***
— Ты же мог вывести корабли из-под обстрела, — Вейдер удивлённо приподнялся, вглядываясь в лицо чисса. В воздухе над ними была развёрнута голопроекция минувшего сражения, в котором Митт’рау’нуруодо якобы почти проиграл. — Если бы «Буря» и «Ледяное пламя» обошли с этой стороны планеты, отступая под прикрытием «Предостерегающего», то они бы могли нанести удар вот с этого места, — Вейдер задумчиво указал на голоизображение. — Могли бы, — спокойно согласился адмирал, касаясь губами плеча главкома. — Траун! — Что? — Ты... специально? — Вейдер слегка пихнул Трауна в бок, заставляя поднять голову, и взял за подбородок, внимательно заглядывая в глаза. — Ты. Ничего. Не. Делал. Специально?! Траун тяжело вздохнул. — Милорд, неужели вы считаете, что в таком случае я осмелился бы запросить у вас помощи? — Но ты осмелился, — Вейдер притянул его к себе и коснулся губами уголка рта. — И теперь врёшь Главнокомандующему Имперских Войск. — Готов понести заслуженное наказание, — улыбка Трауна затерялась в жарком слиянии губ и синхронном вздохе.Часть 1
30 марта 2015 г. в 02:23
Когда Вейдеру докладывают о поступившем от «Предостерегающего» сигнале бедствия, внутри что-то переворачивается, вздрагивает, скручивается тугим комком, от которого становится тесно в районе солнечного сплетения.
Митт’рау’нуруодо попал в весьма затруднительное положение.
Вейдер отдаёт команды резко и отрывисто. Пожалуй, даже слишком резко: в эмоциях подчинённых явственно читается удивление.
— Подготовиться к гиперпрыжку.
Звёздный разрушитель Трауна, судя по полученному краткому отчёту, оказался в западне. Вейдер недоумевает: каким образом прирождённый стратег Митт’рау’нуруодо пропустил очевидную ловушку? Зачем вышел тремя кораблями в лобовую атаку на крупную флотилию одного из преступных сообществ, поддерживающих повстанцев? Вейдер то и дело бросает тревожные взгляды на хронометр, мысленно давая себе клятву казнить своевольного чисса, как только увидит его живым и невредимым. Собственные противоречивые желания он предпочитает не анализировать.
«Опустошитель» с оперативной группой выходит из гиперпространства в нужных координатах, и почти проигранный Трауном бой закипает с новой силой. Уже готовый праздновать победу противник явно застигнут врасплох. Флагман Вейдера, закрывая собой повреждённый в бою «Предостерегающий», выпускает всё новые и новые эскадрильи истребителей, а три «виктории» сопровождения окружают корабли мятежников, зажимая их в «клещи». Несколько крейсеров уже подбиты, а командный корабль преступников обездвижен ионной пушкой и захвачен притягивающим лучом.
Спустя сорок стандартных минут бой окончен абсолютной победой имперцев. Вейдер выдыхает и задумчиво вглядывается в чёрную пустоту за огромным прозрачным иллюминатором командного мостика. Совсем рядом, позади «Опустошителя», находится «Предостерегающий» с адмиралом Трауном на борту. Вейдер шипит сквозь зубы замысловатые татуинские ругательства.
— Милорд, — адъютант тихо подкрадывается сзади, и Вейдеру очень хочется его придушить, — адмирал Траун просит аудиенции.
— Жду его у себя, — рявкает Вейдер, разворачивается на каблуках и, хлестнув испуганного адъютанта полой тяжёлого плаща, удаляется в личный отсек.
Он с наслаждением представляет, как покарает самонадеянного чисса. По пути в личные покои он несколько раз прокручивает в голове соблазнительную картину, придумывая всё новые и новые подробности. Сорвать погоны и нагрудную планку и швырнуть их в невозмутимое лицо с горящими глазами, упиваясь унижением провинившегося подчинённого. Взять за отвороты кителя, не обращая внимания на треск рвущейся ткани, и припечатать к стене. Сжать горло, наслаждаясь сдавленным хрипом, рвущимся из полуоткрытых губ...
