The Devil Within

Киллиану снятся кошмары. По крайней мере, он в этом уверен, хотя и не помнит снов - ворох спутанных цветов и смазанных звуков, который заставляет его метаться по кровати и лишает его покоя задолго до рассвета просто не может быть чем-либо иным. Он знает точно, когда это началось, но вовсе не жаждет связывать эти два события. Когда Румпельштильцхен бросил его, униженного, обнаженного, с отвратительной негой от пережитого оргазма и горьким вкусом собственной спермы на губах, Джонса вырвало на злополучный стол, к которому его прижимали всего минуты назад, еще до того, как за колдуном захлопнулась дверь особняка. Было гадко так, что хотелось, чтобы его вывернуло наизнанку, словно, избавившись от содержимого желудка, можно было бы убрать желчь воспоминаний. На то, чтобы натянуть штаны, ушло слишком много времени. Пальцы дрожали, мысленно его колотило, но вот сладкая легкость, скопившаяся под ребрами, мягко пульсировала в ответ на саднящий дискомфорт внизу поясницы каждый раз, когда он неловко двигался. Сцепив зубы, он добрался до своего гостиничного номера, не потрудившись объяснить вездесущей компашке Прекрасных, где он был. Да они и не расспрашивали. А потом был этот ночной кошмар, который, как удар по лицу, заставил его вскочить на постели с потными ладонями и тяжестью в груди, мешающей сделать следующий вдох. И, если быть до конца откровенным, довольно ощутимой пульсацией зарождающегося возбуждения. Какая нелепица. Киллиан вздохнул, перевернувшись на спину, и, подложив руки под голову, пытался найти происходящему рациональное объяснение. То, что у него бывает утренняя эрекция, абсолютно не новость и не повод переживать. То, что ему снится черт знает что - тоже. С каких пор он стал таким параноиком? Пират проигнорировал вставший член, теплым весом давящий на влажную кожу живота. Он дернулся, когда, поерзав, грубый хлопок простыни дразнияще потерся о налитый ствол. Спуститься рукой вдоль тела, сжать его и отточенными рывками подарить себе быстрое опустошающее удовольствие было бы легко, но последующий душ с неизменным скрежетом труб перебудил бы всю гостиницу, а особенно ее пронырливую владелицу. Он может и потерпеть, в конце концов, днем воздержания после веков одиночества его не проймешь. Джонс попытался думать о приятном. Об Эмме и о том, как она бессознательно перестала отворачиваться и прятать от него свои немногочисленные улыбки. О том, как, глядя на солнце ее волос, он почти не вспоминал и не сравнивал ее с Милой. Да, он будет думать о своей любимой, о налаживающейся жизни в провинциальном городке, поисках работы и ни в коем случае он не будет думать о крокодиле. Киллиан был счастлив, когда это прогнившее чудовище покинуло Сторибрук, хотя его эйфория и продлилась недолго. Было неправильным получить долгожданную месть вот так - надутые принцы и остальной королевский сброд сколько угодно могут верить в добро, искупление и прочую чушь, но Джонс вовсе не отказался бы медленно и с наслаждением прикончить мерзавца. Казалось, судьба украла у него этот шанс. Мысли неспокойным роем кружили в голове, но ему все не удавалось ухватиться за главную. Смутное беспокойство, зародившееся где-то на грани между явью и сном, никак не могло обрести форму, ускользая и испаряясь, словно вода на палубе, как только он пытался понять, что чувствует. Что-то явно было не так этой ночью, но возбуждение не давало понять, что именно. Необоснованные предрассудки. Ведь все прекрасно. Киллиан со вздохом потянулся и лениво потер глаза. Через пару часов чернильное небо начнет сереть, он встанет и начнет новый день с завтрака с самой красивой и храброй девушкой в этом мире, послав к кракену чувство... Ну, что бы за чувство это ни было. Несмотря на самовнушение, дурацкая тревога никуда не делась. В кафе пирату казалось, что за ним наблюдают. Нет, конечно, там были люди, которые улыбались, хмурились или просто кивали ему. Но затылок покалывало, стоило ему замолчать на минутку. За ним