В объятиях "Старого Моряка"

Лекция уже несколько минут как закончилась, а она сидит на своем месте и смотрит, как препод собирает вещи. На занятия с их курсом он всегда приносит компьютер для показа презентаций по новому материалу и колонку - иногда мужчина вставляет небольшие отрывки из фильмов или музыкальные произведения в свой рассказ для большей наглядности или просто минутной передышки. Говорит он действительно быстро, и студенты часто пользуются случаем перевести дыхание и дать руке отдых. По крайней мере, так было в третьем семестре*. После зимней сессии многие перестали бояться экзамена по зарубежной литературе, лекция по которой только что как раз и закончилась, и уже не стремятся записать все слово в слово - Евгений Владимирович предпочитает слушать мысли самих студентов и поощряет дополнительными баллами, когда за пересказ лекции или учебника с чистой душой ставит четверку. Это, конечно, тоже неплохо, но всегда хочется стремиться к лучшему, особенно филологу! Аня глубоко вдохнула и выдохнула, ища успокоения. Сейчас она должна встать, кинуть тетрадь с пеналом в сумку и пойти вниз, ведь там ее ждут два друга, и уже вместе поехать на физкультуру в другом корпусе университета. Та пара начнется уже через сорок минут, а ехать надо через центральную площадь, где в это время всегда глухие заторы. Если они опоздают, Окулова закроет двери на замок и уже никого не пустит, а опоздавшим поставит прогул. Потом ищи время для отработки! А она сидит и смотрит. Все началось, когда осенью он пришел читать им Зарубежную литературу 17 и 18 веков. Семнадцатый век предполагал барочную эстетику, и лекции об этом времени вызывали мало интереса у студентов. Хотя сама Анна очень любила трагедии Кальдерона. А потом пришел Классицизм и французскими просветителями. На филологическом факультете молодых людей мало, в основном девушки учатся. И вот вся аудитория в восемьдесят человек краснеет при анализе одной только "Орлеанской девственницы", а Евгений Владимирович гаденько посмеивается над всеми, за что получает статус Озабоченного от Отечественного отделения. Вот тогда-то Аня и заметила перемены в себе. Лотманов сам по себе мужчиной был красивым, а деловой костюм с галстуком и всегда белоснежной рубашкой только добавляли ему шарма. После прочтения Вольтера она стала стесняться преподавателя. Но можно было бы не воспринимать это всерьез - девушка очень боялась, что не сможет ответить на экзамене, если текст "Девственницы" выпадет ей в билете. Но потом она перед сном почитала "Манон Леско". Ночью сознание под впечатлением от чтения подбросило животрепещущую картину заинтересованного в ней Лотманова. И все. Спокойно смотреть на мужчину она уже не могла - вспоминала тот самый сон. Как на зло, на экзамене во время сессии ей выпал именно этот роман, и пришлось спешно доказывать, что любви там отродясь не водилось. Даже поспорила немного с Евгением Владимировичем, но легче от этого не стало. Каникулы принесли успокоение воспаленному разуму. Аня уехала в другой город, где могла целыми днями гулять по лесу, наслаждаясь видами снежных елок и "таинственных" тропок, которые уводили в царство хвойных. В это время фантазия ее работала на полную, за каждым поворотом ей виделось волшебное приключение или же какая-нибудь загадка, связанная с таинственным хранителем леса. Это было замечательное время, и она молилась, чтобы оно не заканчивалось. - Аня? Аня! - студентка вздрогнула, выныривая из своих мыслей. Рядом с ней стоял Саша, уже надевший свою куртку. - Ты идешь сегодня на физ-ру? А то уже ехать надо. Аня оглядела аудиторию и с сожалением отметила, что Лотманов уже ушел. - Да, иду. Слушай, - она протянула другу бирку с номером. - Ты не мог бы взять мою дубленку? А