Часы уже тикают..

Зрачки Вернера расширились от неожиданности, когда уцелевший палец полковника мягко прошелся по его губах. Хотя для него это было довольно неловко, но он не мог сказать, что это было неприятно. Возможно, Хафтен давно мечтал об этом, но не позволял себе даже думать о подобном. Иначе, как бы он смотрел в глаза своему полковнику, своему идеалу? Единственное что оставалось, это благодарно принимать улыбку, которую дарил ему Штауффенберг. О, как хорошо он её изучил. Улыбка Клауса, его дорогого Клауса всегда была чем-то особенным. Вернер давно заметил, что когда полковник улыбался, то левый уголок его рта чуточку больше растягивался. Черт, как же она его очаровывала. До него, как будто издалека, донесся голос Клауса. Вернер тряхнул головой та посмотрел полными преданности глазами на полковника. Своего полковника. Тот стоял перед ним, в залитой тусклым светом комнате. Каждая черта его прекрасного лица была буквально высечена четкими тенями. Он никогда не мог достаточно насладиться этим. Хафтен почувствовал, как палец Клауса скользнул вниз, легко очерчивая контуры его нижней губы и подбородка. По спине прошлись ели ощутимые мурашки. Всё-таки, он этого желал. Очень желал. Если бы не эти чертовы правила и эта Операция… Хафтен сглотнул. Наверное, сейчас он может наконец-то расслабиться. Просто позволить себе это. Палец Клауса остановился, поддерживая подбородок Хафтена. Полковник мягко улыбнулся, и левый уголок его рта немного съехал набок. Он прекрасно видел то, как его адъютант сражается сам с собой, где-то там глубоко в закоулках его сознания. Хотя… Он так же не мал ни малейшего понятия, что на самом деле происходит в его голове… Конечно, жена, дети, семья… Но они слишком далеко. В любом смысле этого слова. Всё что оставалось, это оставить воспоминания прошлому и двигаться вперёд. Штауффенберг посмотрел в глаза своему адъютанту. Его широко распахнутые глаза светились искренней преданностью. Клаус опять невольно улыбнулся. Всегда это удивленное лицо. Даже не так. Завороженное. То, которое заставляет его застыть и пристально всматриваться в него, запоминая каждую деталь. Штауффенберг сделал крошечный шажок, подходя ближе, но ни на секунду не убирая своей руки. Теперь, только несколько сантиметров отделяли лицо адъютанта от его собственного. Он мог заметить то, что на носу ещё остались крошечные веснушки, хотя их время уже давно прошло. То, что вопреки тому что Хафтен был блондином, он имел чертовски редкостный цвет глаз. Карие. Будто тот кофе, который Вернер приносил ему, когда они опять засиживались за работой допоздна. Клаус наконец-то двинулся вперёд. Его губы ели прикоснулись губ Хафтена. В отличии от его собственных, губы Вернера были удивительно мягкие и оставляли горько-сладкий привкус. Как кофе. Черт, он уже два раза вспоминал о нем. Но что поделать, если именно образ Хафтена, который радостно улыбаясь, заносил в комнату две чашки ароматного напитка, въелся в его память? Вернер робко обвил талию полковника. Он не мог поверить, что наконец-то делает это. Что это происходит на самом деле. Что он чувствует губы Клауса. Хафтен ели уловимо содрогнулся, когда Штауффенберг углубил поцелуй, сильнее прижимаясь к нему. Вернер наконец-то решился и обвил спину Клауса свободной рукой, чувствуя тепло полковника. Вдыхая его пьянящий аромат. В конце концов, Клаус осторожно разорвал поцелуй и пристально посмотрел в глаза своему адъютанту. Возможно, это был первый и последний раз, когда он мог любоваться лицом Хафтена на таком маленьком расстоянии. Когда мог насладиться тем прекрасным привкусом, что оставался после поцелуя. Штауффенберг улыбнулся. На сей раз, улыбка выглядела как-то опечалено. Улыбка человека, что прощается. Но всё же надеется на встречу. Он почувствовал, как Вернер медленно убрал руки с его талии и спины. Клаус отошел ещё чуть-чуть и медленно развернулся к окну. Краем глаза он успел заметить то, как грустно Вернер посмотрел на него. Полковник вздохнул. К сожалению, часы уже тикают…