наблюдали исподтишка. В море чутье не раз спасало его корабль, но что делать с предвкушением опасности на суше, к тому же, в изолированном городе, он не знал. "Все нормально, нормально, нормально,” - твердил про себя Киллиан, кривя губы в улыбке на такой же вопрос окружающих. Притворяться выходило плохо, ведь даже ее Высочество Реджина странно взглянула на него, благо, ее быстро отвлек его... Кем ему считать Генри - приемным внуком или сыном? После завтрака Эмма помчалась в участок, и он не стал напоминать ей, что последнего преступника вытурили за черту месяц назад. Ему было совершенно нечем заняться, а нянчиться с отпрыском Белоснежки и его будущим шурином не хотелось. Святой Посейдон, его, самопровозглашённого одиночку, окружили родственники. Он неспешно вышел из кафе, сощурившись на серое небо - здесь хоть когда-то бывает солнечно? - и вальяжно побрел вдоль главной (единственной приличной) улицы Сторибрука. Кроме него на тротуаре больше никого не было, поэтому мужчина опешил, когда его довольно грубо толкнули, и он возмущенно выругался в спину удаляющейся дылде. Чертов Валет, так и не простил то, что он вмазал ему. Уилл (или как там его), вприпрыжку и с двумя бумажными стаканами кофе на подставке скрылся за дверью... лавки Голда. Намеревается что-то украсть, паршивец? Джонс притормозил у окна, но Уилл, нацепив зубастую улыбку (жуть) протягивал стакан с кофе Белль, которая снова обосновалась в магазинчике своего (бывшего) муженька. Пират хмыкнул, но помахал в ответ заметившей его девушке. Внутри вдруг похолодело - в витрине, рядом со своим отражением он увидел блеклые очертания еще одной фигуры - длинноволосой, невысокой и... Он резко развернулся. Шея глухо хрустнула, и он пожалел, что не захватил с собой оружие. Однако, позади него никого не было. Киллиан снова уставился на стекло, но, кроме своего побелевшего лица и мирно болтающей разномастной парочки, ничего подозрительного не увидел. - Все в порядке, мистер Джонс? - только психиатра ему не хватало. - Я в норме, - сквозь зубы проворчал Киллиан и ретировался, невежливо оставив Хоппера стоять с открытым ртом и незаданным вопросом. В конце концов, доставать людей вопросом о их самочувствии на протяжении месяца тоже не очень-то прилично. Ощущение слежки никуда не делось, но теперь Джонс не был уверен, за ним ли следят. Какой в этом прок?.. А вот Белль, променявшая чай со льдом со своим старикашкой на кофе с грубоватым Валетом червей... Охо-хо. Вопреки нервозности, пират оскалился. Крокодил был бы в бешенстве, и, если он-таки в городе, это сулит большие неприятности. А, значит, фортуна дарит ему еще один шанс и небольшое преимущество спланировать болезненное искупление Темных причиненных обид. Радужные планы расправы над колдуном грели душу, но покоя не приносили. Мужчина, как ни старался, не мог уснуть, почти кожей ощущая инородное присутствие рядом с собой. Румпельштильцхен не мог быть здесь, ему физически не удалось бы проникнуть в город и, тем более, в его номер, даже используя всю магию старого мира, но пирату начинало казаться, что он и крокодил связаны. Кто знает, какие извращенные ритуалы он проводил над его сердцем? К полуночи то, что поначалу было причудливым допущением, превратилось в уверенность. Он знал, что Темный приближается. Интересно, он специально дает понять, что он рядом? Прикрыв веки, пират попытался успокоится, прислушиваясь к собственному убаюкивающему дыханию. Только глупец отважился бы сунуться к нему во второй раз. - Глупец? Разве так говорят о старых друзьях? - мягкий голос с хрипотцой прозвучал так близко, что, вскочив, Киллиан рассчитывал столкнуться нос к носу с презрительно искривленной физиономией Голда. Желтый свет лампы, поспешно включенной возле прикроватной тумбочки, выхватил из мрака бежевый ковер и часть стола с тускло блеснувшим на нем крюком, но, будь даже вся комната залита искусственным светом, это не изменило бы того факта, что она была пуста. - О, капитан, мой капитан [1].... Никакого приветствия? - голос обволакивал, окружал, звучал ото всюду и из ниоткуда конкретно, разве что... - Вы только посмотрите, наш ручной песик Спасительницы умеет думать. Невероятно. - Ты... Ты у меня в голове, - прохрипел мужчина, констатируя очевидное, и колдун издал отрывистый лающий смешок. - Не совсем так, дорогуша, но не будем утруждать твои извилины объяснениями, которых ты никогда не поймешь. Итак, - протянул Голд и замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом. Джонс загнанно дышал. Он зажмурился, лихорадочно пытаясь сообразить, как вытолкнуть из своего сознания Темного. Он знал, что тот там, его тело протестующе напряглось, но вторжение было почти невесомым, чтобы ухватиться и вытеснить его. - Сядь, - жестко прошипел Голд. - Предупреждаю, если ты еще раз... Киллиан не слушал. Он представил, как мог бы выглядеть Румпельштильцхен - жемчужно-серый сгусток энергии в его голове - и всеми силами направил воображаемую магию из себя. - Допросился, - апатично отметил маг, но прежде, чем пират мог понять, о чем тот говорит, пришла боль - невыносимая вспышка белого, раскаленным прутом скрутившая его сознание, лишившая его воздуха и возможности кричать. Агония была недолгой, но Джонс рухнул на постель, как только пытка прекратилась. - Итак, - как ни в чем не бывало, продолжил его мучитель. - Будешь послушным мальчиком? Сил не хватило на то, чтобы оформить связное ругательство, но Голд почувствовал его намерение. - Как мило. Пускай это будет положительным ответом. Думаю, ты знаешь, зачем я пришел. Сколько угодно можно утверждать, что любовь - величайшая сила на свете, но в тот момент вовсе не чистое и светлое придало Крюку сил. Злость и почти ликующая ненависть пожаром прошла по венам, стирая ужас пережитой боли и вдыхая извращенный азарт в препирание с Голдом. - Возможно, ты просто хотел хоть разок почувствовать себя молодым и привлекательным? Узнать, каково это - быть желанным, и способным любить? - То-то я смотрю, у тебя отбоя нет от жаждущих твоей смазливой мордашки девиц, - резонно фыркнул Румпельштильцхен. - Щенячьи глазки дали сбой? Неужели даже мисс Свон тебе отказала? Хочешь, я расскажу тебе презабавнейшую байку о ней, Шляпнике, почившем шерифе и лгунишке Пиноккио? Кажется, это все происходило приблизительно в одно время… - Заткнись, ты... - Хватит, - безапелляционно прервал его Темный, и, к своему удивлению, Киллиан захлопнул рот. - Не утомляй меня потоком импровизированного сквернословия, пребывать в твоей компании не самое желанное занятие. - Крюк не нашел, что возразить, да и особо не мог - думать одновременно с едким голосом в голове было сложно, а его губы оставались плотно сомкнутыми. - Расскажи мне, с кем сегодня я видел Белль. - О, тебе действительно хотелось бы это узнать, крокодил? - издевательски процедил Киллиан, поежившись от волны несдерживаемого раздражения Темного, которое колкими искорками пробежало по телу, покрывая кожу мурашками. - Я переоценил твои умственные способности, Крюк, или я неясно выражаюсь? Кто это был с моей женой? - чеканя каждое слово медленно повторил Голд. - Не заставляй меня повторять. Джонс не ответил, приняв непринужденную позу и внимательно разглядывая потрескавшуюся штукатурку потолка. Да, бабуля явно экономит на постояльцах, или же просто редко смотрит вверх. - Крюк, - угрожающий рык. - Ты немедленно мне скажешь все, что я хочу знать. - Иначе что? - Киллиан дернул плечом, как если бы пытался отогнать надоедливое насекомое. Инстинкт самосохранения стойко молчал. - Иначе, я сам как следует покопаюсь в том, что ты гордо величаешь своим мозгом, и, поверь мне, это будет довольно травмирующим. - Валяй, - меланхолично откликнулся пират. В целом, имело ли это значение? Крокодил причинит ему боль, если захочет, не зависимо от того, будет он играть по его правилам или нет. Но препирание с ним было приятным, хотя и являлось исключительным ребячеством. Он ждал повторения боли, но ничего не произошло. - Ты... Ты