В день зимнего солнцестояния

Enemy of mine, I'll fuck you like the devil. Violent inside, beautiful and evil. I'm a ghost. You're an angel. We're one and the same, just remains of an age. (30 Seconds to Mars — Stranger in a Strange Land)

двадцать первое декабря 2015 года Чен Шенг (34), финансист, девятнадцатого декабря вышел из здания фирмы по месту работы и пропал. Ведется следствие. Полиция проверяет все версии происшедшего и не исключает похищения мужчины. Любому, кто что-либо знает о похищении мужчины, просьба сообщить по нижеуказанному телефону полицейского участка города Куньмин. — Это уже одиннадцатая пропажа в этом квартале. Что за чертовщина творится? — Чжан Исин, комиссар народной полиции, смял в руках газету и отбросил в рядом стоящее с рабочим столом мусорное ведро. Юньнань славилась своей идиллистической обстановкой и небольшим процентом криминальных происшествий, но недавняя статистика подрывала репутацию провинции. Случаи с пропажами жителей растянулись по всей территории Юньнаня. Исин работал в одном из центральных участков города Куньмин и впервые за все время службы он столкнулся с чем-то столь серьезным и неординарным, как это дело о пропаже мирного населения. Связи между пропавшими без вести не наблюдалось, даже никакой малейшей зацепки типа бывших одноклассников, друзей, знакомых родственников, потребителей товаров какой-то одной фирмы или даже места проживания в одном районе невозможно было обнаружить. Люди были разных возрастов, принадлежали к разным классам населения, приверженцы различных вероисповеданий: одни были буддистами, другие приверженцами конфуцианства, а третьи вообще христианами. Неужели у них в провинции объявился маньяк? Тогда где трупы? Разве не гласности и славы желает каждый убийца? Не показать те „произведения искусства“, которое он создал своими руками? Но ни одного тела пропавших не было найдено. Будто те канули в небытие, никогда не существуя на земле ранее. Комиссара ежедневно преследовал недосып на фоне тяжб его ставшей внезапно обременительной работы. В свои двадцать четыре он был одним из подающих надежды молодых сотрудников своего участка, не говоря уже о том, что являлся самым юным комиссаром за всю историю города. Но не вызывающий у граждан доверия столь несолидный возраст не мешал иметь парню за своей спиной огромный профессиональный опыт и несколько десятков раскрытых сложных и запутанных преступлений. Взгляд Исина упал на циферблат настенных металлических часов в форме идеального круга. Комиссар любил круглые формы предметов, считая их идеальными, завершенными, поэтому вместо привычного прямоугольного стола в его кабинете стоял овальный, а деревянный двустворчатый радиусный шкаф с немереным количеством папок всех цветов радуги был вогнут полукругом ко внутренней стенке. Кроме своей филии к этой геометрической форме, Чжан обожал приторные цветочные ароматы, которые дарили ему энергию и силу на новые свершения. Широкий подоконник был уставлен глиняными горшками с черными орхидеями. Исин испытывал особый трепет к необычным цветам бутонов, не ярким, а именно тем, которые были пропитаны темными, волнующими и таинственными оттенками. «То, что уже отдалось тьме, больше всего понимает значение слов „лучи света“ и умеет ценить каждое светлое мгновение в жизни» — отвечал парень, когда его спрашивали о столь необычном выборе цвета орхидей. Из-за столь странных изречений и повисших где-то в параллельном измерении мыслей, отчего до Исина трудно было достучаться, он прослывал „чудиком“ в своем рабочем коллективе. Как бы он ни пытался сблизиться и подружиться с другими — все попытки были тщетны. Конечно, все знали о его душевной доброте и благородстве, но подпускать ближе к себе не желали, понимая, что должны в ответном жесте демонстрировать искренность и доброжелательность, на которую не каждый был отважен. Открыться — рассказать о слабостях и быть уничтоженным самим собой. Время близилось к двум, а комиссар до сих пор не уходил на обеденный перерыв. Терпкий кофе остывал на рабочем столе парня. Исин любил этот крепкий горький напиток, который разбавлял пропитанный сладостью ванили и шоколада воздух в этот предрожденственский период своим насыщенным ароматом кофейных зерен. Предупредив одного из сотрудников на пропускном окне, Исин отправился покупать что-то более съестное, чем кофе на голодный желудок. Вернулся он спустя чуть больше получаса с бумажным пакетом из KFC. Сержант на пропуске окликнул его и сказал о том, что Чжана дожидается странный молодой человек, сообщивший, что знает некую информацию по делу исчезновения господина Шенга. Во взгляде Исина прослеживалось удивление, стоило ему узнать, что пришедший парень никак не представился, решив сохранить свое имя в тайне. Он крепче прижал к груди бумажный пакет с едой и, немного помедлив, толкнул дверь в свой кабинет. На стуле напротив его рабочего места, повернувшись к нему спиной, сидел темноволосый мужчина, который скучающе постукивал пальцами по столу, сложив ногу на ногу. Его ровная осанка и безмятежная