Десять страниц в общем альбоме

08:51 Придурок, придурок, придурок! Ненавижу! Я беру первую попавшуюся книгу с полки и со всей силы кидаю в стену. Картина, висящая на стене, падает и рамка на ней со звоном разлетается в дребезги. Черт, придется новую покупать... - Ты никуда не поедешь, - твердо сказал парень. Я, ещё несколькими секундами назад беззаботно лежавшая на кровати, удивленно села на ней же и с недоумением уставилась на парня. - Но что не так? Это же Белка! - теперь я встала перед парнем и возмущенно уставилась на него. - Это незнакомый город, непонятно что может случится. Да и скоро приедет с каникул Алюмина, а вы до сих пор не ладите, - спокойным тоном произнес он. - Так вот в чем дело - ты хочешь, чтобы я подружилась с твоей сестренкой! Видите ли, я должна делать все, чтобы понравится ей! - теперь в моих глазах плесал гнев, который казалось перерастет в ярость, Лютов же был до ужаса невозмутим. - Я хочу, чтобы ты каждый раз не сбегала стоит приехать кому-нибудь из моей семьи. Это неправильно, мы - семья, - он холодно окинул меня взглядом. - Ты не понимаешь, что они не хотят принимать меня в свой "круг". А уж если они не захотят, я тут ничего не сделаю! - последние слова я буквально прокричала ему в лицо. - Тогда как же ты со мной живешь? Я, между прочим, такой же как они, - сказал он мне и, развернувшись, хлопнул дверью. - Ублюдок! - бросила я уже закрытой двери. Это уже не первый раз мы ссоримся из-за его семьи. Когда они увидели как мы целовали первый раз Амальгамма наорала на меня и сказала Лютому держаться от меня подальше, Алюмина и вовсе чуть не ударила меня, а Платина лишь сочувственно посмотрела в мою сторону. Хах, теперь я понимаю почему. Странно, что я сижу здесь вот так вот и улыбаюсь. Что ж ты сделал со мной, урод? Я, даже когда ты на меня наорал, когда поставил перед фактом и не дал право выбора, сижу и улыбаюсь здесь как влюбленная дурочка, о которых я ненавижу даже читать. Нет, никакая я не влюбленная. Мы встречаемся всего лишь два месяца, да и отношениями это не назвать, только ор, и эти редкие моменты счастья, в перерыве между склоками и разборками. Нет, надо бежать от этого. Как можно дальше, пока не поздно. Это будет тяжело, но правильно. От Черной Кухни до Львиного Зева минут двадцать ходьбы. На улице ливень, я могу промокнуть ведь кольцо я оставила в Львином Зеве. Я напряженно выдыхаю, да какого черта меня это останавливает?! Я уже собиралась выйти как в глаза бросилась обшитая черной кожей книжица. Нет, это не книжка - это один из наших альбомов. Их два, но там одинаковые фото. Помню мы сделали их когда были пьяными "чтобы всегда быть рядом, даже когда это не так". Не долго думая, хватаю его, ведь это тоже моя вещь, пусть ищет свой экземпляр там, где его оставил. Завернув в куртку альбом и оставшись в рубахе и юбке я выбегаю на улицу. Струи холодного дождя бьют в лицо, я еле разбираю дорогу, но дороги назад нет. Прижав сверток с альбомом к груди я бегу что есть сил. Сил уже почти не осталось, но надо, черт подери, бежать. Иначе сорвусь, иначе расплачусь и вернусь назад. А назад нельзя, там нет свободы, там я опять буду в плену этих, будь они прокляты, глаз. Там мне захочется прижаться к нему и взъерошить волосы рукой. Нет, назад точно нельзя. Ноги уже подкашиваются, но вот он - Львиный Зев! Я пробегаю мимо гостиной и слышу как Лапшин взволнованно окликнул меня, но нет, нельзя останавливаться. Нельзя... Поднимаясь по лестнице, только об этом и думаю. Коридор.. Бегу к комнате, закрываю дверь. Теперь бежать некуда - падаю на кровать и чувствую, что теперь можно. Слезы медленно стекают по щекам, эмоции на максимуме, и меня внезапно осеняет, что говоря себе тогда, что надо бежать пока не поздно, я обманывала себя - было уже слишком поздно. С этой мыслью приходит новая волна слез. Как хорошо, что этот урод не видит меня такой - слабой, сломленной. И я сделаю всё, чтобы и не увидел. Слезы постепенно отступают и мое сознание погружается в сон. Теперь я обожаю темноту, которая приходит в бессознательности...