я пока сложусь и прибегу к вам. Все быстрее будет! - Конечно! Рыжий Сашка поспешил вниз к гардеробу, пока Аня мысленно ругала себя за глупое поведение. В этом семестре стало намного хуже. Она надеялась, что очарование уйдет после зимних каникул, но после вчерашнего поняла - нифига. И на самом деле это сильно пугало второкурсницу: раньше ей не доводилось испытывать подобных чувств никогда и ни с кем, а тут только при виде одного конкретного человека начинает совершать крайне глупые поступки. Один раз подскользнулась на ровном месте в здании университета, когда препод только показался на горизонте. Благо, что рядом шли Саша с Максимом и успели подхватить ее за руки. В другой раз они с компанией шли на последнюю пару, а Евгений Владимирович уже уходил из университета. Все с ним прощались – ведь все уже виделись на лекции утром. И только она додумалась поздороваться! Опять лишнее внимание к себе привлекла. А вчера она чуть не сорвалась. В большой перерыв Лотманов назначил им контрольную работу по романтической литературе Германии. Собрались два потока в римской аудитории, и Аня с подругами сели ближе, справедливо рассудив, что самое пристальное внимание будет уделено задним рядам. Но нет, не случилось. Во–первых, перед ними никто не сел, и два первых ряда оказались свободны. Во–вторых, Лотманов застыл бдящим изваянием прямо перед ними. Перед этим он лично выдавал студентам варианты. Анна не отслеживала, как быстро мужчина передвигался по аудитории, но вдруг что–то внутри Ани перевернулось. Она не видела, но почувствовала мужчину за своей спиной и неимоверным усилием воли заставила себя не обернуться. Он наклонился, чтобы положить перед ней листок с вариантом. Поверни она голову, и они оказались бы слишком близко... Аня тихо сказала «Спасибо» и поспешила уткнуться в вопросы. Почему ей показалось, что он задержался около нее дольше обычного? Еще большей пыткой для студентки стала сдача бумажки с ответами на вопросы. Делать это нужно лично, из рук в руки. Она очень надеялась, что никто не заметил ее побега из аудитории. Потом в зеркале она увидела румянец, покрывший щеки. Сегодня Евгений Владимирович рассказывал про Колриджа и его «Сказание о старом мореходе». Все было бы хорошо, не начни он зачитывать отрывки. Аню Матвееву злил английский преподавателя – на прошлой неделе она чуть не кинула в него тетрадкой, только бы он замолчал. Сегодня он читал на русском. Мрачные картины вставали перед глазами под звучание приятного баритона, выворачивая ее душу наизнанку. Внезапная мысль принесла облегчение и напугала до полусмерти. Она хочет... Нет–нет, нельзя даже думать о подобном! «Хорошо, что никто меня не видит», – порадовалась она и поспешила присоединиться к своим друзьям. *** После пары по физкультуре в тот же день Аня почувствовала себя совсем плохо. Упражнения не отвлекли девушку от грустных и – как она сама считала – постыдных мыслей. Лежа на коврике, приседая или качая пресс, думала она только о голосе своего преподавателя по зарубежной литературе. Может быть, осознала она свое желание только сегодня, но прекрасно понимала – Аня и раньше хотела поцеловать Евгения Владимировича Лотманова. Неужели влюбилась? Девушка грустно хмыкнула собственным мыслям: впервые в жизни ей выпало полюбить кого–то, и, по иронии судьбы, это оказался женатый человек на двадцать лет старше нее самой, и он её преподаватель. Матвеева понимала преступность и шаткость своего положения, она очень боялась встретиться с кем–то из знакомых и случайным словом/взглядом/движением выдать себя. Вот взбредет же иногда в голову, и выгоняй потом всякие мысли оттуда! Все, решено! Отныне ее девиз «Молчи, скрывайся и таи»! Ох уж эта влюбленность! Мимолетное