поза указывали на то, что парень вовсе не испытывал тревоги, находясь в кабинете представителя закона. „Излишне самоуверенный“ — промелькнуло в голове Исина, и его догадка подтвердилась, стоило только молодому человеку развернуться к нему в кресле лицом. Лишь на мгновение комиссару показалось, что темные глаза незнакомца блеснули мистическим бледно-голубым светом, но он тут же списал это на свой недосып и недостаточно освещенное помещение. Ему всего лишь померещилось. С этими мыслями он суетливо подошел к окну и, нервничая в глубине души, раздвинул шторы, впуская больше света в свой кабинет. Теперь он мог лучше разглядеть пришедшего к нему молодого человека: волосы цвета горького шоколада, карамельного оттенка кожа, глаза с хитрым прищуром и самодовольная ухмылка на губах, стройный, но видна натренированная мускулатура под темно-серым пиджаком и брюками в тон верхней части одежды. Он выглядел не старше Исина, но уже нашел свое призвание по жизни, судя по его строгому костюму и кожаному винного цвета портфелю у ног. Не смотря на весь достаточно респектабельный вид, Чжану в голове невидимые силы шептали: „Осторожно! Опасность!“ Парень не соизволил проявить уважения к сотруднику полиции и не встал с кресла, лишь только кивнул в знак приветствия. С его губ так и не сошла эта жутковатая, по мнению Исина, ухмылка, которая только портила изящные линии пухлых губ. Это был красивый молодой человек. Чего скрывать, комиссар давно уже перешел на территорию, где торжественно на ветру развивался радужный флаг. Да, он был геем, поэтому мог со стопроцентной уверенностью заявить, что мужчина в его кабинете завораживающие прекрасен и привлекает взгляды как женщин, так и мужчин. Чжан заглянул в глаза парня и хотел было упрекнуть в столь неуважительном отношении, но эти темные, словно густое кофе в его излюбленной круглой кружке, радужки глаз заставили на секунду онеметь его губы и проглотить поток рвущихся на свободу недовольств. Исин растерял весь свой настрой. Эти глаза завораживали, несли с собой нечто рискованное и волнительное, что, словно яд, с непомерной скоростью распространялось по всему организму комиссара. Исин заметил то, как пожаловавший в его кабинет гость так же с интересом рассматривает его. Под столь пронзительным взглядом Чжан поежился, покрываясь табуном мурашек. — Вы сюда пришли не просто так, или? — Исин поставил на стол бумажный пакет и уселся в свое удобное кожаное кресло, периодически нервно ерзая попой в нем. — Мне есть, что Вам рассказать, господин Чжан, — у мужчины был глубокий спокойный голос, такой же тягучий и приятный, как расплавленный шоколад, который подходил его владельцу с преобладающими теплыми оттенками в цвете волос, кожи и глаз. — Вы что-то видели, да? — Вы слишком торопитесь, комиссар Чжан, — выдохнул парень, откидываясь на спинку и еще раз окидывая Исина внимательным взглядом, из-за которого комиссару вдруг стало душно, и он неосознанно ослабил галстук. Почему Исину столь неловко с ним? Отчего так тревожно? — Все при индивидуальной встрече, — произнес незнакомец, поднимаясь со стула и подходя ближе к столу. Сердце комиссара делает кульбит, а глаза, словно под гипнозом, не отрываются от взгляда молодого человека. — Я и слова не скажу в этом душном, пропахшем потом сотен сотрудников здании, — хмыкнул мужчина и оперся обеими руками о крышку стола, продолжая прожигать радужками темно-карих глаз Исина. Тот попытался привести себя в чувства, сжимая руки в кулаках и отводя взгляд к любимому шкафу. Немного помедлив, он все же произнес: — Как Вам будет угодно. Где Вы предлагаете нам встретиться? На мгновение незнакомец призадумался, бросив взгляд на черные орхидеи в горшках на подоконнике кабинета, но после вновь вернулся к лицу Исина, уверенно заявив: — Сегодня в семь вечера рядом с цветочным рынком Доунана. — Хорошо, — кивнул комиссар, заверив тем самым молодого человека в своем согласии. Исин был немного озадачен столь странным выбором места, но ни словом об этом не обмолвился. — Тогда, я буду Вас ждать там, господин Чжан. И не опаздывайте. Я не люблю непунктуальность. Просто уйду и тогда Вам придется искать новые зацепки, — незнакомец оторвался от стола и грациозной, спокойной походкой вышел из кабинета, даже не ответив Исину на запоздало выкрикнутое „А как Ваше имя, сэр?