Глава 4
31 марта 2015 г. в 23:47
С каждым днём мне всё больнее и больнее. Сейчас мы общаемся с Дэниелом, но довольно редко. Я делаю вид, что ничего не произошло, но моё сердце разрывается от боли. Действительно нужный человек отказался от меня, и от моей любви к нему.
Я должна была ожидать этого, но я не могла с этим смириться. Мне больно делать вид, что я ничего к нему не чувствую. Как же я хотела ему всё рассказать, но не могла. Я знаю, что ему плевать на мои чувства, ведь он так жестоко разорвал меня на мелкие кусочки.
Его слова эхом звучали в моей голове постоянно. Когда я приходила домой, я заливалась слезами, и сидела в обнимку с подушкой. Я хотела кричать, ломать вещи, разбивать кулаки о стены. Эта боль ломала мне кости, затаившись в глубинах моего сердца. Я знала, что это конец. Мне нужно было избавиться от мыслей о нём раз и навсегда. Мне нужно было испытать облегчение, заглушить мою душевную боль, но я не знала как.
Когда мы гуляли с ним, мне не было уже так комфортно, как прежде. Я чувствовала себя не в своей тарелке, не могла разговаривать. Сначала я анализировала то, что хочу сказать, чтобы не допустить даже малейшего слова о любви к нему, а уже потом открывала рот.
Дэниел перестал общаться со мной после двух недель с нашего ужасного разговора, но мне становилось от этого легче. Я понимала, что мне нужно забыть его, и больше никогда не вспоминать, но рана была ещё слишком свежей, и мои мысли всё так же были о нём.
Последнее, что я от него услышала, было то, что он уезжает. Мне было плевать, я даже не подала вида, что волнуюсь или буду скучать. Я хотела, чтобы он исчез из моей жизни.
Как бы я не старалась, но забыть его я не могла. Он перестал мне писать и звонить, но в глубине души я надеялась, что он вспоминает меня. Мне было сложно адаптироваться к новой жизни после всего произошедшего. Я снова начала ходить в кофейню, и посещать уроки, но особого удовольствия я от этого не испытывала.
Всё изменилось и понеслось по наклонной. Я больше не могла допускать таких ошибок. Я отчаянно пыталась отгородиться от мира, но всё было в пустую, мир настроился против меня, вся моя жизнь разрушилась в один миг, и, казалось, изменить уже ничего невозможно. Мне нужно было поговорить с Амандой, и попросить у неё совета.
Утром меня разбудили солнечные лучи, которые проникали сквозь жалюзи в моей комнате. Я проснулась, и протёрла глаза рукавом от свитера. В последнее время я выглядела ужасно: глаза покраснели от вчерашней истерики, лицо опухло, и выглядела я очень уставшей. Мне очень не хотелось выходить из своей комнаты, ведь только одна дверь могла меня спасти от страшного и непредсказуемого общества.
Я перестала доверять людям. Мне казалось, что они все лгут мне, делают вид, что я хоть что-то для них значу, но, на самом деле, им было плевать. Сердце разрывалось на куски. Всё время я чувствовала себя подавленной и одинокой.
Когда я переступила порог своей комнаты, я чувствовала невероятное давление. Я знала, что мне здесь не место, что я тут чужая. Я спустилась по лестнице на второй этаж, и направилась на кухню. Моя мама сидела за столом, и курила. Она выглядела несчастной, но меня мало что волновало сейчас. Я заварила себе чай, и села напротив неё. Меня удивляет, что такая радостная и общительная по жизни женщина, сидит целыми днями дома, и почти не приводит друзей. С отцом она не общается уже неделю, и всё пытается со мной заговорить, но я не могу ей ничего рассказать. Больше всего в жизни я боялась, что моя мама узнает о моей личной жизни хоть что-то. Только поэтому я была всегда скрытной, и ничем с ней не делилась.
Наши отношения нельзя было назвать сложными. Я всегда считала её лучшей подругой, но так же я боялась осуждения с её стороны. Никогда мне не приходилось заботиться о чувствах других, но теперь я поняла, что боль может причинить каждый. Я была законченной эгоисткой. Меня никогда не волновало, что чувствуют другие. Главным образом, меня не волновало,что чувствует моя мама. Она может сердиться на меня из-за этого, но мне было плевать.
Я выпила свой чай, и направилась обратно в свою комнату. Тут было намного уютнее, чем где-либо.Через несколько минут я должна была встретиться с Амандой. Поэтому я быстро натянула попавшую под руку одежду, и вышла на улицу.
