Не знаю кто я, где нахожусь и почему мне так приятно. Как будто меня положили на очень мягкую кровать и меня поглощают ее перья, окутывая меня приятными ощущениями. Резко сажусь и проваливаюсь еще сильнее. Дёргаюсь, пытаясь встать, что бы не провалится сильнее. На вторую попытку я сумел встать, но толку от этого нет, ведь мои глаза поглощает тьма и я снова падаю, а мое тело снова поглощает мягкая постель. Через несколько минут, в течении которых я лежал дожидаясь когда темнота уйдет, я снова попытался встать, ноги не слушаются и приходится все делать медленно. Эта маленькая победа поднимает мне немного настроение, ведь я оптимист как никак. Потихоньку начинаю ходить по комнате, в которой я нахожусь, осматривая все вокруг. В мысли лезут разные мысли. В этот момент я понимаю, что фиговый из меня оптимист. Стараясь отогнать навязчивые мысли, пытаюсь внимательнее осмотреть комнату. Комната в светло – голубых тонах, голубой – мой любимый. Либо это случайность, либо…черт, я становлюсь параноиком. Кровать по середине комнаты. Она в прямом смысле по середине комнаты, ее можно обойди вокруг. И похоже это не на кровать, а больше на матрас с ножками, у него нет спинки, хотя меня это радует, хотя бы не прутья к которым меня могут приковать… Здесь больше ничего нет…
Я уже тут довольно долго, меня поедают мысли. Хочу увидеть хоть кого-нибудь, ведь одиночество будто переваривает меня, медленно и больно. Наверное тоже самое чувствуют жертвы, предназначенные на поедание питону живыми, только боль их физическая, а не моральная. Что бы не сойти с ума, начинаю вспоминать стихотворение, но ничего не помню, кроме одного.
***
Вчерашний день, часу в шестом,
Зашел я на Сенную;
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистел, играя...
И Музе я сказал: "Гляди!
Сестра твоя родная!"
***
Такие были у Некрасова шутки. Мне жутко нравится это сравнение и вид написание. Казалось бы, прочитав первое четверостишие, думается что автор хочет показать жестокость его мира, презирая тех кто это создал. Но в следующем четверостишие он уже «оплакивает» свое горе, сравнивая музу с молчаливой крестьянкой…
Дверь находящаяся позади меня заскрипела, я резко встал, ноги вновь подкосились от долгого сидения, а в глазах темнота, я, кажется, падаю в обморок…
Слышу что-то пищащие, да, значит я не один, чувствую как мои губы расплываются в улыбке. Медленно открываю свои глаза, щурясь, привыкая к яркому солнцу, которое светит из окна. Снова скрипит дверь, но я не вскакиваю, не падаю в обморок, а просто перевожу глаза на входящего человека. По одежде было понятно, что он один из работников больницы, где я нахожусь. Мне сообщили почему я здесь… на меня напали, и я был в коме 3 дня. Я мучился в одиночестве 3 дня. Мне повезло, ведь представьте себе лежать в коме месяцами, мне кажется потом люди просто не живут, стараясь забыть этот кошмар. Хотя, может не все такие «счастливчики» как я…
Я думал что я в заточении, но ведь я и был в заточении самого себя. Моя фантазия разбушевалась, что я начал сходить с ума от одиночество и неизвестности. Но это был я сам… Ведь жизнь сложнее книг, но сюжет у нее более простой.
