Контакт неизбежен

Девушка прогулочным шагом вышла из моей квартиры, и, когда я уже хотел закрыть за ней дверь, она вдруг повернулась ко мне и сделала шаг вперёд, после чего спросила: — Слушай, можно один вопрос? Я покосился на неё. Отвечать на какие-либо вопросы мне не хотелось, и всё же я подумал, что это не займёт много времени. — Говори. — Кто такая Мисаки? — она нахмурилась. Я напряг свой мозг и попытался вспомнить, когда в нашем разговоре могло проскользнуть это имя. К сожалению, воспоминания приходили лишь обрывками, и я смутно помнил вчерашний день. Надеюсь, я не сказал ей ничего лишнего. Хотя, это не имеет значения, потому что вряд ли мы ещё когда-нибудь встретимся. Хорошо, что у Мисаки девчачье имя. — Тебя это не касается, — спокойно ответил я, а она странно улыбнулась мне. Возникло такое ощущение, что я точно сказал ей вчера что-то не то. — Ладно. Удачи тебе, — она поцеловала меня в щёку и быстро отстранилась. Через пол минуты её уже не было на лестничной площадке. Я захлопнул дверь и медленно поплёлся на кухню, попутно стараясь вспомнить, где же мог упомянуть Мисаки. Когда я собрал все свои воспоминания воедино, начиная с того, как я зашёл в клуб и заканчивая тем, как мы вместе вышли, его имя так и не мелькнуло. Как назло кусок в горло не лез. Аппетит совершенно пропал, завтракать не хотелось, в принципе также как и готовить. И я, игнорируя тот факт, что на голодный желудок нельзя курить, потянулся за пачкой сигарет. Машинально закурил и открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. На улице сейчас было прохладно и облачно. Она вышла из подъезда и медленно направилась в сторону метро. Её силуэт из окна был хорошо виден. Я облокотился о стенку и наблюдал за ней. Впервые за всё время я ощущал себя таким придирчивым. Мне не нравилась её походка, она была слишком женственной, рост – слишком высокий. Даже её жесты были совершенно не такими, какие я хотел увидеть. А, собственно, что я хотел увидеть? Светло-карие глаза, мальчишескую стрижку, низкий рост, манеры и привычки своего коллеги? Я тихо цыкнул. Она хоть и была чем-то схожа с ним, но полной копией стать не могла. Это меня и раздражало. Я выкинул окурок в мусорное ведро, а потом прикрыл глаза, стараясь отвлечься от лишних мыслей. Но у меня не выходило, они все настырно лезли в голову, не давая сосредоточиться. На кухне уже стало прохладно из-за сквозняка, но мне было всё равно. Я не знаю, сколько так стоял. Наверное, всего лишь пару минут, но мне показалось, что намного дольше. В какой-то момент я просто сдался, и признался себе, что мне нравится Мисаки. В голове резко стало пусто. Я не сразу смирился с этой мыслью, но теперь уже понимал, в каком безвыходном положение оказался. Меня будто ошпарило кипятком. Я прижался к холодной стенке и закрыл глаза. Мне показалось, что вот-вот и я просто перестану дышать. Меня переполняли разные эмоции, но в тоже время казалось, что внутри пусто. Я испытываю чувства к парню, и скорее всего они не взаимны. Эта мысль не давала мне покоя, она словно отдавалась эхом в сознании и давила на меня. Я медленно сполз по стенке, понимая, что больше не могу стоять на ногах. Попытки взять себя в руки закончились провалом. Нерушимая стена эгоизма и безразличия, которую я так упорно строил долгие годы – пошатнулась. Неужели из сотни знакомых мне людей именно маленький рыжий мальчишка заставил испытывать меня то, что я не хотел испытывать. Почему именно он? Я зарылся пальцами в волосы, несильно сжимая их. Руки предательски дрожали и унять эту дрожь не получалось. Я никогда не чувствовал что-то подобное. У меня не было теплых отношений ни с кем, считая собственную семью, и я не знаю, что делать с этим совершенно ненужным приливом эмоций. Я почувствовал солёные слёзы на губах, и они подействовали на меня отрезвляюще. Я не помню тот день, когда последний раз плакал. Скорее всего это было в глубоком детстве. Зажмурившись, я постарался прийти в себя, но всё равно не мог остановить поток слёз. В среду утром у меня ужасно болела голова. И я не знаю от чего именно: то ли от того, что я много ревел, то ли от того, что я много выпил. С утра моим завтраком были сигареты и кофе. Мне хватило секунды две, чтобы принять решение – на работу я не пойду. Я поставил телефон на режим полёта и