Любовь это...

...Когда пьёшь его чай. Зуко всегда внутренне восхищался своим дядей. Даже когда тот доводил его до белого каления. Ну откуда же Мэй могла знать, что Зу-Зу, считавший чай просто соком из листьев, неожиданно полюбит его и станет как осваивать рецепты Айро, так и изобретать свои. - Мэй, подойди сюда. – кричит Зуко из другого конца сада. В руках у него, как всегда, кружка чая. Мэй еле заметно вздыхает и направляется к мужу. Она за эти три месяца ( а именно столько длилось увлечение Зуко) перепробовала столько сортов и рецептов чая, что это слово стало для неё почти ругательным. Она прихлебывает чай. Хм, Зуко действительно продвинулся в этом деле. Но заварка всё равно неприятно вяжет, а сахара слишком много. - Ну как?- у Зуко взволнованный голос. - Прекрасно, дорогой. Но до дяди тебе далековато. Мэй привычным движением взлохмачивает волосы Лорда Огня и тянется к его губам. Не так уж и важно, сколько литров чая она выпила за эти месяца. Важно то, что она поддержала мужа. … Когда терпишь. Мэй, надо сказать, и до беременности частенько тошнило. Но с тех пор, как в её животе поселился наследник неизвестного пола… Помнится, первой жертвой стало шелковое одеяло. А остального и не упомнишь. Бесчисленное количество платьев, ковров, начищенный мраморный пол… А в среду – церемониальное одеяние Лорда Огня. - Любимая, можно аккуратнее, мне ведь в этом на совете министров выступать – устало просит Зуко. Он раздражен, но не сердит. В конце концов, это ведь их ребенок, но мучается пока одна Мэй. Лучшее, что может сейчас сделать для нее Зуко – терпеть. ...когда помогаешь раздеться. У Зуко болит спина. Тяжелое одеяние давит на плечи, корона до боли стягивает волосы. Ему еле хватает сил, чтобы добраться до спальни. Молодой Хозяин Огня опирается на подоконник, прислоняясь лбом к стеклу. Мэй подходит почти бесшумно, только длинное черно-алое платье скользит по полу, наполняя шорохами полутемную комнату. - Совсем вымотали? - девичья рука ложится на плечо и чуть-чуть сдавливает его. Зуко не смотрит на лицо Мэй, но ему этого и не надо. Он почти видит как сдвигаются её брови, как сжимаются губы. Она сердита на всех, кто сегодня общался с её мужем, кто стал хотя бы мизерной каплей в чаше его усталости. - Давай помогу. Тонкие, бледные руки расстегнули застежку, удерживавшую на его плечах бурую мантию. Словно лужа венозной крови, она расплылась по полу. Когда Мэй наступает на нее, Зуко кажется, что девушка вот-вот утонет. Он даже протягивает к ней руки, пытаясь поддержать. Мэй непонимающе улыбается и продолжает высвобождать Хозяина Огня из тесных оков одежды. Теперь настаёт очередь рубашки. Мэй аккуратно распутывает завязки и, решительно сжав губы, безжалостно комкает её, отбрасывает в угол комнаты. - Мэй…корона…пожалуйста. - Я знаю. Осторожно, стараясь причинить как можно меньше боли, Мэй стягивает с его волос корону и кладет её на столик, не смея пренебрежительно бросить на пол так же как и остальные вещи. - А штаны? - Успеешь.- Мэй краснеет и опускает голову – Сначала я разотру тебя кипарисовым маслом. - А потом я помогу тебе раздеться. – добавляет Зуко, стряхивая корону со столика. Сейчас ей нет места в его жизни. Сейчас он будет наблюдать за румянцем, растекающимся по щекам Мэй, снимать с неё строгое платье. Он будет просто любящим мужем, а не Лордом Огня. …Ожидание. Зуко глава Страны Огня. Против него могут поднять восстание, его могут убить. А ещё он все время мчится навстречу опасностям. Если в его королевстве кто-то устроил пожар, если в городе завёлся убийца, если происходят стычки с магами разных расс, если юному аватару нужна помощь – не сомневайтесь, Зуко придет на помощь. Мэй горда за него. Но и смертельно напугана. Она помнит первый раз. Им тогда было шестнадцать лет. В тронный зал вбежал один из советников Зуко, крикнул, что на окраинах города пожар. Зуко убежал с ним. Мэй думала, что сойдет с ума от беспокойства. Руки тряслись, из глаз текли слезы. Он потом долго её утешал, говорил, что пожар был совсем крохотным, обещал так больше не поступать. Они оба знали, что это невозможно. Зу-Зу стал пропадать все чаще. А она носилась по всему дворцу, пытаясь узнать где он. А однажды она узнала от Суюки, что Зуко отправился на встречу с Озаем и Азулой. В комнатах дворца прочные стены и двери, поэтому никто не слышал, как она плакала и кричала. Тогда она, не выдержав груза, решила расстаться с Зуко. Не помогло. Она