И боль уходит

      Дэйну было плохо, очень плохо. Болела голова. Не то, чтобы совсем сильно, но довольно ощутимо. Ныло вывихнутое и так и не вправленное плечо. Конечно, бывало и хуже. У него уже были когда-то сломаны рёбра, пальцы и ноги, но именно сейчас Дэйн чувствовал себя препогано, несмотря на лёгкие повреждения. Ощутив, что рядом кто-то находится, он попытался как можно незаметнее открыть глаза. — Ааа. ..Торсон. Иногда Дэйну казалось, что незаметно от Ван Райка даже Синдбад не сможет потерять собственный ус. В отличие от него самого, Ван Райк выглядел бодро и, даже как-то.. весело? — Как ты? Кайроки считают, что помогают нам. Такая у них философия. — Ч-что? Простите, сэр. Голова болит и как-то всё мерзко. Ван Райк потерял свой жизнерадостно-непринуждённый вид и склонился над ним. — Тебе плохо? Странно. Насколько я знаю, этот напиток … Стоп. А, если предположить, что твой «просоленный» на Сарголе организм теперь многое воспринимает по-другому? А ну, не смей закрывать глаза!       Организм категорически не желал приходить в норму, но Дэйн договорился с ним: если сидеть, прислонившись к плечу суперкарго, и слушать его, то жить было можно. Но если шевелиться – становилось ещё паршивее. Ван Райк рассказывал о традициях кайроки – одном из племён, населявших Химеру. Дэйну приходилось слушать не только чтобы узнать новое, но и потому, что он силился понять, зачем их похитили, а главное – как? — У них совершенно другая психология и философия. Они считают, что делают гуманоидам одолжение, удерживая их вместе. Думают, что те мало общаются и плохо понимают друг друга. Здесь налицо разница менталитета гуманоидов и негуманоидов. Они не пытаются понимать нас, они делают то, что считают верным. То есть, для них это правильно: выкрасть людей, опоить ритуальным напитком и запереть. Несомненно, они отпустят нас, но будут считать, что сделали для нас великое дело – заставили общаться. Дэйн попытался понять сказанное, но по всему выходило, что эти негуманоидные аборигены – слишком другие. — Ритуальный напиток, сэр? Вот тут-то Дэйн понял, что что-то неладно. Суперкарго замолчал, похоже для того, чтобы подобрать слова. — Они … Кайроки не различают гуманоидов. У самих кайроки, кажется, так же два пола. Или три. Или один. Они не любят, когда их изучают. У Дэйна похолодело где-то в груди, он осторожно потёр вправленное плечо и только после этого рискнул сказать: — Вы о чём? — Кого-то из нас они посчитали за самку или же, оно им без разницы, но в нас влили по галлону – не меньше – напитка, который пробуждает либидо. – Суперкарго негромко хмыкнул. Если бы у Дэйна было чуть больше сил, он обязательно бы застонал и попытался отползти подальше, но всё, что он смог сделать, это соскользнуть лбом с плеча Ван Райка. — Вообще, — непринуждённо продолжал тот, — как цивилизованный человек, разумный, я могу бороться со своими инстинктами, более того, сейчас я решаю интересную загадку, которая и отвлекает меня от воздействия этого … — … ритуального пойла. Спасибо, сэр, мне стало легче. Похоже, Ван Райк успешно боролся не только с напитками, пробуждающими низменные страсти, но и с неуважительным обращением младших членов экипажа, так как он пропустил мимо ушей весь сарказм Дэйна и продолжил: — Технически, сейчас ты тоже должен попасть под воздействие напитка, однако, один и второй ритуальный коктейль в сумме дают интересный результат. Твой метаболизм после Саргола претерпел изменения и теперь делает многие вещи непредсказуемыми.       Прошло полчаса или час, Дэйн не мог сказать точно. Он то выключался из реальности, то возвращался в неё и неизменным было лишь то, что будучи в сознании или без, он постоянно ощущал присутствие Ван Райка и слышал его монотонный голос, рассказывающий о традициях местных негуманоидов, а так же, проводящий анализ возможностей воздействия ритуального напитка. Но, потеряв сознание в очередной раз, Дэйн почувствовал, что лишается своей связи с суперкарго. Придя в себя, он обнаружил, что голова его покоится вовсе не на плече Ван Райка, а на коленях Али Камила. Это было последнее место, куда Дэйну хотелось приткнуться, поэтому, выяснив, что Али взирает на него с лёгким равнодушием сверху вниз, тут же ползком попытался отодвинуться. — Тебе так же хреново, как и мне? – спросил Камил, не тратя времени на приветствия. — А… где Ван? — Когда меня вталкивали сюда, его отсюда уводили. Фу, местные – такие несимпатичные ребята. — Кайроки. Али не ответил, просто молча подцепил отползающего Дэйна и вернул его голову на место – к себе на колени. После пары минут тишины, он соизволил объяснить: — Просто мне так спокойнее. Следующие полчаса, Дэйн рассказывал Али всё, что узнал от суперкарго, с некоторым злорадством глядя на то, как сначала поднимается вверх одна бровь, а затем уже обе стремятся всё выше и выше. — Так вот в чём дело. Ладно. К чёрту. Значит, Ван мужественно боролся с собой и своими грязными помыслами? Чудесно. А вы что делали? — Чувствовал себя препогано. — Аналогично, — признался Али и они оба притихли.       