На улице теплело. Уже было не так холодно, как зимой, но всё же холодный ветер обдувал моё лицо с яростной силой. Я спешила в парк на ту самую лавочку, где Дэниел сказал мне те ужасные несколько предложений, которые болью отдавали у меня в груди. Я знала, что Аманда не поймёт меня, или вовсе не обратит внимание. Ей было все равно. Я могла ей рассказывать самые ужасные вещи в моей жизни, а она никак не отреагировала бы. Мы были подругами, которые делились всеми своими переживаниями, но все изменилось. Ей больше не нужна такая подруга. Она отказалась от меня.
Вокруг все медленно таяло, а я шла по тропинке вдоль парка. Издалека я заметила Аманду, которая ждала меня. Я до сих пор не понимала, почему она гуляет со мной. Мне нужны были ответы, на поставленные мною вопросы. Я хотела попросить у неё совета, узнать, что мне делать, но так же я хотела узнать о её отношении ко мне.
Когда я подошла ближе, она всё так же лучезарно улыбалась мне, как раньше. Будто отношения между нами не изменились. Я присела рядом с ней, а в моих глазах стояли слёзы. Мне было больно смотреть на неё. В последнее время я обращалась к ней только с просьбой помочь, ведь я знала, что просто так она не выйдет. Нужно было за неделю ей звонить, и договариваться о встрече.
Я была в ступоре, мои глаза покраснели, и налились слезами. Я не могла вымолвить ни слова. Аманда, видимо, заметила это, и заговорила первой.
— Что случилось? Почему ревёшь? — в её голосе слышалось безразличие.
— Я должна с тобой серьезно поговорить, только не перебивай меня, прошу, — мой голос дрожал, и мне было сложно произнести хоть что-то.
— Хорошо...
Я не стала смотреть на неё, но чувствовала, что она волнуется. Когда я начала рассказывать, из моих глаз непроизвольно полились слёзы. Я рассказала всё в самых мелких подробностях. Каждую его фразу я передала с той интонацией, с которой произнёс её он. Всеми силами я пыталась остановить истерику, на секунду останавливалась, набирала в лёгкие воздух, и продолжала.
Каждая клеточка моего тела была поражена болью. К концу разговора моих слов было уже не разобрать из-за дрожащего истеричного голоса, но я должна была закончить.
— Можешь ничего не отвечать. Я знаю, что тебе плевать. Всю свою жизнь я считала тебя подругой, которая может мне помочь...
— Я могу тебе помочь! — возмутилась она.
— Я не договорила! Выслушай меня! — я начала срываться на крик, — Ты больше не слушаешь меня, а только делаешь вид. На самом деле тебе плевать на то, что происходит в моей жизни. У меня нет больше друзей, только тебе я могу рассказать всё, но тебе это не нужно, потому что у тебя новые друзья в твоём колледже, и я совсем не вписываюсь в коллектив, — в моём голосе можно было услышать хрип.
— Да, потому что ты закрытая и не общительная. Мне надоело, что ты никогда не можешь найти общий язык с окружающими. Все считают тебя странной. Нужно быть открытой, понимаешь?
— А что, если мне так удобно? Что, если я не могу открываться кому попало? Я не ты, и ты не я. Мы не можем понять друг друга.
— У меня новые друзья. Тебе стоит тоже найти новых друзей помимо меня, — равнодушно сказала Аманда.
— Ты понимаешь, что я не могу? — чуть ли не шёпотом сказала я, — мне не нужны другие...
— Это уже твой выбор. И с Дэниелом у вас не были уж такие крепкие отношения, чтобы так убиваться по нему.
Она ушла, так и оставив меня на том месте в парке. Боль убивала меня медленно и мучительно, пока я была наедине с собой. Я потеряла веру в людей навсегда. Мне не нужны эти советы, которые сегодня дала мне Аманда. Мне хотелось умереть, прямо сейчас на этом самом месте. Теперь у меня есть только я сама.
С каждым днём я всё больше понимала, что я потеряла всё. Это был самый мучительный период в моей жизни. Мне нужно было это пережить, но выхода из ситуации я не видела.
Были весенние каникулы. Я засыпала и просыпалась очень поздно, и почти не выходила из своей комнаты. Мне хотелось побыть одной, закрыться от мира. С мамой я почти не разговаривала. На её вопросы я отвечала лишь короткими фразами вроде «Всё хорошо» и «Я просто устала». Мы перестали быть с ней настолько близки, как были прежде.
Солнце ярко освещало мою комнату. Я выглянула из окна и наблюдала за прохожими. Все они были одеты легко и по-весеннему. Мне хотелось выйти на улицу, но я никогда не гуляла одна. Со мной всегда быть хотя-бы один человек, с кем можно отлично провести время. Но у меня такого человека не было.
