***
— Нееет! Нееет! — отчаянный крик вырвался из груди Трис, когда она, заливая слезами холодное мертвое тело, ногтями царапала окровавленное лицо Тобиаса. Искусанные кровоточащие губы искривились в безнадежной улыбке, скулы свело от потери единственного человека, который значил для нее гораздо больше, чем все. Глядя на его широко распахнутые стеклянные глаза, она не разрывалась от ярости, она не грезила о мести как о спасении. Вся мука и горечь, заполонившие и так треснутое сердце, готовы были растерзать изнуренное смертями тех, кто ей был дорог, тело Трис. Она была готова упасть и расколоться на мелкие кусочки, как хрупкая хрустальная ваза. Она хочет умереть. Она хочет этого, после того всего, что лишило ее на малейшее счастье. Мама, папа, Четвертый, Кристина. — Эта дрянь еще жива! — крикнул кто-то, и сгорбившаяся фигура Трис выпрямилась и взглядом проследила, куда указывает дуло автомата того, кто выкрикнул. Красные и тут же вспыхнувшие от бешенства глаза Трис впились в утомленные глаза Тали. Придерживая рукой рану на животе, она слабо вздохнула и поморщилась, потому что невыносимая боль сковывала все тело. Осматривая все, что было в пределе досягаемости, она заметила, что все трупы успели убрать кроме тела Четвертого и моего. Хоть они были удивлены, что я жива, то почему-то не убрали мое тело тоже. Для меня это было догадкой до тех пор, пока Трис не встала и медленной походкой не подошла ко мне. На ней почти не было дыр от пуль кроме мелких ссадин и царапин. Она присела на корточки и оглядела мои руки. — Ты его убила? — тихо спросила она, настороженно глядя мне прямо в глаза. Сзади послышались шепоты среди которых была и брань, и «да, она убила его». — Ты убила его? — проорала Трис, что пена полезла из рта. Вытерев рукавом губы, она жестоко уставилась на меня, ожидая ответа. — Да, — я хотела, чтобы мой голос звучал уверенно и бесстрашно, но вышло писклявенькое «да», больше похожее на детский лепет, чем на рык пантеры. — Сука, — выдавила из себя Трис, и горящий взгляд начал бегать по комнате в поисках чего-то, но тело совершенно не могло совладать с напором, которым она себя обременила, и она, обессилив, повалилась назад. Кто-то подбежал к ней и крикнул: «Воды! Срочно!». Затем ее приподняли, и парень, сняв с себя кофту, подложил ее ей под голову. Затем приложил ухо к груди Трис, чтобы послушать пульс, и стал делать массаж сердца и искусственное дыхание. Чертыхаясь, дрожащими руками он то делал массаж сердца, то прыскал принесенную воду. Когда стакан выпал из его рук и разбился, он попросил позвать врача. Вдруг Трис очнулась, привстала и, громко втянув воздух, от тяжести своего тела опять было чуть не упала, если бы не поймавший ее парень. Держась мертвой хваткой за его руку, она посмотрела на Тали, которая неподвижно лежала, закрыв глаза. Ее грудь не поднималась, а рука, до этого державшая рану, бессильно лежала на полу. Тали умерла. Прохрипя что-то несуразное, она пальцем показала на тело девушки, и другой парень подбежал и померил пульс, затем он повернулся к Трис и отрицательно помахал головой.Часть 1
29 марта 2015 г. в 15:14
— Тали, убери пистолет, — тихо сказал Четвертый, пытаясь быстро сообразить, как действовать дальше, а Эрик, сузив глаза, уставился на меня, словно сам был удивлен происходящим, но всячески пытался не показывать этого. У Эрика сейчас такое же лицо, как и у меня, тогда, когда он вдруг спас меня, пристрелив пару бесстрашных.
— Только после тебя, — как можно спокойнее, ответила я, тотчас же готовая спустить курок, хотя осознавала, что не смогу вытащить отсюда ни себя, ни Эрика. Искренние нас просто затопчут и закопают после того, как Бесстрашные пристрелят.
Трис от неожиданности стала покусывать губу и смотрела то на меня, то на Четвертого, то на Эрика. Наверное, из всех присутствующих только она была не готова к подобным действиям с моей стороны, даже в мыслях не могла предположить такой «подставы». Потому что я, как и Трис, дивергент, и нас чуть было не отвели прямиком к Джанин и к ее Эрудитам. Эрик чуть было не привел.
Пытаясь сконцентрироваться на настоящем и выдвинуть все возможные варианты освобождения Эрика, я поняла, что, по сути, Тобиас надавил на меня, угрожая Эрику, значит и я могу воспользоваться той же стратегией. Осознав, что ничего не добьюсь, целясь в Тобиаса, я перевела оружие на Трис. Она изумленно уставилась на меня и скривила лицо, словно ощутила предательский укол. В толпе Бесстрашных и Искренних, которые до этого момента безучастно стояли в стороне, произошла некоторая движуха, и в мою сторону посыпались ругательства, все приготовились стрелять, и кто-то даже собирался наброситься на меня прямо сейчас. Я поймала взор довольного Эрика, который улыбался, наслаждаясь моментом, отчего мне захотелось врезать ему. Будто его распирала гордость и будто он уже чувствовал вкус свободы, которую я ему преподнесу на блюдечке с голубой каемочкой, хотя это практически невозможно.
