Открыть свои чувства

Эта предутренняя тишина. Солнце еще не встало, но рассвет будет совсем скоро. Туман нежно обнимал еще не проснувшуюся природу. Лес благоухал. Воздух, свежий и чистый, создавал впечатление светлого сна. Все спало в этот ранний час, кроме владыки Лихолесья. Но он уважительно относился к этой тишине и старался ее не нарушать. Она придавала ему странное спокойствие. Только здесь владыка мог отдаться своим чувствам, сбросив маску равнодушия. Вдыхая чистый воздух такого родного леса, Трандуил стоял, закрыв глаза. Бесшумный ветер ласково играл с его золотыми волосами. Подол одеяния владыки шуршал, но этот негромкий звук сливался с шелестом могучих крон деревьев. Как это больно — скрывать эмоции и прятать душевные муки за маской безразличия и холодности. Эта боль давно терзает душу и сердце владыки. Когда погибла его жена, сердце короля чуть не разлетелось на кусочки, но малыш - юный принц, заставил его забиться вновь. Сердце Трандуила трепетно хранило любовь к своей жене и сыну. Владыка заботился о малыше, как мог. Он боялся, что Леголасу будет не хватать материнской любви, боялся, что у него из-за королевской крови не будет того беззаботного детства, которое остается светлым, самым светлым воспоминанием у любого живого существа. Но, как не старался владыка Леса, со временем принц начал понимать обязанность, возложенную на его плечи. Трандуил с болью наблюдал, как его малыш взрослеет и перестает быть тем беззаботным ребенком, каким помнил его король. Он перестал нуждаться в помощи отца. Владыка не знал, как вести себя с сыном, которого так горячо любил и так боялся потерять. Принц перестал улыбаться, и в его небесно-голубых глазах, иногда пробивая маску отчуждения и спокойного величия, появлялась грусть. Владыка всей душой хотел обнять сына, узнать, что же его так мучает, но он понимал, что перед ним уже не тот беззаботный малыш, а взрослый эльф, и Трандуил не решался проявлять свою отцовскую любовь, а потому сам нестерпимо мучался, глядя на страдания сына. Вчера утром Леголас отправился в Ривенделл, в качестве посланника. И владыке показалось, всего лишь на один короткий миг, что сын, прощаясь с ним, нерешительно шагнул ближе к отцу, но тут же, он резким движением поклонился и, оседлав коня, уехал. Оба они знали, что увидятся очень не скоро, что одним советом это не закончится, что Леголасу суждено сыграть роль в повержении Саурона. Владыка боялся за сына, как за себя. Он знал, что не сможет радоваться жизни, пока не узнает, что принц в безопасности, и что он тоже счастлив. Тем временем на восходе заалел рассвет. Владыка, помедлив развернулся и направился ко дворцу. Вступив на мост, Трандуил полной грудью вдохнул чистый утренний воздух и, накинув обычную маску холодности, он превратился в того великого короля, каким его обычно видели. Короля, которого боялись и уважали, перед которым испытывали трепет. Таким его запоминал каждый, кто хоть раз стоял перед ним, кто хоть раз смотрел в его ледяные глаза. *** Много времени прошло с тех пор, как королевич покинул родной Лес. Все это время, владыка словно пребывал в каком-то странном сне. Много прошло битв, но они не согнули гордо выпрямленную спину короля и не сломили честь его королевства. Минули грозные и опасные дни: когда жизнь лесных эльфов висела на волоске, когда казалось, что победа зла - это лишь вопрос времени, когда надежда в сердцах медленно, но верно угасала, заставляя просыпаться в холодном поту, теряясь в догадках о том, что ждёт впереди их родину. Когда воины, крепко сжимая в твердой руке мечи и кинжалы, луки и стрелы неслись на врага, когда из души каждого эльфа вырывался воинственный крик, когда в сердцах неукратимым пламенем полыхала отвага, когда смерть неуловимо кружилась над полем брани, пытаясь ухватить костлявой рукой героя, тогда сверкая светом доблести в игру вступал клинок короля. Он разжигал погасшую было надежду, придавал ей стойкости, забирал и погребал сомнения. Он вёл свою армию вперёд, к победе, не давая ей скатиться в пучину отчаяния. Трандуил выигрывал сотни битв, проливал свою кровь в сотнях сражений, но дух его был не с ним, а с сыном. Сыном, который