В шаге от дороги

Маленький камешек красиво описал дугу и, звонко отскочив от доспеха Тора, улетел куда-то в сторону. Сердитое сопение асгардца проносится мимолетным бальзамом на душу скучающего Локи, а невысказанное «когда же ты прекратишь?» повисает в воздухе. Тор бросает сердитый взгляд на брата и вновь отворачивается. Путь до Йотунхейма по Радужному мосту, в идеале, должен был занять несколько часов, даже и с учетом обратной дороги. В идеале. Великий Всеотец, о каком идеале только можно было мечтать, если уж Тору условно-добровольно приходилось сопровождать брата в мир йотунов, с учетом, что Локи туда очень не хотелось?! Ближе к концу пути радужное сияние вокруг путников содрогнулось, и они на несколько мгновений будто бы оказались подвешенными в пустоте. А затем привычная картина вокруг сменилась чернильно-черным небом неизвестного мира. Как они там очутились – неизвестно, что именно сделал Локи – непонятно, то, что всему виной именно Локи – несомненно. И даже искренне-недоуменный вид йотуна не убедил Тора в обратном. - Не вешай на меня всех собак, братишка, раз уж сам оступился. – Спокойно обрывает гневную тираду асгардца йотун. Локи оглядывается вокруг и печально вздыхает, да еще с таким видом, словно извинялся перед пустынным миром за своего бестолкового брата. - Эх, ну и угораздило же тебя. Это хоть и не становится последней каплей, но все же очень близко к ней. Тор бессильно сжимает кулаки, в глубине души мечтая, чтобы Локи сказал хоть что-то еще, после чего ему можно будет от всей силы врезать, с полным основанием. Но брат, посмеиваясь, проходит к ближайшему валуну и садится, поджав одну ногу под себя. Звенья цепи, сковывающей запястья принца, негромко звякают, напоминая Тору, что по идее Локи, и правда, ничего не мог сделать. Хотя это уже был бы не Локи… - Твой пленник сейчас умрет от холода и голода, а ты так и будешь стоять истуканом, как памятник самому себе, о Тор, сын Одина? – Локи склоняет голову в полуцеремониальном поклоне, отчего Тор хочет схватить его за горло и хорошенько придушить, - или же ты думаешь, что еда сама прибежит к тебе? О, мой принц, вы так наивны. «Отец тебя не простит, Отец тебя не простит» - как мантру повторяет про себя Тор, пока ходит вокруг их временного пристанища, собирая хворост. Претендентов на громкое звание «дичи» в пустынном мире не нашлось, поэтому принцам пришлось довольствоваться лишь теплом костра и мыслью, что завтра они при любом раскладе попадут в Йотунхейм, а уж оттуда Тор сможет быстро вернуться в Асгард. Не то, чтобы асгардцу так не терпелось избавиться от брата, нет. Но очень уж эта история затянулась, и хочется только довести начатое дело до конца как можно скорее! И вот теперь настал следующий раунд издевательств Локи. Очередной камешек пролетает в направлении Тора, но не достигает цели из-за того, что ас успел вовремя отдернуться в сторону. Камешек попадает прямо в костер, и взметнувшийся уголек больно жалит Тора в тыльную сторону ладони. Локи едва заметно хмыкнул, а негромкий перестук камешков подсказал асу, что и на этой победе его брат не остановится. - Может, прекратишь?! – ас не сдерживает рвущееся из груди возмущение и гнев. В конце-то концов, они уже не мальчишки, чтобы так вот «развлекаться». А если говорить совсем уж начистоту, то Тор и не должен сносить все эти издевательства! Локи виноват абсолютно во всем произошедшем! Если бы он не отвернулся от семьи, если бы не подверг опасности и Тора, и Одина, и весь Асгард, то и не было бы этого путешествия, больше похожего на ссылку без возможности оправдаться и вернуться. - С чего бы это? - Локи ловко подбрасывает два камешка одной рукой и сразу же ловит их. И когда только принц научился жонглировать? Впрочем, многие увлечения Локи можно было бы счесть неподобающими статуса принца. Словно он бунтовал против запретов, вечно сопровождавших его жизнь в Асгарде, или же не чувствовал власть этих запретов над собой. - Я, в отличие от тебя, ни в чем не виноват! – очень уж долго асгардец сдерживал свой гнев на брата, и вот наконец-то он прорвался из самых глубин души. - От твоей руки пало около трехсот ледяных великанов, когда мы в последний раз посещали Йотунхейм. Я же только хотел начать войну, за которую ты и сам ратовал. Так я еще и виноват? - Ты подставил меня!! - Я заставил тебя идти к Лафею? Я тащил тебя, сковав? – Локи отвлекается от своего трюкачества, чтобы продемонстрировать брату скованные цепью запястья. - Ты едва не убил отца! - Заставив его впасть в Сон Одина, конечно, а ты как думал, всю жизнь только этим и занимаюсь. - Ты искажаешь смысл моих