убедилась, что чувство страха все же лучше пустоты в груди. Но Мэй никогда не перестанет бояться за него. Еще не раз он сбежит от неё посреди ночи, оставив лишь записку. Еще не раз она зажжет свечу и встанет у темного окна, не обнаружив в постели мужа. Она ждала его из изгнания, ждала когда он вернется с аватаром… Это её судьба . …Смирение с недостатками любимого. Мэй никогда не была ласковой. Еще в детстве она упорно не хотела чтоб её тискали, целовали. Единственный, кому можно её касаться – её Зу-Зу. Только он мог приобнимать её, держать за руку, расплетать волосы. Но и из его рук она вырывалась через какое-то время, словно очнувшись ото сна. С возрастом ничего не изменилось. Обнимая её, Зуко никогда не знал сколько времени она пробудет в его объятьях. Мэй тихо, с полной покорностью опускалась на его грудь и закрывала глаза. Они могли простоять так пять, десять минут, а то и несколько часов. Но заканчивалось это всегда одинаково. Она, словно проснувшись, вырывалась из его объятий. У Мэй было не самое счастливое детство. Строгая, срывающая на ней всю свою злость мать и деспотичный, всегда мечтавший о сыне отец. Да, в таких условиях Мэй не могла вырасти жизнерадостной и открытой. Но именно её замкнутость и серьёзность сделали её такой, какая она сейчас. Отчасти благодаря им она стала Огненной Леди. И Зуко любит её такой, какая она есть. …Облегчение боли. Зуко точно не помнит, когда у него появилась мигрень. Может после долгих совещаний, а может после многочисленных ударов головой. Да это и не важно. Важно то, что примерно раз в месяц его голова раскалывалась от диких болей. - Зуко? – голос жены отдается в его голове барабанным боем. Не кричать. Только не кричать. Мэй вовсе не надо знать насколько плохо он себя чувствует. Прохладная рука перебирает его волосы, скользит по горящему лбу, легонько задевая шрам. В местах касания Зуко чувствует сначала резкую боль, а потом облегчение. - Мэй… - в воспаленной голове Лорда Огня мечутся тысячи признаний, извинений, нежных слов, но вырывается самое банальное. – Я люблю тебя. - Я знаю. – Мэй глубоко вздыхает, будто желая добавить что-то ещё – Выспись, станет легче. Зуко поворачивается вслед вышедшей из комнаты жене. Много ли слышал от неё ласковых слов за годы их знакомства? Едва ли! Зато всю ласку, любовь и поддержку, которые она ему давала, нельзя измерить ничем. Тем более словами. …Сочувствие. Мэй передернуло, когда она осталась наедине с Зуко в первый раз после изгнания. Не то что бы его шрам был так уж и противен, но от мыслей о том, ЧТО пришлось пережить её возлюбленному девушку бросало в дрожь. - Зуко… - её голос дрожит, а рука сама тянется к шраму – Как ты… - Нет!- принц отпрянул, словно её руки были раскалены - Мне не нужна твоя жалость! -Это не жалость, а сочувствие. – девушка перевела дыхание. – Пойми, Зу-Зу, мне сейчас ничуть не легче. Я так долго ждала тебя.… Пожалуйста, разреши ... Она подходит к Зуко и дотрагивается до его шрама рукой. Парень чуть заметно морщится. - Зуко, если тебе неприятны мои прикосновения, то я могу… -Нет! Извини, я был резок. Жалость и сочувствие и правда очень разные чувства. Прошу, не останавливайся. Мэй улыбается, продолжая исследовать лицо принца. Бабочки в животе и тупая боль в груди смешались, образуя единое чувство. Чувство на букву С. …Когда есть совсем не лишний третий. Мэй улыбается, прижимая к себе новорожденную дочь. Темные волосики, янтарные глазки, маленькие ручки, тянущиеся к волосам матери… Девять месяцев мучений этого стоили! - Мэй – Зуко вошел в комнату, неловко хлопнув дверью. – Катара сказала, что я могу навестить вас. Мэй… это она? - А кто ещё? – Мэй разбирает смех, что случается с ней очень редко. – Хочешь подержать? -Да! Ну то есть хочу, но она такая кроха… Я боюсь навредить. - Она не сахарная, не растает. – Мэй кладет дочь на руки мужа, не забывая её чуть придерживать. Мало ли… - Так как мы её назовем? Пора определиться. – Зуко явно смущен. - Я не знаю, дорогой. Но если ты попробуешь назвать её Урсой или Азулой, то я самолично проткну тебя сюрикенами! - Да у меня и в мыслях не было… - Вот и хорошо, что не было! - Знаешь, дядя говорил что родись у него дочь, он бы назвал её Изуми. Это, кажется, означает весна… Айро… Мэй улыбнулась. Он был, пожалуй, единственным из родни её мужа, кого она уважала. Да и девочка родилась весной… - Добро пожаловать в наш мир, Изуми! – невольно сорвалось с её обветренных губ.