Ты обломался, дружок

Часть I. Обычный серый день. За окном пасмурно, льёт дождь. Слышны постукивания соседней клавиатуры. Эти звуки способны ввести в транс. И так почти каждый день. Работы почти нет, свободного времени много. Так бы и заснул, если бы не... - Свет, сбегай к Наталье Павловне, нужно готовые образцы обложек забрать. Утром напечатали, - послышалось из за соседнего стола. Ну вот, опять вставать и идти 4 этажами вниз. А лифт уже как неделю починить не могут. Никогда не понимал, зачем нужны эти образцы, когда все есть в компьютере, все видно, все наглядно! Как же не хочется никуда идти. - А сам сходить не хочешь? У меня своих дел по горло, - недовольно промычал я. - Давай, давай, принцесса, совсем занежилась тут. Нужно и другим помогать, тем более, что работаем-то вместе, - с язвительным выражением ответил собеседник. Как же этот Макс меня раздражает. Этот парень сам никогда дальше столовой не выходит, а вот меня гоняет изрядно, только повод давай. А всё из-за того, что я работаю всего второй месяц в этой типографии, что позволяет ему считать себя моим наставником, как он сам себя и называет. Настоящий самодур. Впрочем, на самом деле, дел-то у меня особо и нет. Моя работа заключается в обработке и сортировке готовых журнальных и книжных обложек, а также их эскизов. В некоторые дни работы так много, что приходится работать даже в обеденное время и еще задерживаться допоздна. Но сие случается весьма редко и окупается тем, что иногда, как, например, сегодня, практически никаких новых поступлений нет и не предвидится. В подобных случаях что обычно делают? Правильно, прохлаждаются. Но этот упырь всегда чует момент, когда меня можно запрячь. Нехотя отодвинув стул, я встал из за рабочего стола и медленным шагом пошёл по направлению к лестнице, ведущей вниз. Чтобы добраться до неё, нужно было миновать 2 коридора и 1 общий рабочий зал. Итак, я на месте. Присматриваюсь, может лифт-то починили? Утром не обратил внимания. Ииии.... о чудо!!! Горит зелёная кнопка, значит ножки спасены! Жму на кнопку вызова. Проходит минута. Две. Вот третья идёт. Неужели всё-же не работает? Но кнопка-то горит! Ладно, не судьба – так не судьба. Разворачиваюсь в сторону лестницы и внезапно слышу звук распахивающейся двери лифта. Кто-то очень сильно толкнул меня в бок. Раздался звук чего-то падающего. - Эх, простите, девушка! – растерянно выдавил некий молодой человек, подбирая кейс с полу. Даже не оглянувшись на меня, он бегом скрылся за поворотом. Девушка... И вот вроде бы, кому это адресовано? Удивительно, но мне уже не привыкать к подобным обращениям. Что ж, я действительно очень похож на девчонку. Коротко описывая свою внешность, замечу, что у меня довольно длинные тёмно-блондинистые волосы, ниже лопаток. От природы я имею очень белую (но не бледная) гладкую кожу, с которой очень контрастирует цвет моих губ. Из черт лица ничего определённо мужского также нет. А еще у меня проколоты уши, да... На мне длинная, свободно ниспадающая кофта бордового цвета, с воротником до шеи, по типу туники и брюки аналогичного цвета. Ростом я невелик и телосложением худощав. Что-то во мне не так, да? Скорее всего, да. Предупреждаю, я никакой не гей и не трансвестит! На самом деле, я самый обычный парень, изначально ничем не выделявшийся. Увлечениями своими я также особо не выделяюсь, а еще мне, как и всем обычным парням, нравятся девушки. «В чём же дело?» - спросите вы. Дело в не совсем обычной маме. У своих родителей я не первый ребёнок. За 7 лет до меня у моих отца с матерью уже родилась дочь. Дочь была запланированным, долгожданным ребёнком. В то время моя мать только окончила университет по экономической направленности и была полна всевозможных жизненных планов и энтузиазма. Она всегда мечтала построить карьеру и, надо сказать, у нее для этого были все качества. Она честолюбива, деятельна и легко находит