О море и апельсинах

      Когда результат теста подтвердился, Соул в душе запаниковал и взвыл, хоть и виду малейшего не подал. Нет, он был не против детей, он был против беременности как процесса. Наслушавшись самых разнообразных историй из жизней «товарищей по несчастью», будущий папаша готовил себя к тому, что теперь его жизнь превратится в какую-то аркаду, где он будет из месяца в месяц проходить какие-то миссии, чтобы в конце получить приз. В голове Соула уже мелькали картинки как по ночам он бегает за мороженным или фруктами для злой и недовольной Маки, как будет выслушивать тонны однотипных вопросов в духе :«А что будет, если я растолстею? А ты будешь меня любить такой?» и лекции на тему: « Тебе не понять! Не ты же вынашиваешь ребенка и не тебе рожать!». Но больше всего он боялся, что вернется усмиренная привычка юности – раздавать затрещины направо и налево, по поводу и без. И вот тут так хотелось, чтобы детей и вправду приносил аист.       Но только время шло, и с каждым днем, неделей, месяцем его представления и страхи развеивались, уступая место удивлению. Материнство меняло Маку. Она несколько прибавила в весе, отрастила волосы, которые теперь легким водопадом спускались по плечу небрежной косой, и, казалось, что она будто светится изнутри счастьем. Ее уравновешенность и спокойствие придавали ее положению особую завершенность образа - она была словно ожившая картина, писанная бережливым и влюбленным в свое творение художником. Девушка много читала, пытаясь подготовиться к важному моменту во всеоружии и, пожалуй, стала еще большей чистюлей, чем раньше. А как она мило суетилась, когда они переехали в новый дом! И не сказать, что обязанностей у Эванса прибавилось: Мака ни разу за 8 месяцев не попросила ничего из серии того, что ему прогнозировали. Все ее просьбы были вроде той, чтобы развесить белье или застегнуть босоножки, потому что на таком сроке это уже было делать довольно проблематично. Да и то, об этом и просить не надо было: Соул сам видел, когда и в чем он должен быть супергероем в таких мелочах. Среди молодых отцов он приобрел репутацию счастливчика. Везунчик же! Никто его дома не доставал, на мозги не капал и на подвиги не толкал, да и жена вон как похорошела. И Соул гордился своей Макой. Только вот иногда в его голове все равно проскакивала мысль, что было бы неплохо, если бы она попросила его о чем-нибудь эдаком, чем потом можно было форсануть перед друзьями. И однажды такой случай предоставился…

