взглядом. - Не твердые, а жесткие, тупица. Склепова отмахнулась от нее. Ей было сейчас на это плевать. Она повернулась к Тане. - Так, Гроттерша, одна надежда на тебя теперь! Отправишь Гуню в гостиную, хорошо? Таня покорно кивнула. - А потом, когда Гуня побежит за Жорой, спрячешь его, хорошо? - Хорошо. - Только, пожалуйста, понадежней спрячь этого индюка! Не хочу, чтоб Гуня потом загремел в Дубодам за убийство на почве ревности. С этими словами Гробыня сделала вдох-выдох, потом сказала себе «с Богом» и набрала по зудильнику Гломова. - Глом, привет! Подойди, пожалуйста! – сходу почти прокричала Гробыня и отключилась. - Ну все, девоньки, я побежала! – заторопилась Гробыня,- И если эта скотина меня не любит… То я… Я… В Жорика влюблюсь! – Склепова хлопнула дверью и помчалась в гостиную, стуча каблуками. - Удачи…- с опозданием, не отрываясь от экрана, проговорила Пипа. Таня подумала, что Гробыня права. Скоро интернет действительно встанет на первое место даже для тибидохцев… - Пипенция! А ведь с Гломовым действительно что-то не то…- задумчиво проговорила Таня,- Но я вот не думаю, что он разлюбил Гробыню. Он же верный как пес! А, Пипенция? Та не слушала. Она что-то увлеченно строчила. В эту минуту в комнату постучался и сразу же без спроса заглянул Гуня. - А где Гробыня? – спросил он, осмыслив, что Склеповой нет. - И тебе привет, Гунечка…- сказала Таня,- В гостиную пошла. Сказала тебя к ней отправить. Гуня Гломов кивнул и направился в гостиную. Таня долго переваривала в голове выражение его лица. Вроде бы, Гуня как Гуня… Только вид какой-то недовольный. - Нет, ну не мог он ее разлюбить… Пипа молчала. Было слышно только щелканье клавиш. - Пипенция! – не выдержала Таня,- Тебе там Пуппер цветы передал! - Что? Ага, ясно…- безразлично сказала дочка Дурнева. Таня громко вздохнула. - Сейчас Жорика будут убивать, а тебе хоть бы хны…- произнесла Гроттер. Затем она освободила шкаф от вещей, чтобы спрятать там Жору. *** Жанна Аббатикова все-таки решилась сделать то, чего боялась. Вернее, она не боялась даже, а просто… делала вид. Ей нужно было больше мотивации со стороны Лены, чтобы почувствовать себя обычной девушкой. Такой как все. Амплуа роковой некромагини ее не устраивало. Аббатикова дождалась подходящего момента и телепортировала записку в комнату к человеку, которого автор из вредности пока раскрывать не будет. Тот как раз в это время отсутствовал. Записка была полностью засекречена. Нельзя было даже предположить, девушка ее написала или парень. Почерк не менялся. Буквы были просто-напросто печатными. Так что Аббатикова хорошо подготовилась к наведению интриги… *** Жора Жикин пришел в гостиную. Там никого не было. Жорик решил подождать Гробыню около пяти минут, а потом уйти. В конце концов, что за развод? Он вообще-то погулять хотел! Но тут послышался стук каблучков, а затем появилась и сама обладательница громких туфель – неподражаемая Гробыня Склепова. - О, классно, что пришел! – сказала она притворно радостно, а затем почему-то оглянулась,- Посидим? Жика пожал плечами. Гробыня его удивляла. Раньше она себя с ним так не вела. Кокетничала, конечно, но скорее с издевкой. - Так, Склеп, чего тебе надо, а? – спросил он уныло. Ситуация ему не нравилась. Тут что-то не так… Гробыня даже не притворялась обиженной. Она прислушивалась, не идет ли кто по коридору. - А? Что? – спросила она рассеянно. Затем она увидела грустный вид Жикина и погладила его по головке: - Расслабься, Жорик, пытать я тебя не собираюсь! Как дела вообще? – спросила она вдруг. Жикин растерялся. - Эээ… Хорошо, но… Блин, Склеп! Я еще раз повторяю… Склепова неожиданно рассмеялась. Красивым деланым смехом. Так она смеялась только, когда было совсем не смешно, но нужно было пококетничать. - Слушай, не напрягайся так! – вдруг обрадованно сказала она, затем прождала некоторое время, прислушиваясь…- Я же люблю тебя, Жорик! ЛЮ-БЛЮ! В ту же секунду в гостиную вошел Гуня Гломов. Обрывок гробыниной фразы он услышал… - О, Гунявий! - обрадовалась Склепова,- Наконец-то пришел! А мы тут с Жикой мило беседовали…- Тут она устремила на Гломова внимательный взгляд. Тот сначала пыхтел, будто собирался что-то сказать, но потом резко выдохнул и сказал: - Ясно. У Гробыни отпала челюсть. Жикин же почувствовал, как по спине его бегут мурашки. Он видел взгляд Гуни, видел эти полные ярости глаза… «Мне конец»,- подумал он убито. Перед глазами уже виделась картина: вот он, Жикин, молодой и красивый, полный надежд ловелас; и вот его скидывает с крыши Большой Башни молодой и злой, полный сил Гуня Гломов… Жикин чуть было не вскрикнул. - Ну пошли, что ли, Гробыня? – спросил Гломов мрачно. Та только кивнула. Затем вдруг пришла в себя и заорала: - Пошли? ПОШЛИ?! Да пошел ты, знаешь, куда?! Амбал несчастный! Запахло крупной ссорой. Жикин поспешно ретировался из гостиной, напоследок уловив далеко не восторженный взгляд Гломова. Продолжение следует…