“. Исина прожигало желание посадить похитителя или убийцу исчезнувших граждан Юньнаня за решетку, поэтому на тот момент не особо заботило то, что таинственный незнакомец, который даже не соизволил назваться, мог нести за собой риск и соврать комиссару. Чжан хотел раскрыть это дело, даже если это предвещало опасность. Хотя его седьмое чувство твердило ему о том, чтобы парень был наготове. Именно по этой причине он попросил одного из сотрудников участка, офицера Тонга, с кем у Чжана сложились вполне доверительные отношения, незаметно следить за ним и этим парнем по месту встречи на цветочном рынке. Вечером, вознамерившись привести себя в человеческий вид после долгого рабочего дня, Исин отправился домой. Ему не давало покоя странное чувство, будто за ним кто-то неотрывно следил. Он буквально чувствовал спиной этот скользкий и цепкий взгляд на своей шагающей по улице фигуре. Мужчина пару раз даже обернулся, но кроме шедшей позади него женщины с двумя тяжелыми продуктовыми пакетами никого не заметил. Чтобы не чувствовать себя столь некомфортно и прогнать тревожные мысли, Исин предложил женщине свою помощь и та с радостью согласилась её принять — такие миловидные люди попадаются не каждый день. Тем более, эта трогательная ямочка на правой щеке внушала доверие и в голову даже не приходила мысль о том, что мужчина может оказаться грабителем или маньяком, а, приглядевшись, и вовсе не могло быть дурных предположений: под курткой скрывался костюм сотрудника полиции, о чем свидетельствовали тщательно выглаженные темно-синие брюки парня. Сделав доброе дело, как и свойственно было комиссару полиции, Исин поднялся в лифте на двенадцатый этаж жилого дома и с облегчением вошел во внутрь своей уютной двухкомнатной квартирки, сразу же, скинув обувь, направился в сторону ванной комнаты, чтобы принять тонизирующий душ. Ему нравилось это незабываемое чувство, когда теплые струи сильным напором оказывали расслабляющий эффект на его напряженные за весь день мышцы тела. После душа Исин пересмотрел еще раз дело о пропавшем Чене Шенге и попытался отыскать какую-то связь между пришедшим к нему в кабинет иностранцем (это комиссар понял по легкому акценту мужчины). Но что могло связывать финансиста с незнакомцем, где они могли пересекаться? Сразу после ухода того из офиса по месту работы Чжана, тот составил фоторобот загадочного посетителя и отослал в фирму, где ранее работал пропавший без вести мужчина. Никто из сотрудников никогда не видел Шенга в компании этого иностранца, поэтому версия об их деловых отношениях отпала, если, конечно, Чен Шенг не вёл „двойную“ игру и не вмешался ни в какую аферу. Но, судя по словам его сослуживцев, мужчина был крайне добросовестным и хорошим работником. Его хвалило начальство, а за шесть лет в фирме он ни разу не был уличен в обмане или махинациях. Может, тогда они были любовниками? Или же этот парень оказался случайным свидетелем? Тогда почему не пришел в участок сразу, а только спустя два дня после пропажи? Слишком странным персонажем был этот молодой иностранец… Исин хотел поскорее выяснить, найти недостающие пазлы общей картины произошедшего, поэтому стал поспешно натягивать на себя цивильную одежду. Застегнув с щелчком ремешок часов, Чжан надел свою любимую вельветовую горчичного оттенка куртку и захлопнул входную дверь за собой. Пока он спускался по лестнице, взял в руку мобильник и отправил СМС офицеру Тонгу, который должен был незаметно следить за тем, как пройдет встреча Исина со свидетелем на цветочном рынке. В очередной раз Чжан удивился тому, что иностранец выбрал крайне необычное место встречи. Ни кафе, ни магазин, ни бар, а цветочный базар. Будто незнакомец знал, что здесь Исину трудно было сконцентрироваться на своей работе, так как его полностью поглотит благоухающий аромат и разнообразные оттенки бутонов цветов. Чжан подошел к назначенному месту без двух минут семь и сразу же заметил у главного входа искомого человека, который втягивал через фильтр сигареты зловредный дым табака и опирался о стену, стукая каблуком своих кожаных ботинок о фундамент здания. — Вы не опоздали, — лицо мужчины озарила та же улыбка-ухмылка и он отошел от стены, протягивая руку для рукопожатия Исину. Тот незамедлительно обернул пальцы вокруг чужой ладони, вздрогнув от внезапно пронзивших его тревоги и волнения. Он почувствовал, как взмокла спина от холодного пота и неприятно липла ткань рубашки. Чжан поёжился, а мужчина предложил им войти во внутрь. Комиссар согласно кивнул и последовал за молодым человеком, на мгновение обернувшись и заметив офицера Тонга в натянутой до густых бровей вязаной шапочке, что читал газету рядом с находившимся по-соседству с рынком книжным магазином. — Так Вы расскажете мне, что Вам известно об исчезновении господина Шенга? — нетерпеливо произнес Исин, стоило им двоим оказаться окруженными зеленью и цветущими растениями на территории базара. Полицейский ощущал себя среди цветов будто ему посчастливилось попасть в Райский сад. Казалось, что каждый цветок имеет душу и стоило Исину коснуться листьев или бутона, как он безошибочно мог сказать, какой характер у цветка, прихотливое ли это растение или же наоборот способное выжить в любой среде, даже оставшись без воды и ухода на длительный период. У него будто был свой язык с цветами. Он точно знал, когда те страдают или наоборот беззаботно нежатся под лучами солнца, напевая свою счастливую песенку. — Для начала давайте просто пройдемся по рынку. Я хочу приглядеть себе парочку цветов для своего балкона, — уклончиво ответил мужчина, поклонившись одной из продавщиц. — Странное время Вы выбрали для похода за покупкой цветов, не находите, мистер… Мужчина вновь проигнорировал попытку Исина узнать его фамилию. — Скоро закрытие, а мне необходимо найти