Романтика и здравый смысл

В этом году день рождения Гакуто, наконец, выпадал на выходные. Он с гордым видом заявил, что не собирается торчать дома и развлекать родственников в свой праздник, поэтому останется ночевать у Юуши. Уже просыпаясь, он ощущал, что этот день станет для него особенным, хотя бы потому, что утро начнется в одной постели с... В этот момент Гакуто почувствовал, что ему в спину дует. — Юуши, закрой форточку, — жалобно попросил он. Ответа не последовало. Было подозрительно тихо, и Гакуто открыл глаза. Так и есть, в квартире никого не было. — Да он издевается, — обреченно заявил Гакуто. А потом заметил, что вся кровать усыпана лепестками роз. И не только кровать, весь пол полностью в красных лепестках. — Дурак, — Гакуто улыбнулся. Ошитари всегда был романтиком, и Гакуто подозревал, что в такой день могло произойти нечто подобное. Он решил, что нечего лежать в кровати, если уж ему приготовили такой сюрприз, свесил ноги вниз... и вступил во что-то мягкое. Несколько секунд Гакуто пытался осознать произошедшее, а потом посмотрел на пол. Его левая ступня была вся измазана взбитыми сливками. Как оказалось, на полу стояла тарелка с клубникой и чашка кофе. Хорошо хоть кофе не задел, подумал Гакуто. Рядом валялась записка, он наклонился и поднял её. «Доброе утро. Сладкий завтрак для самого сладкого котеночка. PS. Если захочешь чего-нибудь существенного, на кухне готово твое любимое блюдо» гласила надпись. Гакуто с ужасом вспомнил про натто. Нет, он, кончено, мог есть бобы в любое время дня и ночи, но сейчас он отчаянно хотел только крепкий чай. Решив, что сначала лучше отмыть ноги от «сладкого наслаждения», а потом уже думать про завтрак, Гакуто направился в ванную. — И почему мне достался именно этот идиот?! Что я сделал не так?! — со слезами на глазах спрашивал Гакуто у пустой кухни несколько минут спустя, промывая рану на пятке антисептиком. Возможно, Ошитари просто не подумал, что Гакуто утром пойдет в душ, а может он реально был идиотом... Но факт оставался фактом: он оставил все стебли роз, которые пошли на украшение комнаты, на полу в душевой. Кое-как приведя себя в порядок и запихнув внутрь немного еды, Гакуто оправился по адресу, который был указан в записке на кухне: «Моя любовь безгранична. Познай её на...» и дальше следовало обозначение, где найти эту любовь. Дойдя до магазина с игрушками, Гакуто уже немного замерз. С этой резкой переменой погоды не поймешь, когда надевать шорты, а когда штаны. В магазине Гакуто надеялся лишь на то, что его там будет ждать Ошитари, но надежды его не оправдалась — ждал его там только огромный плюшевый медведь. Поклявшись, что этим медведем он убьет Ошитари, как только найдет его, Гакуто направился к следующему пункту назначения. Разворачивая записку в цветочном, Гакуто пообещал, что если и на этот раз будет адрес магазина, то он все бросит к чертовой матери и пойдет домой — страдать. К его удивлению адреса там не было, а была надпись: «Приходи в парк на наше место». Гакуто схватил все пакеты с подарками, медведя взял подмышку, а цветы в зубы, и отправился совершать убийство, или, на худой конец, членовредительство. По дороге в парк Гакуто успел придумать шесть способов наказать Ошитари, причем ни в одном из них не фигурировал секс, но когда увидел его счастливое лицо, все эти мысли куда-то испарились. Ошитари встречал его с распростертыми объятьями и, казалось, не замечал, что Гакуто был на грани преступления. — Привет. — Ммм, — промычал Гакуто. — Что? — Ммм... тьфу, — Гакуто выплюнул букет лилий Ошитари в руки. — Привет, говорю. — Ты... тебе понравилось? — когда у Ошитари было такое по-дебильному счастливое лицо, Гакуто просто не мог сердиться, тем более, что такая улыбка предназначалась только ему одному. — Можно сказать и так, — куда-то в сторону ответил Гакуто и покраснел. А ведь действительно, Ошитари все это делал ради него, потратил немало сил и денег, чтобы порадовать. Не все способны на такое ради любимых. Гакуто посмотрел на Ошитари и улыбнулся в ответ. — Спасибо. Ошитари засиял еще ярче. Хотя куда еще? Он быстро отобрал у Гакуто всю ношу и сгрузил на лавочку. — Пошли, у меня для тебя еще кое-что есть, — Ошитари схватил его за руку и повел к реке. Гакуто стало не по себе. Он искренне надеялся, что сейчас они пойдут домой и будут просто сидеть в тепле. Но он забыл, что решил связать судьбу не с какой-нибудь девчонкой, которая любит слезливые фильмы и шоколад, а с романтиком восьмидесятого левела. Все это он осознал, когда увидел лодку. — Прошу, — Ошитари пропустил Гакуто вперед. — А ты уверен? — Гакуто все еще надеялся, что это шутка. — Не волнуйся, я умею обращаться с веслами. Гакуто с ужасной осторожностью залез в лодку, Ошитари же запрыгнул в неё с легкостью человека, который умеет, как минимум, ходить по воде, от чего лодка удивленно закачалась. Гакуто