просто не можешь, - осознание пузырьками восторга щекотало нёбо. - Ты контролируешь мое тело, читаешь мои мысли, но не способен проникнуть в мои воспоминания! Пират хохотнул над иронией магии, но Румпельштильцхена это не повеселило. - Мне это и не нужно. Есть множество других способов заставить тебя говорить. - То, как это было сказано, не понравилось Крюку, но он мало что мог с этим сделать. - Хм, а что, если мне удастся... Джонс не разобрал окончание фразы, да и маг обращался, скорее, к самому себе. Стройное тело дугой выгнулось на кровати, когда плотная дымка магии разрослась и устремилась к каждой клеточке, опутывая его невидимой нитью, подчиняя себе без остатка. Румпельштильцхену не потребовалось много времени, чтобы овладеть им, хотя он и сомневался, что сможет долго удерживать полный контроль над чужим телом. Что же, ему много не понадобится. Крюк против своей воли сжал пальцы. Ощущения были причудливыми - рука была его, но словно не принадлежала ему. Он чувствовал тепло сомкнутых на ладони пальцев, но, в то же время, они, длинные и мозолистые, лежали на выпирающей коленке, обтянутой поношенной шерстью когда-то дорогих помятых брюк. Он был собой, но и Румпельштильцхеным, и, если попробовать сосредоточиться, он мог различить плывущие очертания предметов, которые никак не могли быть в его гостиничном номере. Он закрыл глаза, но так стало еще хуже - синхронизированное дыхание и трепыхание двух сердец напоминали о том, что он пленник собственного тела. - Скучал по нашим играм? - выдохнул колдун и не-его рука легонько притронулась к небритой щеке. Из горла пирата вырвался неуместный вздох, когда подушечки пальцев прошлись по кадыку, распространяя легкое вибрирующее тепло. Было странно. Его касался другой человек - он сам, и тлеющее предвкушение неизведанного делало его более живым, хотя и дурманило двойственный рассудок. Киллиан мог бы сопротивляться, но... Крюк не знал, что это за "но". Ладонь по-хозяйски легла на грудь, прогнулась, царапнув короткие густые волоски и уверенно накрыла сосок. Он редко уделял внимание подобным ласкам, концентрируя их всегда ниже пояса, но круговые поглаживания были довольно приятными, как обещание большего. Пальцы сжали затвердевший бугорок, перекатывая его и слегка пощипывая, пока нехитрые манипуляции не переросли в нетерпеливое раздражение. - Никакой добродетели, капитан, - пожаловался Голд, пробираясь ниже и ощупывая поджарый живот. Спонтанное пьянящее возбуждение почти болью отдалось в паху, и Киллиан с удивлением осознал, что оно принадлежит не ему - вернее, не только ему - давление плотной ширинки брюк никак не вязалось с его мешковатыми пижамными штанами, как и длинные манжеты рубашки, чиркнувшие по ней, когда (не)он потянулся, чтобы поправить себя сквозь ткань. - Больной ублюдок, - со стоном выплюнул Киллиан, но Голда это ничуть не задело. То, что ему самому нравилось прежде не испытываемое - чужеродная похоть сплеталась с его собственной - он предпочел не озвучивать. - Не льсти своим сомнительным прелестям, дорогуша. Почему, ты считаешь, так много темных магов? Сила приносит чистое, незамутненное и не скованное рамками приличия удовольствие... В любой его форме. Что и кому приносит магия перестало волновать пирата, как только грубоватые подушечки пальцев надавили на разгоряченную кожу, чтобы скользнуть под резинку пижамы. - Д-да, - низкое поощрительное восклицание могло быть в равной мере его собственным или Румпельштильцхена. В отличие от обычных сеансов самоудовлетворения, в голове не было никаких мыслей или образов, но, компенсируя отсутствие фантазий, прикосновения были невыносимо острыми, плавили мышцы, и, казалось, он сам вот-вот перестанет существовать. Его не заботила стыдная податливость и отзывчивость, он хотел еще, сильнее и сейчас. - Черт, Голд! Пальцы так правильно, так сладко сжали бархатистую кожу под выступающей головкой, но тут же отпустили, позволив ноющему члену со шлепком опуститься на живот. Он завозился с