— Быков, да ты сдурел?
— Белка, не ори, — прошептал Андрей Насте на ухо и крепко ухватил ее за локоть, чтобы не удрала. — Никто ничего не узнает.
— Не узнает?! — возмущенно воскликнула Кисегач, а потом уже тише прошипела: — Сейчас вечер, Быков, там полно народу будет!
— В этом же и есть самый кайф, — Быков растянул губы в похабной улыбке. — Что, я тебя не знаю?
И прежде чем Настя нашла, что ответить, Быков втащил ее за собой в университетскую библиотеку.
Народу в ней и в самом деле было прилично, хотя и не слишком. В читальном зале сидели студенты, обложившиеся книгами, библиотекарь скучала у себя за столом, да периодически из-за стеллажей выплывали редкие учащиеся — кто с книгами в руках, кто налегке, а кто продолжал лавировать между полок, держа в руках листок со списком литературы.
В библиотеке было достаточно светло и тихо. Андрей и Настя проскользнули мимо библиотекаря прямо к самым дальним стеллажам, на которых, как помнила Кисегач, стояли совсем уж редко используемые книги.
— И что, прямо здесь? — хмыкнула Настя, разглядывая обстановку.
— А почему бы и нет, — пожал плечами Быков. — Ты вообще знаешь, сколько поколений студентов тут...
— Не знаю и знать не хочу, — брезгливо дернула плечами Кисегач.
Раздался тихий звук расстегиваемой молнии, а потом Быков зашуршал упаковкой с презервативами. Настя закусила губу, чувствуя, как на нее накатывает возбуждение. Непривычная обстановка, публичное место, где их запросто могут услышать и увидеть — адреналин бурлил в крови, заставляя ее бежать быстрее.
— Ну что, погнали, что ли? — со своей обычной ехидной улыбочкой поинтересовался Быков, глядя на нее почерневшими от возбуждения глазами.
Настя хмыкнула, вцепилась в его плечи, притягивая к себе, и впилась в губы злым и жестким поцелуем.
Секс с Быковым был похож на борьбу за доминирование в паре. Но они не были парой, во всяком случае, так говорили они оба. На Андрея постоянно вешались какие-то девицы, которых он водил в общежитие, у Насти тоже вроде как были долгосрочные отношения, но иногда их противостояние в жизни и в учебе выливалось вот в такое...безумие. Одним из негласных правил их секса было то, что никогда нельзя было оставлять следов, и сейчас Настя отчаянно боролась с желанием укусить Быкова за шею. Он шептал ей на ухо какие-то грязные словечки, при этом буквально втрахивая ее в полки с книгами, которые только чудом еще не посыпались им на голову. Настя кусала губы, стараясь не стонать, а Андрей беспорядочно скользил по ее шее и лицу губами в некотором подобии поцелуев. У Кисегач перед глазами уже вспыхивали радужные круги, Быков начал двигаться быстрее и сильнее, как вдруг...
—... если вам нужны эти книги, — голос библиотекаря раздался у них практически над ухом, — то я рекомендую посмотреть их в этой секции.
Андрей и Настя замерли. Потом раздались шаги, голоса стали тише, и стало ясно, что посторонние люди покинули этот участок. Настя хватала ртом воздух, чувствуя, как заходится в бешеном стуке сердце и как предательски слабеют колени. Быков облизнул губы и двинул бедрами.
—Блять.
От мысли, что ее, благопристойную старосту и отличницу, чуть не застали за сексом в библиотеке, у Насти окончательно подогнулись колени. Быков двинулся как по-другому, меняя угол проникновения, и Кисегач накрыло оргазмом. Сквозь шум в ушах она услышала низкий полузадушенный стон Андрея, после чего почувствовала, как ее аккуратно посадили на пол. Быков вытянулся рядом.
— Это было круто, — сказал он через пару минут молчания.
Настя промычала что-то неопределенное, пытаясь собраться с мыслями. В любом случае, долго засиживаться здесь было нельзя, еще одного микроинфаркта они не переживут. Да и скандал будет.