те самые цветы, что смогут украсить мой скучный балкон. Он нуждается в глотке свежей жизни, как, впрочем, и все на планете. Сами по себе вещи не могут быть прекрасны, если только не дополняют что-то друге. Только тогда можно говорить об их красоте, если они идеально вписываются в окружающий мир. Все должно иметь своё предназначение, не правда ли, господин Чжан? — протянул иностранец, снимая с одной из полок горшок с фиалками, и тут же, фыркнув, поставил его на место. — Если уже с рождения предмет наделен красотой, то и так понятно, что он прекрасен, но для каждого понятие красоты достаточно относительное. Кому-то нравится изящная красота тонких линий орхидеи, а кому-то больше по душе колкие кактусы, — Чжан все больше считал этого незнакомца странным и в очередной раз подумал о том, что решение попросить офицера Тонга составить ему тайную компанию — верное и необходимое. — Но без хорошего садовника даже самый восхитительный сорт розы не способен распустить свои дивные бутоны, разве не так? — мужчина внимательно посмотрел на Исина, пытаясь найти ответ в глубине глаз комиссара. — В чем-то Вы правы. Но он только лишь средство, благодаря которому люди способны узнать о красоте цветка. Все остальное даровано ему природой. — О да, Вы совершенно правы, — внезапно рассмеялся иностранец. — Природа с самого рождения наделяет предметы определенными качествами и предназначениями. Мужчина убрал со лба надоедливую волнистую челку темно-шоколадного цвета и кивнул в сторону горшка с точно такой же черной орхидеей, что стояла в кабинете Чжана. — Я определился. Думаю, это растение как раз то, что сможет стать достойным украшением моего балкона. Исин мысленно негодовал. Казалось, что этот парень специально решил проверить на стойкость нервную систему представителя закона. Какой смысл был так внимательно рассматривать каждый горшок с разными видами цветов, если тот уже давным-давно сделал свой выбор? — Рад за Вас, — учтиво кивнул мужчине комиссар. — А после Вы мне расскажете, все что Вам известно по делу Чена Шенга? — Всенепременно, — коротко кивнул в ответ незнакомец, направившись в сторону кассы. После, когда они шли вдоль практически опустевшей улицы, мужчина предложил Исину выпить кофе, заметив готовящуюся уже отъезжать тележку с горячими напитками. Чжан не отказался. Со спешкой на встречу он напрочь позабыл подкрепиться и кофе было бы неплохим способом пополнить хотя бы чем-то свой готовый вот-вот взбунтоваться против своего хозяина желудок. Иностранец остановил продавца горячих напитков, который уже собирался закрываться, и после вернулся с двумя картонными стаканчиками, протягивая один с дымящимся напитком комиссару. — Благодарю, — Исин сделал небольшой глоток горячего кофе и замычал от того, как приятно напиток стекался вниз по пищеводу, согревая весь организм. Они шли вдоль узкой практически безлюдной улицы, попивая напиток и не проронив ни слова до тех пор, пока Чжану не надоела эта игра в молчанку, и он наконец не спросил вновь о Чене Шенге, ощутив легкое головокружение, списанное на усталость. — Всему свое время, — вновь спокойным и низким голосом произнес мужчина, крутя в руке стаканчик с полуостывшим кофе. Внезапно ноги комиссара подкосились, а перед глазами все завертелось. Картинка становилась все размытие, словно кто-то плеснул воду на акварельный рисунок. Уверенные руки незнакомца на талии не дали упасть, ведя в сторону темного переулка. „Кофе. Он что-то подсыпал в кофе“ — догадался комиссар. Каким же идиотом он был, когда принял его из рук совершенно незнакомого человека. Последнее, что мог различить Исин перед тем, как потерял сознание, — грязно-болотного цвета мусорные контейнеры в том самом переулке. Исин очнулся от громкого механического рева заведенного мотора. Его голова гудела, в ушах нещадно звенело, все тело неприятно ломило. Глаза не хотели раскрываться от бессилия, но комиссар заставил себя и тут же пожалел об этом, когда прямо перед собой увидел застывший в нескрываемом ужасе потухший взгляд офицера Тонга. Из уголка губ кровь капала на поверхность багажника, где вне всяких сомнений находился Исин. Комиссар спустился взглядом ниже и заметил глубокий порез вдоль шеи, из которого торчал щитовидный хрящ. Кровь уже не сочилась из раны, а сморщенно запеклась вокруг. Чжан хотел закричать в голос, но его рот был залеплен широкой изолентой, которой так же были перевязаны его руки за спиной и щиколотки ног. Его дорогая любимая куртка была напрочь испорчена, пропитавшись кровью Тонга, даже волосы и пальцы рук неприятно липли от багровой жидкости. Парень дрыгал и барабанил по крышке багажника ногами, но чем больше он это делал, тем ближе к нему оказывался труп офицера. В конце-концов ему пришлось оставить тщетные попытки достучаться до кого-то. Судя по звукам снаружи, они ехали не по одной из дорог города, а уже выехали на автобан. Исин, благодаря своему прекрасному слуху, мог различить то, как мимо крайне редко на большой скорости проносились по встречной фуры. Парень перевернулся, хотя это далось ему