***

      Эванс привык слушать по ночам шлепанье босых ног по паркету. А через пару-тройку минут такой же приглушенный звук оповещал о возвращении благоверной. Он привык, что она тут же прижималась к нему настолько близко, насколько это было возможно в ее положении, и грела свои ледяные ступни. Иногда обратный путь к кровати лежал через кухню. Мака, конечно, сдерживалась в отличие от многих подобных ей будущих мамочек, но отказать себе отщипнуть пару виноградинок, съесть дольку яблока или апельсина она не могла. А фрукт предварительно нарезался с вечера. Всегда. Но в этот раз девушка не вернулась ни через 5 минут, ни через 10, ни даже через 15. Соул лежал, прислушавшись к этой абсолютной тишине. С одной стороны он понимал, что с Макой все в порядке, что она просто задержалась на кухне, наверняка снова страдая бессонницей, а с другой – доля сомнения и беспокойства заставила его открыть глаза, встать с постели и последовать на кухню за своей супругой. Он нарочито старался топать погромче, чтобы не испугать ее своим внезапным появлением. Увиденная картина заставила его на какое-то время впасть в ступор: за столом с серьезным видом сидела Мака, уставившись на середину стола. Все бы ничего, если бы на этой самой середине не лежали они – апельсин. Самые обыкновенные апельсины. И Албарн, абсолютно не замечая присутствия Соула, продолжала гипнотизировать цитрусовые. А Эванс просто стоял и наблюдал. И чем дольше он созерцал эту картину маслом, тем шире его губы расплывались в улыбке - и вот он уже трясется от смеха, который так старательно старается подавить внутри. Хоть как-то успокоившись, он все же рискнул обратиться к своей жене: - Мак, с тобой все в порядке? Она повернула голову к Соулу и посмотрела на него своими изумрудными глазами. В ее взгляде было столько грусти, растерянности и беспомощности, что было удивительно, как это все могло смешаться одновременно. Брови слегка приподнялись – она была похожа на маленького ребенка, которому родители что-то запретили и он был готов вот-вот расплакаться. И в этот момент и правда была похожа на миленькую девочку, которую так хотелось сжать в объятиях, что в принципе, он и сделал. Не сдержался. На несколько секунд Албарн стало еще тяжелее дышать. - Эй, Мака, ну ты чего? Что за вся скорбь еврейского народа на твоем лице? Что за мысли терзают эту светлую головушку в ..- Соул глянул на часы, - в начале 4-го? Албарн тяжело вздохнула и откинулась на его спину, подняв голову к супругу: - Хочу апельсинового сока, - грустно ответила она все с тем же взглядом. - Это и все? – он не смог сдержаться от смеха. – Так в чем проблема? - Лень, - с самым что ни на есть серьезным видом произнесла Мака, а потом снова вскинула брови домиком. Нет, какая же она была сейчас смешная и милая. Теплая, уютная – его Мака. - Будет тебе апельсиновый сок, - Соул потрепал ее макушку. А Мака, теперь уже улыбаясь, сидела, довольно болтая ногами. Ей нравилось наблюдать, когда Эванс суетится и копошится для нее на кухне. Через несколько минут горка апельсинов поубавилась, и девушка с наслаждением допивала столь желанный напиток . - Эй, а тебе вообще можно-то? – спросил он, когда действие жалобных глазок прошло и Соула вдруг осенило. - Вообще нельзя. Но если очень хочется, то можно, - ответила она и демонстративно протянула ему стакан, чтобы Эванс его вымыл. Мака посмотрела в окно. Ночь уже теряла свою власть, и очертания города становилось куда четче. Где-то было слышно пение первых птиц. Прохладный, утренний воздух наполнял свежестью просторную кухню сквозь открытое окно. Албарн подошла к календарю, висевшему на стенке, и оторвала лист. - С первым днем лета, - сказала она, скомкав бумажку и выкинув ее в урну, а затем снова подошла к окну. Соул просто наблюдал за ней. Она простояла минут 10, наблюдая за тем, как наступал новый день, а потом повернулась к Эвансу: - Хочу на море, - и снова этот грустный взгляд, которому он не мог противиться. Она никогда ни о чем не просила его и всегда мужественно несла на себе все обратные стороны беременности вроде токсикоза. И почему – то в этот момент ему захотелось исполнить этот каприз. Соул взял со стола апельсин и покрутил его перед лицом. - Интересно, что такого в них такого, что наша мамочка сегодня такая капризная? - он снисходительно улыбнулся. – Ну, чего стоим? Прям в пижаме и поедешь? Теперь настала Макина очередь удивляться. Глаза широко распахнулись и она сверлила взглядом Соула, абсолютно не веря. Она просто поддалась моменту, а он так легко согласился. Нет, в беременности определенно есть свои плюсы!       И вот спустя минут двадцать они уже едут по утренней трассе, оставляя мелькающие на фоне ярко-зеленые и еще не выжженные солнцем кроны деревьев, сквозь которые пробиваются первые лучи утреннего солнца. Мягкое шуршание автомобильных шин сливается со звонким щебетом ранних птиц. Пляж был почти безлюдным, лишь кое-где встречались любители ранних купаний, а может, они, как сейчас Соул с Макой, просто поддались случайному порыву. Эванс помог девушке выйти из машины и Албарн, утопая в песке босыми ногами, уверенно направилась к воде, ведя за собой супруга. Гармония. Идиллия. Резонанс двух душ. - Смотри, похоже, он рад, - заботливо и восхищенно сказала девушка, беря руки Соула и прикладывая их к животу. Он присел так, чтобы на одном уровне оказаться с ребенком. - Эй, маленький проказник, как думаешь, я смог порадовать нашу мамочку? И будто в подтверждение малыш снова толкнулся. Крутые парни не поддаются всем этим женским сантиментам, но каждый раз в груди Эванса становилось так светло и тепло, что сердце билось быстрее от переполняющих чувств. Сцена напоминала кадр из какого-нибудь жутко романтичного фильма: солнце, море, они – радостные и беззаботные. В такие моменты, обычно на фоне появляются титры, гарантирующие хороший конец этой счастливой истории. Но им не надо никаких гарантий – они и так знали, что впереди их ждут еще тысячи счастливых дней.