общий язык с людьми. Однако знакомство с отцом вынудило её на время отложить свои планы. Мама решила, что не хочет начинать карьеру, чтобы потом забросить её, когда родится ребенок. Поэтому было решено так: сначала ребенок, работа - потом. Но забеременеть долгое время не получалось. Как оказалось, у мамы были незначительные проблемы с яичниками. Проблема была быстро решена и она благополучно залетела. И когда это, наконец, свершилось - как можно было и предугадать, мама была вне себя от счастья, ведь ребенок был столь долгожданен. Так все и было. Пока отец работал, мама полностью посвящала себя своему ребёнку. Дочь была названа Светланой. В детский сад Свету было решено не отдавать, поскольку мама была решительно настроена не допустить чужого влияния на формирующийся характер девочки. Девочка росла настоящим ангелочком. Весёлая, любопытная, послушная – мечта любой матери. Но также она была слишком впечатлительной. Благодаря этому никаких конфликтов с матерью у нее не было с самого детства. Через 7 лет родился и я. Я не был ожидаемым ребенком, как сестра. И получился тоже совершенно случайно, как оно часто бывает. Узнав о внеплановой беременности, моя мама решила делать аборт, поскольку посчитала, что не сможет уделить одинаковое количество времени обоим детям. Ведь Света подрастает, а значит приближается время заняться и карьерой. Однако из-за медицинских противопоказаний от ребёнка избавиться не получилось. Мне было позволено родиться. Назван я был Светозаром, в честь сестры, на которую я был похож. Но поскольку моё рождения было незапланированным и речь шла об аборте, во время беременности мама не успела ко мне привязаться также как к Светлане. После рождения я сразу же отошёл на второй план. Нет, я не могу сказать, что родители в детстве плохо обращались со мной или пренебрегали. Они всегда выполняли свои обязанности по отношению ко мне, но я всегда чувствовал какой-то холодок со стороны матери. Нет, неприязни ко мне с её стороны не было, но создавалось впечатление, что я стал, своего рода, помехой, лишним бременем, которое вроде и не виновато, что его нужно нести, но тем не менее – мешает каравану вести главный груз. По этой причине, я не был особо близок ни с матерью, ни с отцом, который довольно рано стал безразлично относится не только ко мне и Свете, но и к маме. Однако на наших отношениях с сестрой это никак не сказалось. Со Светой мы всегда любили друг друга. Мы действительно были очень дружны с самого начала. Когда я родился, она больше всех была рада этому событию. С того самого дня она уделяла мне почти все свое свободное время, играя со мной, воспитывая, одевая меня, помогая маме со мной. Все самые яркие воспоминания моего детства, так или иначе, связаны с ней. Весёлая, жизнерадостная, энергичная, она пыталась наполнить всех своим счастьем, которым она буквально дышала, будучи крайне жизнерадостной, и мне, на самом деле, очень повезло стать её братом. В принципе, я думаю, что родись я раньше неё – всё равно любимым ребёнком была бы именно она. Будь она даже незапланированной! И я в этом не мог винить ни её, ни родителей. Ведь её невозможно было не любить. Своей энергичностью она была подобна лучику солнечного света, пытающемуся делать добро, независимо от того, примут его или нет. Не даром ведь её так назвали. Но факт остается фактом. Я всегда был в её тени и на первом месте в глазах мамы, а значит и папы была именно она. Время шло. Когда я учился в 8 классе, моя сестра уже была помолвлена со своим ухажёром, редкостным уродом, надо сказать. Ведь, как оно обычно и бывает, такие люди как Света зачастую оказываются крайне наивными. Сестре передался деятельный характер матери, однако направлен он был не на карьеру, а на семью. Света очень любила Ярослава, как звали её жениха и мечтала о своих детях. Она буквально дышала им, не думала и не могла думать, не говорила