очарование, которое, возможно, пройдет, стоит только закончиться курсу Зарубежной литературы, посвященной романтизму. Аня могла быть серьезной девушкой, но иногда на нее накатывает странное состояние, когда с ней начинают происходить самые нелепые вещи, и в это время ее с уверенностью можно называть «Мисс Катастрофой». Раньше это никак не было связано с новыми знакомствами. Кстати, когда ЭТО случилось в начале четвертого* семестра, она даже не восприняла происходящее всерьез – просто очередной период тотального невезения. Это уже потом девушка заметила тенденцию что-нибудь «отчебучивать» при виде конкретного мужчины. Спускаясь вниз по лестнице и уйдя в мысленные укоры себя любимой с головой, она ничего вокруг не замечала. И в определенный момент не почувствовала под ногой опоры. Анна не успевала схватиться за перила, а встречаться носом с холодным камнем ей ох как не хотелось – еще расшибет себе голову или сломает что-нибудь! Но пол стремительно приближался, Аня успела только вскрикнуть и зажмуриться!.. Неведомо кто успел поймать ее за руку и дернуть назад, и девушка, можно сказать, повисла на своем спасителе напуганной тушкой. Не ожидавшая такого поворота, она приоткрыла глаза. Наверное, некто услышал ее мысли и послал самую неожиданную встречу в ее жизни. Евгений Владимирович крепко держал студентку, даже теперь не отпуская ее руку. - С-спасибо, - запинаясь, промямлила Аня и, понимая, что краснеет, поспешно отвела взгляд. Она хотела было вырвать свою руку из хватки преподавателя, но… Вот это самое «но» привело ее в еще больший шок, чем сама встреча. Он не отпускает! - Вы почему под ноги не смотрите? Лотманов отчитывал ее за невнимательность и держал. «Если он откуда-то узнал о моем состоянии, - вдруг мелькнула паническая мысль, - то он Моральный садист!» Анна не могла здраво воспринимать все, что ей говорили, когда объект ее внезапной влюбленности оказался так близко. Девушка боялась неизвестных чувств, она понятия не имела, как себя надо теперь вести, чтобы никто не догадался о ее позорной тайне. - Вы же Матвеева Анна? Руку Евгений Владимирович отпустил, и Аня поспешила отступить назад, рискуя, правда, снова упасть вниз со ступенек. Она быстро кивнула. - Пойдемте на кафедру, у меня есть пара вопросов по вашей работе. Аня почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Господи, за что же ей это наказание? Почему именно сегодня, послушав в исполнении Лотманова про Старого моряка, она должна выслушивать претензии к своим ответам, оставаясь с ним один на один? Аня хотела было сослаться на мнимую занятость, но почему-то молча направилась обратно на третий этаж к кафедре Зарубежной литературы. «Что ж ты творишь, глупая? – корила она себя мысленно. – Смотри, кафедра была закрыта, ты могла придумать любую отговорку, но молча пошла за ним!» Аня вынесла себе неутешительный вердикт – никакой силы воли у нее нет! Мужчина пропустил ее вперед и прикрыл за собой дверь. Аня впервые зашла в кабинет Зарубежной литературы. Считается, что данная территория всегда принадлежала романо-германской половине филологического факультета, поэтому дорога сюда ей была закрыта. Ей подумалось даже, что о контрольной можно было поговорить и после пары на следующей неделе, зачем же надо было вести ее сюда? Она глянула в окно. Да, расписание им поставили в этом семестре ужасное – почти всю неделю она уезжает из дома рано утром и возвращается в лучшем случае часов в семь вечера. В худшем – и до восьми может в универе просидеть, как сегодня, например. Уже стемнело, и последние студенты вместе с преподавателями покидали здание, однако ее угораздило встретиться с Лотмановым. - Вы говорили, что-то не так с моей контрольной? – она первая решила нарушить молчание. - Я говорил не