— Ты совершаешь большую ошибку, Тали, — так же тихо сказал Тобиас, жестом приказав всем волнующимся притихнуть. Затем повернулся ко мне и осуждающе посмотрел, думая, что его пронзительный взор вынудит меня, нет, даже направит на путь истинный. Путь, в котором Эрика, как прихвостня Джанин, разорвут на части. Нет, меня не устраивает этот путь, и взор Четвертого не вразумит меня.
— Я обещаю тебе, Тобиас, что спущу курок, и она подохнет прямо здесь и прямо сейчас. Поэтому брось пистолет и отойди, — предупреждающе прокричала я, не замечая ничего более в комнате, кроме прицела, направленного в голову Трис. Тобиас тяжело вздохнул, и стал потихоньку опускать оружие, а Эрик, как назло, нагло улыбаясь ему, совсем рано торжествовал.
— Тали! Что ты делаешь? Как ты можешь? Он же… — начала приговаривать Трис, сделав шаг навстречу мне.
— Назад! — Крикнула я и услышала смешок Эрика. Еще чуть-чуть и я его пну за дурацкие смешки.
— Ты видела, что он сделал с теми дивергентами? Ты хочешь того же? — воскликнула она, не сдвинувшись с места. Еще одна, пытающаяся вбить мне в голову то, чего я никогда не смогу принять сердцем, но вполне пойму разумом. — Ему плевать, он захочет и пустит тебе в лоб пулю, не задумываясь.
— Лучше молчи. Не нужно тут строить из себя святошу. И ту, которая знает все, оставь это эрудитам, уж умом у вас только Калеб отличился, — ответила я. Сердце громко стучало, разрывая грудь от безумных толчков, и нос ударил мерзкая смесь возбуждения и тревоги. — И кстати, где он? Как ты думаешь? — Вряд ли Трис догадывается, что вместо мертвого Отречения он отправился к Эрудитам. Я знаю это, потому что решила проследить за ним и, наверное, даже не была удивлена, узнав путь, по которому он двигался, Эрудитов.
Трис замолчала и посмотрела на меня, как на подругу, которая жестоко и подло предала ее.
— Брось свое оружие, или я тебе башку снесу! — Прокричала внезапно мне в ухо Кристина, приставив нож к горлу. Край лезвия больно впился в кожу настолько, что вспорол, и полосочка крови, щекотя, побежала вниз, спрятавшись за воротником моей блузки. Кристина стала новым участником нашего поединка.
И очень даже зря. Она среднего роста и среднего телосложения, ей очень трудно держать меня на волоске от смерти, поэтому у меня мгновенно возник план.
— Ладно, ладно, спокойно — ответила я, как можно смиреннее, и кинула на пол пистолет. Эрик проницающе окинул нас взглядом, уже догадываясь, о чем я задумала, и, улыбаясь, подмигнул мне. Затем его напряженный взгляд прыгнул на брошенный мною пистолет, словно хотел мысленно поднять и положить себе в руки.
Локтем я ударила Кристину в живот, а вторым кулаком в гортань, отчего она тут же выронила нож и обеими руками, кашляя и хрипя, потянулась к горлу. Реакция Трис могла бы уничтожить мою попытку спасти Эрика, если бы я не была быстрее ее. Схватив с пола пистолет, я обхватила рукой Кристину за шею и наставила пистолет. От нехватки воздуха она заметно ослабла, поэтому преимущество было все еще на моей стороне. В толпе снова стали копошиться, и Тобиасу пришлось заткнуть их во второй раз.
Четвертый тут же бросил оружие и отошел, велев Трис сделать то же самое, и она, промедлив, стала отходить.
Вряд ли можно было ожидать, что парнишка из Искренних, некогда воспитывающийся во фракции Бесстрашных, где-то раздобудет оружие. Пожалуй, эта случайность породила за собой целую цепь неслучайных закономерностей, и многие, в том числе он, впоследствии будут винить себя в произошедшем, но исправить своей виной ничего не смогут. Он будет, скорее первым, одним из тех, кто нарушил связь с миром живых по своей воле.
Алистер, так его звали, протиснулся и тихо вышел из толпы. Он был ближе к толпе, чем к Тали, державшей бедную Кристину. Алистер проверил автомат, который подобрал на лестнице, и дрожа, аккуратно положил палец на спусковой крючок, а в голове его неясно всплыла картина: как отец, чуть ли не перед самым выбором фракции, учил его стрелять. Он жестко, покрикивая басом, учил, как ему казалось, сына-недотепу этому тонкому искусству, надеясь, что тому хоть как-нибудь понравится. Отец Алистера сохранял надежду, что он отдаст предпочтение Бесстрашным вплоть до окончательного выбора, а не как его такая же бестолковая сестрица, впоследствии ставшая отреченной.
