Побудь дураком в этот раз

В жизни не все мечты сбываются. Живя прекрасным сном, утопая в подкупающих фантазиях, ты будешь пойман в их сети до своей старости, защищая их и себя от стрелы реальности, готовой проткнуть тебя в любой момент. Чувствовать напряжение тетивы, которую отпустит недрогнувшая невидимая рука, и потом спотыкаться о трещины на льду, из которого ты построил свой замок. Падая, ты поднимаешься и снова падаешь, пока не научишься их обходить, уходя в другие комнаты созданной тобой реальности. Пока ты спишь, и тебя никто не трогает, ты ощущаешь себя всемогущим творцом. А потом, распахнув свои глаза, ты можешь увидеть что угодно, с горестью осознавая причины своего побега и то, каким ты был дураком… Сны, эти приятные сны; словно высшее божество дало нам дар их видеть в награду за что-то, так хотелось в них остаться навсегда, но рука, неуверенно трясущая за плечо минуту назад, очень уверенно хлопнула по щеке, принося с собой огонь от удара и искры в глаза. – Ты чего творишь?! – Тацуми схватился за пострадавшее лицо и резко вскочил со своего спального места. В палатке было на удивление тепло, мороз снаружи не сумел пробраться в их временное укрытие, но парень всё равно спал в одежде, до сих пор стесняясь своего нового сожителя, настоявшего на совместных ночёвках, приводя убедительные аргументы в свою пользу: Раббоку с его сломанными костями был необходим покой, а не боевой товарищ, брыкающийся во сне, а женской палатке парень явно не нужен. Насчёт последнего её убедительно поддержали и сам Раббок, и их босс, не забывающая улыбаться, в отличие от слишком буйного парня, который, в общем-то, с его-то сломанными рёбрами, был слишком активен в этом вопросе. Инициатор совместного проживания ещё недолго глядела на возмутившегося парня и опять врезала ему по щеке. Теперь горела и левая щека, напоминая Тацуми, что не зря Мэйн – владелец Калландора, силы в ударе было хоть отбавляй. – Да почему ты меня с утра мутузишь?! Разве так люди встречаются?! – А разве так люди разговаривают со своими парами?! Нечего было на меня орать! – Нечего было меня с утра бить! Мэйн замолчала, потупила взгляд, на щеках заиграл привычный в последнее время румянец, от чего сердце стучало быстрее, а весь гнев улетучивался, освобождая место странному и непривычному спокойствию и умиротворению. Девушка наконец заговорила, ещё сильнее краснея. – Ты ворочался во сне и весь вспотел… Я подумала, что тебе снится кошмар и хотела разбудить, но ты никак не просыпался. Точно. Сон. Его приятный, полный нежной грусти сон о погибших товарищах и добрых днях. Парень опустил глаза, убрал руку от щеки и прошептал: – Извини… Вышло неловко, совсем не в атмосферу, где они увлечённо рвались ругаться друг с другом. Привычное пряталось за занавесками прошлого, а новое ещё не пришло, запаздывая, видя какие-то свои приятные сны. – Хочешь… – решился парень, — пойдём с тобой на озеро, там лёд крепкий. Покатаемся. Хоть и без коньков, – добавил он со смешком. – Хочу… – был ему ответ. *** Они опять споткнулись и были вынуждены крепче держаться друг за друга. Лёд, покрытый колдобинами, был совсем не гладкой поверхностью, поэтому они здорово повалялись на нём, разгоняясь и встречая препятствие на своём пути в виде очередного выступа. Стало смешно от того, что ассасины растеряли всю свою грацию и силу и уступили ребячьей природе веселиться, и Тацуми улыбнулся, придерживая Мэйн за талию, ловя себя на мысли, что ему сейчас очень хорошо и хочется ещё сильнее и крепче прижать к себе её хрупкое, стройное тело, которое совсем не сопротивлялось, а, наоборот, льнуло к нему. Не привыкший к романтике парень даже удивился такому повороту, и мозг начал искать причину такого поведения его теперь уже девушки. – Мне холодно, – послышалось от неё. – Что? – Холодно мне! Я замёрзла, – пожаловалась Мэйн. До их лагеря топать было прилично, впереди укутанные в снег деревья, а позади замёрзшее озеро, над головой голубое небо, под ногами всё тот же снег. Вокруг только холодный воздух и Тацуми выдохнул, пуская облачко горячего пара. Делать нечего. – Давай согрею, – сказал он, беря её руки в свои и стягивая с них перчатки, обхватывая её ладошки в кольцо своих и поднося к своему лицу, близко к губам. Тяжёлый, долгий выдох, и тёплый воздух коснулся холодной кожи. Ещё один, и румянец, совсем не от мороза, заиграл на их щеках. Ещё раз, и она сделала шаг навстречу ему. И следующим шагом был тот, где они ловили дыхание друг друга, делясь им, когда губы прикасались к чужим губам, сминали их, а руки обхватывали спину и талию. Тело получало необходимое тепло или просто забыло о холоде, поддавшись новым ощущениям, наконец-то пришедшим, когда их и не ждали. Мозг уже отказался думать и решать проблемы, тоже уступив порыву и падая в сладкую дрёму. Но его никто и не винил. Иногда можно поддаться минутной слабости, втягивая туда и другого человека. Иногда можно позволить себе идиотские выходки, как выйти покататься на озеро в мороз, забыв, что их разыскивают. Затянуться в жизнь и дать ход новой мечте, имеющей все шансы стать успешной.