и не могла говорить ни о чем другом. И, конечно же, строила многочисленные планы на будущее. К сожалению, она не видела очевидного. Она очень быстро сделалась ему безразлична. Это видел я, это видели и родители. Всё шло к тому, чтобы он её бросил. Так и случилось. Он написал ей это злосчастное письмо, в котором признался в том, что его интерес к ней был лишь временным. После этого он уехал в другой город, не оставив никаких контактов. Сказать, что Светка была в депрессии – ничего не сказать. Она полностью забросила учёбу в университете и перестала выходить из дому. Разговаривать она тоже ни с кем не хотела. Это продолжалось около месяца. Все попытки родителей успокоить её ни к чему не приводили. В конце концов, её хандра вышла из острой фазы. Она перестала реветь, кое-как вернулась к учёбе. Правда стала уже совершенно другим человеком. Она почти перестала улыбаться, стала нелюдимой, очень раздражительной, предпочитала пребывать в абсолютном одиночестве. Было заметно, что её апатия никуда не ушла и не собирается уходить. Это продолжалось около 3 месяцев. Но, пожалуй, тяжелее всего было маме. Мало того, что её дочь была на грани, так она еще и в конец разругалась с отцом. В последние годы все к этому, в принципе, и шло, а ситуация со Светой стала, своего рода, катализатором. Они не разошлись официально. Отец сказал, что маме нужно пожить какое-то время без него, чтобы, как он выражался, она научилась ценить его присутствие и точку зрения. Он съехал в другую часть города, ближе к его работе. Мать переживала из-за него, но основным её расстройством была Света. На примере отношений с отцом, она пыталась убедить её по-другому взглянуть на отношения с мужчинами. Она давала понять, что ситуация с отцом её не только не сломает, но и не колыхнет и что Свете стоило бы также быть сильнее. Впрочем, Свете было все равно. Сказывалась её впечатлительность. В один день, мама, вернувшись из поездки к подруге не обнаружила Свету в её комнате. Зайдя в ванну, она нашла её там... Она не перерезала себе вены, она просто утопилась. Мама ожидала чего-то подобного в самом начале, зная об импульсивности Светы, но в последние дни решила, что ситуация начинает нормализовываться. А тут такое. Я не буду описывать, как тяжело было с моей матерью в этот период. Это очевидно. Отец попытался вернуться и наладить отношения с ней, но мама обвинила его в том, что он абстрагировался от нас в очень тяжелый для семьи период, поэтому она не желала его больше видеть. Через какое-то время мама наконец устроилась на работу по своей специальности, чтобы избавиться от помощи отца, без которой первое время было не обойтись. После смерти Светы она стала больше времени уделять мне. Изменения были поразительны. Стараясь уделять мне как можно больше внимания, она стала более нежной, заботливой. Пропало чувство отчужденности, второстепенности. Я почувствовал, что она стала бояться того, что потеряет меня также, как и дочь. Мама пыталась делать вид, что всё в порядке и что жизнь продолжается, а назад оглядываются только дураки. Так она мне говорила. Тем более, что у неё оставался ещё один ребёнок. Но былое отношение ко мне давало о себе знать. Было очевидно, что я не смогу заменить ей Свету. Я видел, что заботу обо мне она воспринимала скорее как вынужденный труд, в то время как забота о Свете была для неё настоящей отрадой. Тем временем я жил и рос как все обычные парни моего возраста. У меня было довольно много школьный друзей, я очень любил играть в футбол, бегал по дворам, хулиганил, дразнил девчонок, мог подраться с другими пацанами. Всё как у самого обычного мальчишки 15 лет. Гибель сестры не изменила моего привычного образа жизни. Конечно, мне было больно, но это не поменяло моих взглядов на жизнь, моих увлечений, моего круга общения. Всё поменялось в один прекрасный день. Была пятница, вечер. Мама вернулась с работы, а