Наваждение

Барнабас не желал изменять жене, и он бы никогда не стал размениваться попусту. Он даже считал это мерзким и не достойным, всегда возвращаясь домой после таких похождений в паршивом настроении, но уже ничего не мог с собой поделать с тех самых пор как только снова увидел её. Она ворвалась в его жизнь вместе с маловероятными и казавшимися практически мистическими, но только не ему слухами о том, что в Коллинз порте появилась новая жительница, племянница трагически погибшей несколько лет Анжелик Бушар, и как не странно невероятно на неё похожей. И адрес этой особы безусловно был у многих на слуху. Чем Барнабас просто не смог не воспользоваться, борясь со своим желанием убедиться в том, что это лишь страшный сон, и что невозможное все ещё невозможно. Но у него, как всегда, ничего не получилось. И когда он через несколько дней сомнений оказался на пороге её нового дома, Анжелика поприветствовала его своей такой знакомой ему ядовитой улыбкой,он совсем не был удивлен. Она жива. И слова произнесенные её тогда, словно стали девизом их дальнейших встреч. -Ты думал, что от меня так легко избавится, - и больше она ничего не добавила тогда, как и не попросила его остаться, он это сделал сам, повинуясь странному порыву. И сегодня он снова пришел сюда, в небольшую и холодную квартиру, такую же мрачную, как и Анжелика. Это уже стало его своеобразной традицией, проводить одну ночь в неделю в этом логове Вельзевула с его любовницей. -Ты совсем не изменился, Барнабас, - сладко прошептала Анжелика, содрогаясь от манипуляций чужого языка между её ног. Вампир крепче впился пальцами в бедра ведьмы, ощупывая контуры этого порочного, но такого желанного тела. -Ты тоже осталась такой же. Такой же…- слова застряли в горле, не сумев вырваться наружу. Он не хотел говорить Бушар то, что она итак уже знала, ведь они повторяли это друг другу почти каждый раз. Барнабас ненавидел себя за это, ненавидел себя за влечение к этому телу, к этим ощущениям, эмоциям, что оно дарило. И он до сих пор не мог поверить своему горю, что это происходит с ним на самом деле. -Ну же, Барнабас, не заставляй меня ждать,- Анжелика приподнялась, притягивая любовника к себе, чтобы запечатлеть на этих губах, которые она так любила, долгий обжигающе страстный, похожий на них самих, когда они вместе, поцелуй. Барнабас двигался быстро, громко дыша, и сжимая стенку кровати, которая нещадно скрипела от их ритма и грозилась лишиться ножек или пробить дыру в стене. Он смотрел на неё бешеным взглядом способным испепелить заживо, чем может Барнабас бы и воспользовался, если бы мог, не только физически, но и морально. Особенно морально. И только когда он кончал с её именем на губам, он будто бы снова осознавал, что наделал. И что дома его всё ещё ждет Виктория, его единственная любовь… -Это было прекрасно, - вынесла вердикт Анжелика, обхватив его ногами с двух сторон, словно рак обхватывает клешнями. Странное сравнение, подумал про себя Барнабас, но очень точное, - Мне даже не жалко каждую неделю покупать новую мебель после этого. Ты неповторим, - её тонкие пальцы прошлись по напряженным плечам, Барнабас слегка отстранился. -А было с чем сравнивать?- Ему было абсолютно все равно, он просто не хотел казаться невежливым и желал поддержать тему. Хотелось верить. Анжелика усмехнулась, освобождая его из «клешней» и закуривая сигарету. И эта усмешка говорила больше слов. Барнабас устало вздохнул, снова переводя взгляд на ведьму. Она, как всегда, оказалась права, от этого не избавишься.