слов!! – Тор, не выдержав, вскакивает на ноги. - А ты судишь меня за намерения и планы, а не за фактические проступки. – Локи по-прежнему является буквально воплощением хладнокровия. – Мои «проступки» тянут максимум на неделю карцера, а меня отправляют в Йотунхейм, как заложника, в котором отпала надобность. - У тебя по-прежнему виноваты все, кроме тебя!!! В один миг оказавшись перед братом, Тор отвешивает ему пощечину, ставя точку в заранее обреченном на бестолковость споре. Локи потирает вспыхнувшую щеку и демонстративно пожимает плечами. - Почему у пленника нетоварный вид, сам будешь объяснять Лафею. - Ты не пленник, скотина!!! – Тор схватил Локи за грудки, - Ты преступник! И сам выбрал себе наказание! Скажи спасибо, что отец тебя вообще не казнил!! - Спасибо, - слишком покорно, устало и бессильно. Асгардец остывает моментально, едва услышав этот тон брата. Разом наваливается неловкое понимание и чувство вины. Тор отходит от брата и вновь садится рядом с костром, стараясь не смотреть на Локи. Йотун все прекрасно понимает. Тор теперь ясно это видит. И все эти откровенные провокации и вина, смешивающаяся в его взгляде с обидой – еще неизвестно, кого Локи больше сейчас винит: себя или кого-то еще. Скорее всего, себя. Все же обвинение Тора в том, что Локи любит перекладывать вину на других несправедливо. Ас закрывает глаза, с бессильной ясностью понимая, что сейчас он сам себя ненавидит за то, что согласился выполнить просьбу Всеотца и стал сопровождающим брата. Что если он поможет ему бежать? Тогда о возвращении можно будет даже не мечтать, но ведь Асгард – лишь один из миров. Очередной камешек, теперь уже прилетевший точно на макушку Тора мигом прерывает все его самобичевательные мысли, разом возвращая трезвость суждениям. - Может, прекратишь уже жалеть меня и себя? – неожиданно подает голос Локи. Со вздохом поднимаясь со своего облюбованного валуна, йотун потягивается. – Право слово, тебе самому не противно? - А что прикажешь мне чувствовать? - Да что угодно. Например, радость. Ты же скоро станешь Королем Асгарда. Впечатлившись твоей отвагой и мудростью, которую ты постиг в Мидгарде, Один, конечно же, скоро отдаст тебе трон. Тор кривится. Упоминание о троне с недавних пор для него довольно щекотливая тема. - Можешь обойтись банальным интересом – впервые ты увидишь Йотунхейм не как захватчик и воин, желающий все там уничтожить, а как гость. Дипломатический гость, попрошу заметить. Тор возводит глаза к небу, но Локи отказывается так просто сдаваться. - Облегчение. Теперь рядом с тобой и твоими родными не будет ошиваться опасный йотун, что уже однажды едва не отнял жизнь у тебя и твоего отца. Тор опасно сощуривается, глядя на брата, а тот лишь улыбается. - Разозленным ты мне нравишься больше, чем сочувствующим. Локи проходит по камням и дальше, к обрыву, зияющему недалеко от их стоянки. - А еще мне нравится, когда оказывается, что ты даже больший дурак, чем я думал. Мы не промахнулись мимо Йотунхейма. Мы просто попали не в ту его часть, куда планировали. Тор оглядывается вокруг – скалы и горы окружали их со всех сторон, но нигде не было ни снега, ни льда. Равно как и йотунов. - Локи, да ты… - Мы у родника Мимера! – на лице Локи лучится неподдельное счастье, впервые… за очень долгое время. - Ничего себе!! Тор вскакивает на ноги и, быстро раскидав костер, подходит к брату. С того уступа, на котором они оказались, открывается вид на долину, в середине которой красуется родник. Выложенная каменными глыбами воронка, украшенная изображениями драконов и змей, была старше, чем даже мир людей и йотунов. Это то самое место, где Один когда-то, очень давно, обменял свой глаз за глоток воды, подаривший ему мудрость. В стороне от родника спит великан. Его громадная туша неспешно понимается и опускается, в такт размеренному дыханию – страж родника спал, даже не чувствуя, что в его уютный мирок проникли незваные гости. - Всегда хотел его увидеть, с самого детства. - Локи присаживается на корточки, с улыбкой разглядывая открывшуюся их взорам картину. - И из-за этого ты сбил наш маршрут? - А кто сказал, что это я? – Локи не упускает случая и тут подначить брата. Тор внутренне подбирается, готовясь к неожиданностям. Раз уж они с Локи оказались здесь, то это неспроста, а значит, брат задумал что-то… вряд ли хорошее. Но Локи не спешит сбегать или предпринимать еще какую-то авантюру. Он просто наблюдает за спящим великаном и зеркальной гладью источника. - Мне хотелось побывать здесь в качестве принца Асгарда. Чтобы ярче запомнился момент моей смерти. Тор не сразу понимает, что говорит