я сидел в гостинной, пил яблочный сок и пытался вчитываться в «Недоросль», заданную нам по литературе. В это время мама села на кресло, стоявшее прямо напротив меня у параллельной стенки. Она всматривалась в мое лицо и молчала. По ней было видно, что она собирается с мыслями. Мельком я заметил это, поэтому не мог сосредоточиться на чтении. Вдруг она заговорила. - Светик, какой же ты у меня красивый, как я этого раньше не замечала! На тот момент я сидел в старой, потрёпанной байке, залитой чаем, и рваных спортивных штанах, в которых я иногда ходил по дому. Волосы были растрепаны и вообще давно не стрижены. Расчёсываться я не любил, а волосы уже опустились ниже ушей. Когда я сопоставил всё это, комментарий матери показался мне абсолютно неуместным. - Мам, не говори глупости, - сказал я, выглядывая из под книги и морща лоб при этом. - Маме нельзя порадоваться красотой своего ребёнка? – с искренним непониманием возразила она. - Нельзя. Хотя бы потому, что ребёнок выглядит неопрятно. Вот переоденусь, подстригусь, умоюсь – тогда можно будет и порадоваться, - я поджал губы. Взгляд матери в этот момент удивил меня. В её глазах читалось разочарование, странная надежда и легкая злость. Этот взгляд был устремлён на мои волосы. - Я не хочу, чтобы ты подстригал волосы, - шокировала она меня. Что-что, но от матери я этого не ожидал. Она всегда ругала меня за неопрятность, а теперь сама поддерживает это?! - Тебе не идут короткие волосы, Свет. С ними ты похож на младенца, - с легкой улыбкой на высохших губах сказала она. - А ты чего хочешь, чтобы я на неформала похож был?! Мам, ты хочешь из меня растамана сделать? – вскочил я, обиженно глядя на неё. Неужели она не понимает, что парни не носят длинных волос? - Нет, тебе пойдут длинные, ухоженные волосы. - Тогда я буду похож на девчонку! – с искренним непониманием ответил я. Мама отвела взгляд в сторону и замолчала. Она была растеряна. По ней было видно, что тема еще не закрыта, но сказать ей больше нечего. Мне было непонятно, что за ерунду она напридумывала? Зачем она лишний раз загружает себя? Какая разница, какую прическу я буду носить? Неужели это повод для беспокойства? Тут она прервала тишину вопросом. - Что ты читаешь? – ей тон был тем, которым люди задают вопрос, сам по себе не имеющий значимости, но важный для начала нового разговора. - «Недоросль», - ответил я - Кто автор? - Фонвизин, а ты в школе разве не проходила? Она усмехнулась и попросила меня открыть первую страницу. Я открыл там, где начинался текст. Она покачала головой и подошла ближе. Перевернув страницу туда, где была самая первая страница с портретом Дениса Ивановича, она ткнула пальцем на его причёску и постучала ногтем. - И ты хочешь сказать, что он похож на девчонку? Я всмотрелся в портрет. Действительно, раньше я не обращал внимания на то, что в прежние времена большинство мужчин носили длинные волосы. А ведь правда, на женщин они явно были непохожи. Но блин, времена меняются. А вместе с ними и восприятие окружающей реальности. - Но это парик. - А какая разница? Причёска-то все равно на длинных волосах. - Но мы живём в другое время! – отвечал я, до сих пор не понимая, к чему ей это. Мне не очень хотелось, чтобы школьные пацаны надо мной смеялись. - А я и не прошу тебя делать в точности как в то время... Просто... Свет, у тебя совершенно другой тип внешности... С короткими волосами ты выглядишь... неправильно. Тебе не идёт, - продолжала она, всё время отводя взгляд в сторону. Было видно, что ей неловко разговаривать об этом. Это тоже показалось мне странным. - Почему же мне до сих пор никто об этом не говорила?! – уже с нарастающим раздражением спросил я. Мне не хотелось её обижать, тем более, что я до сих пор не привык к тому, что наше общение наполнилось новыми темами, не свойственными нашему прошлому контакту с ней. Но также я не хотел становится жертвой её