Обручальное кольцо

Эмма нерешительно остановилась у порога комнатки над библиотекой. Белль пыталась начать все заново, а эти известия… Эмма покачала головой, она хорошо представляла, какой эффект они окажут на девушку. Но и скрыть их Эмма не могла. Она позвонила и, когда через минуту Белль отворила дверь, у Эммы на долю секунды болезненно сжалось сердце. И все же она начала: - Белль, мне только что звонили из Нью-Йорка. Местная полиция. Голд, - глаза Белль расширились, - кажется, Голд попал в переделку. В общем, он жив, все в порядке, но он в больнице. В реанимации, - все же уточнила Эмма. – Белль? /// Эмме вручила Белль чашку чая, уселась возле и продолжила: - Состояние стабильное, но в себя он еще не приходил. Мне не сообщили детали, но, похоже, его пытались ограбить. Взяли несколько долларов, мелочь и кольцо с правой руки. С камнем. - Да, знаю, - шепнула Белль, охватив чашку обеими ладонями. - Потом, похоже, эти ребята решили забрать и обручальное, но… - Эмма запнулась и, искоса глядя на девушку, тихо закончила:- он не дал. Они здорово разозлились, и… Ему досталось. «В этой лавке полным-полно вещей… но по-настоящему я дорожу только ею…» - Нет. Он… не отдал бы его, - тихо, как во сне, произнесла Белль. Она закрыла глаза, и по щекам беззвучно побежали слезы. /// - Белль, ты понимаешь, что это означает? - Я не смогу вернуться, - бесцветно ответила Белль. Мэри Маргарет и Эмма переглянулись. - Ни в Сторибрук, ни в наш мир. Белль, это навсегда. - Я знаю. Эмма сделала матери знак, и огорченная Белоснежка, поднявшись, отошла к прилавку кафе. Эмме перегнулась через стол и тихо, четко сказала: - Белль, это ничего не изменит. Поверь. Тебе жаль его, и ты хочешь помочь, но его предательства это не отменит. Белль подняла глаза. - Я знаю, - недрогнувшим голосом ответила она. – Как и моего. Эмма откинулась на спинку стула и озадаченно выдохнула. - Ты помнишь, что он вытворял? - Он делал ужасные вещи. Но… Эмма, его поступки, это еще не он сам. Эмма хмыкнула. - Для большинства это одно и то же. - Это… - Белль помолчала. - Я не могу объяснить. Я даже знаю, что, должно быть, ошибаюсь. Но я должна быть там, с ним. Если это не нужно ему… - Белль прикусила губу, - это нужно мне. Эмма молча кивнула. - Все ясно. Ладно, поеду с тобой. Я могу покинуть город и вернуться, так что не спорь. В Нью-Йорк поедешь под моей опекой. Белль слабо улыбнулась. /// - Белль, я думал, ты поняла, что он чудовище, - сломленно проговорил отец. - Да, он такой. Но я всегда это знала, папа, и сейчас я уже ничего не могу изменить. Я люблю его, я должна быть с ним. - Девочка моя, прошу, опомнись! Белль сглотнула слезы и улыбнулась, беря отца за дрожащую руку. - Ты ведь уже отдал меня ему, помнишь? Я сама этого хотела тогда и хочу сейчас. Прости, отец. Я не могу иначе. /// - Готова? Белль оглянулась. Мольба и слезы в глазах отца, удивление, осуждение в глазах собравшихся у черты горожан, грусть в глазах Руби и затаенное понимание в глазах держащихся за руки Чармингов. Белль улыбнулась, взглядом попросила в последний раз прощения у тихо плакавшего отца и шагнула вперед. Промчалась голубая молния, и все растаяло за спиной. - Ты в порядке? - окликнула ее Эмма. Белль смахнула слезы. - Буду. /// В приемном покое Эмма усадила Белль в кресло и пошла уточнять информацию. Белль ждала. Она не пыталась представить, что скажет Румпелю, что он скажет ей. Она не знала, будет ли просить прощения или прощать. Она знала только одно: впервые за последние несколько недель ей не было больно. Эмма вынырнула из коридора и, стоя у двери в палату, поманила Белль Белль поднялась и шагнула вперед.