Ren the writer

Доброго времени суток, меня зовут Рен Соел. Мне 16 лет. Моя мать русская, а отец англичанин. Я родился в Англии, там и получил своё имя. Ни мать, ни отец не хотели давать мне свои фамилии, я был нежданным ребёнком. Никто не хотел, чтобы я вообще рождался. Однако, дедушка по папиной линии решил дать мне фамилию «Соел», в честь его первой любви- Маргарет Соел. Я живу в российской провинции, в трёхкомнатной квартире на 7-ом этаже вместе с мамой. Они с отцом не живут вместе, они даже не обручены, однако, отец всё равно присылает мне деньги на учёбу, которые мать благополучно тратит на кабаки. Ей плевать на меня и мои проблемы, нет, я не жалуюсь, я просто реалист и смотрю правде в глаза. Я очень хочу стать писателем, но мать категорична. Она желает, чтобы я был юристом, так как эта работа будет приносить куда больше денег, чем «моя, никому ненужная, писанина». Нда, зарабатывать мамке на пойло - верх моих мечтаний. Как печально это всё… Я думал, что так будет всю жизнь. Но всё изменилось. Обычный школьный день. Я брал с собой в школу пару тетрадок и свою записную книжку. Ходить туда с чем-либо ещё не было смысла, там, как и дома, я был никому не нужен. Разве что моему единственному другу Роме, который сегодня вышел с больничного. Он учился в параллельном классе, поэтому мы виделись только на переменах и после школы. В отличие от меня, он из хорошей, но небогатой семьи. После третьего урока, он подошёл ко мне на перемене и предложил уйти с уроков в канцтоварный магазин. Это было моё самое любимое место в этом мире, я не мог отказать. После третьего урока, как и договаривались, мы направились в магазин. Рома был меня ниже на несколько сантиметров, а его волосы были на тон светлее моих. Нас часто называли братьями из-за схожести во внешности. Продавцы этого магазина видели нас у себя в гостях практически каждый день, поэтому они даже не оторвали глаза от книг, которые так усердно читали. Я быстрыми шагами двинулся прямо к полке с красными книгами. Книги были пустыми, они служили теми же самыми блокнотами для записей. Стоили достаточно дорого, намного дороже, чем обычная тетрадь. Рома заметил мой заинтересованный взгляд и решил предложить небольшую сделку. Мы платим за книгу пополам, а я пишу историю про него. Рома всегда просил меня об этом, но я немного смущаюсь писать о нём. Он был единственным человеком, которому нравилось всё, что я писал. Не хотелось бы опозориться. Но выбора не было, я согласился. По пути домой я просто светился от счастья, предвкушение новой истории всегда было так волнительно. Я рассказывал примерное содержание будущей истории Ромы. Он молчал, как обычно. Я не ел ничего целый день, но денег на нормальное кафе у нас не было. Мы купили в ларьке по бургеру и чипсам. Я не говорил Роме, что у меня гастрит, чтобы не выслушивать его «давай поедим нормально, я заплачу». Я должен быть «старшим братом», а не он. Моя мужская гордость не выдерживала. Но всё-таки моя старая рана дала о себе знать. Желудок начал колоть. Мы молча дошли до моего дома, я зашёл в подъезд, а он отправился домой. Когда я зашёл в квартиру, заметил, что на крючке висел чей-то чёрный плащ. Я прошёл на кухню и заметил там новую жену моего отца в компании с моей мамой. Эта женщина в браке с папой уже около пяти лет. Она добрая, милая и часто дарит мне подарки. Но моей маме она до чёртиков не нравилась. Сейчас же они мирно сидели за столом и пили чай. - Рен! У нас гости! – крикнула мне мама. Я молча подошёл и кивнул гостье. Я хоронил книгу за спиной, чтобы мама её не заметила и старался быстрее проникнуть в комнату. - Дорогой Рен, я купила тебе подарок! – вдруг оживилась госпожа Мая, пытаясь выговорить это на