крайне сложно в столь узком пространстве, чтобы не видеть страдальческого выражения лица с испуганным стеклянным взглядом мертвого сослуживца. Он тихо завыл от своей беспомощности. Кто же знал, что его встреча с этим иностранцем закончиться именно в багажнике неизвестно куда держащей путь машины. Исин закрыл глаза и принял форму эмбриона, утыкаясь лицом в колени и чувствуя спиной прикосновение к обмякшему безжизненному трупу. Ему осталось только безропотно дожидаться своей участи. Комиссар был уверен, что этот красивый незнакомец — тот самый похититель одиннадцати человек, кого Чжан так искал второй месяц подряд. И он попал в выставленную так хитроумно и ловко мышеловку. Он, представитель закона, так легко повелся на загадочные речи незнакомца! Идиот! Комиссар услышал спустя какой-то промежуток времени, казавшийся ему целой вечностью, как машина свернула и выехала на какую-то каменистую лесную дорогу. Он отчетливо слышал треск мелких камушков под колесами, а спустя еще минут десять-двадцать машина и вовсе остановилась. Чжан воровато дышал, сердце застучало еще быстрее, его тело покрылась тонким слоем пота, губы плотно сжались в тонкую линию, а стремительно несшаяся по сосудам кровь шумела в висках. Послышался щелчок и багажник открыли. На мгновение Исин зажмурился от непривычного света, хотя над головой мерцали только звезды и ночное светило. Он быстро заморгал, пытаясь различить картинку перед собой. Тем временем его резко схватили за предплечье и вытянули из багажника. От долгого пребывания в одном положении, лежа на дне багажника, Исин не устоял на ногах и рухнул на пропитанную декабрьскими морозами почву. Послышался недовольный вздох похитителя, того самого иностранца. Чжан вскинул голову и окинул наполненным жгучей ненавистью, отчаянием и страхом взглядом мужчину, который тут же присел на корточки перед ним и резко сорвал липкую ленту с губ, отчего Исин болезненно застонал. — Кто ты, мать твою, такой? — прокричал он, чувствуя неприятное жжение на губах — вместе с изолентой похититель содрал и тонкий верхний слой кожи. Вместо ответа мужчина выволок из багажника посиневший труп офицера Тонга и понес в сторону озера, который был покрыт тонкой пленкой льда. Чжан смотрел на то, как его бывшего подчиненного утягивало по воду, пока не осталась только гладкая поверхность озера. Комиссар лишь выдал тихий безнадежный всхлип, понимая, что он следующий. Исин сразу узнал, куда именно привез его иностранец — это был Каменный лес. В детстве он часто приходил сюда в теплое время года, чтобы нарисовать необыкновенно прекрасный пейзаж со скалистыми склонами посреди зеленого царства, где ощущал могучую силу природы, её дыхание и созидательную красоту. Кричать было бесполезно, когда ночью вряд ли кто-то находился на территории леса. Бежать тоже бессмысленно, когда Исин был крепко связан по рукам и ногам, а уползти от похитителя он бы далеко вряд ли сумел. Никто не пришел бы ему на помощь. Если только охрана, которая могла быть в сговоре с этим маньяком. Зачем он убивал всех этих людей? Ради собственного удовлетворения? Приносило ли ему то, как мучаются в предсмертных муках люди, удовольствие? Следующим, что ощутил Исин было то, как его одной рукой похититель взял за талию. Он водрузил парня себе на плечо и направился по каменистой тропинке, которая вела куда-то вниз. Чжан смотрел на серую лестницу, которая уводила их все дальше от машины и все в большую тьму зимней ночи. Территорию леса в это время не освещал ни один из установленных на ней фонарей, экономя энергию, поэтому комиссар только благодаря свету луны способен был различить темные очертания скал и сбросивших листву деревьев, окружавших его в руках похитителя со всех сторон. Казалось, что эти высокие каменистые изваяния вот-вот разрушатся и упадут прямо на них, но даже в столь причудливых формах, казавшихся крайне нестабильными, они удерживались в своих позициях вот уже бессчетное количество лет. Исина вскоре опустили на землю возле одной из каменных глыб. Перед этим иностранец заботливо бросил на землю свою куртку. Но зачем? Чжан не понимал. Если с ним собираются так же расправиться, как и с остальными. — Ты спрашивал, как меня зовут. Пожалуй, пришло время представиться. Можешь называть меня Каем, — промолвил похититель, сверкая своей белоснежной улыбкой, и театрально сделал реверанс перед связанным комиссаром. — К-Кай? — Исин заметил на белой рубашке мужчины кровавые пятна, что откидывало последние сомнения в том, кто являлся убийцей офицера Тонга. — Именно. Тот, кто открывает двери в мир тайн, и тот, кто следит за тем, чтобы они не были переданы случайным людям, — похититель, назвавшийся Каем, опустился на колени перед Исином и провел ладонью по щеке комиссара, отчего тот вздрогнул и резко подался назад, стукаясь затылком о каменную глыбу позади себя. — Так я и есть тот самый „случайный“? — прошипел от тупой боли Чжан. — Ох, нет, Исин… Ты был выбран не по стечению обстоятельств, ты и сам это вполне понимаешь, да? — выдал смешок Кай. В его руке блеснуло лезвие