Когда Тёмный Лорд входит в свою каюту, у него уже кружится голова, и он чувствует то, что чувствовать совершенно не желает: тяжесть внизу живота и тесноту в паху. Память услужливо разворачивает перед внутренним взглядом медицинский блок Корусантского Хирургического Центра, горячие настойчивые ладони на коже, влажные губы, исследующие его тело так тщательно, будто кожа хранит важнейшую стратегическую информацию.
По телу разливается жар, а лицо под маской покрывается испариной. Вейдер, путаясь в клавишах управления, активирует микроклиматическую систему и, как только индикаторы оповещают о готовности, щёлкает замками шлема и маски. Он осторожно вдыхает прохладный влажный воздух и обессиленно опускается в медитационное кресло.
За несколько месяцев, прошедших с их последней встречи в Корусантском госпитале, Вейдер успел придумать и мысленно проиграть сотни сценариев следующей. Некоторые из них заставляли кровь приливать к щекам, а некоторые — сжимать в ладони рукоять лайтсайбера.
Были моменты, когда он хотел убить Трауна. Казнить под выдуманным предлогом, уничтожить напоминание о собственной слабости. Эта идея временами казалась столь привлекательной, что он не раз планировал, как нагрянет с проверкой на разрушитель дерзкого чисса, найдёт множество недочётов и доказательств преступной халатности, ставящих под угрозу безопасность Первой Галактической Империи, и прилюдно казнит. И избавится от пугающего наваждения.
Траун видел его слабость, мало того — он был её причиной. Траун вызывал в нём ярость и непреодолимое желание.
Прикрыв глаза, Вейдер вспоминает ровные, плавные, до доли миллиметра отточенные движения, широкий разворот плеч, светящиеся красным зловещим огнём глаза.
Когда звучит зуммер входной панели, он с трудом выдёргивает себя из воспоминаний — пугающих и сладких. Вейдер Силой открывает дверь.
— Разрешите войти, милорд? — мягкий голос врывается в сознание, а воздух становится густым и тягучим.
— Адмирал Траун, — Вейдер немедленно начинает атаку, — своими непрофессиональными действиями вы поставили под угрозу безопасность вверенных вам кораблей и их экипажей.
— Да, милорд.
— Это серьёзное должностное преступление.
— Я знаю, милорд.
Чисс смотрит прямо перед собой и улыбается незаметно, краешком рта, чуть вздрагивают, изгибаясь, губы, и тонкие морщинки лучиками расходятся в уголках глаз. Даже не улыбка, а лишь её осторожная тень. Вейдер фиксирует изменения мимики и мимолётно удивляется: мозг работает, словно компьютер, бесстрастно и чётко. Чувства же обострены до предела.
Траун делает шаг вперёд, заставляя Вейдера вжаться в кресло и почувствовать себя уязвимым. Слишком уязвимым.
— В чём дело, адмирал?
— Я готов понести заслуженное наказание, милорд, — голос Трауна хриплый, и Вейдера это ещё больше пугает.
— Я отдам вас под трибунал, — обещает Вейдер.
— Разумеется, милорд, — Траун делает ещё шаг.
— Вы сгниёте на кессельских рудниках.
— Это будет заслуженно, сэр, — соглашается адмирал. Ещё два шага.
У Трауна дрожат колени, и он едва сдерживается, чтобы не рухнуть на пол перед Тёмным Лордом. Напряжение последних часов вымотало его так, как не выматывали несколько бессонных суток. Изнутри его трясёт, перед глазами плывут круги, пальцы сводит от желания прикоснуться. Кровь, кажется, пульсирует в подушечках, требуя контакта.
Вейдер неподвижен и производит впечатление безжизненной статуи, и от этого желание трогать его лишь сильнее. Траун делает ещё шаг, протягивает руку и осторожно касается твёрдого бронированного нагрудника.
— Что... — Вейдер захлёбывается возмущением. — Что вы себе позволяете, адмирал?
— Тсс, — Траун совершенно ничего не соображает. Всегда холодный и уравновешенный чисс отчаянно цепляется за остатки рассудка. Опасность завораживает, жажда сильнее разума, близость желанного затуманивает мозг.
Он скользит пальцами по броне, ощущая каждую неровность. Это немного утоляет жажду, но недостаточно. Траун хочет касаться тела, скрытого под костюмом. В сознании мелькают картинки, образы, запахи и звуки далёкого Корусанта. И невыносимое чувство прикосновения к прекрасному.
