...
Прислушивался, видимо, не зря, на следующий день на его парте лежал им же прорешенный тест на девяносто девять баллов и подписью миссис Ровены: "Не знаю, как ты это провернул, но больше таких фокусов со мной не пройдет!" Дин усмехнулся... нервно и криво. Ну, нет, это точно было похмелье. А что, вон Менделеев свою периодическую таблицу химических элементов вообще во сне увидел, чем он, Дин, хуже. Может, у него с химией только после ее употребления вовнутрь лады. Главное, что сегодня Винчестер полностью трезв и полон сил, и посторонний голос в его черепной коробке отсутствует, сейчас вот еще вздремнет на литературе, и жизнь удалась. Только он подумал об этом на литературе, как прискорбный голос ворвался в сознание Дина, жалея о том, что Шекспира они уже прошли. Винчестер взвыл, не контролируя себя, он громко хлопнул ладонями по парте. А когда пришел в себя, покраснев, понял, что весь класс повернулся к нему, и даже учитель перестал записывать тему на доске, удивленно смотрел на своего ученика сейчас. – Винчестер? – Шекспир, – только и смог выдавить из себя Дин, – давайте повторим Шекспира! Кастиэль, единственный, кстати, кто не повернулся, вздрогнул. Его рука, держащая карандаш, на секунду остановилась, но спустя мгновение продолжила свой путь, вырисовывая в блокноте с кожаным переплётом силуэт человека, немножко сутулого и с явными очертаниями короткой бороды, дальше лица видно не было. Кастиэль не помнил его, от этого и затушевал на наброске. Братья Габриэль и Михаил говорили, что талант к рисованию он унаследовал от мамы, та при жизни кисти из рук не выпускала. По злому стечению обстоятельств и мамино лицо стерлось из памяти Кастиэля, он помнил только ее руки. Вот они тонкие поднимают маленького его и прижимают к груди, нежно покачивая. А вот мамина рука подносит ко рту малыша Кастиэля ложечку каши: "Вертолетик идет на абордаж, вью!", ее лицо в солнечных бликах и, кажется, будто светится. Одно воспоминание сменяется другим. Мамины руки закрывают книжку со сказками, она целует спящего сына в носик (на самом деле Кастиэль не спит, он еще планирует поиграть под одеялом в индейцев со своими игрушками, но уставшей маме об этом знать совсем не обязательно), она включает ночник и тихо прикрывает за собой дверь. Следующий кадр жизни, и уже Кастиэль у кровати своей мамы, а точнее у больничной койки. В бледную ручку мамы вставлены трубочки, она подзывает к себе младшего сына и слабо треплет по его непослушной шевелюре. Веселый братик Гейб сегодня грустный, его обнимает за плечи такой же грустный Михаил, и Кастиэлю происходящее вокруг не нравится. Он хочет сказать семье, чтобы они все вместе с мамой вернутся домой, но стоящий рядом с маминой капельницей аппарат, напоминающий мальчику неисправный телевизор, начинает противно пищать, а по экрану - идти сплошная линия. Габриэль утыкается в плечо старшего брата, Михаил впервые на памяти Кастиэля молча плачет. Рядом с маминой койкой и Кастиэлем на колени падает папа, мальчику становится не по себе от этой картины, и по его лицу текут слезы....
Дину не в первой притворяться, что в его жизни все как у всех – нормально. Он прекрасно понимает, что с его проблемой к школьному психологу не обратишься. Прямая дорога в дурку, или свыкнуться, как говорится, не пойман – не псих. Как-то раз Винчестер даже пытался разговаривать с эти голосом, безуспешно. А потом парень действительно привык, голос появлялся только на уроках и изредка в школьном коридоре, Дин посчитал его за свою вторую личность, просыпавшуюся исключительно в стенах учебного заведения. К тому же от голоса была польза: парень заметно подтянул свои оценки, да и на уроках теперь не было так скучно, казалось, будто рядом сидит интересный собеседник, которого приятно слушать, в отличие от учителей. Его подростковая жизнь вновь вернулась в прежнее русло, он учился, тусил, затевал драки и оставался душой уличных компаний. Пока однажды, когда уроки уже закончились, а Дин был в кварталах двух от школы и вдруг понял, что ему холодно, он забыл кожанку в кабинете. Пришлось возвращаться. У дверей кабинета Винчестер налетел на одноклассника. Это был тот самый новенький Кастиэль. Он врезался прямо в динову грудь, носом уткнувшись в его майку, правда, быстро отскочил, испуганно глядя на Дина. – Извини, чувак, я сам виноват. Кастиэль ничего не ответил, лишь кивнул, махнув отросшей челкой. Дин уже зашел в кабинет, когда голос в его голове заговорил. "Кажется, это Дин Винчестер. Странно, я слышал, будто бы он тиранит весь район, но сейчас он был очень вежлив"....
