Удар милосердия

Это была первая прогулка графа де Бюсси после долгой болезни. Впрочем, правильнее было бы назвать прогулку бегством, а болезнь – полусмертью. Бюсси, выкарабкавшийся с того света, как волк из ямы-западни, ускользнул от бдительного ока друзей, чтобы глотнуть, наконец, свежего воздуха, не пропитанного запахом крови и корпии. Будь при нем два его ангела-хранителя, побег бы не удался. Но Диану, истаявшую, словно свечка, не столько увели, сколько унесли Жанна и Сен-Люк, когда лекарь пригрозил, что ему придется больше заниматься ею, чем Бюсси. А Реми находился совсем рядом, за стеной, и в то же время был очень далеко. Делая первые осторожные шаги по дому, Бюсси заглянул к нему в комнату. Лицо у Реми было белее повязки у него на голове, и только на заострившихся скулах слабо тлел опасный румянец. Словно от согревающего веселого костра остался лишь седой от пепла уголек. Найти Реми замену оказалось непросто. Бюсси смутно припоминал возникшую над ним незнакомую физиономию с выпученными от ужаса глазами. Видение быстро исчезло; потом послышались звуки рвоты и яростный вопль Сен-Люка: «Пшел вон, шарлатан!». Следующий лекарь оказался выносливее и дал такое объяснение панике своего предшественника: – Да он не ран испугался, господа, мы же всякое видели. Только, простите, когда у человека больше снаружи оказывается, чем внутри, а он все живет – тут поневоле решишь, что ему сам дьявол помогает. Или ангел. Но, конечно, так везло не всем. В памяти всплывали видения, слишком жуткие, чтобы их мог породить даже воспаленный разум. Белые лица смотрели на него из окна, и воронье кружило над оградой, и казалось, что это головы убийц обросли черными крыльями. Стены качались, проплывая мимо, боль отступала, выходя за пределы сознания. Голова Бюсси запрокинулась, когда его несли мимо дома, и он увидел длинную веревку, тянувшуюся от порога до скрюченного тела на земле. Будто кто-то по путеводной нити пытался выбраться из западни, но не сумел уйти далеко на собственных кишках. Слабость возвращалась. Бюсси медленно взошел по ступеням церкви Сен-Жермен-л’Оксеруа и остановился у входа, прислонившись к прохладному камню стены. В храме царила сумеречная тишина. В блеклом сиянии свечей виднелась фигура человека, преклонившего колени у алтаря. Его трудно было бы узнать со спины, тем более без окружения свиты, да и горе сильней, чем смирение, сгибало даже королевские плечи. Но Бюсси знал со слов Сен-Люка, кто изо дня в день приходит сюда после смерти Келюса. Бюсси посмотрел на алтарь. Губы его шевельнулись, беззвучно произнося: «Мне жаль». Пусть Генрих оплакивает погибших друзей – Бюсси не нашел других слов, чтобы почтить память Келюса. Холод, исходящий от каменной стены, сделался почти болезненным, и Бюсси выпрямился, по-прежнему держась за колонну рукой. При этом движении человек, стоявший чуть впереди в боковом нефе, обернулся. В зыбкой высоте плеснули черные крылья. Дымка рассеялась, и лицо д’Эпернона, бледное, со впалыми щеками, обрело четкость. Бюсси, криво улыбаясь, смотрел, как его глаза расширяются и стекленеют от страха. Д’Эпернон, вздрогнув, сначала взглянул на выход, потом оглянулся на алтарь, словно решая, где будет в большей безопасности. Наконец, видимо, он решил, что даже под сводами храма не найдет убежища в компании демона. Закутавшись в плащ, он метнулся к дверям, и Бюсси, покачав головой, посторонился, пропуская его. Видит бог, он не осуждал мальчишку. Кто как не он, опытный охотник, знал, на что способен загнанный зверь, почуявший близость смерти. Если кого и надо было судить, так это тех, кто воспользовался его страхом в своих целях. И все же… – Господин д’Эпернон, – молвил Бюсси, оборачиваясь через плечо. Д’Эпернон, уже стоявший на пороге, обернулся так, словно услышал лязг вынимаемой из ножен стали. Он даже не вспомнил про свою шпагу: так и стоял, комкая плащ на груди, словно стараясь укрыться им от опасности. – Я всего лишь хотел выбить у вас шпагу на дуэли. Д’Эпернон пошатнулся, сделав шаг назад. На мгновение показалось, что он хочет что-то сказать, но слов не нашлось, и, отвернувшись, он медленно побрел вниз по ступеням.