забил на всех. Весь день приходил в себя и даже решил ничего не пить, чтобы в четверг всё же выйти на работу, так как не хотелось проблем с отцом. Я долго анализировал то, что произошло на прошлой неделе и сделал вывод, что мне нужно обязательно узнать из-за чего Мисаки меня игнорирует, а потом принять решение, что делать с чувствами, которые так не вовремя появились. А поговорить со своим коллегой я решил завтра же, как только выпадет возможность. И в этот раз он никуда от меня не денется. Погода не менялась на протяжение трёх дней. Мне не особо хотелось выходить на улицу, но я знал, что если подышу свежим воздухом – мне станет легче. Я навернул пару кругов по ближайшему от меня парку, а потом, когда начало темнеть – вернулся. Голова к тому времени практически прошла, и я решил, что уже готов к тому, чтобы включить телефон. Тяжело вздохнув, я нажал на заветную кнопку "отключение режима полёта" и увидел, что звонков действительно было много. Четыре от Акиямы и пять от отца. В голове я уже продумывал, каким образом буду отчитываться перед папулей. Я решил спихнуть свою выходку на плохое самочувствие (хотя отчасти – так оно и было). Неожиданно, мой телефон завибрировал прямо в руках. Сначала мне показалось, что это отец, но потом я посмотрел на дисплей и увидел имя звонящего – Мисаки. Сначала я подумал ответить, но потом вспомнил, с каким успехом он игнорировал меня целую неделю и сбросил вызов. Мне казалось, что он позвонит ещё раз, но этого не произошло. Следующее утро было более позитивным для меня. Голова уже не болела, а к своим мыслям насчёт Мисаки я немного привык. Наконец-то позавтракав, я быстро собрался и отправился на работу. Ходил я всегда пешком, так как до издательства мне было совсем не далеко. Погода была тёплой и не предвещала ничего плохого. Когда я уже зашёл внутрь, думал только о том, чтобы встретиться с Мисаки. Я хотел убедиться, что он на работе и с ним всё в порядке, но в тот момент, когда я уже шёл к нужному кабинету, меня остановили и попросили подняться к Ники. Я не видел кто это был, мне было достаточно пары фраз, и, тихо цыкнув, направился наверх. Отец не был в восторге от моего поведения, и всё же не стал срываться на мне, потому что я честно признался что мне было плохо. Он попросил меня в следующий раз не отключать телефон или хотя бы предупреждать заранее. А лучше, конечно, следить за своим здоровьем и не допускать больше подобного. Я быстро ушёл, ссылаясь на то, что не хочу больше тратить время в пустую и лучше займусь работой. Естественно, он отпустил меня. Я спустился вниз и не замедляясь зашёл в кабинет мангаки. По просьбе отца извинился перед Акиямой и тот, на удивление, не стал сильно злиться на меня. Только после извинений, в которые я вложил весь свой актёрский талант (которого у меня нет), я заметил, что Мисаки обеспокоено смотрел на меня всё это время. Мне даже понравилось, и я надеялся, что он хотя бы спросит причину, по которой я не пришёл вчера. Но он не спросил. Работал весь день также спокойно, как и на прошлой неделе. Меня это раздражало, но я не подавал виду. Акияма сказал нам о том, что если мы не поторопимся, то работу придётся брать на дом. От этого Ята оживился и изъявил желание остаться сегодня допоздна, чтобы не работать дома. Я прекрасно понимал, почему он пришёл к такому решению, потому сказал, что тоже останусь. Мангака немного удивился, а потом поспешил похвалить нас, видимо, боясь, что мы передумаем. Примерно в шесть часов у него зазвонил телефон. Акияма говорил с кем-то недолго, а потом обратился к нам: — Мне нужно уйти сегодня раньше, я не могу остаться с вами. Потому тоже не засиживайтесь долго. Краем глаза я заметил, что Ята нахмурился. — Что-то случилось? — всё-таки спросил он. — Ничего страшного, — отмахнулся Акияма, собираясь, — но дело важное. Он попрощался с нами и ушёл. Ята молчал и старался никак не реагировать на меня, хотя было видно, что даётся ему это с большим трудом. Ему бы наверняка хотелось завести разговор, но он этого не делал, видимо не зная, что сказать. Да и я пока что пытался собрать все мысли в кучу, чтобы поговорить с ним по поводу всего, что происходит между нами. Несколько раз мы по очереди выходили из рабочего кабинета за кофе или ещё куда-то и обменивались только мимолётными фразами. Последний