её ломанном русском, затем она подбежала ко мне с большим розовым пакетом. А, да.. Она думала, что я нетрадиционной ориентации, наверное, только поэтому и любила меня. Госпожа Мая достала из пакета красивый бежевый свитер с зауженной талией… Она развернула его и указала взглядом на рукава. На них были вышиты мои инициалы и надпись «С любовью от тётушки». Я поблагодарил её и потащился в свою комнату. Наконец, когда я остался один, я принялся писать историю про Рому. У меня был один план, как мне и угодить ему, и оставить место для своих записочек. Я разделил книгу пополам. Всё равно я потом отдам свои записи, чтобы их перепечатали на компьютере. Процесс ваяния пошёл. Но не долго музыка играла… Когда госпожа Мая ушла, в мою комнату ворвалась мать, схватила свитер и обрезала его рукава. - Как ты мог вообще притащить это сюда?! Ничего у этой суки не бери! Я быстро откинул книгу в сторону и поднялся со стула, обернувшись. - Госпожа Мая сделала мне подарок, почему я должен от него отказываться? – мой желудок вновь начал ныть. Стоило чего-нибудь поесть, но просить у мамы денег на еду сейчас – показывать свою слабость. Она бы в жизни в таком состоянии не дала мне денег. Она бы начала наслаждаться моими страданиями, как обычно. - Тебе слова не давали!! Не дорос ещё!! – мать схватила мой свитер и начала ножницами обрезать рукава. - Ты чего делаешь? Прекрати! – я ринулся было забрать вещь, но мать одарила меня самым ужасным взглядом, каким только может обдать мать собственного сына. Я попятился назад и опустил в голову, не в силах сделать ничего, чтобы могло остановить её. Меня никогда никто не слушал, даже если я начинал что-то говорить… - Где ещё?! Где эта чертова книга?! – мать начала метаться от одного угла комнаты к другому. Я стоял на месте. Единственной моей надеждой была мысль о том, что она не найдёт книгу, но реальность взяла верх. Она вытащила книгу из под одеяла и начала спешно её листать. Я написал ещё совсем немного, пару абзацев о том, как жил Рома, о его семье. Мать вырвала страницу и посмотрела на меня. - У тебя есть деньги на это дерьмо, а матери родной ты дать не можешь?! – она начала мять листочек в руках. - Положи на место книгу, - ответил я. Мои руки тряслись, а рассудок начал затуманиваться, - Вали из моей комнаты!! - Закрой рот, щенок! – мать открыла окно и замахнулась, чтобы выкинуть книгу. Внутри меня всё сжалось. Терпеть это больше не было смысла. Я выхватил книгу из её рук и упал на кровать. - Делай, что хочешь, только не трогай меня! Вали бухать, валяться со всеми! Да что хочешь делай, только не подходи ко мне!! – я заметил, что она усердно начала искать что-то на столе. - Так вот как ты ко мне относишься! Вот где твоя благодарность мне?! Да если бы не я, ты б уже сдох давно! – она взяла в руку ножницы и направила их лезвиями на меня. - Может быть это и к лучшему было бы! – я уже не знал, что лучше: умереть или жить вот так? Она взмахнула ножницами и рассекла мне левую бровь лезвиями. Я не проронил ни слова, лишь схватился рукой за порез. Он был достаточно глубокий, а кровь просто полилась потоком мне на глаза. Оторвал тряпку от простыни и приложил её к лицу. - Да чтоб ты сдох, маленький ублюдок! Да будь ты проклят!! – она бросила смятый комок бумаги на пол и ушла, забрав с собой окровавленные ножницы. Я остался сидеть на кровати, прижимая клочок ткани к своей брови. Никто никогда меня не слушал, если я хотел что-то сказать. Никто никогда не слушал… Меня взбесили слова матери. Она не понимала меня, никто не понимал… Я закусил губу и встал с кровати, открывая в книге чистую страницу. - Кто ещё сдохнет, - злобно рыкнул я и, взяв чёрную ручку, начал писать историю о том, как моя мать