Здравствуй

Эспио брёл по расхлябанной частыми дождями кладбищенской тропинке, петляющей между могил. Грязь была редкостная, отборная, и практически намертво липла к кроссовкам. Эспио смачно ругался, но подмечал, что его прогулка по кладбищу проходит по аналогии с ёжиками, которые плакали, кололись, но продолжали есть кактус. Взгляд его янтарно-золотистых глаз упал на хрупкую кроличью фигурку, склонившуюся над могильным камнем. Он знал эту девочку, но только мельком - знал, что она была единственной подругой Эми, которую в том году выставили шлюхой и над которой в том году потешалась вся школа. До тех пор, пока она не застрелила зачинщика - ежа Соника - и не бросилась с моста в разбушевавшуюся реку. Эспио поёжился - вспоминать всех обстоятельств не хотелось. Хотя бы потому, что он охотно присоединялся к травле несчастной девушки, не вдаваясь в причины происходящего. Он сам не заметил, как оказался перед могильным камнем рядом с крольчихой. - Здравствуй, - Крим почти сразу почувствовала присутствие постороннего в кладбищенской тишине, но взгляд её продолжал буравить выгравированный портрет молоденькой ежихи, её имя, фамилию и дату смерти. - Здравствуй, - ответил Эспио, игнорируя позывы убраться подальше. Здесь, на могиле Эми Роуз, ему было тошно вспоминать события того года. В голове звучали только слова, произнесённые им в её адрес в предпоследний-последний раз, когда он её видел, за пару дней до убийства Соника и её самоубийства. Крим упрямо молчала, что нагнетало ещё больше. - Тейлз... - растерянно начал хамелеон, которому на самом деле было глубоко безразлично на то, кем являлся в той истории лисёнок - просто не хотелось оставаться в гнетущей тишине. - Тейлз. Он ведь тоже там был? Немного помолчав, Крим ответила: - Да. Он живёт по соседству со мной, - и потом добавила с горечью: - Я и не подозревала, что он так может. Что он "так может", Эспио прекрасно знал - Наклз довольно легко поделился с ним новостью о том, что впервые занялся групповым сексом именно в тот раз, малюя всё в мельчайших подробностях. - Как дела? - вдруг совершенно неожиданно поинтересовалась Крим, по-прежнему и не думая смотреть на своего собеседника. - Не очень. Эспио обратил внимание на то, что яркие ботиночки крольчихи тоже заляпаны грязью, хоть и в куда меньшей степени, нежели его кроссовки. Ветер чуть колыхал кремовые уши и новенькую школьную форму. - Она хотела бы увидеть, как я перейду в старшую школу, - Крим заметила это как-то вскользь, обращаясь не то к ветру, не то к могильному камню, но у Эспио свело зубы от чувства одиночества, которым была пропитана фраза. - Она увидит это, - твёрдо сказал хамелеон. Не потому, что точно знал, что происходит с людьми после смерти (он особенно и в Бога-то не верил), но просто ради того, чтобы хотя бы попытаться немного успокоить крольчиху. Единственная подруга мёртвой ежихи чуть подалась вперёд и погладила могильный камень так, словно он был живым существом. Между тем на небе сгущались тучи; накрапывал мелкий, почти незаметный дождик, норовящий однако превратиться в очередной ливень. Солнце, которому уже, видимо, надоело бороться с постоянными дождями, на этот раз показало белый флаг и сдалось под натиском серых тучевых клубков. - Скажи, - тут Крим резко развернулась к хамелеону и вдруг подошла близко-близко, - Эспио, - она смотрела ему прямо в глаза, - а все старшеклассники такие сволочи? Есть ли хоть один добрый и бескорыстный старшеклассник, которому ничего доказывать не нужно? Как Эспио ни старался, он всё равно не смог выдержать пронзительного взгляда слишком умных карих глаз. - Видимо, все, - Эспио на удивление легко это признал. - Если все, как один, только потешались над Эми, - тут он дёрнулся не то от холода, не то от воспоминаний. - Даже я, считавший себя чуточку выше всех классных дрязг, с удовольствием присоединился к высмеиванию девушки, которой требовалась только помощь. Я считаю себя виноватым. Крим снова отошла от него обратно к могиле. - Ты виноват не больше других. И уж точно намного меньше Соника. Её ставший острее бритвы голос рубанул ножом в самое сердце и будто разрезал сухожилия на ногах. Вдалеке прогремел гром, и капли стали намного крупнее и весомее. Ветер подул вновь, но уже гораздо сильнее. Крим ещё раз ласково похлопала камень с портретом подруги тёплой ладонью и, дрожа, словно полевой мышонок, направилась вперёд по тропинке. Эспио смотрел ей вслед, и что-то (может, чувство вины?) заставило его, буркнув могильному камню сдавленные извинения, побежать вслед за ней, на ходу снимая тёплую кожанку. - Вот, надень. Я провожу тебя.