11 лет рабства

Соловьиная трель. Яркие лучи солнца ласкают и невольно заставляют глаза открываться. Сначала левый, а затем уже правый глаз. Солнце, присутствие которого Слава ощущал ещё до полного пробуждения, настолько сильно обрушилось своими лучами на зрачки его глаз, что Слава перевернулся на левый бок. Лежал же он, кажется, на каком - то твёрдом столе или на стареньком диване, отчего болела спина. По резкому неприятному запаху можно было догадаться, что находится Слава не на альпийских лугах. Ещё одна попытка открыть глаза, и ещё — наконец весь белый мир полностью предстал его взору. Неужели он в раю? — Ну провалялся же ты... — неожиданный и в то же время знакомый голос заставляет Славу резко вскочить с лежачего положения. В следующую секунду он видит, что рядом с ним сидит Петрович. Так очевидно и просто далось Славе это открытие, что он даже практически не придал этому особого значения, хотя друга, живого, черт возьми, друга, он был несомненно рад видеть. — Что произошло? Я ничего не помню... — устало спросил Слава. Петрович улыбался, преподнося ему бутылку с водой. — Ещё скажи, что некоторые отрывки недавних воспоминаний, которые сейчас вертятся у тебя в голове — это просто страшный сон и кошмар, — ухмыляясь, ответил Петрович. Да, он как всегда прав. Слава конечно же помнил, как они устроили побег, потеряли навсегда завуча и учёного, как после взрыва их оглушило, и как в их сторону шёл человек в противогазе... Только вот два вопроса оставались открытыми и не давали ему покоя: что случилось с Катей с Витей, и где он находится? Слава всё ещё испытывал панический страх только от одной мысли о том, что источает в "рабстве", а не на свободе. — Находимся мы с тобой у меня на хате, — с улыбкой сообщил Петрович, — а вот про твоих друзей я и сам ничего не знаю... После того как ты вырубился, я тебя еле - еле оттащил от территории школы и скрылся. Потом нас выслеживали, но я успел поймать такси и мы прибыли сюда. Слава задумался. Что же могло с ними произойти? Неужели они погибли или пропали? А может их поймал директор и снова запер в школе? — Вроде бы я видел, как их откинуло после взрыва в противоположную сторону, — прервал наконец молчание Петрович, — я сам тогда как полумёртвый ковылял, но мне досталось меньше, чем тебе. — Спасибо тебе Петрович, что вытащил, что не бросил там... Постой, а сколько я вообще здесь пролежал? — с любопытством спросил Слава. В этот момент друг тяжело вздохнул и замолчал. Слава не на шутку перепугался. — Здесь ты сначала провалялся без сознания около двух дней, потом я испугался, и решил что лучше тебя отправить в больницу, так как ты дышал, но не приходил в себя. Потом в больнице ты пролежал два месяца, периодически приходя в себя на несколько секунд, а потом опять вырубаясь. В такие моменты ты был в ужасе, мрачный, глаза твои закрыты были, в общем страшно... Врачи называли твоё состояние критическим, но сказали что ты выкарабкаешься, что, слава богу, и случилось. Затем тебя выписали, ты ещё был в отключке и вот, прошло три дня с выписки и ты, наконец, очухался из комы, — закончил свой рассказ Петрович. Слава слушал его внимательно, приходя в полнейшее изумление и даже не веря другу. Также он не помнил всех этих кратковременных пробуждений, что прекрасно уловил на его лице Петрович и сказал. — Ах да, ты всего этого должен вроде бы не помнить. Слава немного отхлебнул из бутылки. Всё ещё не веря такому, он некоторое время молчал и остался с моими мыслями один на один. — Ну ладно, ты ещё полежи немного, врачи тебе рекомендовали постельный режим, фрукты и прочее такое, в котором я ничего не понимаю. Сейчас я, наверное, схожу в магазин, — сообщил Петрович. Слава улыбнулся. — Я с тобой пойду, — сказал он и бодро вскочил на ноги. *** Выйдя из хаты Петровича, Слава уже в уме прикидывал какое сейчас время года и удивился увиденному: ещё недавно на улице был снег, а сейчас он весь растаял. Также в этот момент он ощущал себя самым счастливым человеком на земле, так как нет ничего лучше и главнее для человека — свободы. Рядом проходили люди, собаки, совокупляющиеся коты и кошки, работающие сантехники в канализационном люке... Весна... — Стоп. А где мои родители? — удивлённо спросил Слава. — Извини, Слава, но сейчас ты не можешь к ним вернуться, так как директор промыл им мозги, сказав, что ты пропал при неизвестных обстоятельствах, и что ведётся расследование. Они сейчас в таком шоке, что не нужно пока возвращаться. Но я тебе обещаю: ты обязательно вернешься к ним. Слава успокоился. Какой же всё - таки подонок этот директор! Но и он сейчас не находится как все эти бедные люди в тёмной комнате, в рабстве, в "школе", а чуть прихрамывая, шагает по улицам города, на свободе... Эти происшествия настолько сильно повлияли на его психику и мировоззрение, что, кажется, теперь он на этот белый свет будет смотреть всегда мрачно и подозрительно. Друзья добрались до круглосуточного магазина. — А нам вообще рекомендуется светиться на улице, нас не выслеживают люди директора? — спросил Слава. — Я ни раз замечал каких - то двух людей в кожаных куртках и в чёрных очках, они все топтались около двора и смотрели в нашу сторону. Но без тебя предпринимать какие - либо действия я не собирался. Зайдя в магазин, их взгляды остановились на колбасе и молочных продуктах. Кажется, финансовое положение Петровича было неплохое, для того чтобы удовлетворить физические потребности. Пока Петрович жадно рассматривал сосиски, Слава остановился около полки с чипсами. Вдруг, он увидел в нескольких метрах от себя тех самых двух людей в кожаных куртках и с черными очками, полностью совпадавшие по словам Петровича с людьми директора. Черт возьми, они попались! А вдруг у них там пушки, а Петрович не прихватил с собой пистолет? Эти люди также посмотрели на Славу и переглянулись. Доля секунды на размышления... Уже в следующий миг Слава перелетал через полку с консервами в хозяйственный отдел, увидев, как один из них вытаскивает пистолет. Удачно приземлившись, он закатился под полку с шампунями и поймал на себе удивленные взгляды покупателей. Кажется, они считали Славу в этот момент дебилом. Раздались выстрелы, крики людей и дикий ужас. Слава в слепую начал звать Петровича. Кажется, он находился в другом отделе, но откликнулся на зов. Нужно было выбираться отсюда...