«Прекрасное» наносит удар неожиданно. Даже не удар, а лёгкий, по меркам Вейдера, тычок в грудь Силой отбрасывает чисса к противоположной стене. Медленно поднимаясь на ноги, Траун ловит себя на мысли, что, пожалуй, впервые в жизни он чувствует себя униженным. И неожиданно находит это чувство весьма... любопытным.
— Надеюсь, это отрезвит вас, адмирал.
— Благодарю, Лорд Вейдер.
Вейдер растерян. Выражение в горящих красных глазах вызывает острое желание... обнять. Сжать до боли, заставить застонать и запрокинуть голову, открывая беззащитную шею с пульсирующей венкой под синей кожей. От этой еле заметной пульсации ему очень трудно отвести взгляд. Невозможно.
— Подойдите, адмирал.
Траун послушно подходит и снова встаёт перед креслом. Вейдер прислушивается к Силе и... отдаёт приказ, звучащий, словно удар гибкого хлыста:
— На колени.
Вейдер ожидает всего чего угодно, но не покорности, с которой гордый и своенравный чисс опускается на колени между его разведённых бёдер и смотрит снизу вверх в ожидании новых указаний. Вейдер протягивает руки и с наслаждением разрывает китель, а за ним и рубашку. Теперь Траун обнажён по пояс — и это самое великолепное, что Тёмный Лорд может припомнить за свою жизнь. В мягком освещении каюты кажется, будто синяя кожа слегка мерцает, под ней прослеживается чёткий рельеф тренированных мышц. Алые глаза горят, и это пламя не обжигает, а согревает.
Траун касается застёжек комбинезона и вопросительно смотрит. Вейдер бессильно, почти смиренно кивает в ответ. У Трауна дрожат пальцы, и он не сразу справляется со сложной застёжкой, но, когда наконец медленно обнажает вожделенное тело, рвано стонет, не в силах сдерживаться. Прижимается губами к покрытой старыми ожогами коже и замирает, мысленно отсчитывая секунды и пытаясь выровнять бешено стучащее в горле сердце.
Вейдер кладёт руку в перчатке на затылок чисса, зарывается в жёсткие иссиня-чёрные волосы, дёргает, гладит, вжимает лицом в свою грудь. И сдавленно мычит, когда горячие губы размыкаются и влажный язык касается кожи. Прослеживает границу плоти и вживлённого импланта, касается соска.
С бронёй, закрывающей пах, Траун справляется гораздо быстрее: проворные пальцы в считанные секунды побеждают неподатливые застёжки, и чисс прижимается животом к напряжённому члену. На синей коже остаются следы выступившей смазки. Он немного отстраняется, восхищённо разглядывает полуобнажённого ситха.
— Ты великолепен, — выдыхает Траун.
Вейдер не верит, что взгляд, полный желания, адресован именно ему. Это какая-то ошибка или чудовищная шутка, но ладони Трауна ложатся на открытую грудь, чуткие пальцы пробегают по шрамам, а вслед за мягкими подушечками в игру вступают горячие губы. Они вычерчивают на коже формулы наслаждения, прогоняя ненужные сомнения.
Вейдер жёстко перехватывает ладонью волосы и властно наклоняет Трауна к пульсирующему от прилившей крови члену.
— Возьми его, — произносит Вейдер и глухо стонет от собственной смелой пошлости.
— М-м-м, — Траун поднимает взгляд. — Как ты хочешь? Так? — он осторожно проводит языком по головке, собирая выступившие капли смазки, задевает и слегка щекочет уздечку и массирует кончиком языка маленькое отверстие. — Или так? — чисс вбирает головку в рот и интенсивно облизывает, одновременно проводя ладонью по всей длине. Снова отстраняется. — А может быть, так? — он заглатывает внушительный член Вейдера, и горловые мышцы сжимают головку, а губы охватывают основание. Горячая ладонь сжимает яички и нежно поглаживает.