о ней, - облокотившись на стол и сложив руки на груди, ответил преподаватель. - А о чем тогда? – вопрос вырвался сам собой, и Анна прикрыла себе рот ладонью, коря себя за несдержанность. - «Рот красен, желто-золотой Ужасный взор горит: Пугает кожа белизной, То Жизнь по Смерти, дух ночной, Что сердце леденит». Аня замерла. Потом осмелилась сделать один маленький шажок назад и прикрыла глаза. «Старый моряк» Колриджа в исполнении Евгения Владимировича Лотманова звучал и страшно, и прекрасно. Это была жуткая история, но пленявшая дух, подчиняющая себе. Самое ужасное, что дело было не в одной только истории. Аня никогда не пленилась бы ей, если бы не голос ее преподавателя, от которого душа ее трепетала, а сердце билось быстро-быстро, словно птица, пойманная в клетку. - Значит, не показалось, - удивленно и немного сконфуженно пробормотал он. «Значит, заметил», - в тон ему обреченно подумала Анна Матвеева. Смотреть на мужчину она не решалась, хотя чувствовала, как пылают щеки. Точно влюбилась! Глупо, наивно! Стыдно… - Можно, я пойду? – охрипшим голосом спросила студентка, но вопрос больше походил на мольбу. Она услышала приближающиеся шаги и удивленно раскрыла глаза. И испуганно отступила назад, упираясь в другой стол. Евгений Владимирович стоял совсем близко, его карие глаза застыли в сантиметре от нее. Можно самой снять с него очки и… - «На западе волна в огне, Уходит день, как дым; И был над самою волной Шар солнца недвижим, Когда чудесный призрак вдруг Меж нами встал и ним» Мужчина говорил все тише, он будто бы наблюдал, как двадцатилетняя студентка реагирует на его близость, его голос, вообще на него в целом! И трудно было сказать, нравится ли ему результат, но уже точно не противен – иначе отошел бы уже и выгнал ее. На самом деле Аня молилась на этот исход, надеялась, что на этом все и закончится. Но преподаватель зажал ее между столом и своим телом и продолжал цитировать. Наизусть, между прочим! Зачем на лекции изображал чтение с бумажки? А Анна тихо млела, ощущая, как «Старый моряк» обволакивает ее, словно теплое одеяло, в котором можно спрятаться, когда станет совсем плохо. Она чуть приоткрыла рот, впуская в легкие холодный воздух – форточка в помещении была открыта, - поежилась. Не привыкла она находиться с кем-то так близко. Всегда берегла свое лично пространство, мечтая о том, кто его нарушит вопреки всем ее личным заповедям. Наверное, это мимолетное движения сорвало все тормоза у нависшего над Анной Евгения. Мужчина сорвал с лица очки и одним рывком приник губами к губам студентки. Анна опешила от такого напора. Чтобы всегда тихий и спокойный Евгений Владимирович вдруг делал резкий шаг вперед, навстречу одной наивной студентке? Да быть того не может! Она пыталась его оттолкнуть, но как-то вяло. Она понимала, что это неправильно. Но тело решило все за нее, и Аня сдалась на милость победителю. Поцелуй был требовательным, но и нежным. Или ей так казалось? Что почувствует человек во время первого своего поцелуя, особенно если целует объект желания? Счастье. Неземное блаженство. Руки сами обвились вокруг шеи мужчины, и Анна с тихим стоном приникла к преподавателю. Она знает, что ничего дальше не будет. Понимает – если кто узнает, отвечать будет Евгений Владимирович. Но с собой ничего поделать не может, уже разум потерял свою власть, осталось только наслаждение моментом. Раньше ей казалось, что целоваться противно. Как же удивятся близкие, когда она резко поменяет свою точку зрения? А, нет, они же не узнают… Или?.. Неважно, что будет дальше. Сегодня как-то так получилось, что граница приличий вдруг отступила между двумя почти чужими, но тянущимися друг к другу людьми. Завтра они снова будут нейтрально здороваться друг с другом, лениво