покончила с собой. Воткнула ножницы сначала в глаз, а потом себе в грудь. Она явно хотела оставить меня без глаз своим жестом ножницами, так пусть получает ответку! Я описывал каждое её движение. Описывал её страдания… Как ей было больно. Как она истекает кровью. Я поймал себя на мысли - то, что я пишу заставляет уголки моих губ подняться. Я улыбался. Получал наслаждение от этого. Я не придал этому особого значения, продолжая писать. Утром я проснулся за своим рабочим местом, я не помнил, когда успел уснуть. Меня особо не волновало это. Взяв с собой полотенце я пошёл в ванную. Мать ещё спала. Я посмотрел в зеркало и заметил, что порез уже зажил. Остался небольшой шрам, но главное, что он не болел. Я смыл остатки крови со своих волос и ещё раз посмотрел на себя в зеркало. Мои тёмно-русые волосы были растрёпаны, следовало б причесаться. Я собрал их в маленький хвостик и решил почистить зубы. Когда я открыл рот, щётка сама собой выпала из моих трясущихся рук. - К-какого чёрта? – заикаясь произнёс я. Мой язык и дёсны во рту были чёрные, как и слюни. Я такого никогда не видел. Рядом на подставочке лежало мыло. Я схватил его и начал мылить им язык. Всё было тщетно. От вкуса мыла меня чуть не стошнило. Я промыл рот ещё раз водой, но эта чёрная ерунда не отмывалась. Я решил сходить в больницу и заодно разобраться со своим гастритом. Я вышел из ванной и вдруг услышал, что мать проснулась. Я быстрыми шагами протопал мимо неё, как вдруг она резко обернулась и своим воплем остановила меня. - Стой!! – крикнула она и ударила рукой по столу. Я обернулся и остановился, глубоко вздохнув. - Что? Я в больницу, – я понимал, что меня просто так никуда не отпустят. Мать что-то хотела мне сказать, но тут ещё брови резко поползли вверх от удивления. - Что у тебя во рту? – немного неуверенно спросила она. - Ничего, – фыркнул я и кинул взгляд на её руку, которые подбирались к ножницам, – Я проснулся с чёрным языком, ты прокляла меня, помнишь? – я решил немного поиграть на её нервах. Но то, что произошло дальше меня ошарашило. Мать вдруг схватилась за уши и начала кричать. Я не понимал, что происходит. - Ты – адский ребёнок!! – крикнула она и вонзила ножницы себе в глаз. Я резко пришёл в себя и подлетел к ней, пытаясь отобрать ножницы. - Отдай их сюда!! – скомандовал я. К моему удивлению, она, крича от боли, медленно протянула ножницы в мою руку. Этого я ещё больше не ожидал. Она упала на колени и начала кричать ещё сильнее. Единственной адекватной мыслью в моей голове было вызвать скорую. Я захватил со столика на входе медицинскую повязку и надел её. Мало ли кого я ещё мог напугать до такого состояния. В больницу теперь мне не очень хотелось. Я не ел ничего со вчерашнего дня, стоило бы перекусить. Желудок напоминал о себе каждые 5 минут. Зайдя в какой-то магазинчик у дороги, я купил растворимую лапшу и направился к Роме, рассказать о случившимся. Рома спустился ко мне во двор с чайником кипятка. Мы заварили лапшу, и я поведал о случившемся. Рассказал всю правду. Поверить в такое «совпадение» было невозможно. - Ещё, когда я сказал ей «отдай ножницы», она медленно отдала их мне, будто бы не хотела запачкать меня своей кровью… Она впервые в жизни послушалась меня… Это странно… - Это больше чем странно, - ответил Рома. По нему видно было, что он напуган и взволнован. - Ну и что мне делать? А если она и правда убьёт себя? - Ты же забрал ножницы, бояться нечего… Послушай… - Рому вдруг осенило, - может быть ты можешь управлять людьми? Ну-ка! Прикажи мне что-нибудь! - Ешь молча, - фыркнул я и продолжил кушать лапшу. К моему удивления, Рома действительно замолчал, но я подумал, что он издевается, поэтому я решил подшутить над