Спустя еще несколько минут Кисегач вновь стала выглядеть добропорядочной девушкой. Застегнула блузку, оправила юбку, скомканную на талии, и она теперь, как и положено, вновь чуть-чуть прикрывает колени. Только румянец на ее лице выбивался из общей картины. Кисегач пихнула носком туфли Быкова, лениво развалившегося на полу, и сухо бросила:
— Приведи себя в порядок.
Андрей поднял на нее слегка расфокусированный взгляд.
— Как-нибудь повторим?
Настя поджала губы, сверкнула глазами и насмешливо фыркнула:
— Это, Быков, было в последний раз.
И умчалась из библиотеки.
***
Новый год студенты праздновали с размахом. Общая неромантичность обстановки с лихвой компенсировалась широтой самого праздничного гуляния, так что к вечеру студенты, собравшиеся вместе отметить наступление нового года, представляли из себя веселую толпу разной степени трезвости. Кисегач чувствовала, что алкоголь, гуляющий в крови, неумолимо толкает ее на подвиги. Она уже приглядела наименее захламленный стол и, с трудом удерживая равновесие, забралась на него.
— Танцуют все! — воскликнула она и, нетрезво хихикнув, взмахнула рукой, в которой держала бокал шампанского, щедро орошая им благодарных зрителей внизу.
Под счастливое улюлюканье Настя уже начала было стягивать блузку, как вдруг кто-то схватил ее за ноги и стащил со стола. Она пыталась протестовать, но делать это, вися перекинутой через чье-то костлявое плечо было не очень удобно.
—Гаргулья ты моя ненаглядная, — раздался насмешливый картавый шепот. — А как же твоя репутация?
— Репутация? Фу-у-у, какое слово противное, — заплетающимся языком пробормотала Кисегач. — И куда ты меня тащишь?
Быков не ответил. Настя сначала возмущенно стукнула его кулаком по спине, потом скосила глаза ниже и с ехидной усмешкой ущипнула Андрея за задницу. Тот пробурчал что-то нечленораздельное, а потом ввалился вместе со своим грузом в какое-то полутемное помещение и ссадил Настю на стол.
— Где это мы?
— Да какая разница? — отмахнулся Быков и потянулся к полуснятой блузке.
— Эй! — возмущенно воскликнула Кисегач и звонко шлепнула Андрея по рукам. — Я сама!
Настя старательно пыталась сконцентрироваться и обвела взглядом помещение.
— Ты что, намерен завалить меня здесь? — к концу фразы ее голос взлетел на октаву вверх. — Да ни за что!
Андрей растянул губы в хищной улыбке.
— Я точно знаю, что ты терпеть не можешь здешнюю лаборантку, — фыркнул он, расстегивая брюки, — так что считай это маленькой местью. Только представь, что она будет работать за столом, на котором мы...
— Совокуплялись, трахались, занимались сексом?
Быков энергично кивнул головой.
— Ты ухватила суть.
***
— Андрей, не смотри на меня так!
Андрей переплел пальцы, уперся в них подбородком и внимательно поглядел на Настю поверх очков.
— Мышка моя, а как мне смотреть? На кровати банально, на диване тоже, на кухне травмоопасно, знаешь ли, как и на подоконнике — восьмой этаж все-таки. В ванне тесно, а в душе скользко, на стиральной машинке просто неудобно... А в ординаторской ты отказываешься. — Он разочарованно покачал головой. — Где твой задор прежних лет?
Кисегач свирепо глянула на мужа.
— Да, отказываюсь. Между прочим, на том диване сидел мой сын!
Быков скептически хмыкнул.
— Помнится, на диване в гостиной тебя это не смущало.
На щеках Кисегач начал появляться румянец.
— Ладно, раз тебе так неймется... — она замолчала на мгновение, задумчиво закусывая губу. — Мы еще не пробовали в лифте.
— Да чтобы я еще раз согласилась на такое! — рассерженной коброй шипела спустя пару часов Настя, когда, наконец, монтеры открыли застрявший лифт и выпустили ее и Андрея. — Ни за что!
Когда за сконфуженными и неудовлетворенными Быковыми захлопнулась дверь в квартиру, монтеры переглянулись, и один, озадаченно почесав под кепкой, спросил у другого:
— А что там она говорила про последний раз?