***

15:34 Боже мой, что ж так голова раскалывается. Ох, ещё немного и лопнет. Видимо, реветь вредно и для морального состояния и для физического тем более. Но надо вставать. Смотрю в зеркало в ванной - глаза красные, опухшие, губы как два вареника, про нос вообще молчу. Таким макаром не далеко до помидорки, хах. Я невесело улыбаюсь своему отражению. Слава Богу, что Белка уехала на зимние каникулы к родителям. Конечно от Ромки фиг отвяжешься, но что поделать, надо будет что-нибудь придумать. Как-то выкрутиться, а сейчас пора бы привести себя в порядок... Вернувшись в комнату я уже была хотела подойти к окну, но уже возле кровати споткнулась обо что-то... Ах да, это же мой сверток с альбомом. Что ж, ну посмотрим. Надеюсь, куртка уберегла фотографии от дождя. Аккуратно развернув альбом пальцы коснулись прохладной кожаной обложки. Я приложила её к лицу. Ох, я даже не думала что оно у меня настолько горячее - наверное, последствия рыданий. Обложку делал он, я всегда могла легко определить кому из нас принадлежит та или иная вещь - он всегда любит всё строгое и облегающее, а особенно черное. Так, что ту у нас. Хм, я помню это фото. Я и Лютов находимся на мосту в неестественных для нормальных людей позах: он (не постесняюсь этого слова) раком, а я (как заснял фотограф) падаю на него сверху. Уголки моего рта изогнулись когда я вспомнила как это было... Ох, чёрт! Проспала! Ну как так можно?! И Белка не разбу... Ах, точно, у неё же мама заболела. Так, главное не опоздать. Я бегу так быстро, как только могу, но вот-вот должны начаться занятия. Хм, может телепортироваться? А фиг с ним, попытка не пытка. Темнота, коридор, представляю кабинет антропософии... Твою ж мать как больно! - Рудик, если тебе нравится падать на меня, то ты хоть предупреждай, а? Больно же, - услышала я от чего то мягкого под собой. Господи, как же он близко. Непозволительно близко. Опомнившись я мигом встала и отряхнулась. Оказывается я уже была в шаге от кабинета. - Ублюдок! - крикнула я и зашла в кабинет. Что со мной творится? Да и с ним тоже. Мы целовались трижды и все три раза были незабываемы для нас обоих, но что между нами? Он оскорбляет меня, но одновременно обнимает. Мы не ходим вместе как влюбленные парочки, но такое ощущение что мы есть одна из них. Надо что-то делать. По окончанию пары подхожу к Ромке. Он говорит с новенькой Оксаной Ремесленниковой. Хах, ясно всё с ним - цепляет. Спорю, завтра буду слушать как он "жарил" её на скамейке в парке или под дубом или... Ладно, что-то я не о том. Я дергаю парня за рукав и тихо говорю: - Нужен совет, - самодовольная гримаса Лапшина превращается в заинтересованную и он быстро прощается с Оксаной. - Что случилось? - говорит он когда мы, отойдя от всех на приличное расстояние, стали в другой конец коридора. - Скажи, вот ты поцеловал девушку - можно ли это считать началом отношений? - осторожно спросила я. - Смотря какую. Вот к примеру, если я офигеть как долго за ней ходил то да, ну а если она сама мне на шею прыгнула - о каких отношениях может быть речь? - с видом профессионала заявил Ромка. Лютов не ухаживал за мной - наши поцелуи всегда были чем-то случайным и довольно странным. Будто напряжение между нами было всё выше и выше и нам обоим нужна была разрядка. Вечер того же дня: - Что происходит? - сказала я, оторвавшись от его губ. Он удивленно приподнял бровь и усмехнулся. Он, в течении нескольких минут, тяжело смотрел на меня - будто раздумывал над моим вопросом, рассматривая каждую букву как страницы книг. Будь это не он, а кто-либо другой, я бы подумала, что он просто не понял вопроса. Но не Лютов - черноглазый всегда понимал слова именно так, как нужно. - Я не знаю... - неожиданно и тихо произнес Лютов. - Что? - я ошарашено смотрела