скользя взглядом по второму только для того, чтобы не выказать неуважения. Они забудут, даже если Ане станет больно, но это будет правильно. Потому что ненормально целоваться с мужчиной на двадцать лет старше тебя. Ненормально стонать в губы женатого мужчины. Особенно, когда он еще и твой преподаватель, и придется ему сдавать экзамен. Но сегодня есть жаркий первый поцелуй в объятиях «Истории о Старом моряке» в полупустом университете. *** Аня потерла лоб. Голова раскалывалась, будто по ней молотком стучали. Давно ей не было так плохо. А сейчас еще надо контрольную по Зарубежной литературе писать. Хотя бы Германскую литературу они давно пережили, а французский романтизм оказался во сто крат интереснее. И в конце мая предстоит еще одна – по произведениям американских авторов. Девушка посмотрела в окно. На улице расцветала весна. На деревьях наконец-то пробилась молодая листва, солнышко пригревало перемерзшую землю, люди с радостью убрали в дальний шкаф зимние сапоги, шапки и пуховики, спрятали свитера. Все-таки, начало мая - хорошее время. Кажется, что можешь горы свернуть во имя одной только жизни, с лица не сходит улыбка, и хочется уехать куда-нибудь далеко-далеко в поисках приключений на свою пятую точку! Студентам не уехать. Студенты защищают курсовые. Аня как раз вчера отстрелялась. Последнюю неделю она жила на одном только энтузиазме и трех кружках кофе в день, но оно того стоило. Нина Петровна оценила проделанную девушкой работу по сбору жаргона и его анализу, от оппонентов Анна успешно и с легкостью защитилась. И придя домой, сразу же завалилась спать. Организм, привыкший к постоянной подпитке, требовал новую порцию крепкого кофе, но Анна твердо решила взять небольшой перерыв в употреблении напитка: привыкание ей ни к чему. - Садитесь, - Аня запоздало поняла, что так и не поприветствовала вошедшего преподавателя, а тот, кажется, этого и не заметил. – Я думаю, мы с вами так сделаем. Я прочитаю вам лекцию, а в последние пятнадцать минут вы напишите контрольную. Теперь второе. Матвеева Анна здесь? Аня спокойно подняла руку. Признаться, она была немного удивлена внезапным вниманием к своей персоне. После того… инцидента в феврале она немного успокоилась и больше не грезила Евгением Владимировиче, а он не вспоминал произошедшего. Они снова стали Студенткой и Преподавателем, как и предполагалось с самого начала. Оба предпочитали не вспоминать внезапного порыва. Что же случилось сегодня? - Зайдите на кафедру после пары, у меня есть замечания к вашему эссе. После этого он начал лекцию. Она честно пыталась понять, что это значит. В эссе она была уверена, какие вопросы могли возникнуть? И поводов к лишним подозрениям она не давала, как это было два месяца назад. Странно это. Анна не торопилась собирать свои вещи по окончании пары. Евгений Владимирович уже ушел, а она банально боится. Физкультуры сегодня нет, и у нее есть еще много времени до следующего предмета. Можно столько успеть! И предложения на болгарский перевести, и иероглифы по японскому поучить, даже пару рассказов Эдгара По прочитать. Но сначала – визит на кафедру, причем не свою. Она постучалась и вошла. Внутри никого не было, только Евгений Владимирович стоял около своего стола и что-то искал в бумажках. - Здравствуйте, - привлекла она к себе внимание. – Вы просили зайти? - Да! – он прервал свое занятие и обернулся к вошедшей студентке. И вдруг спросил то, чего Аня никак не ожидала. – Слышал, ты вчера защитилась? Сначала она удивилась. Снова уловки, чтобы заманить ее сюда? А потом не выдержала и улыбнулась. Стоило ли избегать встреч два месяца? Целоваться с мужчиной старше тебя в два раза – ужасно. Еще хуже, когда он женат. И совсем плохо, если он твой преподаватель.