Картина в прошлое

      Света Малышева… Одна из его жертв. Несчастная художница с изуродованным телом и надломленной психикой. Карпов хотел ей помочь. Помочь вылечиться, помочь найти работу… А ещё он попросил Свету нарисовать его портрет…       Тогда Карпов впервые внимательно осмотрел аскетическое жилище Светы: скорее всего, всё более-менее ценное она продала, когда лечилась от последствий его ранения. Но больше всего его поразило обилие картин: они были прислонены к стенам или закреплены на этюдниках, а также лежали стопками на столе и на полу. И ни одна картина не была завершена…       Света несколько дней подряд рисовала портрет Карпова, и чем ближе работа подходила к концу, тем больше Света нервничала.       - Нет, - нервно сказала она, вытерев кисть ветошью и отодвинув от себя палитру. – Я опять не смогу дорисовать…       И Света начала, прихрамывая, ходить по комнате, время от времени заламывая руки.       - С тех пор, как меня ранили, я не могу дорисовать ни одной картины, - со слезами на глазах проговорила она. – Мне всё время кажется, что если я дорисую картину, она поглотит меня…       Карпов внимательно смотрел на неё, а затем спросил:       - А тот человек… который сделал это…       - Я ничего не хочу про него знать, - отчеканила Света. – Я потратила много сил и средств, чтобы забыть про него…       Карпов молча пожал плечами и простился со Светой.       Через некоторое время он повёл её к психотерапевту, который посоветовал Свете нарисовать то, что произошло с ней в тот роковой вечер, чтобы она прекратила прятаться от самой себя.       - Я не смогу, - ныла Света, когда Карпов закреплял лист ватмана на мольберте. – Она поглотит меня…       - А ты нарисуй ту улицу, на которой это произошло, но… например, за день или два до трагедии, которая случилась с тобой, - предложил ей Карпов. – Ты ведь, наверное, каждый день по ней домой возвращалась…       И Света начала рисовать. Она рисовала вечернюю московскую улицу, по которой обычно возвращалась домой после работы в изостудии, где подрабатывала после уроков в школе. Ей нравилось идти по пустынным в это время улицам, освещённым блёклыми фонарями. А ещё ей нравилось, когда в это время шёл небольшой снежок, как за два дня до того, как её ранили…       «Нет, я не буду вспоминать о ранении, - улыбнулась сама себе Света. – Я хочу снова вспомнить, как приятно было мне возвращаться под вечер домой…»       И на листе ватмана постепенно проступали контуры пустынной улицы, уходящей вдаль. Затем Света начала тщательно прорисовывать проезжую часть, тротуары, стену вдоль дороги.       Карпов незаметно подошёл к ней и, удивлённый, замер: ему показалось, что он видит эту улицу прямо перед собой, чувствует свежий морозный воздух и даже слышит шум моторов проезжающих где-то вдалеке автомобилей. А потом он посмотрел на Свету и увидел на её волосах несколько нерастаявших снежинок…       И тогда он всё понял. Затаив дыхание, он ждал, когда Света дорисует картину, боясь спугнуть её вдохновение. С каждой минутой картина становилась всё более реалистичней, вот уже и снег кружится в пятнах пространства, освещённых фонарями, вот уже и провода между столбами качаются от зимнего ветра, а голова и плечи Светы, стоящей перед Карповым, густо засыпаны снегом…       «Пора!» - решил Карпов, быстро развернул Свету лицом к себе и крепко прижал её к своей груди, не давая ей возможности смотреть на нарисованную картину. А затем стал внимательно всматриваться в эту картину, которая стала вдруг очень похожа на раскрытое зимним вечером окно, которое начало постепенно разрастаться до тех пор, пока не заняло всю комнату. Карпов, не отрывая взгляда от картины, сделал шаг вперёд, потом другой…       … Он оказался на зимней улице, обнимая стройную девушку с длинными кудрявыми волосами, одетую в облегающие брюки и короткую курточку.       - Света? – удивился он, глядя на симпатичную весёлую девушку возле себя.       - Миша? – Света провела рукой по его плечу. – А ты, оказывается, милиционер…       Карпов скосил глаза и увидел, что одет в свой милицейский китель с погонами подполковника.       - Меня, кстати, на самом деле Стасом зовут, - признался он и, вспомнив о чём-то важном, спросил Свету. - А какое сегодня число?       Та только пожала плечами. Тогда Карпов взял Свету под руку, а другой рукой вытянул из кармана свой мобильник: так и есть: до того времени, когда он сорвался и пострелял кучу людей, ещё два дня…       …Карпов быстро шёл в сторону ОВД «Пятницкого», таща за собой Свету, которой приходилось бежать за ним. Войдя в отдел, он написал заявление на предоставление ему отпуска на неделю, назначил на это время исполняющим обязанности начальника отдела Тарасова и уже через час гнал свою «Инфинити» с сидящей на переднем сидении Светой в сторону небольшой, но очень уютной базы отдыха.       …А через неделю он вернулся в отдел посвежевшим и умиротворённым. За время его отсутствия все сотрудники отдела почему-то передумали увольняться, а, наоборот, очень обрадовались возвращению Карпова, которого через некоторое время утвердили в должности начальника ОВД «Пятницкий», и занимал он её долгие годы, до самой своей отставки.       Всё это время он жил со Светой, которую любил спокойной любовью и ни в чём ей не отказывал.       И Света тоже была вполне довольна жизнью. Она до сих пор преподавала в школе рисование и подрабатывала в изостудии. Единственное, что её печалило – так это то, что за время совместной жизни со Стасом она так и не нарисовала ни одной картины.       Конец