скальпеля и в следующий момент Исин почувствовал, что ноги больше не стягивала изолента. — Нет… Не понимаю… — в голове Исина мысли смешивались одна с другой. К чему клонил этот ненормальный? — Цветы тянуться к тебе, неужели ты этого не заметил? Еще там, на рынке. Твои еще неразвитые полностью способности вовсе не награда, поцелуй природы. Это клеймо, знак того, что тебе предначертана иная судьба… Стать одним из хранителей… — радужки глаз мужчины вспыхнули голубым огоньком — теперь Чжан был уверен, что тогда в его кабинете ему вовсе не померещился этот мистический свет. — Таким же, как и ты? — комиссар думал о том, как бы спастись от этого фанатика, у которого явно не все в порядке с головой. — Ох, нет-нет, — цокнул Кай, помотав указательным пальцем. — Пока что ты не того уровня. На данный отрезок времени ты станешь только безмолвным помощником высших сил, таким же, как и все те, кто сейчас тебя окружает. Я давно слежу за тобой, но только в этом году мне наконец дали добро сделать тебя одним из носителей тайны Каменного леса. Ты начал докапываться до сути. А этого мы не могли тебе позволить. — Я не верю, нет… Ты чокнутый, сумасшедший! — комиссар толкнул мужчину плечом, отчего тот упал на землю, а сам рванул в сторону каменных ступенек, пытаясь сбежать от похитителя, но не тут-то было. Исину показалась, что парень способен перемещаться в пространстве, так как тот возник прямо перед ним, зловеще ухмыляясь и рукой хватая комиссара за горло. — У стен есть уши, ты же знаешь, у этих камней тоже, ведь когда-то они были такими же, как мы с тобой — из плоти и крови… Кай уложил Чжана на свою меховую куртку, нависнув сверху и глядя на то, как взволнованно вздымалась грудь полицейского, а Исин не мог даже остановить его, схватиться руками за сжимающие горло пальцы, пытаясь глотнуть спасательного воздуха — его руки слишком крепко были перевязаны скотчем за спиной, оставляя темно-фиолетовые полосы и пережимая поток крови к пальцам рук. Мужчина отпустил Чжана, когда тот уже закатил глаза, и комиссар тут же глухо захрипел и закашлял, вдыхая спасательный кислород. Похититель взял связанные друг с другом кисти рук Исина, перерезал скальпелем изоленту и придавил их над головой к земле. Чжан сипло выкрикнул что-то нечленораздельное, с ужасом глядя на то, как вырывающиеся из земной почвы корни растений обхватили его уже посиневшие от скотча запястья. Такого не могло быть в природе! — Нет, нет, — замотал головой наполненный отчаянием и возрастающим ежесекундно чувством липкого страха Исин. — Уйди, это сон, всего лишь страшный ночной кошмар… — Я помогу тебе понять, насколько все это реально, — дьявольски ухмыльнулся Кай, дернув за металлическую молнию горчичного цвета куртки Исина. В следующее мгновение громкий крик потряс тишину Каменного леса. Исин завыл от раздирающей его грудь боли. Глубокий порез украсил его светлую кожу. Кай не успокоился, оставляя на груди парня все новые ярко-алые полоски, словно художник, создающий грубыми мазками своё неповторимое произведение искусства. — Прошу тебя, перестань, мне больно, — взмолился Чжан, чувствуя, как слезы скатываются по вискам и холодят кончики ушей. Его любимая сиреневая рубашка практически полностью окрасилась в бордовый цвет крови. Комиссар дрожал, уже безмолвно глядя в сияющие в ночной мгле глаза своего похитителя. Зимний ветер холодил промокшую в алом, столь лакомом для стервятников нектаре ткань. Кай до звенящей в скулах боли сжал пальцами острый подбородок Исина, вглядываясь в суженные зрачки комиссара. — Больно? Я не знаю, что такое боль… А слезы твои — всего лишь вода… Они не способны растопить сердце, которое давно уже камень, как и те, что нас окружают. — Не надо, прошу, отпусти меня, я не скажу никому… – да, Исин посчитал себя трусом, который боялся умереть смертью храбрых, достойных его профессии, но ему хотелось жить. Впервые он ощутил жизнь в полномерной её бесценности. — То, что знает один, способно стать достоянием миллионов, мой обожаемый Исин, — цокнул Кай. – Тот, кто разгадает секрет каменного царства становится частью этой тайны. Нет, ты не разожжешь во мне чувства сострадания и жалости… Нет… Камни не умеют плакать, Исин… Бесполезно, это всего лишь бесцветная жидкость… Скоро и тебе незачем будет рыдать. Твои слезы растворяться на холодном ветру. Это только твоя вина, не перекладывай её на других. Его длинные ухоженные пальцы коснулись пропитанной кровью материи и дернули за полы рубашки, разрывая уже вряд ли когда-нибудь пригодящуюся Исину одежду, открывая исполосованную кровоточащими ранами грудь Чжана. Язык Кая прошелся вдоль одной, особо глубокой, слизывая солоноватую жидкость. — Хочешь узнать, что стало с твоим обожаемым ухажером год назад? — практически промурлыкал мужчина, всасывая кожу на одной из выпирающих ключиц и оставляя яркий засос. — Что ты сказал? — вздрогнул Исин от мокрого следа на своем соске, заставляя себя не вестись на столь мимолетную ласку, которая дарила столь ощутимый контраст с щемящей от ран болью. — Можешь себе представить, что