раз, когда я выходил, большинство людей уже покидали свои рабочие места. В издательстве сновал только один темноволосый парень, который промелькнул у меня перед глазами раза два. Я не видел его ранее и не обратил на него особого внимания. Вернулся на своё место и продолжил работать, иногда бросая взгляд на Мисаки. Так прошло около четырёх часов, а количество законченных страниц заметно увеличилось. В этот раз глава должна была быть больше, чем обычно, и составляла пятьдесят девять страниц. Когда Мисаки в очередной раз прервался, чтобы отдохнуть, я решил начать разговор. — Может объяснишь мне, что происходит? — спросил я, отложив в сторону рабочие инструменты. — А что происходит? — Ята смотрел на меня всего несколько секунд, а потом отвёл взгляд на стену. — Не держи меня за идиота. — Не держу. — Мисаки, — я тяжело вздохнул, — мой отец, он... Иногда может говорить идиотские вещи, тебе не стоит слушать его. Ята нахмурился, потому что я назвал его имя. Это бы умилило меня, если бы мы сейчас не разговаривали на вполне серьёзную тему. — Это для тебя он говорит идиотские вещи, — недовольно отозвался коллега. — Что именно он сказал? — мой тон оставался спокойным. — Какая разница? — Ята начинал злиться. — Это тебя не касается. — Если бы не касалось, то ты бы не бегал от меня. — Я не бегаю. Мне нужно работать, а не отвлекаться на разговоры с тобой. Мне казалось, что он вот-вот сорвётся на крик, потому что ему не хотелось отвечать на мои вопросы. Я тоже начинал злиться, потому что он оспаривал очевидные вещи и уходил от нормальных ответов. — А отвлекаться на разговоры с Кэтсуми-чан тебе можно, да? — эти слова были произнесены мной с нотками ревности. — Да, можно. Какая тебе вообще разница?! — Ята резко подался вперёд, поставив руки на стол. — От разговоров с ней хотя бы есть толк, а тебе, по-моему, вообще похуй на всё то, что я говорю! — Когда это мне было похуй? — я сделал то же, что и он. — Хотя бы тогда, когда мне пришлось вылить на тебя воду! — Да это было сто лет назад! — я даже не заметил, как сам повысил голос. На самом деле мне было обидно, что он не хочет говорить со мной нормально. Значит, ему действительно не хочется больше общаться со мной после разговора с моим отцом. А в отце ли дело? Возможно, я ему действительно не интересен? Если же так, то нет смысла с ним сейчас ругаться, так как это пустая трата времени. Но в таком случае, он бы мог прямо мне это сказать, а не ссылаться на разговор с отцом. — И что? — он вскочил на ноги. — Как будто с того момента что-то изменилось. Тебе и без меня не плохо живётся, как я посмотрю, — парень уже не следил за тем, что говорит. — Мог бы вчера ответить на мой звонок или перезвонить! Ты хотя бы понимаешь, как я... — Мисаки резко замолчал, видимо понял, что сказал что-то лишнее. — Ты меня раздражаешь. После он схватил в руки свою кофту и поспешил уйти из кабинета, не желая продолжать эту ссору. Я же молча сидел и пытался успокоиться. В голове звучали его последние слова, а я пытался вновь и вновь понять, что всё это значит. Он волнуется за меня? И при этом даже не хочет нормально поговорить. Ну что за идиот? Я тоже сорвался с места и поспешил за ним, надеясь, что он не успел уйти далеко. Мне казалось, что после разговора с Ятой я ничего не чувствовал, был опустошён. Мне ничего не хотелось, будто я перестал существовать в этом мире, как человек. Это всё начинало очень злить меня, хотелось на кого-то наорать, выплеснуть на ком-то все эмоции, которые накопились за всё время. На секунду показалось, что я готов сейчас на всё, что угодно, только бы успокоить себя. В последнее время мне довелось испытать массу эмоций, большинство из которых весьма неприятны и непривычны для меня. Не помню, когда в последний раз происходило подобное, но это точно не приводило ни к чему хорошему. Сейчас в голове даже мелькнула мысль пойти к Мисаки домой, чтобы закончить разговор и выяснить, из-за чего он всё-таки игнорировал меня: из-за отца или же по собственному желанию? Этот вопрос меня донимал ещё долго, и я не мог смириться с тем, что Ята просто не хочет общаться со мной. Просто не мог поверить в это, будто это что-то из жанра фантастики. В любом случае, говорить с ним или с кем-либо ещё крайне не хотелось. Иначе я могу натворить дел и похуже...