После случившего сомнений не осталось, что голос принадлежал необычному Новаку, а никакой не второй личности Винчестера. Это было странно и неловко. Не подойдет же Дин, в самом деле, к Кастиэлю со словами: "Приятель, каким-то образом твой голос затерялся именно в моей башке. Серьезно, я не чокнутый". Неловко же было от того, что Дин подслушивает чьи-то мысли, а не свои собственные. Мысли другого человека – это что-то такое ужасно личное. Вот Винчестер представить не мог, чтобы его мысли кто-то подслушивал, а как оказалось, это вполне возможно, но не дай бог, конечно. Хотя Кастиэль никогда не размышлял о чем-то смущающем на уроке или вообще о чем-то постороннем. Но его рассуждения нравились Дину, он бы хотел узнать его мнение о чем-то вне школы. К примеру, гуляя с Кастиэлем по городскому парку вечером. Винчестер бы угостил Новака фисташковым мороженым, и со стороны выглядело бы наверняка странно – болтает только он, отвечая на непроизнесенные вслух вопросы. Поняв, что он думает о романтической прогулке с парнем, Дин покраснел. Хотя чего скрывать, он давно заметил за собой бисексуальные наклонности. К примеру, в 15 лет Винчестер в тайне пересмотрел все десять сезонов Доктора Секси – глупый сериал для девочек-подростков о том, как Доктор Секси переимел всех медсестер в поликлинике, но, черт возьми, как он красиво их имел, Дин поглаживал свой оживившийся бугорок, обтянутый джинсами, и думал о том, что совсем не против побыть на месте одной из этих медсестричек. Но с Касом (так про себя назвал Дин Кастиэля) была совсем другая ситуация. Он начал привлекать Винчестера не в сексуальном плане, хотя, безусловно, был красив и приятен Дину внешне, так же как и внутренне, потому что, как бы глупо это ни звучало, Дин полюбил Каса за душу. Он больше двух недель наблюдал за ним, частенько подкладывая ладонь под щеку. Кастиэль так и ни с кем не подружился, только сидел в классе, рисуя что-то в своем блокноте или читая, по необходимости выходил в коридор. А в пришкольное кафе даже не заглядывал, приносил с собой сок или молоко и что-нибудь из выпечки, обычно обедая в школьном дворе, на лавочке в тени деревьев возле футбольного поля. Эта его особенность и послужила толчком в отношениях Дина с Касом. Прозвенел звонок на большую перемену, и Винчестер уже было собрался пойти с друзьями на обед, когда заметил, что Кастиэлем с большим усердием роется в своем рюкзаке. "Похоже, я забыл свой обед утром на кухне. И Габриэлю не напишешь, у него сегодня зачет". – Дин, – окликнул Бенни затормозившего товарища. – Да, я иду. Но с друзьями Винчестер не остался, он купил полулитровую коробку сока и пончики и вернулся в школу. Кастиэль как всегда сидел в пустом кабинете, глядя в окно и перерисовывая открывшийся ему пейзаж к себе в блокнот. – Кастиэль, – подойдя к нему со спины, позвал Дин, впервые произнеся его имя вслух, он смаковал его на вкус. Носитель этого редкого имени повернулся, удивленно глядя на Винчестера. – Может, пообедаем вместе? Синие глаза Кастиэля расширились еще больше, и Дин мысленно стукнул себя по лбу. Но не став терять времени, парень взял стул и сел напротив немого, положив на стол принесённое угощение. – Я знаю, что ты не обедаешь в нашей кафешке, а еще знаю, что ты забыл свой обед дома, - смущено произнес Винчестер. "Откуда?" – Кастиэль напрягся. Он пальцами ухватился за край парты, так, что костяшки побелели. – Сейчас ты мысленно спросил, откуда, и это я тоже знаю, – Дин опустил голову, отчего-то стыдясь. "Совпадение?" – на рефлексе пронеслось в голове у Кастиэля. – Нет, это не совпадение, – Винчестер слишком резко поднял глаза, смотря прямо в бездонные очи напротив. Они – глубины океана, не иначе. От неожиданности Новак вскочил со своего места, опрокинув стул, Дин также на рефлексе подпрыгнул, готовый в любой момент остановить собравшегося убежать одноклассника. Его прорвало, он схватил немого за ладонь, крепко сжимая. – Я понимаю, что все это звучит абсурдно! Но представь только какого было мне, когда практически полгода назад у меня в голове появился твой голос! Я думал, что с ума сошел! Это же кошмар какой-то! Винчестер немного повысил голос, отчего Кастиэль зажмурился, краснея. "Прости! Я не знал, что могу так!" – То есть у тебя такое впервые? – уточнил Дин, ему в ответ кивнули, и он, остыв, отпустил чужую руку. – Интересно, почему так, и почему тебя слышу только я. Новак пожал плечами, Винчестер нервно усмехнулся, прикинув. – Может, мы на какой-нибудь одной звуковой волне. Кастиэль взглянув на Дина, их взгляды встретились, и ухмылка Дина сменилась на улыбку. – Знаешь, я рад этому. Кастиэль... Кас, раз уж так вышло, я хочу дружить с тобой.