никто тебя не бросал, — опалил сосок дыханием Кай. — Это я написал ту записку, точнее, писал он, а я в тот момент держал лезвие возле его глотки… — Нет, это неправда! Нет! — Исин задергался, уходя от шаловливого языка мужчины, который, похоже, собирался осквернить тело комиссара еще больше перед тем, как покончить с ним: не только оставить порезы, но и унизить Чжана, взяв его, как продажную девку. Кай не останавливался, продолжая делиться тем, как он расправился с тем, кого Исин полюбил и даже подумывал о том, что нашел того самого, с кем готов провести всю оставшуюся жизнь — найти гея, еще и того, кто бы понимал Чжана с полуслова, в достаточно консервативном и немноголюдном Юньнане — было крайне проблематично и практически невозможным. Как же Исин радовался тому знакомству, мысленно благодаря высшие силы, которые свели парней вместе. Он полюбил своего бойфренда всем сердцем. — Он держался молодцом. Не рыдал, как ты, а только распахнул свои широкие глазки и наблюдал за тем, как я протыкаю его ножом, превращая в кровавое месиво. Удар за ударом, пока острие не коснулось его позвоночника. Ты знал, что у него легкий сколиоз? — Заткнись! — Исин закрыл пропитанные слезами глаза, но его уши продолжали вбирать красочный рассказ о том, каким варварским путем его бывшего парня лишили жизни, а он измотал себе все нервы, впав в двухнедельный запой, когда посчитал, что тот бросил его. — А затем я вскрыл его уже не трепещущую грудную клетку. Оказывается, ребра людей настолько хрупкие. Я вырвал его проклятое сердце, которое он вроде как должен был отдать тебе… — Перестань, умоляю, — Исин с остервенением впился зубами в нижнюю губу, прокусывая до крови. Его душа ныла и кровоточила пуще казавшихся на тот момент совсем несерьёзными ран на груди. — Ты не представляешь, какое я испытал удовольствие, пока кромсал его на мелкие кусочки! — Кай смаковал каждое произнесенное слово. — Никогда не испытывал ничего подобного! Ты был моим с самого начала, с самого рождения, а этот гад смог первым трахнуть тебя! Ты мой и моим останешься! — Не прикасайся ко мне! — Исин выкрикнул, раздвинув ноги и пытаясь больно ударить насильника, но этим только подсобил Каю оказаться еще ближе к своей цели. — Теперь уже никто не помешает мне сделать тебя своим. Эти шрамы на твоем теле только первая моя метка принадлежности, другая будет совсем скоро внутри тебя, — гортанно засмеялся Кай, отбросив назад голову и открыв на обзор комиссару свою смуглую шею. — Нет, не трогай меня, сука! Урод, ненавижу! — Чжан воспользовался любезно предоставленной ему возможности и впился зубами в шею мужчины, открывая кусок кожи и сплевывая её на землю. Исин зловеще ухмыльнулся, предположив, какую боль только что доставил своему похитителю, уже думая над тем, что справедливость в мире существует. Какого же было его удивление, когда никакой в такой ситуации крови, бьющейся рекой из сонной артерии не последовало. Он пораженно охнул и застыл, глядя на серо-голубые, сухие мышцы, которыми был обтянут скелет Кая. Этот мужчина не был человеком. — О боже! — ошеломленно воскликнул Исин. Его последние надежды рухнули массивной каменной стеной, каждый кирпичик которой, падая, отзывался в сердце острой и режущей болью. — Можешь не призывать его, он не поможет. С ним у нас свой негласный договор, — спокойно произнес Кай, разминая шею. Полицейский заметил, как рана, миллиметр за миллиметром, стала зарастать, пока на её месте не появилась вновь темно-золотистая кожа, будто ранее Исин вовсе не посягал своими зубами на это место. — Как же давно я хотел тебя, Исин, — Кай наклонился, прикусив мочку уха, а после лизнул подвергшееся пытке чувствительное покрасневшее местечко. — Чем меньше будешь сопротивляться, тем больше удовольствия получишь. — Да, пошел ты! — Чжан смачно плюнул в лицо насильнику, приноровившись и ударив носком кроссовка по коленке недочеловека. — Огненный характерец! Меня ты этим только больше распаляешь, Син, — Кай потянулся к поясу джинсов полицейского, пытаясь, как можно быстрее расправиться с молнией и стянуть со столь желанного тела. — Ненавижу, гори в аду! — процедил сквозь стучащие от холода зубы Чжан, когда почувствовал, как с треском его джинсы подались напору сильных рук и в итоге оказались отброшенными в сторону. Исина резко перевернули на живот, заставив встать на колени, но парень извивался в руках Кая, пока угрожающее: „Войду на сухую“ не заставило поумерить пыл и не отдаться на новые мучения, теперь уже Чжан вел войну со своей нравственностью. Комиссару ничего не оставалось, как терпеть это очередное унижение. Его буквально втаптывали в землю, разрывали на кусочки прикосновения Кая. Чжан взвыл от очередного потока боли, когда пальцы мужчины с садистским удовольствием растягивали его, задевая чувствительную железу. Исин продолжал шептать „ненавижу“, но уже не понимал, кому это адресовано, когда ощутил накатывающее волнами наслаждение, в то время, как его впоследствии грубо имели в зад достаточно немаленьким детородным органом. Исин прикусил предплечье, чтобы