Пуля Алистера пронзила мое правое плечо, чуть ли не в середину лопатки, и дернувшийся палец надавил на спусковой крючок. Тело Кристины повисло у меня на руке, и я его бросила. Из зияющей в виске темной дырки сочилась кровь, и ярко-красная дорожка скрывалась в волосах.
Послышались крики, стоны, кто-то плакал. Мое правое плечо саднило, но я старалась не обращать внимания на боль, но она не хотела уходить и с каждым моим движением все усиливалась.
Мимо меня свистели пули, и я не могла понять, почему, ведь их противников только двое: и то, связанный Эрик, и подстреленная я. Но вскоре я заметила других Бесстрашных, тех, кто был на стороне Джанин, которые, словно муравьи, вылезали из дыры в стене, поливая всех железным огнем
Кувыркнувшись и спрятавшись за выступ, я увидела, как Эрик еле-еле полз к укрытию, но пули, рассекающие воздух, одновременно и мешали ему, и служили таким мелким и бесполезным союзником. Ведь вероятнее всего, что его убьют после других Бесстрашных, чем эти другие, преданные Эрудитам, спасут его.
Вытащив пулю, я наткнулась взглядом на нож, который лежал под ногой мертвой Кристины, и попыталась его схватить, но тут чей-то тяжелый ботинок наступил на мою протянутую руку. Я завопила от боли — в кожу впились мелкие, но острые шипы, что, словно из ботинка, полилась кровь, заливая пол. Тобиас пнул меня в грудь и убрал ногу. Затем, схватив мертвой хваткой за грудки, и, поставив на ноги, оттолкнул к стене. Его звериный взгляд готов был испепелить меня огнем, руки дрожали от возбуждения, но я лбом со всей силы ударила его в переносицу. Нос Четвертого покраснел, кровь стала сбегать из носа на губы, путающийся взгляд терялся от неожиданности. Тыльной стороной ладони он вытер кровь и решительно кинулся на меня, готовый голыми руками растерзать. Я вовремя отпрянула, и его прямой удар пришелся в стену. Взбодрившись выбросом адреналина в кровь, уличив момент, я произвела мощный апперкот правым локтем в спину, а левым кулаком хлестанула по шее. Затем, не оглядываясь, рванула к телу Кристины, чтобы забрать нож, но рыча Тобиас повалил меня сзади. Перевернув мое тело на спину, он сел на меня и, сдавив шею, стал душить. Обнажив от ярости зубы, он все сдавливал и сдавливал шею, от нетерпения крича, словно радуясь, что загнал меня и уже убивает. Я почувствовала, как тяжесть сдавила переносицу и глаза, и у меня начало темнеть в глазах, что я еле могла различить силуэт Четвертого. Я вспомнила про нож и левой рукой пыталась дотянуться до ножа. Я не могла его найти: моя рука то скребла по полу, то натыкалась на тело Кристины. Правое плечо запульсировало, и от боли и удушья из глаз брызнули слезы. Еле нащупав кончиками пальцев рукоятку ножа, я мигом схватила его и, что есть мочи, вонзила прямо в глаз Тобиасу, а тот, отпустив меня, заорал и вскинул руки к мокрой от пота и горячей от крови щеке. Откинув его, я вздохнула полной грудью, наслаждаясь, пускай и боевым смрадом. Наполнив легкие спасительным кислородом, я решила покончить с этим делом, и подлезла к сидящему на коленях и локтях Тобиасу. Пнув его в живот и перевернув, я вытащила из его глаза нож и всадила ему прямо в артерию. Алая кровь, хлыставшая из его раны, заляпала мне одежду и руки. Я дословно оказалась по локоть в крови, и от обилия красной жидкости у меня помутнело в голове. Я мысленно радовалась тому, что отказалась ужинать, иначе все бы вылезло наружу.
Опять навернулись слезы. Я утерла их жесткой тканью своей одежды и, взяв автомат, проверила на наличие патронов в обойме. Она была полна и я повернулась в сторону Эрика, но его уже не было. Под свистом пуль я подбежала к месту, где предположительно должен был находиться связанный Бесстрашный, но на полу валялась только явно перерезанная веревка.
— Потеряла? — Игриво шепнул мне в ухо кто-то, что, не успев сообразить, я приготовилась стрелять, но это был просто Эрик. Улыбнувшись мне и оглянувшись вокруг, он поднял меня за локоть и, указав в сторону двери, возле которой в рукопашную боролись несколько Бесстрашных с другими Бесстрашными, повел меня туда. Неожиданная шальная пуля влетела мне в живот, и, подкосившись от острой боли, я упала и потеряла сознание.