ним, - А хорошо! Раз так, раз я могу управлять людьми, то… Вылей на себя кипяток, - я довольно улыбнулся, но Рома молча потянулся к чайнику. Он резко поднял его и опрокинул на себя. Воды там было к счастью не очень много. Я схватил его руку и откинул чайник в сторону, - ты совсем что ли с ума сошёл?! Отвечай!! - Что? Я не… Рен… - парень испуганно посмотрел на меня, воды было немного, и он не обжегся, так как был в шапке, - я не знаю, почему я… - Ты действительно? Ты не шутишь?! – я не мог поверить в то, что только что произошло, - что за дерьмо со мной… - Никому не говори об этом! – вдруг оживился Рома, - слышишь? У меня есть план! - Ты хочешь использовать это в корыстных целях? – нахмурился я, доедая макароны, - нет уж… - Прошу тебя! Пошли до магазина! – он потащил меня чуть ли ни пинками в какой-то продуктовый магазин. Оказалось, что он хотел набрать еды и бесплатно поесть, но нифига. - Добрый день, - сказала женщина на кассе. У нас были корзинки верхом набиты продуктами. План Ромы состоял в том, чтобы мы смогли пройти, не заплатив ни монетки. От меня требовалось – приказать. - Дай нам пройти без оплаты, - грозно сказал я. - Ты чё накуренный? – спросила продавщица. Я немного смутился. Я не из тех людей, кто может что-то приказывать. - Дай пройти… Без оплаты… - уже менее уверенно повторил я и кинул взгляд на Рому, который, видимо, тоже был в замешательстве. - Я сейчас вызову полицию, - разозлилась продавщица. - Не-не! Мы уходим, уходим! – Рома взял корзинки и бросил их на пол, - уходим! – мы выбежали из магазина и, свернув за угол, остановились, - ещё бы чуть-чуть и она бы нас нагнула! Ахахаха! - Чего смешного, придурок?! – не выдержал я, - зачем ты меня обманул?! Пошутить хотел?! Ты знаешь, какого мне?! Нихрена ты не знаешь! – я развернулся и собрался уходить, но он оббежал меня и встал преграждая путь. - Я не знаю, почему так вышло! Правда не знаю! Я действительно подчинялся твоему голосу… И знаешь, моя голова так сильно болела, когда ты сказал мне вылить на себя кипяток… Может быть нужно!.. - Так всё!! Прекрати врать! Скажи правду! – я не мог больше слушать этот бред. Вдруг лицо Ромы перестало выражать какие-либо эмоции, он посмотрел на меня, будто б безжизненными глазами. - Я волнуюсь, что ты можешь навредить кому-нибудь, а ещё больше я волнуюсь, что ты можешь навредить себе. Я верю в мистику и не сомневайся в том, что я верю тебе, ты же знаешь, что… - Всё! Всё, хватит! – остановил его я, - хватит так смотреть! Приди в себя! - А?.. Блин… Хватит мне приказывать! Ты ещё мне прикажи сказать мой код от сейфа! - Скажи код от сейфа. - 11 00 23 4.. Блин! – парень схватился за голову, - я понял! Тебе подчиняются только напуганные люди с расшатанной психикой! Твоя мать же истеричка? - Ну да… - Ну вот! А я волнуюсь за тебя! Всё сходится! Вот почему мой план не сработал… Я не верил в этот бред. Я говорил, что реалист. Прошло пару дней после этого. Рома подарил мне две маски, которые закрывали мой рот, чтобы не пугать других неестественным цветом языка и дёсен. Одна была чёрная с белым крестом на месте рта, а другая белая с чёрным крестом на том же месте. Он хотел внушить мне, что я, видите ли, супергерой. Супергерои не убивают обычных людей. Мать вернулась из больницы. У меня было два пути, по которым я могу пойти. Первый путь был наплевать на мою новую способность и жить дальше, как обычно. Но я явно не хотел так больше жить. Нужно было всё менять. Абсолютно всё. Два дня мне потребовалось на то, чтобы сделать выбор, и я его сделал. Чтобы не упасть в грязь лицом, я поэкспериментировал ещё и с книгой. Написал небольшой рассказ про одного шумного парнишку из нашей школы. Через час его не стало. Те, кто слышали