Доверие

Луффи бьёт мелкая дрожь, глаза расширены, на лице привычная широкая улыбка - вокруг кипит бой. Увернуться, ударить и бежать вперёд, вперёд, в самую гущу, к самому сильному противнику. Кровь бурлит и бьёт в голову, кулаки чешутся, а в груди что-то нехорошо ёкает: если не успеет он, то придётся драться накама. Его накама, самым близким, самым родным. Разве он мог себе это позволить? Резиновый кулак летит вперёд, сзади раздаётся знакомая песнь клинков, а где-то чуть позади защищает меллорин Санджи. Луффи знает, что за его спиной - самый надежный тыл, чуть успокаивается и состредотачивается на противнике: на этом корабле самом сильном и самом опасном. Монки не боится боя, не боится задеть накама - на корабле противника остался только Зоро: он стряхивает с катан кровь и прячет лезвия в ножны. Он останется до конца, на грани, между двумя кораблями. Будет стоять, покажется, что мужчина дремлет, сложив руки на груди. А он на самом деле смотрит, внимательно следит. В этом мире, в Новом мире, есть противники, от которых надо вовремя свалить, когда понимаешь, что силы на исходе. Но мечник знает, лучше других причем, что как только команда оказывается в безопасности, у капитана сносит крышу. И бой пойдёт до конца. Зоро его не винит, сам не лучше. Тем более, Луффи сильнее многих, упрямее многих. Луффи - капитан, и Ророноа не сдвинется с места, пока не определится победитель: не важно кто. Но всё гораздо банальнее, Монки медленно распрямляется, а противник лежит неподвижно. Он встанет, капитан редко бьёт насмерть. Тем более, это корабль дозора, а значит, достаточно просто включить ден-ден муши, чтобы никто не умер от голода и потери крови. Благородно или глупо, но с капитаном не спорят. Ни тогда, когда его одежда - смесь своей и чужой крови. Удушающий запах, приторно-металлический вкус, с горчинкой на костяшках рук - Зоро медленно слизывает кровь, а вместе с ней боль физическую и копоть. У капитана жесткие цепкие пальцы, загорелая суховатая кожа и маленькая, по сравнению с огромной лапищей мечника, рука, держащая их души крепче, чем смогли бы оковы и цепи - они ведь совсем не против. Луффи не отдёргивает руку, когда мечник переходит с ладони на покрытое мелкими царапинками запястье, а потом, встав на колени, ведёт дорожку к локтевому сгибу. Луффи только оглаживает самыми кончиками пальцев шрам, пересекающий левый глаз, переходит на ухо и с детским любопытством теребит золотые сережки. Те весело звенят, и Монки улыбается, привычно широко и немного нелепо, и Зоро вновь поднимается одним слитным движением, чтобы словить его улыбку губами, чувствуя, как требовательно пальцы вплелись в волосы на затылке. Поцелуй получился со вкусом победы, азарта и тайны - парни очень надеялись, что они скрыты от подзорной трубы и хорошего зрения Усоппа. Не то чтобы они стеснялись накама, но отношения должны быть интимны: ни один не хочет показывать другого в прекрасные, особенные моменты, когда любимый человек становится удивительно привлекателен. Эти моменты - их личное сокровище разделённое на двоих. Голова идёт кругом. Луффи отстраняется, чтобы на секунду уткнуться носом в сильное плечо. Это не слабость, нет. Это доверие. Это вместо тысячи "я верю тебе", вместо сотни "я дорожу тобой". Вместо искреннего "я люблю тебя". Один жест вместо любых слов. Как откровение, как самая таинственная тайна. Сохрани её, а я сохраню тебя. Эй, Зоро, ты знаешь? Я тоже тебя люблю, капитан.