сдержать поток рвущихся на свободу стонов. Он ощущал себя извращенцем-педиком, который ловил кайф от жесткого секса. Исин чувствовал, что тонкая кожа кольца мышц сфинктера треснула и выступившие капельки крови служили дополнительной смазкой. — Ты мой, теперь мы вместе, — с финальным толчком прорычал в ухо Чжану Кай, сильнее сжав пальцы на уже истерзанных и покрасневших от шлепков ягодицах комиссара. Спустя пару десяток минут, за которые Исин смог прийти в себя, пребывая на сомнительной грани сознания, его тело вновь подверглось очередной порции мучительных и болезненных ласк. — Это сааамая длинная ночь в году, Исин, поэтому готовься, я буду брать тебя раз за разом, пока не утолю свой многовековой плотский голод. Ты единственный, кто способен мне в этом помочь, — Кай потянул за черные волосы голову Чжана назад и накрыл губы парня в томном и тягучем поцелуе. Полицейский лишь безропотно приоткрыл рот и дожидался, когда язык и губы Кая насытятся властными поцелуями. Когда же „мучения“ закончились, Исин безвольно лежал животом на голой промерзшей земле. Слезы высохли. Казалось, что полицейский выплакал всё до капли. Корни больше не стягивали его руки. Сопротивляться он все равно бы уже не смог. Сил на борьбу не было. Как и желания. Желания жить. Поэтому Исин не реагировал даже на декабрьский холод, окутавший его нагое тело. Все его органы чувств просто взяли и одновременно отказали. Чжан не смог бы избавиться от воспоминаний этого кошмара, если бы даже страстно этого возжелал. Кай прав: Исин поплатился за то, что знать ему было запрещено. Из-за своего проклятого любопытства он оказался здесь. Будто прочитав мысли человека, Кай приподнял его над землей, перевернул и поцеловал в лоб, сжимая в объятиях и поглаживая рукой порезы на груди. — Это судьба, Исин. Тебе была уготована именно эта участь. Природа создала тебя для меня. Ты роза, а я твой садовник. — Убей меня, прошу, — тихонько прошептал комиссар. Лучше смерть, чем быть с этим жестоким кровожадным монстром, способным бесстрастно убивать совсем неповинных людей по воле неизвестно кого, кого-то более властного, страшного и таинственного, чем Кай. — Даже и не думай об этом. Каждое зимнее солнцестояние ты будешь моим, Исин. Против воли или нет. Ты будешь умирать и возрождаться каждый год в этот день для меня. Кай знал, что парень привыкнет и к нему, и к новой жизни. Ко всему можно привыкнуть. А после это станет привязанностью. И тогда Исин сам не поймет, как станет одержимым новой встречей с загадочным хранителем тайны Каменного леса. Кай с силой вдавил Чжана в одну из каменных глыб. Комиссар думал, что его грудная клетка затрещит и ребра вопьются в его легкие острыми треснувшими костями. Но его тело стойко выдерживало столь сильный напор. Исин почувствовал, как онемели его руки, и бросил мимолетный взгляд на них. С его губ тут же сорвался хриплый крик ужаса. Медленно, сантиметр за сантиметром его тело погружалось в камень, будто тот имел не твердую поверхность, а резиновую. Его всасывало в это изваяние истории. — Ты же любишь, черные орхидеи, Исин-а? Вокруг этого камня я посажу их для тебя. Благодаря своей силе ты будешь вдыхать в них жизнь и тогда они будут цвести вечно. Пускай посетители дивятся столь таинственному происхождению этих цветов именно в этом месте. Они будут удивляться только этой мистерии, не внимая, что в этом куске серого камня спрятано настоящее сокровище. Теперь ты хранитель этой каменной глыбы, Чжан Исин, нет, теперь ты Лэй. Настоящие имена исчезнут, вместе с прошедшим днем, как это было и со мной. Теперь мы связаны с тобой… этой тайной, ты стал её частью! Оставь же мне напоследок свой поцелуй, отпечаток губ, который я буду хранить на протяжении целого года и дожидаться новой встречи с тобой в этом самом месте, — Кай яростно впился диким поцелуем в губы Исина, пытаясь запомнить их чувственную упругость и сладковато-солоноватый вкус от собравшейся в ранке крови. — До следующего зимнего солнцестояния, Лэй… И живительная пелена тусклого света ночи меркнет перед глазами Чжана. Последнее, что он видит перед собой — два светящихся холодным голубым блеском хрусталика глаз Кая. Комиссар был полностью утянут в известняковую сердцевину скалы. В ту же секунду сердце Исина перестало биться. Первые лучи зимнего солнца озарили горизонт. Вместе с их приходом исчезло все, что бы напоминало о ночном происшествии в Каменном лесу. Безмолвные высокие скалы величественно возвышались над землей, хороня в себе, словно под гробовой доской, страшный секрет. Позже патрулирующий территорию охранник удивленно заметил возле одной из каменных глыб вытягивающиеся из декабрьской земли стебли с черными бутонами орхидей. — Чудеса, да и только, — почесал затылок мужчина и двинулся дальше. На утро заголовок свежей городской газеты гласил: „Сегодня, двадцать второго декабря, в день зимнего солнцестояния, бесследно исчезло двое сотрудников полиции Куньмин, офицер Пинг Тонг (23) и комиссар Чжан Исин (24)!“ Некоторые тайны так и должны утонуть в неизвестности. Навсегда. Навечно.