О начале времен. Братья.

Тогда, появившись в густой черноте, когда еще не были ни имен ни стихий, первым я осознал Того, что открыл мне суть. Он был велик и непостижим, я чувствовал это всем своим существом. Он пронизывал меня, как позже свет будет пробиваться сквозь облака, как звуки будут пронзать пустоту Его Чертогов, и рек мне, что ныне я есть. Я. Тот, кому уготовано было стать Королем Мира. Я был так мал, так беззащитен перед Ним, а его сила простиралась, насколько хватало моих ощущений и уходила далеко за пределы осязания. Он назвал себя Илуватар, Единый. И да, я верил, что нет нигде боле подобного Ему. С Ним пришел другой. Красивый, яркий, до странного созвучный мне, хоть тогда я еще и не понимал самой сути созвучия. Он должен был стать моим братом. - Мелькор, куда ты уходишь? По-детски неуверенная нота, пустой, бесполезный вопрос. Тогда нас было уже много, тогда звуки наполняли Пустоту, делая ее легче, прозрачнее. Она уже не так давила на нас, не пугала своей бесконечностью. А иногда начинало казаться, что сквозь ее мрак проступают смутные образы. Но Единый говорил, мы еще не могли видеть. Только мой брат считал иначе. Легкий отзвук, ласкающий перелив. Так треплют по волосам несмышленых младших. - Смотреть. Пойдешь со мной? Я отказался. Мне было страшно. Я верил Мелькору, верил до самой глубины своей сути, словно был его частью. Да и разве тогда, среди Пустоты Чертогов и звенящей музыки, можно было солгать. Я знал, он прав. Пусть не понимал, не видел сам, но то, что говорил мне Восставший было правдой. Он уходил прочь от всех, пытаясь постигнуть смысл мимолетных образов, порожденных нашей музыкой. А я оставался один. Нас становилось все больше. И уже не хватало Чертогов, чтобы вместить звуки наших голосов. Мы сталкивались в пустоте волнами мелодий и вбирали в себя чужие созвучия. Мы становились определеннее, иногда теряя часть себя. Только это не казалось большой ценой за возможность понимать друг друга. Мы искали смысл друг в друге, смешивая ноты. А Мелькор. Он был целым. Не темой, не слабым голосом в хаосе чужих мелодий. И с каждым путешествием прочь от нас, к стенам Пустоты, Мятежный Айну становился все ярче. Все полнее звучала его музыка. Он пел, когда мы не научились даже издавать звуки. Он вел тему, когда мы только пробовали ноты. И теперь он раскрывался полной образов и мыслей мелодией. И нельзя было не восхищаться величайшим среди нас. Но и оставаться рядом с ним не осмеливались, ибо он всегда был другим. Как больно было слышать, как изрывалась его музыка, когда Светлая пропела ему свой отказ. Как страшно было оставаться рядом с ним, зная, что во мне причина печали в его голосе. Я знал, я слышал, как звучат вместе их мелодии, и замолкал рядом с ней, чтобы не напоминать об этом. А он снова был один, только теперь его сторонился и я.