брат, а когда понимает – хватается за рукоять Мьельнира. Смерти?! О чем он?! Йотун улыбается самыми уголками губ. - Я не про самоубийство, Тор, успокойся. – Изгнанный принц пожимает плечами, - но согласись, когда ты оставишь меня в Йотунхейме, чтобы выжить, мне нужно будет стать другим. Отказаться от всего, что знал, во что верил, фактически родиться заново. И кто знает, каким я стану – при любом раскладе нынешний Локи навсегда исчезнет. Слова, как хрупкие льдинки, кольнули сердце Тора и горсткой осколков улетели по прохладному ветру, дальше, теряясь в воздухе. Локи наслаждается видом, которым так давно грезил, а Тор… а Тор понимает, что по-настоящему он срывается именно сейчас. Его выдержка дает трещину сейчас, а не когда он ранее злился на брата за безобидные проделки. Незаметное глазу движение, и оковы падают на землю, более не удерживая запястья йотуна. - Иди куда хочешь, теперь ты свободен. - Тор сдержанно смотрит в глаза брата и понимает, что не знает, чего от него ждать… словно пресловутое перерождение уже началось. Раньше его брат бы рассмеялся или же обозвал его. Но сейчас… он может даже убить – и Тор не удивится этому. Не совершил ли он самую ужасную ошибку в своей жизни? Сможет ли потом простить себя, если последствия освобождения окажутся необратимыми? Простит ли его Отец? Локи потирает запястья и улыбается все так же безмятежно. - Я всегда шел только туда, куда сам хотел, братишка. Йотун поднимается с корточек и указывает на спящего великана. - Давай попробуем к нему приблизиться? - Зачем? - Я не буду красть воду источника, можешь не волноваться. Спуск оказался на удивление простым. А может они оба были поглощены своими мыслями и просто не заметили трудностей? Тор, после решения освободить брата, буквально каждой клеточкой своего тела чувствовал свое бессилие перед будущим. Сколько раз они с Локи сражались вместе, спиной к спине, и сейчас перестроиться с этой привычной картины мира было невыносимо сложно. Как начать думать о Локи, как о враге, если они были и остаются братьями? Пусть не по крови, но по духу. Одно воспоминание омрачает все настроение Тора - Ты говоришь, что я сужу тебя только за планы, а не за реальные поступки. – Асгардец так и не дожидается от Локи согласия или утвердительного кивка, но упрямо продолжает, - Я и забыл сказать, что ты же, любящий брат, послал за мной Стража!! - А ты в детстве, когда еще мы были детьми, чуть мне руку не сломал. - Это-то здесь при чем?! – сбитый с толку Тор удивленно вздергивает бровь. - Ни при чем. Так же ни при чем, как и весь твой прочий детский лепет. Они останавливаются недалеко от источника. Великан по-прежнему спит. Он, как истинный Страж, ориентируется не столько на фактическое присутствие чужаков. Он чувствует, что рядом с ним нет никого, у кого было бы намерение посягнуть на источник, а значит, йотун и правда не лжет. Локи останавливается, поворачиваясь лицом к Тору. - Давай расстанемся здесь. Я сам дойду до Йотунхейма, благо помню дорогу. А ты возвращайся в Асгард. – Принц указал на одну из неприметных на общем фоне скал. – Вон там ты сможешь вернуться на Радужный мост, и не надо будет ждать, когда Хемдаль тебя найдет. - Я не могу… - «оставить тебя» так и остается невысказанным, но явно для обоих мужчин. Правда, после того, как оковы Локи остались на месте их стоянки, такое заявление кажется несколько неуместным. - Пока что я еще принц Асгарда. – Локи кивает брату на прощание. – Как дойду до Лафея, перестану быть им. А пока что можешь мне верить… Тор, сын Одина. Ас сдержанно кивает. А потом не выдерживает и сгребает йотуна в по-медвежьи крепкие объятия. Сейчас они и правда прощаются навсегда. Такими они более никогда не встретятся. - Прощай, Локи, сын Одина. - Неправильно, - йотун со смехом отстраняется от Тора, - Локи, сын Лафея. Раскрыв ладонь, Локи показывает лежащий на ладони небольшой камешек. Последний из его арсенала «метательных снарядов». Йотун бросает его Тору, и тот перехватывает в полете. И не спешит выкидывать. Локи резко разворачивается и уходит. Мимо родника мудрости, мимо великана и величественных скал, дальше, дальше, в мерзлоту и холод, в царство Лафея… туда, где у него есть не только желание, но и право стать правителем. А Тор… А Тор, так и не выбросив «прощального подарка», направляется к указанной скале, чтобы вернуться в Асгард и сказать Всеотцу, что предатель и отступник Локи, был передан Лафею, королю Йотунхейма. И никому не нужно будет знать, в память о чем, маленький осколок камня, заключенный в переплетение стальных нитей, отныне будет украшать оплетку рукояти Мьельнира.