Вейдер вдавливает голову чисса в свой пах, в сознании пульсирует лишь одна мысль: не дать Трауну отодвинуться, выпустить из жаркого рта чувствительную плоть. Он толкается бёдрами навстречу, чувствуя, как судорожно сжимается горло, и словно сквозь туман понимает, что чисс просто задохнётся. Проходит ещё несколько секунд, пока Вейдер наконец не ослабляет стальную хватку в волосах чисса, давая отстраниться для вдоха. Тот судорожно вдыхает и вновь жадно заглатывает твёрдый член. Вейдер стонет, шипит и резко вздёргивает Трауна, усаживая к себе на колени. Тело требует разрядки, но ему хочется насладиться сладким безумием, наполняющим искалеченное тело жизнью. Жар гладкой кожи сводит его с ума.
Их лица сближаются, и Вейдер чувствует тяжёлое рваное дыхание Трауна на своей щеке и, когда горячие губы касаются его рта, с готовностью раскрывается, принимая поцелуй. Чисс неторопливо исследует рот Вейдера, обводя губы по контуру, в то время как ладони касаются головы, на ощупь находя чувствительные зоны и пересчитывая шрамы.
Вейдер делает слабую попытку расстегнуть форменные адмиральские брюки, но отказывается от этой затеи сразу, просто разрывая их. Клочки ткани летят на пол, а Тёмный Лорд притягивает чисса к себе, так, что теперь напряжённые члены зажаты между их телами. Траун двигает бёдрами и вскрикивает, чувственно выгибаясь и запрокидывая голову.
Приподняв бёдра Трауна, Вейдер осторожно проводит пальцем между ягодиц и, нащупав отверстие, слегка надавливает. Палец входит в тело чисса почти без труда, и Вейдер понимает, что Траун явился к нему... смазанным и растянутым.
— Адмирал, — рычит Вейдер ему на ухо, совершенно одурев от желания и захлёбываясь первобытным восторгом, — ответьте мне на один вопрос: это официальное правило Чисского Доминиона касательно визитов к начальству или ваша личная инициатива? — он проталкивает ещё один палец, и Траун стонет и зажимается. — Тише, расслабься... — Вейдер удивляется звучащей в собственном голосе... нежности.
Чисс доверчиво утыкается ему в шею и приподнимается, давая доступ к приоткрытому отверстию. Вейдер успокаивающе поглаживает ему поясницу, приставляет головку к входу и замирает.
— Ты уверен?
— Да, — горячо шепчет Траун, и самообладание оставляет Тёмного Лорда — он грубо насаживает чисса на член, вталкивается в горячее тело, преодолевая сопротивление сжавшихся мышц. Не обращая внимания на сдавленный вскрик Трауна, он останавливается лишь тогда, когда ягодицы адмирала плотно прижаты к его паху.
Вейдер окончательно теряет голову. Приоткрытые губы и зажмуренные глаза любовника сдвигают реальность и... Вейдер Силой активирует механизм трансформации кресла в подобие кушетки и укладывает Трауна на себя, притягивает за волосы и целует, сминая влажные губы, прикусывая до крови. Готовность, с которой чисс принимает грубую ласку, успокаивает Вейдера, и он начинает осторожно двигаться в тесном жарком теле, сначала медленно, но с каждой минутой наращивая темп и увеличивая амплитуду. Механическая ладонь смыкается на члене партнёра, и Траун через пару движений уже жадно насаживается сам. Голубая кожа покрыта капельками пота, чисс то и дело облизывает припухшие от поцелуев губы, заставляя Вейдера рычать и ещё настойчивей вбиваться в узкое жаркое отверстие. Наконец, чисс немыслимо выгибается, подаваясь то ли напряжённым органом в ласкающую ладонь, то ли ягодицами навстречу проникающему на всю длину члену, и кончает, протяжно вскрикивая, захлёбываясь дыханием и выстанывая невнятные признания на чеун. Вейдер почему-то понимает, что произносимые слова — именно признания. Ещё несколько коротких толчков, и Вейдер вскрикивает, изливаясь внутрь горячего тела.
Отдышавшись, Траун сползает с Вейдера, стараясь не давить на незащищённую бронёй грудь. Вейдер очень благодарен чиссу за то, что тот не вскакивает, лихорадочно пытаясь одеться, а остаётся расслабленно лежать рядом, положив голову на плечо и задумчиво обводя пальцем шрамы. Словно показывая, что принимает произошедшее как должное. Вейдер хочет спросить Трауна, не было ли ему больно — почему-то его это очень беспокоит, — но не спрашивает, а лишь осторожно перебирает жёсткие волосы, стянув перчатку с живой руки и приобняв любовника.