мой голос, начинали мучиться от нескончаемой головной боли. Правда, голова болела лишь у тех, кто был вписан в мою книгу. Я понял, что мои записи – мои слова. А мой голос – моё оружие. Мне стало забавно смотреть на страдания других, понимая, что мои уже наверняка закончились. Я убил не так много людей, чтобы Рома начал меня подозревать. Но пора была заканчивать сидеть на одном месте, нужно было выдвигаться. Я надел тот свитер, что моя мать изуродовала; чёрную маску, остальные две бросил в рюкзак, вместе с ручками и книгой; взял все свои деньги. Надел чёрные джинсы и кеды. Сверху ещё набросил на плечи чёрный плащ, который валялся в шкафу. Дождавшись, пока мать вернётся, я встал напротив входа и хитро улыбнулся, когда она зашла. Я взял ножницы с полки и протянул их ей. - Убей себя, - довольно улыбнулся я и кинул ей ножницы, но, видимо, она была к этому готова. Её уши была заткнуты ватой. Она схватила ножницы налету и двинулась на меня. Мать резко вставила ножницы мне в правое плечо и, пнув меня подальше от себя, начала искать в тумбочке ножик. Я хотел было взвизгнуть от боли, но почему-то не смог. Вытащив ножницы из плеча, я поднялся с пола, но не успел и сделать шага, как мать перерезала мне горло кухонным ножом. Я упал на пол, захлёбываясь кровью. Через минуту я отключился. Когда я пришёл в себя, я увидел, что лежу всё на том же месте. Я сразу же схватился за шею. Кровь не текла. Лишь небольшой шрамик остался. Я уже понимал, что потерял всё человеческое. Я вышел за рамки реальности, ведь в ней я бы уже был мёртв. Я поднялся с пола и тихо подошёл к тому же самому шкафчику. На всякий случай я обмотал шею и плечо бинтом, а его остатки сложил в рюкзак. Я посмотрел на себя в зеркало, которое висело на выходе и заметил, что мои глаза стал серыми, а ведь раньше они были голубыми. Под глазами появились синяки. Как странно, но желудок уже не болел. Ничего не болело! Я не пытался понять, что со мной произошло. Всё равно бы не понял. Я выглянул на кухню и застал там свою мать. Она сидела за столом и дрожала. - Убей себя, - рыкнул я и вышел из дома. Вскоре я узнал, что она выкинулась из окна. Сделала ли она это, потому что я сказал или же, потому что она неадекватная была, я не знал. Но все мои рассказы, которые я продолжил писать всё сбывались и сбывались. Было забавно наблюдать за тем, как наивные люди пытались выжить в тех условиях, которые я для них готовил. Я уехал из этого города. Прошёл год. Единственное, что мне не давало покоя – история Ромы. Я продолжал писать и о нём тоже, писал о его прекрасной жизни, какая же это была скука... Это произведение точно не окупилось бы… Я не хотел писать о хорошем, ведь хорошее всегда заканчивается и начинается плохое… Мне постоянно хотелось убить Рому. По иронии судьбы, когда он отправился со своей девушкой на пикник, они потерялись, а вскоре, когда власти отправились их искать, они нашли окровавленное женское тело, но куда делись следы парня - навсегда останется для всех нас только загадкой. Странно, не правда ли? Конечно, нет! Я решил оставить ему надежду на спасение. Пусть он поверит в чудеса хоть на несколько минут. Я написал в конце его книги лишь пару слов: «Он исчез». Как печально, что он не прочитал тех великолепных произведений, которые я написал. Однако, лучше умереть в неведенье и не знать участи тех бедняг, которые отказывались покупать мои книги, чем жить с этим проклятьем «вечного писателя» всю свою жизнь, не правда ли? Как жаль, что у меня не получается умереть и прекратить череду трагедий. Меня не существует по всем правилам реальности, но я есть и живу, как что-то сверхъестественное. По правилам своего собственного мира.

Как печально, не правда ли?