Пряники

Данила мельком взглянул на часы: почти шесть вечера. Погода весь день стояла пасмурная, с самого утра лило, как из ведра, небо было затянуто серо-сизой пеленой и не пропускало ни одного солнечного луча. По этой же причине сумерки наступили гораздо раньше, и Бронников приуныл. Комната быстро погрузилась в полумрак, совершенно мешающий работать, и юному механику пришлось подкинуть дров в и так весь день не затухающий камин и зажечь парочку свечей. Уже неделю парень усердно трудился над новым часолётом, проект которого ему домой занёс младший Лазарев. Работа шла медленно, но верно, однако сегодня Даниле было очень сложно сосредоточиться. Позавчера к нему снова заходила Николь. Юноше до сих пор было очень непривычно видеть её в "новом обличии". Согласитесь, когда маленькая девочка в один день чудесным образом превращается в почти взрослую девушку, становится довольно жутко. Данила при встрече сначала вообще Николь не узнал и даже подумал было о том, что за удача могла принести в его захолустье столь неожиданно приятное создание, но вошедшие следом Ник, Маар, Захарра и Диана мигом всё разъяснили. Привыкший к прежнему облику малышки механик некоторое время вздрагивал, когда обнаруживал Николь, сидвшую на кресле возле камина и наблюдавшую за его работой. Кроме того, что девушка "выросла", да ещё и оказалась дочерью Нортона Огнева, в ней мало что изменилось. За всё время, проведённое Николь в мастерской Данилы до своего "превращения", она очень привязалась к этому месту и не могла просто так заставить себя жить без квартирки, так надолго приютившей её. Будучи затерянной во времени, Огневна частенько пряталась за грудой хлама, заботливо накопленного Данилой, и подолгу наблюдала за тем, как он с упоением работал над техникой. В такие минуты юный механик будто проваливался в безвременье и не слышал никого и ничего. Через некоторое время Николь садилась неподалёку от камина, на то самое кресло, и ждала до тех пор, пока парень не откинется назад и не протрёт пальцами уставшие от перенапряжения глаза. Затем, обычно, после виноватой улыбки Данилы, шло традиционное чаепитие с пряниками, принесёнными Василисой. Теперь же Данила сам покупал пряники. Он не мог толком самому себе объяснить, зачем каждую неделю таскался за ними в магазин, но в последнее время для него это стало делом особой важности. Николь приходила в гости почти каждый день, и Данила ловил себя на мысли, что стремился поскорее закончить работу, чтобы, наконец, налить чай. Пакет пряников улетал за два-три вечера, и юноша тут же мчался покупать новый. Во время чаепития Данила и Николь почти не разговаривали, а если разговаривали, то парень почему-то очень волновался. Девушка, вероятно, это чувствовала и старалась либо расспрашивать его по минимуму, либо вообще вести себя так, как будто её и нет вовсе. Но она была, и Даниле всё реже удавалось выкинуть её из головы. Парень залез под будущий часолёт, чтобы проверить его днище, как вдруг входная дверь распахнулась, впуская в тёплое помещение свежий влажный воздух, и, тихо скрипнув, плотно закрылась вновь. Кто-то дважды топнул в прихожей, вытирая ноги о входной коврик. Послышался звук расстёгивающейся куртки и тихое шебуршание. Данила замер, упёршись руками в дно часолёта, и, повернув голову, увидел, как гость тихо ступил на пол ногами, одетыми в тёплые зелёные носки. Механик узнал Николь. Она на цыпочках прошла к камину и села на кресло. Данила сделал вид, что очень занят, и ещё пару минут изображал вид бурной деятельности где-то под часолётом, после чего вылез на свет. - Привет, - поздоровался он, увидев Николь. - Привет, - ответила, девушка, попытавшись улыбнуться - у неё зуб на зуб не попадал. Данила заметил, что она насквозь промокла и, спохватившись, тут же налил девушке чаю (который он подогревал к её приходу каждые пятнадцать минут) и дал тёплую одежду. Выйдя в соседнюю комнату, юноша дождался, пока Николь переоденется, после чего снова зашёл в мастерскую. Огнева, поджав под себя колени, сидела на полу, придвинувшись поближе к камину и подставляла к огню поочерёдно обе ладони. Дымившая чашка стояла рядом. Данила налил себе чаю и ещё раз взглянул на Николь - в его вещах она выглядела забавно. Свитер и штаны ей, явно, были велики, и