закрыл глаза, пытаясь расслабиться, а когда открыл их снова, то Ошитари находился очень близко. Слишком близко. — Доверься мне и все будет хорошо, — сказал Ошитари тем самым голосом, который заставлял девочек падать в обморок. Гакуто же знал, что этот голос не предвещает ничего хорошего. Ту же самую фразу, с такой же точно интонацией, Ошитари произнес в их первый раз. В тот самый раз, когда первого раза и не было. Да, именно в тот раз, когда Ошитари умудрился порвать все презервативы, пытаясь понять, как оно должно надеваться. Гакуто попытался выскользнуть из лодки, но было поздно: Ошитари уже отвязал канат, и они отчалили. — Я так рад, что все получилось. Гакуто не стал упоминать про ногу, на которую трудно наступать. Ведь, по сути, все действительно вышло неплохо. — Когда ты все придумал? — Давно, — Гакуто и не сомневался. Зная Ошитари, можно было предположить, что планировать он начал еще с прошлого года. — Почему именно на семнадцать лет? — не то, что бы Гакуто это интересовало, просто он не хотел думать о том, где сейчас находиться. — Я не мог ждать. Обещаю, на восемнадцать все будет еще лучше. Это звучало как приговор. — Слушай, а, может, ну его? Ошитари удивленно посмотрел на Гакуто. — Я имею в виду всю эту роскошь, — он махнул рукой туда, где остались их вещи. — Я ведь рад и простому поздравлению. -Гакуто... — Ошитари завис на несколько секунд, а потом замотал головой, осматриваясь. — Вроде все. — А? Что конкретно «все»? — Я хочу кое-что показать тебе, — Ошитари поднялся на ноги, лодка закачалась сильнее. — Вставай. Гакуто в панике замотал головой, это в его планы точно не входило. — Давай, совсем ненадолго, — Ошитари потянул его за руку, и Гакуто пришлось встать, хотя и с большой осторожностью. — Оглянись. Гакуто медленно начал поворачивать голову в разные стороны, стараясь не отпускать Ошитари. Вид действительно был потрясающим: песчаный пологий пляж резко сворачивал, образуя небольшую излучину с каменным берегом, невидимую со стороны общественной части парка. То ли от природы, то ли благодаря стараниям неизвестного художника, несколько особенно крупных камней выступали из воды именно там, где медленное течение значительно ускорялось. В воздух поднималась тонкая, почти невидимая водяная пыль, в которой светились несколько вечно меняющихся и дрожащих радуг. — Сюда мало кто решается заплывать, но это самое любимое место фотохудожников. Красиво? — спросил Ошитари. — Ага, — Гакуто заворожено смотрел на чудо природы. — А знаешь что самое удивительное? — Ошитари провел ладонью по волосам Гакуто. — М? — Гакуто посмотрел на него. Черт, опять этот взгляд. — Это место и на десятую часть не так красиво, как ты. Ну вот, Ошитари опять это сделал. Теперь Гакуто готов был простить его не только за нездоровую любовь к дешевой романтике и шипы в душе, но и за все на свете. Он встал на цыпочки и потянулся за поцелуем. Лодка опасно накренилась. — Под столом еще осталось, — Гакуто шмыгнул носом и сильнее укутался в одеяло. Ошитари залез под стол. — Это должен быть последний, — когда он вылез, то держал в руках одинокий красный лепесток. — Сделай еще чаю, — Гакуто требовательно протянул ему чашку. — Может имбирь добавить? Он хорошо влияет на поднятие иммуни... Ошитари поймал злой взгляд и послушно отправился на кухню. — Я надеюсь, на сегодня все? Сюрпризов больше не будет? — крикнул Гакуто вслед, так громко, чтобы и на кухне было слышно. — Ну, вообще-то я хотел... Речь Ошитари прервал раскат грома. — О! А вот и дождь, — прокомментировал Гакуто. — Закроешь форточку? А то опять подоконник весь мокрый будет. Ошитари быстро подбежал к окну. — Эээ... да можно было и не прямо сейчас. — О нет, — обреченно сказал Ошитари, глядя на улицу. — Что такое? — Я... я думал, что мы сможем выйти наружу, когда ты отогреешься, и посмотреть на луну. Гакуто только открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о блестящих идеях Ошитари и о том, куда ему нужно пойти, но захлопнул его, когда увидел полное грусти лицо. — Прости, — сказал Ошитари, закрывая форточку. — Я так хотел, чтобы сегодня все было особенным, чтобы ты запомнил этот день навсегда. — Поверь, я его еще не скоро забуду, — фыркнул Гакуто. — Просто... — Ошитари устало присел на стул. — Я люблю тебя. И хочу чтобы все было идеально. Гакуто немедленно почувствовал себя виноватым. — Нет в мире идеального. — Но я хотел... Повисла грустная пауза. — Эй, Юуши, — Гакуто слез с кровати и подошел к нему. — Я тоже тебя люблю. Ошитари посмотрел на Гакуто и его губы растянулись в хитрой улыбке. — Вот ты это и сказал. — Чт... ах ты! Юуши! Ошитари притянул вырывающегося Гакуто к себе и весело засмеялся. Гакуто знал, что впереди у них будет еще много незабываемых праздников, но этот запомниться надолго и будет передаваться через поколения... эээ... через поколения Кеньи... наверное.