Я оделась, натянула кожаную куртку и вышла на улицу. Я скучала по тёплому ветру, который обдувал мне лицо. Это было моё любимое время года, и я радовалась тёплым лучам солнца, которые прогревали землю после трёх месяцев спячки.
Не зная, куда мне пойти, я бродила по окрестностям, и наблюдала за людьми. Некоторые из них уже уходили с работы, потрепанные и измученные, они не торопясь шли домой, видимо, тоже наслаждаясь весенним теплом.
Я забрела в один незнакомый переулок. Тут было тихо и, за всё время моего пребывания тут, не прошёл ни один человек. Я направилась к развалинам, которые, видимо, раньше были лестницей, и села на одну из, потрёпанных временем, ступенек.
Около получаса я сидела тут и наслаждалась одиночеством, после чего закурила. Если раньше я курила довольно редко, то сейчас это было неотложной необходимостью. Бросить я не могла, ведь это было единственным, что приносило мне удовольствие и моральное удовлетворение. Я наслаждалась каждой затяжкой едкого дыма, будто это было для меня чудным спасением. Мне не хотелось лишиться этого чувства.
Я сидела в полном одиночестве, изредка проходил человек, но он быстро скрывался из виду. Мне было довольно комфортно и я решила сделать это место своим. Я приходила сюда каждый день, курила, размышляла о жизни и смерти, иногда давала волю эмоциям и безудержно плакала о прошедших моментах.
Когда у меня было всё, я не ценила это, а только боялась показаться неравнодушной. Но тогда, когда я потеряла большую часть своих ценностей, а главное, себя, я начала жалеть. Каждый человек учится только на своих ошибках, даже, если бы мне рассказали об этом, я никогда не поверила и решила бы убедиться самостоятельно. Такова натура каждого человека.
Начались проливные дожди, и я перестала выходить из дома. Я сидела у окна и смотрела на бегущих людей с зонтами. Хоть я и любила дождь, но он мне напоминал о Дэниеле. Мы часто с ним гуляли под дождём, смеялись, подшучивали друг над другом, гонялись друг за другом. Было весело, и тогда чувствовала себя действительно счастливой. Меня не волновало, чем это закончится, я жила только для того, чтобы настал новый день. Мне было для кого жить, а сейчас ни один человек не интересуется моими проблемами. Меган была загружена до предела и часто кофейня была закрыта, видимо, она хотела найти себе работу престижнее.
Я сутками жила в своей комнате, лежала на кровати и смотрела в потолок. Когда эмоции переполняли меня, я добивала себя музыкой, которую посоветовал мне Дэниел, когда мы были хорошими друзьями. Невозможно было описать мои эмоции на тот момент. Я чувствовала себя более, чем ужасно, я искала выход, чтобы избавиться от моральной боли, и я нашла его.
Чтобы каждый день заглушать эмоциональную боль, я начала причинять себе физическую боль. Мне так было легче переносить все трудности моего существования. С каждым днём, с каждой неделей, с каждым месяцем я проникала всё глубже. И с каждым новым порезом, я испытывала меньше боли.
Мне нужно было расслабиться, унять свою душевную боль, и это был единственный выход. Несколько раз я задумывалась о том, чтобы покончить с собой, но я слишком боялась этого. Я не боялась смерти, а лишь боялась боли, которую я могу испытать перед ней. Я боялась того, что будет с моими родителями. Что будет с Меган, когда она узнает.
Теперь это стало наркотиком для меня. Каждый день мне нужна была новая доза, и я не могла остановиться. Я хотела любви, а получила разбитое сердце и окровавленные руки. Каким нужно быть ублюдком, чтобы довести пятнадцатилетнюю девушку до такого состояния? Я не хотела его заставлять предпринимать что-то, мне нужно было знать, какого он мнения обо мне, и всё выяснилось. Хоть он жестоко и грубо выразился, я вполне всё поняла.
На моих руках не было живого места. Я насчитала сорок восемь порезов, из которых всё так же сочилась кровь. Наблюдая, как тёмная красная жидкость вытекает из каждой, нанесённой мной, раны, я на время забывала, что внутри меня умер человек, который мог любить. И хоть на следующий день мои руки невыносимо болели, я чувствовала гармонию с собой. Я больше не могла плакать. Все слёзы, которые у меня были, выливались непрерывным потоком каждый день. Каждый день я чувствовала жуткую усталость от своего бессмысленного существования. Уже ничего не могло принести мне такой радости, какую я испытывала рядом с Дэниелом.