молнией брюк, одновременно пытаясь стянуть пижамные штаны. Голова кружилась от разделённого восприятия, и он зашипел, когда влажного кончика коснулся прохладный воздух комнаты, хотя собственный член был прижат к коже плотной простыней, которая сбилась вокруг паха. Короткое наслаждение - Голд с силой провел сомкнутыми пальцами вниз по своему стволу, опустил, чтобы распределить выступившую капельку смазки, погладить тугие подтянувшиеся яички... Киллиан изнывал от безучастности. Его плоть, напряженная до предела всего в миллиметре от крепкой ладони, оставалась полностью игнорируемой вопреки приказам тела подчиниться. Колдун не спешил. - Правда, приятно, когда я делаю вот так? - отстраненно-участливо поинтересовался он, приподняв бедра и толкнувшись в неплотный кулак. Элегантным движением поворачивая кисть, он усилил нажим и вращение, очерчивая полукруг и прибавляя трение к приевшемуся скольжению вверх-вниз. Не по-мужски томное "ах", царапнуло горло Киллиана, но он уже приближался к той черте стыда, за которой ликование его врага могло его волновать. Возбуждение нарастало, требуя выхода, и Джонсу казалось, что еще одно затянувшееся мгновение изощрённой обоюдной пытки - и он начнет скулить. - Что-что? Я не расслышал, - с участливой издёвкой переспросил крокодил в ответ на очередное невразумительное бульканье, в которое превратился стон, сдержанный покусыванием обветренных губ. - Ты о чем-то хотел сказать? - Подрочи мне наконец! - непрошеным вихрем пронеслось в мозгу, но мужчина только сильнее сжал губы, не издав ни звука. - Нет, ты должен попросить, - уточнил Голд. - Ну же, разве это так сложно? Я хочу, чтобы ты умолял. Искушение было велико, даже слишком. Несколько слов, и он мог бы получить желаемое, изливаясь так тягуче-долго, сжимая веки до пляшущих цветных звездочек. - Упрямясь, своего не добьешься. Ладно, тогда у меня другая идея. Мышцы живота протестующе сжались, когда запястье ладони, устремившейся вверх, нарочито медленно очертило дугу на чувствительной коже. Указательный палец обвел губы, надавив на нижнюю, к нему присоединился средний, заставляя рот приоткрыться. - Давай, ты же знаешь, как, - Джонс вздрогнул, когда чужой собственный язык, шероховатый и влажный, невозможно горячий, пощекотал солоноватые мягкие узоры на подушечках. Он прошелся дальше, принимая вторгающиеся пальцы, кружа вокруг них, пробираясь между ними, чтобы очертить тонкий шрам у костяшек. - Оближи их, как ты облизал бы мой член. Приказ на мгновение лишил его способности дышать, и, если бы он прикасался к себе, то не смог бы больше сдерживаться. Непристойно грязная картинка вспыхнула и погасла в его воображении. Тщательно и самозабвенно вылизывая кожу, он почти урчал, впитывая вязкое удовлетворение от прикосновений. Было ли это его собственной мыслью или образом, исходящим от Румпельштильцхена, но он отчетливо представил тяжесть гладкого органа во рту, едва уловимый пряный вкус и неспешное скольжение внутрь, постепенно заполняющее его рот, и затейливые узоры извивающегося языка. Джонс бессознательно принялся посасывать пальцы, почти вытаскивая их до конца и втягивая их в кольцо губ. - Достаточно, - сипло прервал его Темный, но долгожданное облегчение не наступило - маг не дал влажным от слюны пальцам обернуться вокруг болезненно пульсирующего члена. - Подними ноги. Не так. Подчиняясь команде, Киллиан подцепил левую ногу под коленом укороченной рукой, притягивая ее ближе к груди на уровне с правой. Член, немного сместившись от движения, мазнул сочащейся головкой по коже, и мужчина, пользуясь свободой, поелозил по кровати, чтобы продлить ощущение, не обращая внимания на дурацкую позу – хорошо, что его никто сейчас не мог видеть. Голд никак не отреагировал, но пират сам замер, когда указательный палец настойчиво прижался между ягодиц. - Все еще не готов рассказать, с кем была Белль? - Н-еет, - Крюк поморщился то ли от воспоминания о девушке в такой момент, то ли от того, что его снова собрались