на него. - Я. Не. Знаю. - казалось он вот-вот сорвется на крик. Я ожидала любого ответа от него, любой отмазки, но это... Это хуже любых ожидаемых мною слов. - Тогда предлагаю разобраться в себе, а потом уже лезть целоваться, - ледяным тоном сказала я и побежала на тайнопись. Кажется, я правильно поступила, ведь если не знаешь зачем лезть? Лишь нервы трепать, ей Богу. Один хрен ты меня расколешь, Лютов. *** - Ты что, с ума сошел?! - кричала я у ворот в Львиный Зев. Этот идиот заявился ко мне пьяным в стельку - Ну дееееевушкааа, как же не сойти с ума от вашей... Иик!... красоты! - парня прилично шатало. И тут он улыбнулся и дыхнул на меня. Запах перегара - что за ужас, как противно! - Вали отсюда, тебе надо протрезветь! - говорила я зажимая нос рукой, а второй пытаясь вытолкать его за ворота. Внезапно мне показалось, что мы муж и жена. Что мой непутевый муженек вчера вечером куда то ушел и я всю ночь не спала, ждала его, и тут эта кобелина заявляется под утро... От одной мысли меня стало пробивать на смех. Видимо, Лютов подумал о том же, а потому ржал как конь. Первый раз вижу, как он смеется не с кого-то. Приходит шальная мысль, что его в таком виде отпускать нельзя. Мало ли, что может произойти, ведь через час-другой уже стемнеет, а он в таком шатающемся виде может и не успеть "дошататься" так до Черной Кухни. Да, чёрт подери, Лютов, придется мне идти с тобой!... - Нииииил, кааааак же мне ик! хорошо! - протянула я с глупой улыбочкой на лице. Этот урод всё-таки меня напоил! Урод... Но красииииивыыыый.... Я шла к мосту и посмотрела влево от себя где только что шел Лютов. Но его там не было! Тут, внезапно, сзади, мне на талию, легли теплые руки. - Сюрприиииз! - этот гад телепортировался мне за спину. Потом он взял меня за руку и стал уже идти справа от меня. Где-то на середине моста к нам подошел молодой человек с фотоаппаратом в руках - видимо фотограф для влюбленных парочек. Увидев наше состояние, он уже было хотел отойти подальше, но кто ему дал: - Эй, молодой ик! человек! - крикнула я, - сфотографируете-ка нас! - Хорошо, госпожа, когда я досчитаю до трех вы должны уже принять желанную для вас позу, - нехотя но вежливо ответил фотограф. Скорее всего, Лютов не услышал нашего маленького диалога, так как когда фотограф сказал: "Раз.", я развернулась вправо, но не увидела его. - Два, - сказал парень уже прицеливая курсор. В этот момент Лютов материализовался прямо перед мною и, то ли от опьянения, то ли из-за неожиданности споткнулся и упал в неоднозначную позу "раком". - Три! - я развернулась вперед, одновременно делая шаг по направлению шума падающего Лютова. А потому и упала поперек его туловища. И в этот момент щелкнула вспышка - фото готово. Помню, мы тогда пьяными завалились в Черную Кухню и устроили там что-то вроде погрома, а потом, в его комнате, наколдовали эти чертовы альбомы. Как же потом было тяжело вспоминать, что вообще произошло. Я ещё тогда думала, что мы с Лютовым переспали, но через неделю вспомнила, что мы просто намокли под ливнем и чтобы не простыть легли под одеяло и для согреву (и не только) выпили ещё "немного". Хоть и правда ничего не было, но Лютов ещё дня три на меня хитро поглядывал и делал вид будто знает старшую тайну. Я, нехотя, улыбаюсь. Каким бы красивым он ни был, надо взять себя в руки - он урод и точка! Ублюдок, кобель, идиот, козел... Не легче. Нельзя давать волю слезам вновь, пора взяться за ум. Да и просиди я здесь ещё даже менее часа - Ромка вышибет дверь и жесткого допроса не избежать. Так что мне бы надо самой подойти к нему и как-нибудь безобидно объяснить свою пропажу ещё со вчерашнего вечера и сегодняшнее утреннее возвращение-бегство. Куда деваться. Надеюсь, нотации Ромки вытащат меня из грустных мыслей о Лютове.