странных экспериментов. Именно в этот момент я понял, что знаю её довольно скверно и ожидать от неё можно всего, что угодно. Разговор продолжался еще около получаса. В конце концов я сдался. Я решил, что такая мелочь не стоит того, чтобы ругаться с и без того усталой матерью. Однако что-то, всё-же, пугало меня. Например, почему она стала называть меня Светом, хотя раньше меня всегда называли Зариком? Через какое-то время я понял, что она видит во мне ушедшую Свету. Она до сих пор не может смириться с потерей и хочет, чтобы я еще больше напоминал ей о дочери. От этих мыслей становилось горько и тоскливо. Не потому что она этим унижала моё мужское достоинство, но из-за того, что я не был ей интересен как человек, как сын. Моя личность не интересовала её. Я думал о том, что было бы, умри я, а не Света? Что-то мне подсказывает, что она не переживала бы из-за этого так долго и так интенсивно, как из-за Светки... Она не хотела превратить меня в девку, нет. Она хотела найти такой компромисс, при котором и я, и Света могли бы одновременно существовать и дальше. Мы не разговаривали на эту тему и я никогда не озвучивал своих предположений, но это было и без того очевидно. Через какое-то время я перестал переживать из-за этого. Да и мало-ли парней носят длинные волосы в наше время? Прошла пара лет и она проколола мне уши. Тогда она увлеклась йогой (или создавала видимость) и стала убеждать меня, что прокол очень положительно скажется на моем здоровье. Как ни странно, но воспринял я это довольно легко. Я был уверен, что этого никто не заметит, тем более, что серег я все равно носить не собирался, но... Спустя какое-то время я окончательно растерял почти всех своих школьных друзей. Подростки не любят тех, кто отличается от них, ибо у них особенно остро развит стадный инстинкт. Да и мне было неуютно. Я чувствовал себя глупо рядом с ними, ведь я реально был похож на педика, как мне самому казалось... В последствии, кучка идиотов из параллельного класса стали действительно величать меня этим и другими оскорбительными титулами, связанными с нетрадиционной сексуальной ориентацией, из-за чего многие бывшие товарищи стали сторониться меня, дабы сохранить свою репутацию. Пару раз мне разбивали нос. У меня не всегда получалось постоять за себя, но я понял, что менять что-либо в себе я не только не буду, но и не имею морального права на это. Мною овладело упрямство. Это стало делом принципа. В конце концов, настоящий мужчина – это тот, у кого хватает сил и смелости не сдаваться и придерживаться своего образа мыслей! Для кого я и стал своим, так это, пожалуй, для девчонок. Сначала мне казалось, что я им действительно нравился как парень. В последствии я понял, что они считают меня просто милым или, на языке аниме, няшным. Но с такими как я отношений обычно не строят. Впрочем, это не помешало мне в последствии построить отношения с моей текущей девушкой. А тем временем, я направляюсь к кабинету Наталии Павловны. Спускаясь по лестнице, я предавался этим размышлениям и вдруг почувствовал вибрацию в левом кармане. Звонил телефон. Да, это была она. Моя Алёна. Мне было сложно сдержать улыбку. Я поднял трубку и поздоровался. С Алёной мы встречаемся уже около полутора лет. Слыша её голос я сразу вспоминал её красивые глаза цвета перидота, рыжие блестящие локоны, её улыбку. Она была очень красивой. Правда недоступной... Да, за всё то время, что мы встречаемся у нас так и не было близости. Не из-за меня. Она сама старательно избегает этой темы... Тем временем, в трубке послышалось: - Светозар, послушай меня... – произнесла она каким-то расстроенным и слегка растерянным тоном. После чего последовал вздох, говоривший о том, что она какое-то время не могла решиться на то, что она скажет сейчас. - Что-то случилось, дорогая? – забеспокоился я. - Да, я думала о нас с тобой... Мы не можем больше... КОНЕЦ I ЧАСТИ.