You Are The One

      — Ну, что, выбираемся, Гриммджоу-сан? — Киске покосился на напарника, пребывавшего как и он в ледяной воде по шею, и начавшего откровенно клацать зубами.       — Ну если ты мне отрежешь нос, то я пойду.       — Да не вопрос, — хмыкнул ниндзя и реально потянулся за спину за своим мечом.       — Ты че спятил? — пулей выскочил Джагерджак из внутреннего озера на камни грота. — Шуток не понимаешь?       — Ох, да какие ж это шутки? — Урахара ловко выпрыгнул на землю в одно движение: только выдержка ниндзя дала ему возможность заглушить в себе желание альфы ради выполнения важной миссии. Она и так была под угрозой срыва.       Ледяная вода заструилась по коже и по маскировочному костюму, утяжеляя тот будто на пару пудов и превращая из теневого серого в яркий чернильный. Закаленное тело бил непривычный озноб, но лучше он, чем неуместное возбуждение: где-то здесь ублюдок Айзен домогался его любимого омегу, а он как последний извращенец заводился на это? Непростительно!       — Хэй, опять кислая рожа? — недовольно цокнул языком Гриммджоу.       Впрочем, лучше кислая рожа, чем… не проходивший стояк: Пантере всегда плохо давалось контролировать свои естественные желания. А тут это рыжий… Гриммджоу с некоторой завистью окинул фигуру сосредоточенного ниндзя: тот уже прислушивался к окружающей обстановке, совершенно абстрагировавшись от этого одурительно-сладкого аромата Куросаки.       — К-ксо, как тебе удается это… держать себя в руках? — пожаловался Джагер.       — Хм, в руках? — пошло усмехнулся Киске, вводя в незамедлительное бешенство напарника. Киске достал из рюкзака какую-то электронику, уцелевшую в водонепроницаемой упаковке, и стал вертеть датчиком по кругу, что-то вычисляя. — В руках это можно… — как бы между прочим, напомнил он. — Ты попробуй, Гриммджоу-кун, пока я определюсь, куда нам идти…       — Уррррахара! — прорычал разъяренно Пантера. — Нарываешься?       — Боже упаси. Вы же вроде, как мой помощник, я не планировал вас убивать.       Гриммджоу вынесло от такой наглости. Он этому придурку только что жизнь спас, а теперь этот засранец нос задирал, будто круче всех. Второй Айзен, что ли?       — Что ты там выискиваешь, идиот! — гаркнул раздраженно бывший эспадовец. — Тут один путь — наверх, раз уж мы в скале. Сомневаюсь, что Айзен построил себе подводное царство.       — Да кто ж его знает? — откликнулся ниндзя со смешком. — С его-то манией величия.       — Слышь, Урахара? — поднялся на ноги Джагерджак. — Ты же знал Айзена прежде. Не расскажешь, с чего у него крыша поехала?       — Нет, — отрезал тот, заставляя приготовившегося слушать Джагерджака крякнуть от возмущения. Однако Урахара обернулся к нему и улыбнулся хитро: — Не сейчас. Ты готов, Гриммджоу-кун? Решил свою маленькую проблему? А то нам следует разделиться.       — Завались! — клацнул зубами Пантера. — Моя маленькая проблема может стать большой для тебя, когда я первым найду Куросаки и оттрахаю его по первое чис… — Гриммджоу со всей силы влепили мордой в скалу. Пальцы Урахары больно сомкнулись вокруг его кадыка. — Кхр… кхр… Ты ч-чего? Я ж пош-шутил…       — Я тоже, — хладнокровно процедил Киске, глядя вовсе не смешливыми, а опасными глазами. Он отпустил горло напарника, но не отступил: настало время воспользоваться еще одним козырем.       — Псссих, — прошипел Пантера, потирая шею.       — Гриммджоу-сан, давайте избежим проблем на будущее и больше никогда не станем возвращаться к этому вопросу? Ни один человек не посмеет дотронуться до Куросаки Ичиго, кроме меня, иначе я не гарантирую этому человеку сохранность всех его конечностей. Я понятно изъясняюсь? — бросил он взгляд на друга своего омеги. Тот сглотнул и живо закивал, поражаясь собственной сговорчивости: этот шизанутый «призрак» реально пугал своей двуличностью. — Теперь что до вас, Гриммджоу-сан. У меня есть то, что заставит вас не поддаться ненужному искушению: Заэль-кун носит вашего ребенка, так что не огорчайте его…       Пантере будто в голову кто выстрелил — оторопелый вид его, по крайней мере, весьма красноречиво свидетельствовал об этом. «Ксо…» Урахара оказался прав: вспыхнувший внутри огонь как лавиной снега вдруг взяли и потушили. Но черррт… Гриммджоу гневно воззрился на ниндзя: как же он задрал его с этими тайнами и сюрпризами!       — Урррою тебя, падла!!! — белоснежная катана Джагерджака, такая же дикая, как и он сам, была остановлена одной голой рукой Урахары, даже не удосужившегося вытащить Бенихиме для обороны.       — Твой голос и так привлек достаточно внимания, — спокойно добавил он. — Не стоит усугублять ситуацию звоном мечей. Обрати свою ярость на наших врагов, а уж после победы я, так и быть, приму твой вызов.       — Как же я хочу тебя прррикончить… — прорычал слетевший с катушек Гриммджоу. — Прямо сейчас хочу башку снести твою. Не-на-ви-жу! Ксо! Как же я ненавижу то, что ты вечно прав!!! — всадил он обратно катану в ножны и поплелся за скалящимся ниндзя наверх — по единственной ступенчатой лестнице.       Они бежали быстро и бесшумно, ни слова больше не говоря друг другу. Гриммджоу злился, чувствуя себя в который раз одураченным случайным напарником, однако мысли его были и впрямь поглощены услышанным известием. Шокирующим известием. Он и вдруг отец. Гриммджоу не готов был к такому повороту, хотя с Заэлем они довольно долго. Черт! Айзен и Куросаки вмиг стали позабыты. Помощь другу и месть врагу — стали вдруг такими несущественными, что Пантере страшно захотелось бросить все и кинуться обратно в Каракуру. Он должен был увидеть своего омегу, приютившего частичку его в своем животе…       — Достаточно мечтать, Гриммджоу-кун, — с привычной издевкой протянул умник Киске. — Мы на месте.       Пантера судорожно оглянулся: лестница в один момент разветвилась — что влево, что вправо от нее тянулись два длинных темных рукава коридоров. И куда теперь идти?       — Сенсор показывает в здании два существа вида омега. Тут и тут, — кивнул Киске по очереди в разные концы коридоров. Настало время разделиться, ибо я не могу определить, в какой именно стороне находится Ичиго. Его запах, заполонивший всю атмосферу, тоже не может привести нас к нему. Поэтому…       — Киске!!!!!!!!!!!!!!!!!       Альфы-напарники вздрогнули в один момент и рефлекторно переглянулись: дико-отчаянный, несомненно узнаваемый голос пронзил не только уши, но и каждую клеточку призывом о помощи. И вектор оказания ее определился нынче сам собой.       — Сюда! — молнией метнулся Киске. Гриммджоу, последовав его примеру, в скорости не отстал.       Однако не пересекли они и половину коридора, как путь им преградил довольно высокий и мощный человек. Его лица не было видно в темноте, однако по звуку щелкнувших предохранителей пистолетов, спасатели Куросаки поняли всю серьезность возникшей преграды.       Киске незамедлительно потянулся за Бенихиме. Он не намеревался задерживаться, ведь где-то в глубине коридора он отчетливо слышал стенания Ичиго.       — Давай, нехорошая, — Киске опалил лезвие дорогой помощницы своим сбившимся от тревоги и закипавшим от злости дыханием: с его поцелуем на устах Алая Принцесса теряла рассудок и нещадно рубила всех врагов налево и направо. — Пой, Бенихиме! — ринулся ниндзя вперед, однако его посмели остановить. Как оказалось, вовремя.       Дернув нагло «призрака» за шкирку, Гриммджоу не позволил безошибочно выпущенной пули попасть в цель. Киске был быстр и ловок, как и полагалось «призраку», однако враг — Гриммджоу знал это не понаслышке — обладал немыслимой меткостью и скорострельностью.       — Это Койот Старк, — озвучил свои опасения бывший командир «Эспады» на угрожающее шипение Урахары, — он — ас подразделения стрелков Айзена.       — Да хоть сам дьявол, — хмыкнул ниндзя безразлично: ему не в первый раз останавливать пули. Хотя, конечно, поблагодарить напарника за уцелевшую голову было необходимо.       Однако не успел он и рта раскрыть, как из комнаты в глубине послышался новый душераздирающий крик Ичиго, и у Киске просто сорвало крышу… Коридор тут же засветился искрами. Пули встречались с неистовой мельницей, учиненной Бенихиме — Старк и впрямь в кромешной тьме целился превосходно, однако это сработало бы гораздо лучше, не окажись его противником сама тень.       — Заходи, заходи справа, — прокричал Киске Гриммджоу.       Последний, к его счастью, не ведал, что являлся лишь отвлекающим маневром. В то время, как увальня Пантеру Киске направлял в одну сторону, сам кричал, выдавая свое месторасположение, — с другой, Бенихиме непременно нападала с третьей, совершенно непредсказуемой, точки. Но Старк был более чем хорош — не только сыпал градом пуль, но и мастерски орудовал длинными пистолетами с глушителями наподобие ножей.       — К-ксо! — утер пот со лба замахавшийся бегать Гриммджоу. Его терзали смутные сомнения относительно своей реальной «помощи» ниндзя — это больше походило на путание у него под ногами. — Мля! — взорвался Джагерджак, выхватил катану из ножен и бросился в настоящую атаку.       — Гриммджоу, ты предал клан, — тут же прозвучал безропотный голос Старка прямо у его уха. — Ты заслуживаешь наказания. — Простой удар кулака более зрелого, опытного, сдержанного Старка отбросил все-таки юного и вспыльчивого парня на несколько метров от эпицентра схватки.       — Киске! Киске! А-а-а! Киске!!! — раздался громкий плач Ичиго вновь, и сердце Киске упало в пятки.       — Ичиго! — крепко сжал он рукоять Бенихиме и вновь понесся на врага. Невозмутимость и сила Старка были неоспоримы, но когда это останавливало Урахару? Боевое безумство уже обуяло им. Бенихиме требовала крови все больше и больше, а он… Тут-то «призрак» и запнулся: вот, что не давало ему никак разделаться с врагом — в отличие от Алой Принцессы, Киске откровенно желал не крови, а Ичиго. Все его мысли были направлены на него и это здорово мешало в битве. Пускай он выглядел сдержанно, как отметил Гриммджоу, но тому было даже невдомек, что творилось на душе у Киске в это самое время призрачного спокойствия.       Киске чувствовал своего любимого омегу. Чувствовал сквозь разделявшее их расстояние и даже сквозь густоту воздуха, который превратился в пелену вязко-сладкого апельсинового запаха. Киске чувствовал Ичиго не телом сейчас; душой проникался его страданиями, впитывал его крики, слезы, слова и изнывал от того, что ему никак не позволяли добраться до него. И в первую очередь — собственная растерянность.       Он выдохнул шумно, попытался отключить мозг и поддаться чистым инстинктам, как истинный воин, чтобы покончить с преградой в лице аса «Эспады». Киске бил, колол, рубил, вонзался. Неистово, отчаянно, безумно… Запах, просочившийся из ран Старка, одухотворял на большую решительность и истинное сумасшествие. Киске медленно, но уверенно выпускал своего демона наружу, превращаясь из «ночного призрака» в одного из тех «богов смерти», которых не боялся разве только идиот.       — Кричи, моя Бенихиме!!! — Алая Принцесса на пару с хозяином с пронзительным свистом разрезали воздух…       Старк испустил протяжный стон. Звук выпавшего пистолета подтвердил, что удар меча пришелся по руке. Гулкий стук осевшего тела последовал за ним.       Урахара расхохотался, и в этом смехе не было ни намека на нормальность.       — Стой! Урахара, хорош!!! — Гриммджоу сбил с ног свихнувшегося на крови убийцу, впечатывая в пол собственным мускулистым телом. — Угомонись! — Пантера заехал под дых напарнику, ожидая впрочем ответного фонтана крови из своего горла. Однако Бенихиме, на диво, не наказала его.       — Я в… норме… — прохрипели снизу. — Спасибо, Гриммджоу-кун…       — Отправляйся к Куросаки, пока путь открыт. Со Старком я справлюсь.       Гриммджоу, убедившись, что приступ бешенства у ниндзя прошел, встал с него и подал руку.       — Уверен? — поднявшись, спросил Киске.       — Чего? — оскорбленно фыркнул Джагерджак. Следующее, что он услышал — лишь движение воздуха во тьме: уговаривать Урахару не пришлось. Он тенью скользнул дальше, все глубже в коридор, туда, где не умолкал издевательский смешок Айзена и всхлипы Куросаки.       — Киске! Киске! Киске! — убитый горем Ичиго тщетно звал погибшего любимого в то время, как убийца того властно обходился с его телом.       Айзен не стеснялся в движениях, но особо не вдавался в прелюдию. Эйфория и так накрыла его от одного лишь созерцания сдавшегося омеги. Его сопротивление было сломлено отныне, и как бы он ни силился, кого бы ни звал, исход сегодняшней ночи был предрешен. Конечное обладание Куросаки Ичиго оставалось лишь вопросом времени. И тут Айзен растягивал удовольствие. Свое личное и своего омеги.       — Сладкий мальчик, — пошло причмокнул губы «король», когда коснулся языком плоти рыжика.       Ичиго заскулил. Телесные ощущения вопреки вырванному из груди сердцу возвращались и походили на самые страшные пытки Инквизиции. Он попытался отпихнуть от себя омерзительного ему альфу, но тот, хмыкнув, поймал вновь руки своей жертвы и затиснул их запястья ладонью. Сам же вновь приступил к ласкам неискушенного любовника. Было до исступления любопытно глядеть, как тело того не слушается воспротивившегося духа и, напротив, подается вперед, льнет ближе, выгибается и толкается в рот.       — Какой нетерпеливый… — оскалился Айзен и провел свободной рукой вверх по бедру Куросаки, огладил по пути его поджавшиеся ягодицы и скользнул меж них.       Готовить омегу не стоило — течка делала свое дело. Ичиго был такой влажный, горячий изнутри, что у альфы сносило мозг. Несмотря на девственную тесноту мышц, смоченные обильной смазкой пальцы легко пробирались вглубь. По миллиметру. Издевательски медленно. Вызывая еще больше слез с глаз Ичиго, но в то же время и еще больше соков меж ног.       Пребывающий на грани восторга Айзен уткнулся лбом в подрагивавший пресс Куросаки; упоенно вобрал в себя его запах, пройдясь носом по атласу бронзовой кожи.       — Ты даже не представляешь, насколько сводишь меня с ума, Ичиго… И я так горд, что твоим первым и последним мужчиной буду именно я.       — Киске…       — Нееет, не он, а я… — протянул довольным тоном альфа. — Я, — принялся он с поцелуями подниматься все выше и выше, — я, я, я, и только я, мой дорогой мальчик… — На завершающем аккорде он вобрался в хорошо уже исследованный рот языком и активно взялся высасывать из него такой соблазнительный апельсиновый аромат.       Соскэ повернул рыжего лицом к двери и плотно прижал его своей грудью.       — Киске! Нет!       Соскэ раздвинул коленом сведенные ноги омеги.       — Киске, как же так… А-а-а…       Соскэ задрал край удлиненного косоде Ичиго и пригладил несколько раз его крутые бедра. Затем потянул за края оби на своих хакама и высвободил свою изнывающую болью, налитую твердостью плоть. Она прошлась поверх ягодиц содрогавшегося от плача мальчишки…       — Нееет… — зарыдал Ичиго, втиснутый щекой в деревянную дверь. Слезы градом заструились по щекам, голос сошел на шум, Ичиго спазмами хватал воздух, пытался еще хоть что-то кричать, но рот беззвучно открывался, точно у рыбы…       — Ну… — Айзен с вожделением коснулся головкой пульсирующего естества Куросаки и блаженно закатил глаза: вот он этот долгожданный момент, сопоставимый лишь со схождением благодати богов на головы грешников. А он сам бог. Бог, достигшей всего, что хотел и получивший все, что желал так страстно. — Ну… начнем, Ичи-го…       — Нееееееет! — из последних сил закричал Ичиго в надежде докричаться и сквозь миры до того, кто был ему так нужен сейчас. — Киске!!!       