Неприятное состояние не проходило. Дэйна тошнило, где-то глубоко за грудиной сжимался комок ужаса, кожа горела. Он готов был поклясться, что и Али испытывает почти то же самое. Тишина способствовала мыслительному процессу и, щёлкнув пальцами, Дэйн начал озвучивать оформившуюся мысль. В восторг она Али не привела. — Вы хотите сказать, что, если я вас, простите, познакомлю с собой поближе, то наше состояние улучшится? Дитя моё, вас по голове не били? Вас сильно по голове не били? Дэйн оскорбился: — А, если это я буду знакомить с собой? Тьфу. Нет, я серьёзно. Насколько я понял, напиток вызывает желание плодиться и размножаться, а после процесса теряет свои свойства. Однако, наш сбитый метаболизм подложил нам свинью. Мы испытываем не желание, а боль. Соответственно, сделать это нам нужно для того, чтобы нейтрализовать неприятные ощущения. Али посмотрел на него, потом стряхнул его голову с колен и сам отполз подальше, к стенке. — Не приближайтесь ко мне.       Дэйн не знал сколько времени прошло, но катаясь по полу в приступах боли, смешанной с ужасом и беспокойством, он краем глаза отметил бледное лицо Али и закушенные губы. — Ладно. У меня идея. Торсон, упаси тебя болтать об этом. Я к тому, что нам же не обязательно... ты понял о чём я. Несмотря на весь трагизм и ад положения, Дэйн даже смог выдавить смешок. Али поманил его к себе рукой, словно разрешая приблизиться. Не смотря ни на что, Али Камил был сам собой – вредным самодовольным эгоистом. Во всяком случае, так иногда думал Дэйн.       Сначала Дэйн не понял, какого чёрта Али взял его за руку и положил её себе на ширинку, но уже через несколько минут до него стало доходить, что сам Камил расстегнул молнию на его брюках, засунул руку в трусы и сжал его член. — О … — Если вы скажете хоть одно слово, — прошипел Али, к которому вернулось самообладание. Продолжать он не стал, потому что Дэйн молча кивнул и торопливо дёрнул язычок молнии на его форменных брюках. Пальцы Али прошлись по его члену, но не отвлекли Дэйна от внезапной мысли, что Али Камил – красив всегда, во всём и, духи космоса, в чём-то даже совершенен. — Неплохой член, — внезапно обронил Али, сводя пальцы кольцом и водя ими вверх и вниз по всей длине, — и, пусть это во мне говорит местное колдовство, но недурно для твоего возраста. Фу, никогда не думал, что скажу нечто подобное тебе. — Тебя убивает первое или второе? – сквозь зубы процедил Дэйн, пытаясь повторить манипуляции партнёра. — Если закрыть глаза и не думать ни о чем, то можно даже представить, что сейчас я нахожусь где-нибудь в задней комнате какого-нибудь портового бара. – Тут Дэйна передёрнуло и от сравнения, и от мысли, что красавчик Камил получал секс за деньги. – Что? Ты же не хочешь сказать, что ты …? Да-а-а ладно? – Али склонился над ним так, что говоря, задевал губами его щёку, — ты что же, хочешь сказать, что я дрочу девственнику? Ох, дитя, да вы не перестаёте меня удивлять. Дэйн не откликнулся на эту подначку, он чувствовал только две вещи: то, что боль и паника уходят, покидают его тело, а губы у Али твёрдые, но нежные. Похоже, что хвалёное самообладание Али Камила начало его покидать. Или же он заметил состояние Дэйна и решил снисходительно заткнуться.       Всё же, Али был засранцем. Выяснив, что у Дэйна опыта было не так уж и много, его движения стали более резкими, грубоватыми, словно он посчитал, что «и этого с тебя достаточно, юнец». И он был чертовски прав. Дэйн кончил неожиданно для себя и даже тут же попытался отдёрнуть руку от члена Али. — Чёрта с два. Уж потрудитесь. Дэйн заглянул в злые и немного шальные глаза помощника инженера, вздохнул и снова опустил руку на стоящий член Али. Вопреки сказанному ранее, Али не стал закрывать глаза и, возможно, воображать себе кого-то. Он, не отрываясь смотрел в лицо Дэйну, а кончая, вцепился ему в плечо, слава богам космоса, в здоровое. — И, если хоть одна живая душа … Дэйн раздосадованно отодвинулся. — Можно подумать, я желаю рассказывать всей команде, что ты бреешь пах. Нет уж, спасибо. Думаю, все проживут без этой информации. — Рип знает, — машинально бросил Али, пытаясь застегнуть молнию. – Чёрт! Я не в смысле.. Мы просто пересекались в душе. О-о, заткнись, Торсон!