проходил свое испытание на стойкость, который сражался в своей войне. Венценосный эльф прятал свои страхи и волнения за маской, но встревоженный взгляд короля не остался незамеченным - один из стражников, тот, чьё лицо скрывал темный капюшон, читал печать тревоги на лице златовласого эльфа. Владыка Лихолесья плохо спал по ночам. Он часто просыпался со страшным предчувствием. Тогда ему казалось, что Леголас уже не вернется на родину. Вот и сейчас, Трандуил проснулся посреди ночи, но теперь душа его трепетала, и владыка сразу понял, что послужило тому причиной. Вскочив и наскоро одевшись, он, позабыв про королевское величие, выбежал на улицу. Сама душа вела его навстречу сыну. Трандуил знал, что не ошибается. Ночная прохлада приятно обволакивала лицо короля, но тот не замечал этого. Он спешил навстречу тому, за кого переживал больше, чем за себя, кого любил всей душой, навстречу своему горячо любимому сыну. *** Как только Леголас въехал в такой родной лес, в котором знал чуть ли не каждое дерево, за его дущу тут же взялись сомнения, изгрызая ее. Он свято хранил в памяти те времена, когда мог беспрепятственно вбежать к отцу в комнату и разбудить его громкими криками и стаскиванием одеяла, и тогда тот подхватывал малыша на руки и кружил в воздухе. И тогда оба были счастливы, ведь они любили друг друга настолько сильно, насколько только может сын любить отца, а отец сына. А теперь между ними твердо возвышалась стена отчуждения. Леголас боялся, что его приезд король оставит незамеченным, боялся, что их прежнее беззаботное общение не вернётся никогда. Леголас ехал к родному дому медленно, опасаясь, что встреча с отцом разобьёт все его надежды на сотню ледяных осколков. Словно во сне он окидывал невидимым взором знакомые до боли места. Он не хотел, чтобы по приезду его встретила торжественная процессия, он хотел, чтобы его встретил любящий отец, обнял, прижал к сердцу, чтобы забылись хоть на мгновенье испытания, через которые он прошёл. Прекрасно зная о расположении патрулей, Леголас легко миновал встречи с лесными эльфами. Это напомнило ему, как он, будучи ещё совсем ребенком, бегал от стражи, представляя себя великим воином, неуловимым разведчиком, храбрейшим героем... Принц застыл на берегу реки. От нее до замка рукой подать. Воспоминания из далекого детства нахлынули с новой силой, королевич закрыл глаза и с улыбкой на губах предался воспоминаниям. Он не заметил, как мягко ступающий конь преодолел мост. Но негромкое ржание заставило его отвлечься от мыслей. Эльф спешился. Он шел по лесу, вдыхая аромат ночи. Конь шел позади него, ему передался восторг хозяина, и он тоже, казалось, любуется необъятными просторами леса и воспоминаний. Здесь, невдалеке от дворца, лес был безопасен и прекрасен, словом, тут он не был тронут злым колдовством. Теперь эльф шел без опаски, легко ступая, закрывая от нахлынувших чувств глаза, и пытаясь отгонять сомнения, бушующие в его душе. - Леголас! - Тихий голос отца вывел его из блаженного состояния. - Отец, я... - Принц совсем растерялся, не зная, что говорить. Он никак не мог понять, что делает здесь владыка Леса. - О, Валар, Леголас! - Трандуил бросился эльфу навстречу и крепко обнял. - Ada! Ты ждал меня... - Удивлённо прошептал принц, в свою очередь обнимая отца. - Как я счастлив, что ты жив! - Пробормотал владыка срывающимся голосом. Леголас на это счастливое мгновение перестал быть взрослым эльфом и превратился в малыша, с беззаботной улыбкой и задорным смехом. Они стояли, обнявшись, и молчали, но это молчание было красноречивей слов, сказанных на всех языках мира. Теперь оба знали, что ни у кого из них более не будет такого отчуждения друг к другу. Они снова ощутили себя отцом и сыном. А за деревом за ними наблюдал тот самый стражник, в накинутом капюшоне. Он скинул свой головной убор легким движением головы, обнажив лицо. Если бы его кто-то заметил, у него не возникло бы сомнений по поводу установления личности наблюдателя, ибо в глазах его ясно горел свет Илуватара. Глядя за отцом и сыном, он сам невольно улыбнулся, сделал несколько шагов назад и испарился в воздухе, оставив в нем едва различимый аромат леса после грозы.