Куросаки ощутил резкий толчок и даже не понял, какой мощью отбросило его от двери в противоположный конец комнаты. В голове зазвенело от боли в затылке, но рыжий машинально попытался разлепить глаза. Первое, что он увидел перед собой — сорванная с петель дверь; вторым кадром через всего долю секунды стало… лицо Киске.       Ичиго ухватился за рот ладонью. Он заранее испугался запросившегося из груди крика. Что это все значит? Это мираж? Он сам умер и оказался за гранью? Или…       — Ичиго! Ичиго! — видение шевельнулось и неистово затрясло его за плечи. В серых глазах хлынуло через край беспокойство. — Ичиго! Я успел? Я успел?!       Рыжик видел, как любимые губы что-то говорили, а он не мог расслышать ни звука.       Урахара резко дернул на себя ученика и крепко прижал к груди.       — Кис-ке… — у Куросаки сердце пропустило удар, когда стук другого, такого родного, отозвался под его ухом. Омега ослабленными руками ухватился за мокрый маскировочный костюм ниндзя. От него веяло морской водой и любимым жасминовым ароматом. Это лучше видения… Это реальность, отвергшая жестокость. — Киске… Ты жив…       Киске, взяв за плечи Ичиго, слегка отстранил того от себя и непонимающе уставился на него: что значит жив? Ах да… Он покосился на прибитого дверью Айзена: похоже, он чуток нарушил планы «бога». В который раз.       Сероглазый альфа скользнул по телу своего омеги — тот, в одном косоде, с кучей синяков и засосов на теле, выглядел естественной жертвой изнасилования. Он снова опомнился.       — Ичиго, я успел? Этот мерзавец ничего тебе не сделал?       — Нет, — мотнул головой Ичиго, — нет… — Нервно заправил он волосы за ухо и… обмер, когда увидел пронзенное болью лицо Киске и его враз расширившиеся до одури зрачки. Ичиго снова закрыл рот ладонью и потуже запахнулся в одежду.       — Не поможет… — тихо бросил Киске, сглатывая обильную слюну в горле. — Ты пахнешь… очень сильно…       Куросаки схватил хакама с кровати и стал быстро натягивать их на себя. Отвернувшийся Урахара, старался не прислушиваться к шороху одежд и возне парня, однако в поле зрение непроизвольно косившихся на Ичиго глаз попадали его сильные бедра, блестевшие от беспрестанного потока смазки и открывающие взгляд на самое сокровенное…       — Ксо… Прости… за это… — запинаясь от досады, извинялся омега.       — Глупыш!.. — альфа притянул его голову к себе и прижался губами к макушке. — В чем ты виноват?       Киске обомлел. Запах… доводящий до такого безумия, которое он не испытывал никогда даже в хорошенькой битве. С Ичиго также хотелось сразиться сейчас, сыграть с ним в иную игру… Хотелось уложить его на татами незамедлительно и… Хотелось, хотелось, хотелось… Так сильно хотелось сейчас этого солнышка, прямо до боли. Киске невольно издал стон, так раздирающий его середку сейчас, и получил в ответ незамедлительные объятия.       — Я тоже тебя хочу… — прошептал на ухо Ичиго, — но нам нужно уходить, сен-сей…       — Интересно куда? — раздалось в стороне от крепко обнимавшихся влюбленных.       Ичиго и Киске повернули головы на голос и увидели как всегда невозмутимого Айзена. Правда, его «невозмутимость» здорово нарушало присутствие меча, который недобог сжимал в побелевшем кулаке.       — А вот это уже интересно… — Урахара медленно поднялся на ноги, увлекая за собой Куросаки. По-прежнему, поддерживая того за талию, он судорожно думал, где же ему взять силы, чтобы… отпустить своего любимого человека.       — Ичи, уходи, — далось ему чуть слышно.       — Что? — опешил Ичиго, округлив от шока глаза. — Ты спятил?       — Нет. Ты должен уйти. — Урахара через силу отпустил Куросаки и отступил на полшага.       — Я не оставлю тебя! — дернулся к нему Ичиго, схватив за плечи, но тут же увидел боль, пробежавшую по лицу сенсея, — физическую боль, которую испытывает альфа от желания.       — Я не смогу сражаться в полную силу, если ты будешь рядом.       Ичиго растерянно опустил руки: ксо, природа даже здесь играет против них.       — Хорошо… — прошептал он, касаясь лишь кончиками пальцев ладони Киске.       — Как интересно, — в диалог вмешался третий, — ты сумел выжить, Урахара Киске? Признаться, поражен. Однако вас хочу огорчить больше: Куросаки Ичиго никуда не уйдет… — с неопровержимой угрозой в голосе заявил Айзен и чуть поднял вверх свой меч.       — Хм, Кьека Суйгецу? — усмехнулся загадочно ниндзя. — Наслышан. Из секретов  — сонный порошок в рукояти, верно?       — Что? — насторожился Куросаки. Урахара цокнул: зря он взболтнул лишнее, теперь мальчишка точно не уйдет. — Я. Не. Уйду. — Что и требовалось доказать.       «Призрак» закатил глаза, не отпуская улыбку: его забота, беспокойство, любовь — точно мед для души. Однако он, они, не имели права упрямствовать или радоваться. Впереди возникла новая задача, и как ниндзя, они должны были думать только о ее выполнении.       — На меня порошок не подействует, Ичиго-чан, — поспешил успокоить ученика Киске. — Ниндзя вырабатывают в своей крови иммунитет, начиная с малых лет понемногу употреблять всевозможные яды. Так что, ты рискуешь куда больше, чем я…       — А? Да? — с неподдельным удивлением переспросил рыжик. — Но я все равно…       Киске повернулся к парню, взял его лицо в ладони и чуть слышно поцеловал, дабы не тревожить сверхмеры и без того возбужденные тела друг друга.       — Я люблю тебя, Ичи. И я очень хочу спасти тебя. Хочу наказать твоего обидчика и уберечь тебя, пока буду делать это. Поэтому прошу… — Киске прижался лбом к Ичиго. — Прошу, послушай меня хотя бы еще раз и я обещаю, что больше никогда ни о чем не попрошу тебя…       Карие глаза в знак согласия прикрылись.       — Дурак ты, Киске. Лучше пообещай, что поскорее справишься.       Они улыбнулись одновременно. Под ладонями альфы так волнительно потеплели щеки омеги. Куросаки виновато пожал плечами. А Урахара и не обижался на него. Несмышленый, вспыльчивый, верный. Такой красивый. Такой близкий. Такой родной. Что не хочется расставаться с ним ни на миг. Любимый…       — Я сказал, что Куросаки Ичиго мой, он никуда не пойдет!!!       Рыжик рефлекторно зажмурился, вздрогнув, когда рядом с ним раздался лязг скрещенных мечей: он даже не успел заметить, как лучший из «ночных призраков» среагировал на коварную атаку ему в спину, выхватив Бенихиме для защиты.       Отбив напор Кьеки Суйгецу, Урахара моментально достал из-за спины Тенсу Зангетсу, которую принес с собой, и всунул ее в руки Куросаки. Тот ревностно вцепился в любимую катану и прижал к сердцу, вызывая одобрительную усмешку у сенсея.       — Беги… — шепнул он.       И Ичиго метнулся к выходу.       — Нет! Я не позволю! — набросился Айзен на преградившего ему путь к погоне Урахаре.       — Ты дотронешься до Ичиго только через мой труп… — расплылся в опасной улыбке ниндзя.       — Вот ка-ак? — ответил не менее угрожающим оскалом недобог. — Это можно расценивать как приглашение?       — Конечно, — поддакнул с ехидством Урахара, — подождешь меня в Аду. Ведь сегодня я намерен наконец-то отправить тебя туда…