девушка, буквально, утонув в них, была похожа на разноцветный клубок пряжи. Светлые вьющиеся волосы, ещё более закудрявившиеся от влаги, прежде распущенные, уже высохли, и теперь были скомканы на затылке в узел. Было в этой картине что-то милое, домашнее и очаровательное. Данила понял, что улыбается и тут же себя одёрнул. Это же Николь, к тому же, дочь Огнева... которая, о, Время, так мило дует на свою кружку с чаем и шмыгает отогревшимся носом. Не в силах ничего с собой поделать, несчастный механик взял уже давно налитый чай и сел рядом с Николь. Спустя секунду, ему показалось, что он сел слишком далеко, а ещё через секунду - слишком близко. - Как продвигается работа над часолётом? - доброжелательно поинтересовалась Николь, осторожно отхлёбывая горячий напиток. Её взгляд оторвался от игравших в камине языков пламени и устремился на Данилу. - Стараюсь соответствовать плану, - сохраняя внешнее спокойствие, ответил он, - если повезёт, закончу его через месяц. - Здорово! - улыбнулась Николь. Бронников немного расслабился. Компания Огневой была ему приятна, и вскоре, наконец, завязался нормальный диалог. Николь, столько времени пронаблюдавшая за Данилой, как оказалось, смогла довольно сносно поддержать разговор о болтиках, шурупчиках и гаечных ключах. Юный механик мог вечно говорить о своём любимом деле, но тут вдруг спохватился и перевёл тему для разговора: - Слушай, а как тебе живётся дома, с семьёй? Непривычно, наверное... - Да, по началу было как-то дико. Я долгое время даже поздороваться с ними не могла. - Да ладно? - не поверил Данила, отставляя в сторону кружку с допитым чаем к пустой чашке Николь. - Ага, - усмехнулась девушка, - представляешь, даже с мамой. Хотя сейчас мы все уже общаемся нормально. Завтракаем вместе, обедаем, Норт и Дейла показывают мне кое-что из часодейства, папа собирается проверить мою часовую степень, мама подолгу рассказывает о своей параллели. Всё это, конечно, очень здорово, но мне всё равно не хватает... - Николь вдруг запнулась и смутилась, как будто сморозила что-то лишнее. Её глаза встретились со взглядом Данилы, и она вдруг густо покаснела. -...не хватает пряников, - быстрым взволнованным голосом закончила она. Данила, истолковавший это по-своему, почему-то погрустнел. - Что ж, кгхм... - пытаясь разрядить обстановку, Бронников привстал и потянулся к единственной в этой комнате тумбочке, находившейся справа от него. Там он хранил свои самые важные вещи. Рука выудила небольшой целлофановый пакет, - если тебя здесь держат пряники... - Нет! Не пряники! - схватив вдруг Данилу за другую руку, воскликнула Николь, - В смысле, пряники... ну, в смысле, не совсем... в смысле, конечно, не полностью... в смысле, не только... пряники. Юноша так и замер, полусидя с пакетом в одной руке и с маленькими хрупкими ладошками Николь в другой. Её милый лепет так же внезапно затих, как и начался, и девушка, еле дыша, испуганно посмотрела на него. Опустив на пол пряники, Данила, не отрывая взгляда, сел ровно. Некоторое время он просто оторопело смотрел на неё, но потом вдруг покраснел и, точно опомнившись, немного неуверенно наклонился в её сторону. Николь опустила взгляд, но не отстранилась. Когда Данила оказался ещё ближе, она сама придвинулась к нему. Нос юноши случайно коснулся её пылающей щеки, девушка поняла, что сделанное ей движение было слишком резким и хотела отпрянуть, но рука, в которой парень недавно держал пакет, остановила её. Широкая ладонь Данилы легла Николь на затылок, осторожно спустившись к шее. Внутри девушки всё скакало и прыгало, но она не могла двинуться с места. Порывисто дыша, Данила слегка приоткрыл губы и поцеловал Николь. Прикосновение вышло тёплым и нежным. Робко подавшись вперёд, девушка сильнее сжала руку юноши своими пальчиками. Данила отстранился, и встретился глазами с Николь. Некоторое время она взволнованно и выжидающе смотрела на него. Внезапно откуда-то изнутри обоих прорвался тихий радостный смех и дышать сразу стало легче. Николь, счастливая, смотрела на Данилу сквозь щёлочки радостных глаз. Юноша, прислонившись своим лбом к её, несколько раз поцеловал будущую часовщицу в щёку, спускаясь чуть ниже, и, вновь встретившись с губами девушки своими, про себя подумал: "Вот тебе и пряники!".