насиловать подобным образом. Из чистого упрямства он принялся перебирать, кто из сторибруковцев хуже всего смотрелся бы в красном боди, и справедливо отдал первое место Ворчуну на пару с Георгом. - Прекрасно, - пробормотал колдун, ничуть не расстроившись и игнорируя посторонние мысли. – Расслабься, капитан, мы ведь не хотим, чтобы ты... Закрылся. Палец успокаивающе поглаживал, изучал и кружил вокруг плотного колечка мышц. Используя преимущество обладания двумя кистями рук, Голд плавно сжимал себя левой, и это было хорошо, почти достаточно хорошо, чтобы отголосок его манипуляций довел самого Крюка до разрядки. Но, конечно, такой роскоши ему не позволили. Незаметно для самого себя, где-то между ритмичным массажем и самоудовлетворением мага, он действительно расслабился, и палец осторожно скользнул внутрь. Было непривычно и неудобно трогать себя там, изогнувшись самым смехотворным образом, но в отличие от прошлого раза, не было ни жжения, ни сильного давления при растяжке. Так же, как и ослепляющего удовольствия. Средний палец протиснулся к первому. Наполненность смущала, не давая понять, нравится ли ему это или нет. Скорее всего, нет, решил Джонс и Голд фыркнул. Покачивая кистью, он спокойно скользнул вперед-назад, давая время привыкнуть. - Ты такой жаркий и тесный внутри, - доверительно прошептал маг и капитана действительно обдало теплой волной удовольствия, когда, слегка согнув пальцы, он направил их вверх, со второй попытки пройдясь по небольшому уплотнению простаты. - Признайся, ты пробовал исполнить этот маленький трюк, лежа здесь после очередного отказа мисс Свон? - Н-нет... Ты... Ох! Еще. - Какой требовательный, - поддел его Голд, но послушно усилил нажим, уверенно дразня дрожащее тело изощренной лаской. Он открыто забавлялся, доводя мужчину до грани, но не позволяя доставить больше удовольствия, чем следовало. Мир сжался до одной пульсирующей мысли - кончить, по-животному быстро и сильно. - Нет, - холодно отозвался Голд. - Не раньше, чем ты дашь мне ответ на вопрос. Или ты хочешь заключить сделку? - Пальцы ритмично надавливали изнутри, посылая пульсацию искристого наслаждения вдоль позвоночника. Крюк разочарованно выдохнул, когда они исчезли с чувствительной точки, переходя на рык, когда короткие движения ускорились. В конечном итоге, он ничего не терял: оргазм он получит в любом случае, будь то Голд или он сам, а удовлетворение от того, что мерзкий колдун узнает, с кем флиртует его жена - не менее приятный бонус. Киллиан в деталях воссоздал подсмотренную сегодня встречу Белль и Уилла, мрачно отмечая, как на мгновение Темный был сбит с толку. - Валет, - грозно процедил он. - Ну что ж... Последнее синхронное движение пальцев внутри и на (его) своем члене, и опустошительная сила оргазма - неужели Голд тоже?.. - обрушилась на него. Мышцы сомкнулись, удерживая пальцы внутри, он хрипел и дергался, кончая бесконечно, мучительно долго, выплескиваясь на простынь, собственный живот, воображаемый кулак на стволе. В коридоре послышалась возня, но потом все стихло, и у Киллиана не было сил даже позлиться на чрезмерно любопытных обитателей. Тело, наконец, было в полном и единоличном его распоряжении, но шевелиться не хотелось. Все еще с закрытыми глазами, Джонс выпрямил ноги и небрежно обтерся простыней, сбросив ее на пол. Дурацкая улыбка норовила растянуть уголки рта до самых ушей. Засыпая, он был абсолютно уверен, что теперь его сны если не обретут четкость, то наверняка будут исключительно приятными. [1] Стихотворение Уолта Уитмена. Мне нравится думать, что Голд вполне мог бы дразнить Крюка, цитируя стих о бравом убитом капитане. Плюс к иронии - в нем упоминается сердце и "не чувствует моей руки" (это баян?..) Скорее всего, заголовок запомнился с фотосессии Колиняши. На интеллектуала не претендую. [2] "The Devil Within" - невероятная, завораживащая и сумасшедше-красивая песня The Digital Daggers. Название придумано пост-фактум, но мне кажется подходящим. Imp, demon... Забавно